Шаманам потребовалось всего несколько дней, чтобы подготовить поселение к присяге. Впрочем, я всерьёз подозревал, что начали они это задолго до нашего прибытия.
На пятый день после прибытия в поселение я стоял на деревянном помосте деревенской площади, и сотни серокожих гигантов стягивались к нему со всех уголков поселения.
В этот день я заранее затребовал у Исгерд порцию его шаманского варева. Мне хотелось увидеть процесс в подробностях.
Но прежде чем всё началось, один старый, даже почти древний гигант с множеством шрамов выступил вперёд, выходя из толпы. Несколько шаманов помоложе пытались одёрнуть его, но он растолкал их и подошёл прямо к помосту, смотря на меня снизу вверх. Гигант был столь высок, что даже стоя внизу двухметрового помоста, смотрел мне почти в глаза, будучи совсем немного ниже.
Несколько воинов помоложе явно намеревались выйти из толпы и затянуть его обратно, но я остановил их поднятием руки, и те замерли.
— Похоже, не все хотят, чтобы ты говорил. — усмехнулся я.
Гигант оглянулся назад, смерив уничижительным взглядом воинов. Те слегка стушевались, но не отступили, так и замерев за его спиной, готовые ко всему.
— Шаманы говорят, что мы должны присягнуть тебе на верность. — вернул взгляд на меня старик.
— У тебя есть с этим проблемы? — поднял бровь я.
Гигант покачал головой.
— Нет. Шаманы мудры. И, что более важно, они прекрасно умеют убеждать. — гигант бросил нечитаемый взгляд на говорящих с духами. — Неважно, является ли их решение честью для нашего клана, или они просто решили продать нас, потому что ты предложил им что-то более ценное для детей льда, чем один клан. Говорящие с духами всё равно не будут действовать во вред нашему народу.
По толпе пробежались шепотки после этих слов, но старик, словно не замечая их, продолжил:
— Они всегда найдут нужные слова, чтобы убедить молодых, я знаю это. Но я уже стар. Молодёжь, которую не устраивает решение шаманов, ещё может уйти, найдя место в других кланах. Дряхлый вояка вроде меня, едва ли годный на что-то кроме пары поделок и обучения совсем малых детей, не нужен никому. Но в старости есть и свои плюсы: я уже не боюсь ничего. Ни кары шаманов, ни кары вождя, ни твоей. Я знаю, что скажут шаманы, чтобы убедить нас дать тебе присягу. Я слышал их речи сотни раз за свою долгую жизнь. Но они - не ты, и в их словах не будет ясность. А я слишком стар, чтобы любить загадки. Что скажешь ты о нашей судьбе? Почему мы должны пойти за тобой?
Гигант внимательно посмотрел на меня широкими, темно-карими, почти чёрными глазами. В них не было ничего, кроме лёгкого любопытства. Его действительно не волновали последствия.
Подозреваю, единственное чего хотел старый воин, это дать возможность уйти части молодёжи, пока те не дали свои клятвы. Возможно, он ожидал, что я не дам хорошего ответа, что мои слова позволят хотя бы часть молодых варваров уйти, разочаровавшись. Но я не намерен был оставлять им такую возможность.
— Земля. — коротко ответил я на языке северных гигантов.
— Земля? — слегка удивлённо переспросил старик.
Медленно, тщательно подбирая слова на их языке, я ответил ему, глядя на толпу:
— Север - сложная земля. Сколько еды у клана? Хватает на десять тысяч, но не на двадцать. Самые северные земли людей - тёплый юг для детей льда. Пойдя за мной, часть этих земель станет вашими. Достаточная часть, чтобы еды хватило и на сотню тысяч.
Не шедевр красноречия, конечно. Но я предполагал, что тот факт, что я произнёс это на их языке, будет иметь значение для гигантов.
— А что будет, если мы потерпим поражение? Удержать землю куда тяжелее, чем просто сходить в набег. — спросил старик.
— Если вы покажете себя хорошо, но проиграете, многие люди захотят иметь таких воинов под своим началом. Те, кто придут за вами, смогут стать наёмниками. Важен первый пример. Важно наличие возможности. То, что сделано одним человеком, может повторить другой. Рано или поздно кому-то удастся, и это будет ваш путь на юг. Северному ветру выпала честь стать первыми.
