Романеска

Соснув немного, Луиза снова садится за руль, твердо решив еще до темноты добраться до пограничного поста в Уэст-Беркшире — «хижины среди сосен», как она его описала. Миссис Грин, устроившись на заднем сиденье, положила монитор на колени и, пользуясь приличным сигналом Сети, смотрит по местному телеканалу новости, а затем просматривает поступающие десятками сообщения с хэштегом #runninglovers.

Самое интригующее из них написано сотрудником архива из префектуры Сена — Сен-Дени, утверждающим, что ему удалось нащупать связь между пьесой «Супруги поневоле» и реальными фактами, лежащими в ее основе.

Он только что оцифровал и выложил в Сеть два документа XII века, имеющих отношение к этому делу и в которых говорится о супружеской паре, приговоренной к смертной казни за богохульство. Это, во-первых, протокол судебного заседания, а во-вторых, так называемый «диктум» — обвинительный акт, который зачитывался на площади перед народом, пришедшим посмотреть на казнь.

«Вышепоименованные были доставлены в сие место с рынка Ле-Аль сидящими в повозке и одетыми в белые рубахи и штаны».

Не претендуя на роль историка, он обращает особое внимание читателей на некоторые подробности, указывающие, что рассмотрение данного дела отличалось от принятых в то время судебных процедур. Всех, кто заинтересовался этими документами, он приглашает прийти в хранилище и изучить оригиналы.

Чувствуя комок в горле, миссис Грин перечитывает полный текст протокола судебного заседания и снова, как тогда, ощущает озлобленность свидетелей обвинения, злопамятство церковников и лицемерие судей. Но жесткость обвинительных речей смягчает одна фраза, произнесенная ее мужем. Чтобы проверить, выдержала ли она испытание временем, она посылает ему ее в мгновенном сообщении.

Дальше до пограничного пункта Сен-Бернар-де-Лаколь автобус «Грейхаунд» поедет без остановок. Пассажир латиноамериканского типа, часто катающийся по этому маршруту, поясняет мистеру Грину, что белому с американским паспортом бояться нечего. А мистер Грин до этого момента ничего и не боялся, но стремление незнакомого человека его подбодрить вселяет в него беспокойство. Чтобы прекратить этот разговор, он хватается за газету, забытую кем-то на сиденье. Но, едва раскрыв ее, тут же раскаивается в содеянном.

Автор редакционной статьи в «Вашингтон пост» возмущается интересом, который вызывает дело беглых французов, и сам же, как ни странно, посвящает этому делу целую страницу. Мир ежедневно трясет — как в прямом, так и в переносном смысле, — ни один из мировых конфликтов не заканчивается мирным путем, раскол между Севером и Югом необратимо усугубляется, все естественные ресурсы заложены-перезаложены, все живут в кредит, ставя под угрозу собственное будущее, любой ребенок благодаря компьютерным играм может пойти на массовое убийство, а мы тратим время на обсуждение какого-то незначительного факта из разряда «происшествий»! Можно подумать, что читатели устали от неуклонно шагающей вперед истории и от тысяч и тысяч смертей, которые она оставляет позади себя. Тридцать лет назад он пошел в журналистику ради защиты демократии, он возбуждал дела, разоблачал скандалы, предотвращал заговоры, и вот теперь кричит от бессилия, заполняя этим криком целых четыре колонки. Он, умевший когда-то повлиять на общественное мнение, на закате своей карьеры сам поддается его влиянию. Еще не так давно, стоило где-то в мире забрезжить революции, он уже слал оттуда свои репортажи. Теперь же ему достаточно открыть «YouTube»! Да и политикам, зависающим в соцсетях, нет больше нужды общаться через прессу: настучал откуда-нибудь с края света гневный твит, и цель поражена. Информацию убили сплетни, слухи — этот невидимый и непобедимый конкурент, избравший объектом своего интереса какую-то парочку нелегалов — еще и французов! — которые у себя в стране считаются маргиналами и хорошо известны полиции своими противоправными действиями. Разве Соединенным Штатам мало своих злоумышленников, что они так интересуются этой парой? Стоит ли тогда удивляться отсутствию идеологии, предательству элит и концу великих надежд?

Мистер Грин отрывается от газеты, получив текстовое сообщение от жены:

«Славить Господа — это прекрасно, но разве любить одно из Его созданий больше, чем любит его Он сам, не будет самым совершенным Его прославлением?»

Он не помнит, что когда-то произнес эту фразу, но она кажется ему правильной. Во всяком случае, достаточно логичной.