Рейган

Раздумья о будущем и «Уотергейтское дело»

На посту губернатора Рональд Рейган в полной мере использовал свое ораторское искусство, часто служившее продвижению тех или иных конструктивных идей по развитию экономики, социальной жизни, культуры штата, подчас представлявших собой всего лишь мыльный пузырь. Накапливая опыт, губернатор все более убеждался, что подавляющая часть населения, озабоченная в первую очередь собственным благополучием, жизненным комфортом, продвижением по службе или успехами в бизнесе (в основном мелком), мало интересуется существом крупных проблем, доверяет пропагандистской машине, если ее творения облечены в красивую, убедительную форму, если громкие лозунги сопровождаются минимумом конкретных примеров и цифр — не важно, соответствующих истине или попросту взятых с потолка.

Проверять их масса не собиралась, а критический анализ отвергался с ходу, если ему подвергались высказывания признанного авторитета. Рейган убеждался, что чем более общий и в то же время чем более патетический характер носят его высказывания, тем лучше они запоминаются и повышают его авторитет, как и общие ура-патриотические настроения населения. В январе 1974 года на конференции Консервативного политического действия он провозглашал: «Если хотите, вы можете называть это мистицизмом, но я всегда верил, что существует некий Божественный план, который предоставил этот великий континент, расположенный между двумя океанами, в распоряжение тех, кто более всего любит свободу и обладает особым мужеством»[222]. Подобные слова, вызывавшие слезы умиления у женщин и чувство гордости за свою страну у мужчин, Рейган повторял затем неоднократно. Скорее всего, вполне искренне он сам считал себя великим патриотом Америки.

Но все эти красивые слова произносились не только потому, что Рейган любил нравиться толпе и представать перед ней во всей своей красе. Они были рассчитаны на дальнейшее расширение его влияния в национальном масштабе.

Правда, в 1975 году, когда завершался второй срок пребывания на губернаторском посту, будущее Рональда не было ясным. Он приближался к 65-летнему возрасту, который считается в США началом старости. Это был возраст, когда у американцев появлялось право на получение пенсии, и почти все пользовались этим правом, если имели необходимый юридически оформленный трудовой стаж.

Неизвестно, по каким причинам (скорее всего, рассчитывая на продвижение в общеамериканском масштабе) он объявил, что не будет добиваться избрания на третий срок. Формально такое право он имел (запрет на третье выдвижение существовал только по отношению к должности президента), но решил им не пользоваться (в своих воспоминаниях он вообще не объясняет причин отказа от третьего выдвижения). Губернатором Калифорнии был избран представитель Демократической партии Джеральд (Джерри) Браун, сын того самого Брауна, который был предшественником Рейгана на губернаторском посту.

Рейган с повышенным интересом наблюдал за прошумевшим на весь мир скандалом, связанным с выборами 1972 года, который в следующие годы раскрывался во все большей полноте, получив название «Уотергейтское дело». Началось оно с того, что предвыборный штаб президента Никсона, баллотировавшегося на второй срок, пытался установить наблюдение и прослушивание в штаб-квартире Демократической партии (штаб-квартира располагалась в престижном гостинично-жилищном комплексе Уотергейт в Вашингтоне). Участвовавшие в этом скандале лица были задержаны полицией по вызову ночного сторожа, вскоре эта история была почти позабыта, и Никсон с триумфом был избран на второй срок.

Однако расследование, не без давления руководства Демократической партии, продолжалось, и вскоре вскрылись факты, свидетельствовавшие, что в центре незаконной деятельности стояли люди, близкие к Никсону, а затем стало выявляться участие и самого президента. Был образован сенатский Комитет по практике президентских выборов, который повсеместно почти сразу стали называть комитетом по расследованию «Уотергейтского дела». Следствие все ближе подбиралось к Белому дому. В конце концов Никсон был вынужден передать следователям записи бесед, которые происходили в его Овальном кабинете и других помещениях Белого дома, что позволило выявить личное участие президента в действиях, являвшихся уголовными преступлениями.

Была обнаружена запись разговора, в котором Никсон назвал происшествие «дымящимся ружьем» (то есть явной уликой) и советовался с помощниками, как воздействовать на ФБР, чтобы замять расследование. Начались аресты сотрудников Никсона. В итоге под прямой угрозой импичмента 8 августа 1974 года он был вынужден уйти в отставку и был помилован новым президентом (бывшим вице-президентом) Джеральдом Фордом[223].

Это был единственный в истории США случай, когда президентом стал человек, который не был избран ни на президентский, ни на вице-президентский пост (Форд стал вице-президентом после того, как вице-президент Спиро Эгню ушел в отставку в результате коррупционного скандала в штате Мэриленд, где он был губернатором).

В любом случае вся история «Уотергейта» и связанных с ним событий показывала прочность демократической системы, относительно свободной политической конкуренции, что значительно перевешивало свойственные ей внутренние пороки. Несмотря на коррупцию, воздействие крупных финансовых состояний система выборов и руководства государством на основе разделения власти между законодательными, исполнительными и судебными органами обеспечивала комплекс сдержек и противовесов, не позволивший США превратиться в первой половине 1970-х годов в «имперское государство», о чем предостерегали ряд авторов — как политиков, так и политологов[224].

На протяжении почти всего расследования Рейган, часто подчеркнуто критически относившийся к появлявшимся новым фактам, высказывал (по крайней мере, на публике) убеждение, что Никсон невиновен, а в частных беседах не раз повторял, что президента преследует «толпа линчевателей». На пресс-конференции в июне 1974 года губернатор Калифорнии заявил, что те, кого обвиняют в конспиративной деятельности, просто не могут являться преступниками[225].

