Романеска

«Продано с торгов галерее Уффици за 755 000 евро».

В ушах наушники, глаза прикованы к монитору — француженка в этот самый момент находится во Флоренции, в самом известном музее искусства итальянского Возрождения.

Наслушавшись удивительных рассказов о странствиях случайной попутчицы, мальчик наконец уснул на заднем сиденье. Луиза свернула с автострады, чтобы ехать дальше на север через штат Вермонт. Пейзажи там, сказала она, просто наслаждение для глаз. Но миссис Грин не видит окружающих природных красот, она смотрит репортаж онлайн: хранитель галереи Уффици радуется поступлению в коллекцию нового экспоната.

Речь идет о портрете, приписываемом Джакомо Тадоне, заключенном в медальон диаметром три сантиметра, выставленном на аукцион «Сотбис». Галерея выступила в качестве покупателя, ибо место этого портрета в музее, а не в витрине коллекционера.

Хранитель утверждает, что портрет — настоящая редкость. Тадоне никогда не работал в столь маленьком формате и не использовал такой необычной основы для своей живописи. Портретируемый, мужчина лет тридцати европейской внешности, не имеет ничего, что указывало бы на его положение, состояние, происхождение, а в ту эпоху только дворяне да богатые горожане заботились о том, чтобы оставить свое изображение народу или потомкам, потому что только они обладали достаточными средствами, чтобы оплатить услуги художника. Современные технологические средства анализа позволят, возможно, узнать больше о личности как заказчика портрета, так и изображенного на нем мужчины.

Таким образом, продолжает он, в свое время было установлено происхождение некоторых картин и раскрыта тайна их композиции; теперь известно, что такая-то крестьянка дала свою внешность такой-то святой, что такой-то художник писал ангелочков со своих племянников или что такой-то персонаж с так называемым венецианским профилем был на самом деле рабом и прибыл в Венецию с другого края света. Однако помимо того, что дирекция Уффици заинтересована в приобретении ранее неизвестной работы мастера, она также надеется найти в этом медальоне ключ к пониманию более популярного произведения флорентийской живописи — купола церкви Сант-Онофрио, расписанного той же рукой в тот же период. Разве основная роль любого музея не состоит в предложении неоспоримого прочтения произведения с целью прекращения любых криво-толков?

Миссис Грин кликает на ссылку, которая перенаправляет ее к документальному фильму, посвященному знаменитой фреске, которую она никогда не видела в законченном виде и отдельные мотивы которой современники сочли еретическими, хотя она и была впоследствии освящена папой Пием VIII, сказавшим при взгляде на нее: «Deus hic est» — «Здесь присутствует Бог».

Комментарий к фильму подчеркивает, что столь странная концепция этого плафона, далекая от аллегорических изображений той эпохи, абсолютно не соответствующая принятой трактовке библейских сюжетов, то есть полностью противоположная академической направленности церковных заказов, в свое время вызывала немало вопросов у искусствоведов. И сегодня специалисты недоумевают по поводу этой росписи, некоторые даже осмеливаются говорить об абстракции, настолько ее мотивы далеки от какого бы то ни было реализма. Мастер придумал «свою сакральность», не существовавшую до него и исчезнувшую после, нечто буйное, безудержное, но абсолютно не барочное, новаторское, но не ставшее началом новой школы в живописи. Известный тем, что единственный из официальных художников выполнял заказы точно в срок, не выходя за рамки установленного бюджета, Тадоне на этот раз потребовал новые пигменты, чтобы приготовить из них краски, ранее никогда не входившие в его палитру, запретил заказчикам посещать место работы и на целый год задержал открытие капеллы.

Миссис Грин отправляет мужу по MMS снимок портрета из медальона, не добавляя никаких комментариев.

Он дремлет, откинувшись на свой рюкзак, в автобусе «Грейхаунд», несущемся по федеральной трассе номер восемьдесят семь. Судя по карте, скоро эта ничем не примечательная равнина останется позади и они въедут в горный заповедник Адирондак. Вибрация во внутреннем кармане разгоняет его скуку. Он тотчас узнает себя в этом портрете, которого до сих пор не видел: скулы, очертания губ, а главное — эта искра в глубине глаз, делающая неповторимым взгляд любого человека. Это отражение гораздо более походит на него, чем тот антропометрический снимок, что с быстротой вируса распространяется по обе стороны Атлантики.