Ростки лжи

Глава 48

Гелли лежал голышом на холодном каменном столе и чувствовал себя неловко. Сложно было сказать, что именно было тому причиной. Возможно, мрачная обстановка лаборатории, что была в сыром каменном подвале? Или, может, дело было в отсутствии одежды? Сам юноша склонялся к варианту, что всё дело было в четырёх странных стариках в тёмно-зелёных мантиях, которые стояли прямо над ним и вели активное обсуждение с мастером Энианом. Было в них что-то отталкивающее, что вызывало неловкость и настороженность.

— На мой взгляд, этот экземпляр всё же староват для подобного эксперимента. — мерно говорил один из стариков. — Детский организм гораздо более пластичен, и как следствие, шанс на закрепление внесённых изменений и адаптацию к новым возможностям гораздо более высок.

— Я не согласен. С моей точки зрения подопытный идеален: организм полностью сформирован, но с тех пор прошло совсем немного времени, и он не успел закостенеть и затвердеть. Идеальный возраст для глубинных изменений, ведь в случае успеха, можно будет применить методику и для людей старшего поколения. — резко возразил второй старик.

— От детей нельзя получить осознанное согласие на подобные кардинальные изменения. Именно поэтому мы применяем на них только полностью отработанные, надёжные методики, где появление побочных эффектов исключено. — заметил мастер Эниан.

— Ох уже эти новомодные правила. — ворчливо проскрипел третий старик. — Во времена моей молодости крестьянских детей никто не считал: бабы нарожают столько, сколько нужно. Иначе как, по-вашему, методика расширения жизненного резерва стала отработанной и надёжной?

— Времена твоей молодости прошли много столетий назад. — хмыкнул четвёртый старик. — Правила и порядок — это признак развития цивилизации. Мы уже не дикари, это только совсем древние ретрограды вроде тебя, застыли в прошлом.

— Мы отвлеклись от темы. Ребёнок подошёл бы лучше. — недовольно прервал коллег первый старик. — Я всё ещё считаю, что нам стоит найти кого-нибудь…

— Исключено. — прервал старика мастер Эниан. — Будем работать с тем что есть.

— Тогда я внесу некоторые коррективы. Пожалуй, я знаю пару зелий и приёмов, что помогут увеличить пластичность.

Несколько разочарованный старик отошёл в сторону, к алхимическому столу, и зажёг горелку, принимаясь готовить что-то.

— Стоит обдумать вопрос обезболивающих. Процедура предстоит неприятная. — заметил второй старик.

— Неплохая мысль. — одобрительно кивнул четвёртый. — Но нужно подобрать максимально нейтральные составы: иначе можно испортить чистоту эксперимента.

— И так сойдёт. Зафиксируем понадёжнее, и не нужно будет лишних расчётов и подбора нейтральных составов. — резко возразил третий старик.

— А моё мнение тут кого-нибудь интересует? — робко осведомился Гелли.

Четверо стариков уставились на лежащего на столе юношу как на говорящее бревно. Даже первый на миг оторвался от помешивания состава в колбе.

— Мне кажется, ты уже высказал своё мнение на этот счёт мне в приватной беседе, Гелли. — мастер Эниан мягко улыбнулся. — Больше разговаривать не о чем: будь так любезен, не отвлекай уважаемых мастеров. Они уже немолоды, вдруг из-за этого ошибуться?

Гелли сглотнул и предпочёл промолчать. Мгновением позже старики сделали вид, что этого разговора не было, возвращаясь к обсуждению.

Спустя полчаса ожесточённых споров насчёт морали и этики, смешанных с обсуждением незнакомых Гелли медицинских терминов и практик, первый из стариков, стоявший у алхимического стола, заявил:

— Готово.

Мастер Эниан принял из рук старика две колбы и поднёс их к лежащему на столе юноше:

— Пей.

Слегка приподнявшись Гелли выпил предложенные зелья и скривился: на вкус была редкостная гадость.

— Как быстро должно подействовать? — осведомился второй старик.

— Уже. — коротко бросил первый.

— Тогда не будем откладывать. Начинаем. — распорядился мастер Эниан.

Четверо стариков плотно схватили двумя руками каждую конечность юноши: ноги и руки. Сам Эниан встал во главе стола и положил руки на виски подопытного.

Гелли почувствовал, как от прикосновений мастеров по телу разливается тепло. Сначала это было даже приятно: мягкое, словно омывающее изнутри и успокаивающее тепло. Но затем тепло превратилось в жар, а жар превратился в сжигающий огонь. Юноша стиснул зубы, но боль только нарастала: казалось, каждый кусочек его тела словно горит заживо, и не было ни продыху от этой всесжигающей боли, которая только нарастала и нарастала.

Тело юноши выгнуло дугой в резкой судороге, и Гелли страшно, срывая горло, закричал. А затем резко обмяк, теряя сознание.

На мастеров, впрочем, это не произвело никакого впечатления. Они продолжали своё дело, железной хваткой вцепившись в юношу. Спустя примерно две минуты мастер Эниан остановился и убрал руки с висков.