В то время как почти вся страна неотрывно следила за передачами из Вашингтона, за прямой трансляцией заседаний следственного комитета, на которых раскрывались подробности «Уотергейтского дела», Рейган демонстративно заявлял, что эти слушания его не интересуют, что он просто не подходит к телевизору, когда по всем каналам передаются материалы расследования. Когда Рональд опоздал на пресс-конференцию 28 июня 1974 года и кто-то из журналистов спросил его, не потому ли он задержался, что следил за передачей из Вашингтона, он, чтобы показать свое якобы существовавшее презрение ко всему этому делу, ответил: «На самом деле мне снился великолепный сон, когда в мою дверь постучали».

Журналист не удержался от второго вопроса: не был ли это сон о его будущей президентской избирательной кампании, на что Рейган на этот раз ответил однозначным и резким: «Нет!»[226]

Когда же стало очевидно, что в центре преступной деятельности находится сам президент, Рейган просто замолчал. Он в очередной раз убедился, что, обладая способностями оратора и политического актера, не в состоянии глубоко анализировать происходившие события и тем более предвидеть их последствия. Он все же вынужден был признать, что бывший президент совершил преступные действия, но «наказание отставкой является для него более чем достаточным»[227].

В то время как скандал привел к общему падению авторитета и влияния Республиканской партии, позиции Рейгана в Калифорнии нисколько не ослабели. Более того, в опросах населения его рейтинг даже чуть вырос. Связано это было, по всей видимости, с тем, что население с уважением отнеслось к тому, что оно считало смелой защитой слабого — в данном случае «преследуемого» президента. Многие жители штата считали, что принцип «подтолкни шатающегося» противоречит морали калифорнийцев.

Отставка Никсона и вступление Форда на пост президента породили у Рейгана новые надежды. Он считал Форда слабым политиком, лишь случайно оказавшимся на президентском посту. Вступить с ним в соревнование на предстоявших в 1976 году выборах становилось, по мнению Рейгана, делом его чести, отнюдь не лишенным шансов на успех. Несколько раз Рейган передавал прессе документы и заявления, которые свидетельствовали о его отрицательном отношении к Форду. 7 октября 1974 года он, например, предоставил газетам, представителям телевидения и радио свою телеграмму Форду с осуждением его предложения о повышении налогов для преодоления инфляции. «Мандат выборов 1972 года был ясен — никаких новых налогов в течение четырех лет и сокращение размеров и расходов федерального правительства. Этот мандат остается и ныне в действии. Любое повышение налогов противоречит этому»[228].

Как вернуть Америке былой престиж

Казалось, что у Рейгана есть возможность получить номинацию на предстоявшем национальном съезде республиканцев. Правда, перспектива победы на национальных выборах была весьма сомнительной, так как Республиканская партия серьезно скомпрометировала себя уотергейтским скандалом, тем фактом, что Форд помиловал Никсона, а не дал ход судебной процедуре. Сказывался и нестабильный характер экономики США в этот период (она находилась в состоянии застоя, который рядом экономистов даже определялся как кризис).

Неустойчивое внутреннее положение страны дополнялось внешнеполитическими неудачами. Главными из них были уход американских вооруженных сил из Южного Вьетнама и подписание соглашения о прекращении военных действий и восстановлении мира во Вьетнаме, которое подавляющим большинством наблюдателей рассматривалось как первое в истории поражение США в войне, да еще против небольшого заокеанского, к тому же коммунистического государства.

Итоги войны на Индокитайском полуострове породили такое специфическое явление, как «вьетнамский синдром», который определяется исследователями как отвращение значительной части американцев к участию Соединенных Штатов в войнах, ведущихся далеко от американских границ, на других континентах, тяготение к более сдержанной внешней политике страны[229].

Стремившийся поставить в центр политического внимания внутренние проблемы США, Рейган с пониманием относился к «вьетнамскому синдрому» как в конце своей губернаторской деятельности, так и после выхода на общеамериканскую арену.

Для республиканцев, понесших в предыдущие годы серьезные поражения и раздираемых внутренними противоречиями, в первую очередь между либеральным и консервативным течениями, а также внутри обоих основных направлений, выборы 1976 года являлись серьезным испытанием. Многие аналитики были убеждены, что единственным шансом на победу республиканцев на выборах были преодоление внутренних противоречий и выдвижение с самого начала единого кандидата. Таковым прежде всего рассматривался Форд. Он должен был, полагали эксперты, пригласить Рейгана в Белый дом и попытаться умерить его амбиции; признать его выдающиеся заслуги в руководстве Калифорнией и предоставить ему какой-либо почетный руководящий пост. Это могло сыграть определенную роль в возможном отказе Рональда от вступления в избирательную борьбу.

Вначале президент действительно попытался привлечь Рейгана на свою сторону некими обещаниями. Однако все они носили характер своего рода подачек, а в одном случае — чуть ли не издевательства. Таковым было предложение назначить Рейгана на дипломатический пост, в частности посла США в Великобритании. Было ясно, что бывший актер, ставший политиком, это предложение с негодованием отвергнет, так как никогда не занимался международными делами и сознавал, что не обладает качествами, необходимыми для такого рода деятельности. Другие предложения, например стать министром транспорта, Рейган счел для себя недостаточными и усилил свои выпады против Форда.