Дряхлый гигант слегка прищурился, ища что-то в моих глазах. Я не отводил взгляда.
— Я, Крегорн Скала, клянусь тебе…
Голосу старика вторили ещё сотни. Но это меня уже не особо заботило. Широко раскрыв глаза, я наблюдал как сотни соткавшихся из всех цветов радуги теней, повинуясь пассам рук говорящих с духами, взвились в небесах над площадью. А затем тысячи нитей пронзили пространство, сплетая души северных гигантов с моей душой. В глазах потемнело, и я упал на колено, судорожно вдыхая ледяной воздух. На миг мне показалось, что это невозможно выдержать. Что варварские шаманы решили просто убить меня, прямо здесь, на этом самом месте. Связи моей собственной души и тела словно истончились, а леденящая хватка смерти схватила сердце. А тени все плели и плели вокруг меня паутину, вплетая в нее новые и новые нити присягнувших… Словно будучи в тумане, неосознанно, рефлекторно, я потянулся к нитям жизни, что связывали меня с моими людьми. Мощный поток жизни наполнил меня, словно тёплой волной смывая холодный капкан смерти. С трудом, слегка пошатываясь, я поднялся.
Гиганты смотрели на меня со смешанными чувствами. Я ловил на себе разные взгляды: любопытствующие, напряжённые, воодушевлённые и унылые. Пожалуй, во всей этой церемонии была некоторая ирония: единственным, кто опустился здесь на колени, был я. Детям льда, похоже, такой жест был вообще незнаком. Однако больше всего меня интересовало другое. Безмолвные тени, висевшие над толпой, что медленно начинали расходиться.
Они исчезали по-разному. Некоторые, словно джинны, прятались в предметы шаманов. Иные разлетались в разных направлениях. Часть просто рассеивалась в воздухе, словно иллюзия или мираж.
Я умел работать с душами. Не слишком хорошо, ввиду малого опыта, но всё же умел. Эти создания, чем бы они ни были, не были душами разумных существ. И все же их сил было достаточно, чтобы связать мою душу клятвой верности с почти двумя тысячами северных гигантов.
Исгерд называл их духами, но затруднялся с тем, чтобы пояснить, что он под этим подразумевает. Трудности перевода…
Все они были столь разными, что классифицировать мне удавалось лишь часть. Духи животных, духи стихий, духи самих северных гигантов.
У меня возникла лишь одна теория, как образуются подобная существа. Демон, как и учебники по классической магии, утверждали, что души после смерти уходят в поток. Но душа - это далеко не всё, чем является живое разумное существо. Есть тело. А ещё есть энергия этого тела, и энергия этой души, и даже если предположить, что часть этой энергии душа уносит с собой, что-то должно оставаться. Духи были слепками, энергетическим отблеском, тенью себя былых. Вполне возможно, они даже сохраняли подобие разума и воспоминаний. И говорящие с духами научились использовать подобные слепки к своей пользе — по крайней мере, так я предполагал.
Плотно запахнув вокруг себя плащ, я удалился с площади, сопровождаемым множеством взглядов. Оставалось надеяться, что доспехи хотя бы слегка скрывали то, что меня била мелкая дрожь.
Я сказал Вальгарду, что мне требуется несколько дней на отдых. Имея массу подопытных, я хотел разобраться в полном функционале связи: рисковать вождём было бы глупо.
Тем же вечером, впрочем, я вызвал к себе Исгерда.
— Вы точно не пытались меня убить? — хмуро спросил я седовласого шамана.
— С чего ты решил это? — недоумённо поднял кустистые брови говорящий с духами.
Я слегка помедлил с ответом.
— Думаю, ты видел, как я чувствовал себя на площади. Клятвы верности едва не разорвали мою связь души с телом. Мне было сложно удержаться от того, чтобы ударить по толпе.
Исгерд нахмурился и всерьёз задумался. Немного подумав, он дал ответ:
— Я не знаю, чем вызван такой эффект. Могу лишь предположить, что наши техники работы с духами и клятвы рассчитаны на детей льда, а не на людей, и, похоже, внутри мы отличаемся больше, чем я думал. Мне доводилось присутствовать, как потерпевший поражение клан присягал на верность вождю победителей: тот даже не поморщился, а там было больше разумных чем сегодня на площади. Даю слово, никто не замышлял ничего подобного. Но раз ты выдержал, то ничего страшного, думаю, нет. Просто приведём остальную часть клана к присяге постепенно, малыми группами.