Последний ответил своими презрительными или унизительными ремарками, которые только подстегнули бывшего калифорнийского губернатора принять решение включиться в президентскую гонку, выступив в рамках Республиканской партии в качестве главного соперника Форда.

Постепенно Рейган, отказавшийся выдвигать, свою кандидатуру на пост губернатора Калифорнии в третий раз и, как надеялись его политические противники, вначале вроде бы намеревавшийся уйти на покой, заняться коневодством на своем новом ранчо Дель Сиело (Небесное) в горах Санта-Айнез (он купил его в конце своего первого губернаторского срока), вновь вышел на первый план, произносил зажигательные речи, в том числе и в столице страны. На конференции Консервативного политического действия в Вашингтоне еще в феврале 1975 года он заявил: «Республиканцы должны поднять над собой знамя не в палевых, а в самых ярких красках, чтобы ясно показать, на каких именно позициях мы стоим»[230]. Эту речь, произнесенную более чем за полтора года до очередных выборов, многие наблюдатели оценили как личную претензию на президентский пост.

В то же время Рональд сохранял вкус к жизни на природе, в скотоводческом хозяйстве, в небольшом и примитивно оборудованном домике, даже без современных удобств. Считая, что отдых в таких простых условиях не только полезен для здоровья и продлевает жизнь, он также стремился продемонстрировать свой простой образ жизни как американским, так и зарубежным гостям, которых часто приглашал на свое ранчо позже, когда стал президентом. У него побывали британский премьер Маргарет Тэтчер, королева Великобритании Елизавета II, советский лидер М. С. Горбачев. Все они признавали великолепие окружающей природы, вкушали горный воздух и вместе с тем удивлялись простоте нравов хозяина, возглавившего самую мощную державу мира[231].

Но все это в будущем.

Пока же Рейган фактически начал президентскую кампанию почти за полтора года до выборов: в середине июля 1975 года был образован комитет под названием «Граждане за Рейгана». Произошло это ровно через неделю после того, как Форд объявил, что сам он будет добиваться избрания на высший пост. В комитет входили главным образом калифорнийские деятели, за его спиной стоял «кухонный кабинет». Для того чтобы представить дело так, будто бывшего губернатора поддерживают по всей стране, в комитет были введены также представители других штатов, а возглавил его сенатор от штата Огайо Пол Лэкселт, старый знакомый Рейгана.

В то время как комитет приступил к сбору средств на кампанию и занялся другими организационными делами, сам Рейган также не дремал. Он устраивал ужины, обеды, банкеты, на которые собирал видных представителей бизнеса, культурной элиты, журналистики. Здесь он произносил речи, подчас продолжительные, в которых пытался формулировать свою предвыборную программу. Он стремился представить себя не каким-то теоретиком, изрекающим абстрактные истины, а практиком, добившимся крупных успехов в «родной» Калифорнии и теперь стремившимся направить накопленный опыт на то, чтобы вывести страну из тупика, в котором она оказалась. При этом, разумеется, Рейган ни словом не упоминал о собственных неудачах, в частности о невероятных трудностях, с которыми столкнулся при проведении налоговой реформы.

В то же время Рейган своими выступлениями производил благоприятное впечатление на аудиторию, которая состояла из приверженцев Республиканской партии. В отличие от различных сенаторов, да и от президента Форда, которые поднаторели в парламентских и прочих дебатах, в Рейгане видели практика, способного распространить калифорнийский опыт на всю Америку.

Необходимо отметить, что за Фордом стояли влиятельные в партии умеренные силы, опытные политики, которые считали, что сугубо консервативные взгляды Рейгана, если он будет выдвинут кандидатом, приведут к поражению Республиканской партии, что он просто повторяет взгляды Голдуотера.

Влиятельные республиканские деятели считали выступления Рейгана почти пустыми, не содержавшими никакой позитивной программы, повторявшими тривиальные истины, которые на протяжении ряда лет многократно произносились им в Калифорнии.

Типичным было выступление в одном из республиканских клубов в Чикаго 26 сентября 1975 года. Рейган назвал эту длинную речь звучно: «Пусть управляет народ». Главным ее положением было утверждение, что все беды нации проистекают из одного источника: «Веры, что власти, особенно федеральное правительство, имеют ответы на все наши вопросы и что верный метод решения всех наших социальных проблем состоит в передаче власти из рук частного в руки общественного сектора, а в пределах общественного сектора — от властей штатов и местных властей к обладающему всей властью центру в Вашингтоне». Оратор же требовал превратить Америку на третьем столетии ее существования в подлинно федеративную страну путем передачи основных властных полномочий на места — правительствам штатов, администрациям городов и других населенных пунктов[232] [233].

По существу дела, это было требование решительно поменять государственное устройство Соединенных Штатов — превратить страну из федеративной в конфедеративную. Ни хозяйственная и политическая элита, ни следовавшая за ней основная масса населения не были согласны на такие кардинальные меры переустройства страны, которые могли иметь неопределенные и опасные последствия, вплоть до распада США на ряд государств.

Рейган считал, что такая передача полномочий приведет к уменьшению государственных расходов на 90 миллиардов долларов, однако ничем не обосновывал эту цифру. В памяти общественности, в частности журналистов, официальное название выступления было забыто, но сохранилось ироническое наименование — «Речь о 90 миллиардах баксов»[234].

От одного выступления Рейгана к другому число его сторонников то возрастало, то сокращалось. Однако в целом соотношение тех сторонников Республиканской партии, которые поддерживали его и Форда, оставалось примерно равным. С постоянно свойственным ему оптимизмом Рональд полагал, что в ходе внутрипартийной кампании сможет, используя свое обаяние, актерское мастерство и громогласные обещания, привлечь на свою сторону основную массу и стать номинантом республиканцев, опередив президента.

В любом случае Рейган к 1975 году прочно вышел на общеамериканскую политическую арену. В том году была предпринята еще одна, оказавшаяся последней, попытка возвратить его на актерскую стезю. Отставной бригадный генерал Фрэнк Маккарти, ставший кинопродюсером, задумал снять биографический художественный фильм об известном полководце времен Второй мировой войны Дугласе Макартуре и решил, что для роли главного героя более всего подходит Рейган. Продюсер попытался было вступить с ним в переговоры, но получил решительный отказ: Рональд заявил, что считает себя «актером на пенсии» и полностью занимается политикой[235]. Роль Макартура в фильме сыграл актер Грегори Пек. Несмотря на участие выдающегося и популярного актера, фильм режиссера Джозефа Сарджента, вышедший на экраны в 1977 году, не оказался удачным и встретил у публики холодный прием. Фирма «Роттен томэйтоуз» («Гнилые помидоры»), специализировавшаяся на кинокритике, присвоила ему рейтинг в 63 процента[236]. Вряд ли участие Рейгана в этой кинокартине внесло бы какие-то изменения.

С родителями и старшим братом. 1916 г.

Рональд — спасатель на реке Рок. 1927 г.

Работа радиоведущим

С первой женой Джейн Уайман и дочерью Морин. 1942 г.

Джек Уорнер

Рейган в фильме «Любовь в воздухе». 1937 г.

Рональд Рейган и Джейн Уайман в фильме «Братец крыса. Продолжение». 1940 г.

Рейган (в центре) в фильме «Кингс Роу». 1942 г.

Младший лейтенант Рейган во время Второй мировой войны

Роль в пропагандистском фильме военного времени

Рейган свидетельствует в Комиссии по антиамериканской деятельности. 1947 г.

Свадьба Рейгана и Нэнси Дэвис. 4 марта 1952 г.

Рональд и Нэнси с единственными гостями на своей свадьбе — известным актером Уильямом Холденом и его женой Ардис

Рональд и Нэнси на отдыхе. 1964 г.

С женой и детьми Роном и Патрисией

На ранчо за работой

С женой, детьми и собакой Пого. 1976 г.

Приносит клятву в качестве губернатора штата Калифорния

Рейган принимает номинацию Республиканской партии. 1980 г.

Президент и первая леди перед инаугурационным балом. 20 января 1981 г.

Рейган приносит клятву верности конституции и народу США. 20 января 1981 г.

Президент спорит

Первое заседание правительства

Рейган отмечает семидесятилетие

Хаос после покушения на жизнь Рейгана. 1981 г.

На борту президентского самолета

Старт космического челнока

Подготовка очередного выступления

Соперничество с Фордом

Рональд Рейган публично объявил о своем намерении участвовать в президентских выборах 20 ноября 1975 года, выступая в национальном пресс-клубе в Вашингтоне[237].

К этому времени его «речь о 90 миллиардах баксов» стала одной из главных тем обсуждения в прессе. Ее высмеивали сторонники демократов, ее критически анализировали эксперты Республиканской партии. Накануне выступления о выдвижении своей кандидатуры Рейган получил результаты анализа своей речи от экспертов, которые были привлечены его помощниками. Они были неутешительными. Наиболее вероятными итогами проведения в жизнь плана децентрализации назывались резкое повышение безработицы как следствия сокращения общегосударственных вложений в экономику, хозяйственное банкротство администраций некоторых городов, а возможно и штатов, застой в строительстве и других народно-хозяйственных отраслях. Доклад завершался так: «Наконец, вся эта высокая риторика полностью расходится с реальностями. Речь на самом деле идет о повышении уровня общественных ожиданий от способности федерального правительства действительно предоставить те блага, в чем <…> Рейган обвиняет ряд президентов»[238].

Понимая, что ему следует вести себя более осмотрительно, если он всерьез надеется получить партийную номинацию, Рейган 20 ноября выступил очень осторожно. Он неопределенно говорил о растущей советской угрозе и даже о превосходстве СССР над Соединенными Штатами в новейших вооружениях, об ухудшении экономического положения в стране. О федеральном правительстве он говорил предельно обобщенно, почти не называя сенсационных цифр, которые должны были показать его крайнюю неэффективность (лишь в одном случае он сказал, что федеральное правительство, мол, поглощало 44 процента государственных доходов, но не пояснил, как распределялись эти проценты и какие именно органы он имел в виду под федеральным правительством[239]).

Непосредственно о Форде в речи не говорилось, лишь один раз был высказан намек на Белый дом: «По моему мнению, корень всех проблем находится как раз здесь — в Вашингтоне. Столица нашей страны стала местом “приятельской” системы, которая функционирует во имя собственного блага — все более нечувствительно к нуждам трудящихся Америки, которые поддерживают ее своими налогами». Многократно употреблялось понятие «творческий федерализм». Под ним теперь Рейган подразумевал нечто значительно более узкое, чем говорил раньше, а именно передачу некоторых секторов социальной помощи, в частности бесплатного лечения малоимущих, выдачу продовольственных талонов (их называли фудстемпами, то есть продуктовыми марками) руководству штатов и администрации населенных пунктов.