— Каков функционал клятвы? — задал следующий вопрос я.
— Смерть в случае предательства. — пожал плечами старый шаман. — У вас иначе?
— Нет, клятвы людей также убивают в случае предательства. Но зачастую не сразу.
Говорящий с духами самодовольно усмехнулся.
— Это потому что ваши мастера неучи. Наши клятвы убивают сразу.
Я не стал просвещать шамана в полный функционал клятвы жизни. Сложно было сказать, что было предпочтительнее. Клятва жизни имела больше функций, была завязана на энергетику организма, но работала по принципу близкой связи: истончаясь пропадая с дистанцией, формируя связь заново при новой встрече, словно своеобразная печать в организмах. Клятва варваров имела более тонкую и изящную, духовную природу, и, похоже, не была ограничена расстоянием: Даже сейчас, слегка напрягшись, я мог почувствовать нити, что связывали меня с новыми вассалами. Однако функций, похоже, заложено было самый минимум: убить в случае предательства, да и всё. Впрочем, возможно, со временем мне удастся извлечь из этого нечто большее. Навскидку, определить местоположение… Интересно, сохраниться ли связь, если превратить ещё живого варвара в нежить?
— Ты можешь быть свободен. — кивнул я Исгерду, который сверлил меня взглядом всё то время пока я раздумывал.
Старик тяжело сузил глаза, превращая их в прорези шлема.
— Я не твой вассал, чтобы бегать к тебе по первому требованию. В следующий раз сам тащи свою задницу ко мне, если тебе потребуется короткий разговор, и не смей звать меня по пустякам. Иначе меньше чем отмороженной задницей ты не отделаешься, ясно? — рявкнул шаман.
Я проигнорировал его слова. Сковывающая усталость и все ещё подрагивающие руки отнюдь не располагали к желанию устроить спор из-за иерархии. Впрочем, сочтя свой долг выполненным, седовласый шаман поднялся из-за стола и был таков. Дверью хлопать не стал, и то ладно.
В ночь после клятвы я ночевал в доме, выделенном моим людям. Уверенность в своих силах отсутствовала. Меня била дрожь: впервые за всё время жизни на Тиале я испытал что-то, похожее на болезнь. Кидало то в холод, то в жар, словно во время жестокой лихорадки. Заснуть удалось лишь под утро.
— Несите караул до момента, когда я не проснусь. — вяло скомандовал я Саю, который нёс ночную стражу.
— Возможно нападение, ваша светлость? — подобравшись, спросил здоровяк.
— Да. — просто ответил я, проваливаясь в сон.
Я проспал больше суток, проснувшись днём следующего дня. И всё равно чувствовал себя разбитым после пробуждения.
Скверное самочувствие, впрочем, не мешало мне быть наблюдательным. Обедая за общим столом, я заметил, что воины с охотницами периодически бросают на меня странные, нечитаемые взгляды. Пикус и Темпус невозмутимо съели свои порции и удалились: мастера вообще редко выражали эмоции или отношение к происходящему публично, предпочитая приватные разговоры. Но вот остальные…
За прошедшее время я успел неплохо изучить своих людей. Пока мы находились на землях варваров, наше общение свелось к раздаче команд: исчезли шутки Тонира и Дона, замолк любящий поворчать Олан. Однако изменившиеся взгляды на меня не заметить было сложно.
— Шимуль. Зайди ко мне, надо поговорить. — тихо сказал я, вяло ковыряясь в деревянной тарелке.
Краем глаза я заметил, как Бролан со Скулом быстро переглянулись. Я тяжело поднялся и удалился обратно в спальню. Заниматься чем-то, кроме разговоров в этот день настроения совершенно не было.
— Что происходит, Шимуль? — устало осведомился я у десятника.
К чести ветерана, тот не стал отнекиваться и делать вид, что не понял меня.
— Люди волнуются, ваша светлость. — ответил седой наёмник, слегка отведя взгляд.
— Это я понял. Не держи меня за идиота. — слегка раздражённо произнес я. — В чём дело? Весь поход они не волновались, а теперь стали?