Аналитики Форда в свою очередь делали вывод: если бы такие мероприятия были осуществлены, это привело бы только к росту безработицы и углубило застой.

На следующий день после выступления Рейган начал свою первую агитационную поездку, посетив пять штатов восточного побережья, где его знали меньше всего и где обычно поддерживали демократических кандидатов. Поездка прошла без особого энтузиазма слушателей. Собрания не были многолюдными. Подчас кандидату задавали нелегкие вопросы, тогда он либо отвечал в самой общей форме, либо отделывался шутками.

Широко комментировались лишь два эпизода. Во время одного из выступлений Рейгана во Флориде на него был направлен пистолет. Он не испугался и продолжал говорить, когда полицейская охрана схватила злоумышленника, который оказался мелким хулиганом: пистолет был детской игрушкой. Об этом случае вскоре позабыли, но дольше обсуждалось заявление оратора (в ответ на соответствующий вопрос) в городе Шарлотт (Северная Каролина), что с сегрегацией в вооруженных силах США было покончено сразу же после героического поступка черного солдата в Пёрл-Харборе (об этом заявлении, но по другому поводу, уже говорилось в начале книги).

В Архиве ФБР имеются также сведения, что во время кампании Рейгана в штате Аризона в местную полицию поступил анонимный звонок о готовившемся покушении на него в городе Таксон. Ничего, однако, не произошло. Расследование ФБР по этому делу не дало никаких результатов[240].

На первых встречах избиратели задавали вопросы по поводу экономии 90 миллиардов долларов в случае передачи части полномочий от центра штатам и населенным пунктам. Рейган умело уходил от ответа, вновь отделываясь общими заявлениями, что дело не в конкретных цифрах, что данные могут меняться и т. п. Постепенно, поняв, что цифра не основана ни на чем конкретном, задавать подобные вопросы перестали, и проблема потеряла свою актуальность.

Л. Кэннон с полным основанием пишет: «Тигр стоимостью в 90 миллиардов долларов превратился в ручного котенка в форме плана проверки взаимоотношений между федерацией, штатами и местными властями»[241].

Во всех выступлениях Рейган подчеркивал, что он никогда не был и не является членом вашингтонского истеблишмента, что он никак не связан с бюрократией и является всего лишь простым американским гражданином.

Основные удары он стремился нанести по существовавшей и действительно страдавшей многими недостатками системе социального обеспечения. Оратор отнюдь не предлагал полностью от нее отказаться — это было для политика немыслимо, так как в основном пособия получали люди, которым была необходима государственная помощь. Рейган понимал, что требования не только отмены соц-обеспечения, но и его существенного сокращения вызовут отпор большинства населения и похоронят его амбициозные планы. Он осознавал и жизненную необходимость социального обеспечения безработных, неимущих, стариков. Поэтому речь шла только о ликвидации злоупотреблений, что привело бы к существенному сокращению государственных расходов.

В нескольких выступлениях повторялась история о некой чикагской «королеве соцобеспечения». Эта дама якобы имела 80 различных имен, под которыми представала перед государственными органами, 30 адресов, 12 карточек социального обеспечения и получала пособия, предназначенные для ветеранов, от имени четырех своих мужей, на самом деле уже умерших, не говоря уже о пособиях на ее настоящее имя. В результате ее чистый доход, не облагаемый никакими налогами, составлял 150 тысяч долларов в месяц — огромная по тем временам сумма[242].

Долгое время вся эта история представлялась чистым вымыслом. Сравнительно недавно, однако, было установлено, что мошенница, выступавшая как «королева соцобеспечения», действительно существовала именно в этом городе. Она не была афроамериканкой, как намекал в своих выступлениях Рейган, а принадлежала к белой расе[243].

Как видим, Рейган не всегда обманывал, прибегая к примерам. Но и в этом случае он сильно преувеличил как источники доходов названной женщины, так и ее реальные прибыли.

За поездкой по восточным штатам последовали туры по центральным и, наконец, по западным регионам страны. Форд, в свою очередь, ездил по различным городам, правда, не столь активно, как Рейган.

Вначале казалось, что Форд более или менее легко опередит Рейгана. На первых праймериз в штатах Айова и Нью-Гемпшир (19 января и 24 февраля) Форд одержал победу, за которой последовал сокрушительный разгром Рейгана в важном штате Массачусетс (Рональд получил всего около 34 процентов голосов), победы во Флориде и Иллинойсе (в обоих этих штатах, правда, отставание Рейгана было сравнительно небольшим). В крупном восточном штате Пенсильвания Рейган оказался в ситуации просто унизительной — ему отдали голоса всего 5,4 процента избирателей, участвовавших в первичных выборах. В прессе появились сообщения, что он подумывает о том, чтобы снять свою кандидатуру.

Помощники докладывали Рональду, что целый ряд поражений привел к тому, что поступления в его избирательный фонд почти прекратились и в случае новых поражений кампания просто рухнет из-за отсутствия денег.

Однако победы в Северной Каролине, Техасе, Джорджии, Индиане, Алабаме, Небраске, то есть в штатах, где организации Республиканской партии традиционно стояли на преимущественно консервативных позициях, возвратили Рейгану оптимистический настрой, и он решил продолжить борьбу. Особенно важной была победа в крупнейшем южном штате Техас, где Рейган получил две трети голосов.

В значительной степени эти победы были связаны с тем, что Рейган обратил свою воинственную риторику на международные отношения, прежде всего — с СССР. Он стал вновь и вновь повторять версию, что США сильно отстают от СССР в области ядерного и ракетного оружия, что администрация Форда, продолжая политику разрядки, начатую предыдущими президентами, ведет ко все большему отставанию США от СССР в военном отношении.

В свое время президент Дж. Кеннеди выступил с утверждением о «ракетном отставании» США. Этим Кеннеди пытался оправдать перед американцами свое решение пойти на компромисс с СССР по вопросу о Кубе, ликвидировать кубинский кризис 1962 года. Однако в том же году министр обороны США Роберт Макнамара признал, что отставания США не существует.

Тем не менее в США были созданы и запущены в производство новые программы создания стратегических ракетных комплексов — межконтинентальные баллистические ракеты «Минитмен», ракетные системы морского базирования «Поларис» и «Посейдон». Это привело к тому, что от имевшегося в начале 1960-х годов паритета произошел переход к решающему военно-техническому преимуществу США[244].

Рейган следующим образом определил свою позицию по отношению к СССР в разговоре с сыном: «Я хочу выиграть номинацию и выиграть выборы, чтобы иметь возможность сесть за стол переговоров с генеральным секретарем Советского Союза. Я покажу ему, куда следует сесть, за какой стол, и я выберу кресла… А когда генеральный секретарь будет говорить мне, американскому президенту, что мы должны сделать, чтобы договориться с ним, я поднимусь со своего кресла, перейду на другую сторону стола, наклонюсь и прошепчу ему на ухо — “нет” (по-русски. — Г. Ч., Л. Д.). Я хочу стать первым президентом, который скажет “нет” Советам»[245]. Заметим, что особого знания истории Рейган в этой тираде не проявил, зато она отличалась избытком самоуверенности.

Обращение к международной проблематике, преимущественно путем подчеркивания непосредственной опасности США со стороны СССР, вновь привлекло на сторону Рейгана значительную часть республиканцев. Простым американцам явно нравились заявления Рейгана, по сути совершенно пустые, но связывавшие глобальные международные проблемы с тем, что было близко фермерам, рабочим, мелким предпринимателям. «Разрядка — это нечто другое, чем то, что хочет получить фермер вместе с индейкой на День благодарения!»[246] — провозглашал он, впрочем, повторяя более раннее высказывание известного журналиста Майкла Конноли.

Рейган буквально обрушился на Форда, узнав, что тот отказался встретиться с изгнанным из СССР писателем-диссидентом, лауреатом Нобелевской премии Александром Солженицыным. Впрочем, писатель вроде бы «отомстил» Рональду, когда тот стал президентом. Когда Рейган пригласил в Белый дом группу видных советских правозащитников, находившихся на Западе, единственным, кто отказался приехать, был Солженицын. В ответном письме он написал, что он не диссидент, а русский писатель, который не считает для себя возможным беседовать с главой государства, чьи генералы разрабатывают идею уничтожения русского народа (откуда писатель это взял, непонятно). В то же время Солженицын пригласил Рейгана по истечении срока его полномочий приехать к нему в штат Вермонт, чтобы в спокойной обстановке побеседовать о судьбах обеих стран, и добавил, что президентскую должность в Америке одно лицо может занимать не более восьми лет, призвание же российского писателя пожизненно[247].

Неудача на выборах 1976 года

Ко времени национального съезда республиканцев в Канзас-Сити (штат Миссури), состоявшегося 16–19 августа, шансы обоих кандидатов были примерно равными. В значительной мере Форд переиграл Рейгана накануне и во время съезда тем, что избрал в качестве кандидата в вице-президенты влиятельного сенатора Роберта (Боба) Доула, известного своей умеренной, центристской позицией. Однако этот факт был обнародован в самый последний момент. В исторической и политологической литературе постоянно упоминается, что это был последний съезд одной из двух крупных партий, на котором продолжалась острая борьба между кандидатами. Ко времени же всех следующих партсъездов вопрос о номинанте был уже практически решен.

Действительно, съезд собрался в нервозной обстановке, когда Форд и Рейган имели примерно равное число сторонников. Считалось, правда, что за Фордом следует чуть большее число делегатов, но сторонники Рейгана утверждали, что некоторые из тех, кто вроде бы поддерживал Форда, все еще колебались.

Оба соперника приехали в Канзас-Сити заблаговременно, чтобы «встречать» прибывающих делегатов и попытаться обеспечить себе их поддержку. Рейгана особенно энергично поддерживала группа делегатов из Техаса, которые называли себя «рейдерами Рейгана» и считали политику Форда, особенно в области международных отношений, неоправданно мягкой.

В качестве основных уступок Советскому Союзу назывались, во-первых, подписание заключительного акта международного совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (в нем помимо европейских стран участвовали США и Канада), исходившего из принципа мирного сосуществования двух систем и нерушимости границ в Европе, сложившихся после Второй мировой войны (последнее воспринималось как согласие на господство СССР в Восточной Европе на вечные времена), во-вторых, отказ США прийти на помощь Южному Вьетнаму в связи с оккупацией его территории войсками северного, коммунистического Вьетнама (делегаты даже называли это предательством), что привело к захвату Сайгона войсками с Севера в апреле 1975 года и объединению Вьетнама под властью коммунистов.

Во время своей кампании Рейган неоднократно утверждал, что в области внешней политики Форд проявляет неслыханную слабость, соглашается на военное превосходство СССР и даже якобы председательствует при уходе Соединенных Штатов на второй план.