На лице Шимуля появилось лёгкое удивление: создавалось впечатление, что речь шла о какой-то очевидной всем вещи, которую я не понимал.
— Всё как всегда, ваша светлость. — слегка пожал плечами мой десятник. — Когда у любого лорда появляется много новых вассалов, старые часто перестают быть не так сильно нужны.
— Вы же не думаете, что я избавлюсь от вас? — удивлённо поднял брови я. — Или нарушу клятвы?
С точки зрения любого жителя королевств подобное было бы безумием. Да и потом, подобное было просто нерационально.
— Конечно нет, ваша светлость. Но охотницы слегка волнуются, что место при “дворе” могут занять другие вертихвостки. — седой наёмник слегка подкрутил ус, легко ухмыльнувшись, но затем резко посерьёзнел. — Но вот парни... Вы нам много обещали за этот поход. Очень многое. Варвары этого не знают, конечно, но ни один лорд не дал бы рыцарство целому отряду. Его лидеру, возможно, но всем? Парни просто бояться, что если гиганты узнают о том, что вы нам обещали, они могут избавить вас от этого долга. Просто из верности, знаете, чтобы вашей репутации в королевствах и положению в ордене ничего не угрожало.
— Ты уверен? — тихо спросил я, задумавшись.
— Это то что я сделал бы сам, если бы вы обещали рыцарство десятку варваров, не отдав приказа их не трогать, ваша светлость. — просто ответил Шимуль.
В этот момент у меня в голове что-то щёлкнуло. Ваша светлость?
— Почему ты обращаешься ко мне так?
Старый наёмник чуть-чуть помедлил с ответом.
— Положение лорда определяет число вассалов и его земля. Клан Северного Ветра, навскидку, может выставить несколько тысяч воинов, исходя из того, что я вижу. Не каждый герцог имеет равную армию. Они все присягнули вам, а значит, их земли - ваша земли. Конечно, церковь или король не подтвердили это официально, но всем видно, как изменились взгляды мастеров. Если и не на герцогство, но на графство клан северного ветра точно потянет, ваша светлость. И раз они уже принесли клятвы, разве наличие кольца на пальце что-то меняет?
Рассуждения были вполне здравые. В глазах Шимуля я видел глубоко скрытое сильнейшее любопытство. Кажется, ему так и хотелось спросить: как вам это удалось? Но десятник удержался.
— Вскоре Вальгард должен выделить мне охрану из своих. Присмотрись к ним. Потренируйтесь вместе. Затем расскажешь мне своё мнение. Следующую неделю я буду ночевать у вас, сохраняйте посты. В остальном пока можете быть свободны, но не теряйте бдительности. — сменил тему я.
Шимуль молча поклонился и вышел из комнаты. Я же откинулся обратно на кровать и помассировал стреляющие виски, слегка скривившись от мигрени.
Многие ритуалы и техники искусства смерти были вредны для адепта, что практикуют их. От простейших проклятий-печатей до шедевров магистров смерти, способных уничтожать города. Практически повсеместно частью фигуры служила плоть и жизнь разумного, что практиковал смертоносное искусство. Я ощутил на себе многие из них, выдержав это, и какой-то ритуал северных дикарей меня не сломает. Но именно в этот момент, подойдя к грани так близко, я внезапно понял, почему демон считал превращение в живого мертвеца тупиком. Дело было отнюдь не в плотских радостях и унынии подобного существования. Слишком многое практики искусства смерти требовали живой крови и плоти. Крови и плоти адепта искусства, пропитанной самим дыханием смерти, замершей на грани между жизнью и смертью, сплетая их воедино в искусной гармонии. Были и обходные пути, конечно: всегда можно было взять учеников и использовать их, или заменить нужные элементы жертвами... Однако чем дальше ты заходил, тем больше возможностей терял. Мнимое могущество, изощрённая ловушка, ведущая в тупик. Лич… Нет, скорее пиявка. Пожалуй, такое название действительно подходило такому существованию больше всего. И ведь подобное отнюдь не защитит тебя от удара, что разрывает связи души и тела.
Я снял латную перчатку, сжимая и разжимая почерневшею, мёртвую левую руку. Мне понадобится хороший мастер жизни, чтобы избавиться от неё. Интересно, шаманы умеют отращивать потерянные конечности?