В свою очередь Форд в полной мере использовал свой президентский авторитет и власть для того, чтобы привлечь колеблющихся делегатов на свою сторону. Использованы были даже экскурсии делегатов на борт президентского самолета, фигурировавшего под номером один военно-воздушных сил США. Немалую роль сыграл руководитель аппарата Белого дома Дик Чейни, убеждавший делегатов, что Рейган — лишь второе издание Голдуотера, что он неминуемо проиграет выборы демократам, если будет выдвинут.

Сторонники Рейгана в свою очередь выступали с угрозами, что, в случае отказа выдвинуть их ставленника, в партии может произойти раскол и возникнет новая крупная партия консервативного толка. Влиятельная газета «Чикаго трибюн» писала во время съезда: «Консерваторы стремятся к созданию новой партии, которая будет образована, если Рейган проиграет»[248].

Это, однако, были лишь фиктивные угрозы. Никаких намерений уходить из Республиканской партии у Рейгана не было. Он действительно продолжал оставаться на правом крыле партии, но стремился сохранить ее единство, понимая, что образование новой политической организации почти неизбежно приведет к тому, что он окажется маргиналом и вообще сойдет с арены общественного соперничества.

Тем временем на съезде разыгрывались открытые и закулисные баталии, в значительной степени связанные с проблемой вице-президентства. Сама по себе должность вице-президента была, согласно американскому законодательству и традициям, маловлиятельной: он председательствовал в сенате (но имел право голосовать только в том случае, если возникала такая ситуация, что от его голоса зависело принятие решения). В остальном он являлся просто помощником президента, выполнявшим его поручения.

Однако роль вице-президента становилась совершенно иной в случае возникновения чрезвычайного положения: если президент умирал, досрочно уходил в отставку или оказывался по тем или иным причинам неспособным выполнять свои обязанности. А в предыдущие двадцать с лишним лет такая ситуация возникала неоднократно: в 1945 году, когда внезапно умер Ф. Рузвельт и высший пост занял вице-президент Г. Трумэн; во время президентства Д. Эйзенхауэра, когда Р. Никсон дважды замещал президента во время его тяжелой болезни; когда погиб Дж. Кеннеди; наконец, когда сам Никсон ушел в отставку под угрозой импичмента и президентом стал Дж. Форд.

Так как Форд уже определил своего спутника по выборам, но официально об этом не объявлял, Рейган решил разыграть карту, которую считал козырной. Он объявил, что в случае выдвижения на президентский пост изберет в качестве кандидата в вице-президенты сенатора от Пенсильвании Ричарда Швейкера, который считался либералом (напомним, что во время первичных выборов почти все пенсильванские республиканцы голосовали против Рейгана). К тому же у Швейкера были прочные связи с профсоюзами квалифицированных рабочих, и Рейган рассчитывал на этом сыграть. Этот жест привлек на сторону Рейгана часть партийных центристов, но в то же время вызвал гнев крайних консерваторов. Сенатор Джесси Хелмс, который перед этим поддерживал Рейгана, даже призвал отказаться от его кандидатуры и предложил в качестве номинанта другого сенатора — представителя Нью-Йорка Джеймса Бакли.

Продолжая попытку обыграть Форда при почти равном числе поддерживавших их делегатов, Рейган по подсказке советников потребовал, чтобы Форд объявил наконец своего кандидата в вице-президенты, полагая, что официальное выдвижение Р. Доула внесет растерянность в стан противников, ибо последний, будучи весьма авторитетным политическим деятелем, по ряду вопросов был близок к правому партийному крылу.

Форд ответил обвинениями в адрес Рейгана, назвав его попытки изменить партийное правило, согласно которому фамилия кандидата в вице-президенты называется после выдвижения главного претендента, «кампанией нищенствующих»[249].

Этот взаимный обмен нападками продолжался вплоть до момента голосования 18 августа, в результате которого Форд победил в первом же туре, лишь незначительно опередив Рейгана. За действовавшего президента было подано 1187 голосов (52,5 процента), за Рейгана — 1070 (47,4 процента). Один делегат голосовал за случайного кандидата[250].

Хотя Форд победил незначительным большинством голосов, это была бесспорная победа, с которой Рейган не мог не считаться. Что ему оставалось делать? Он избрал совершенно беспроигрышную линию — произнес якобы импровизированную речь (она была написана заранее, в предчувствии отрицательного результата голосования, и накануне Рональд репетировал ее).

Речь, с которой он выступил сразу после того, как Форд объявил, что он с благодарностью принимает номинацию, действительно была эмоциональной и производила впечатление искренности. Тут уж ничего не поделаешь: даже тогда, когда профессиональный актер говорит искренние слова, невольно создается впечатление игры. В любом случае все сказанное Рейганом свидетельствовало, что за последние годы и особенно за последние месяцы он многому научился.

Существует мнение, что до самого момента голосования Рейган надеялся, что выберут именно его. Он готовился к такому событию и со своими помощниками написал эмоциональную речь на этот торжественный случай. Теперь же, когда был выдвинут соперник, Рональд, по оценке ряда делегатов съезда, превратил ее в слова поддержки другого кандидата, точнее, даже не его самого, а утвержденной съездом предвыборной платформы[251]. Представляется, однако, что такой поворот не был возможен, что Рональд заранее подготовил два варианта речи — победный и с признанием поражения.

Выступления кандидатов, потерпевших поражение, не были в традиции республиканцев. Подняться на трибуну Рейгана попросил Форд, который, видимо, надеялся, что соперник, не готовый к выступлению, еще более потеряет свой авторитет. Однако президент ошибся: речь Рейгана показалась слушателям настолько яркой, что некоторые из них выражали сожаление, что проголосовали «не за того» кандидата. Позже Рейган назвал это выступление «Сияющий город на холме»[252], хотя в тексте речи такое сравнение было сделано лишь мимоходом.

Центральным моментом выступления были слова о том, что будет представлять собой Америка через 100 лет, точнее, как американцы того далекого времени отнесутся к своим предкам. Имея в виду одобренную съездом партийную платформу, которую Форд в случае победы на выборах должен был выполнять, Рейган поведал о людях конца XXI века. Им предстояло повторять: «Мы благодарим Господа за тех людей в 1976 году, которые предотвратили потерю нами свободы; кто сохранял эту свободу на протяжении следующих ста лет; кто уберег наш мир от ядерного разрушения». Оратор продолжал: «Сохранят ли американцы [через столетие] свои свободы, зависит от нас, от того, что мы делаем».

Мало кто заметил тогда, что в этом кратком выступлении Рейган в общей оценке международного положения и перспектив внешней политики своей страны перешел от лозунга разрушения противостоящей системы к выражению тревоги по поводу угрозы ядерного разрушения. Никто не мог предположить, что этот тезис станет одним из ключевых в международной деятельности будущего президента Соединенных Штатов.

На следующий день Рейган объявил о прекращении работы его штаба, размещенного в отеле «Аламеда плаза», поблагодарил своих советников и сотрудников. Некоторые из них с крайней неохотой расставались с рекламными футболками, на которых красовался портрет Рейгана или была его фамилия. Они плакали, полагая, что их шеф навсегда прощается с политикой. Рональд, однако, развеял их сомнения, заявив: «Мы проиграли, но дело, наше дело продолжается». И затем произнес четыре строки из старой английской баллады (ее автор неизвестен, она считается народной, хотя некоторые приписывают ее авторство британскому поэту XVII века Джону Драйдену). Рейган помнил эту балладу с детства:

Поражение на республиканском съезде оказалось, как это ни парадоксально звучит, исключительной удачей для Рейгана с точки зрения последующего хода событий. В 1976 году в результате уотергейтского скандала, помилования Никсона, фактического поражения США во вьетнамской войне Республиканская партия потеряла доверие. За месяцы до ноябрьских выборов 1976 года подавляющее большинство наблюдателей предрекало ей поражение в борьбе за пост президента независимо от того, какого кандидата она выдвинет. Положение не изменилось и после партийных съездов.

Правда, Демократическая партия выдвинула своим кандидатом в президенты Джимми Картера — человека почти неизвестного в национальном масштабе. Перед этим он был членом сената штата Джорджия и последние четыре года (1971–1975) являлся губернатором этого штата. Картер занимал средние, примирительные позиции между либеральными демократами Севера и так называемыми диксикратами — консерваторами Юга. В Демократической партии были деятели значительно более известные, чем Картер, отличавшиеся несравненно более яркими публикациями и выступлениями. Однако все они или непосредственно принадлежали к вашингтонскому истеблишменту, или были с ним тесно связаны. Недоверие к столичной бюрократии перекинулось от республиканцев к демократам. Это и привело к тому, что большинство участников съезда поддержали Картера, выглядевшего как «серая мышка».

Ко времени съезда, состоявшегося в Нью-Йорке 12–15 июля 1976 года, в Демократической партии возникло движение «АВС», которое расшифровывалось как «Anybody but Carter» («Кто угодно, кроме Картера»). Но участвовали в нем только северные либералы, возникло движение слишком поздно, чтобы охватить всю страну, и протестовало против Картера только на том основании, что он представлял один из южных штатов. Повести съезд за собой это движение оказалось не в силах.

Хотя демократы и выдвинули на высокий государственный пост второстепенную фигуру, ей благоприятствовал весь комплекс предыдущих событий. За недели перед выборами Форд и его команда оказались не в состоянии изменить ситуацию в свою пользу несмотря на то, что проводили свою кампанию несравненно более энергично, чем Картер. На протяжении последних двух месяцев перед выборами (они состоялись 2 ноября) Демократическая партия, прежде всего по вине пассивного Картера и его аппарата, неуклонно теряла тот огромный перевес в опросах общественного мнения, который первоначально существовал. Выборы дали почти ничейный результат. За Картера подали голоса 50,1 процента избирателей (он получил 297 выборщиков), за Форда — 48 процентов (249 выборщиков). Около двух процентов голосовали за других кандидатов. В числе прочих оказался и Рейган, которого вписывали в бюллетени в родной Калифорнии.

В результате оказалось, что вопреки всей предыдущей практике американских косвенных выборов один из членов коллегии выборщиков не проголосовал ни за одного из официальных кандидатов двух ведущих партий. В связи с этим по всей стране о Рейгане вспоминали как о деятеле, имя которого связано с нарушением американской традиции, что в какой-то степени сыграло ему на руку.

Можно полагать, что в том случае, если бы Рейган был выдвинут кандидатом в президенты, он скорее всего проиграл бы Картеру, что крайне затруднило бы его дальнейшую политическую карьеру. В реально сложившихся условиях он воспользовался, по существу дела, провальным президентством Картера для реабилитации Республиканской партии в глазах массы избирателей, для собственного политического авторитета, что позволило ему успешно выступить на следующих выборах.

Так неудача в кампании 1976 года оказалась стимулом к дальнейшему восхождению на политическую вершину.