— С нервной системой мы закончили. — спокойно произнёс он. — Переходим к глазам.

— У него остановилось сердце. — поднял глаза на руководящего операцией четвёртый старик.

— Ожидаемо. Швацгофен, реанимируй.

Первый старик оставил в покое левую руку юноши и возложил руки ему на грудь. Надавив несколько раз, совмещая резкие удары с вливанием жизненной силы, он прислушался к груди и отрапортовал:

— Готово. Снова бьётся.

— Отлично. Гидельбен, заменяй глаза.

Четвёртый старик, державший ранее правую руку, отошёл в сторону и вскоре вернулся с колбой, в которой плавали странного вида глаза, явно не принадлежащие человеку.

Старик одной рукой оттянул веко лежащего без сознания юноши, а другой провёл над его глазом.

С хлюпающим звуком, повинуясь движению руки старого мастера, глаз вышел из глазницы, и теперь с головой его соединял только окровавленный нерв.

— Скальпель. — коротко потребовал мастер.

Эниан молча протянул коллеге маленький скальпель, и перехватив его свободной рукой, тот перерезал нить, оставляя глаз висеть в воздухе. Затем, слегка пошевелив пальцами, Гидельбен отправил вынутый глаз в колбу, и заменил его на подготовленный. Мастер Эниан помог ему срастить нервы, и вскоре старик отпустил веко, что теперь закрывало совершенно другой глаз.

Затем мастера повторили аналогичную процедуру с другим глазом.

— Теперь кости. — мерно распорядился мастер Эниан. — Кольтиан, Менгис, берите на себя тело. Я займусь черепом и позвоночником. Гидельбен, Швацгофен, будете мне ассистировать.

Даже обладая телекинезом, опытному целителю не по силам вынуть череп из человеческого организма, чтобы заменить его. Однако все пятеро мастеров сошлись на мысли, что потребуется замена абсолютно всех костей до единой: человеческие просто не выдержат ожидаемой нагрузки, перемалываясь в пыль. Мастер Эниан быстрым движением провел по черепу юноши, лишая его волос. А затем сделал решительный разрез, вырезая часть кости прямо со скальпом. Швацгофен принял кровоточащий кусок плоти, кропотливо и аккуратно отделив от него кость. Гидельбен подал заранее приготовленный кусочек более твердой и прочной кости, и мастер Эниан аккуратно вернул все на место, исцеляя рану.

Тем времен второй и третий старик проделывали тоже самое с костями ног: делали разрезы и вынимали кости, заменяя их на более прочные аналоги, затем закрывая раны. Мастер Эниан слегка сместился, и сделал новый разрез на черепе, заменяя очередную часть. Работы было еще много.

Через несколько часов все кости в теле юноши была заменены на более прочные аналоги.

— Сращивание с организмом, на первый взгляд, прошло успешно. Эти кости, по моим расчётам, должны выдержать нагрузку — отчитался мастер Кольтиан.

— Что за кости ты использовал? — поинтересовался мастер Менгис.

— Одной морской твари. Живёт на больших глубинах, крайне проворная и живучая тварь, что способна выдерживать колоссальное давление.

— Менгис, Гидельбен, приступайте к введению укрепляющих экстрактов в мышцы. Швацгофен, Кольтис, на вас связки, хрящи и сухожилия. Я буду отслеживать общее состояние.

— Я всё ещё считаю, что нам следовало заменять большую часть мышечной массы, а не укреплять уже имеющуюся. — заметил Швацгофен.

— С таким подходом можно заменить вообще всё тело, кроме нервной системы. — проворчал Гидельбен.

— Слишком велик риск отторжения. Потеря мышечных навыков — резко поставил точку в споре мастер Эниан.

Мастера взяли длинные, большие шприцы и принялись впрыскивать подготовленные смеси в основные группы мышц. Швацгофен и Кольтис взяли шприцы поменьше и начали аккуратно накачивать их составом остальные части тела.

— Сердце вновь остановилось. — произнёс Швацгофен, отбросив в сторону очередной пустой шприц.

— Пауза. Я реанимирую. — Коротко отозвался мастер Эниан.

Ещё через час шприцы кончились.

— Остались внутренние органы. Я займусь органами восприятия. Швацгофен — на тебе пищеварительная система и половые органы. Кольтис, берёшь сердце, печень, и почки. Гидельбен, на тебе лёгкие и другие вспомогательные органы. Ментис: общее наблюдение и поддержка в случае необходимости.

Мастер Кольтис сделал разрез над почкой и аккуратно засунул в него руку. В его глазах вспыхнуло изумрудное сияние. Остальные мастера принялись аккуратно касаться прочих органов, медленно и неторопливо вливая в них жизненную энергию, укрепляя и улучшая их.

Сердце юноши останавливалось ещё дважды во время операции. И оба раза мастера вновь и вновь запускали его.

Наконец, спустя несколько часов, всё было кончено. Юноша в итоге выглядел вполне целым: лишь лысая голова, чёрные, без зрачков, глаза и множество белых шрамов по всему телу напоминало о проведённом над ним эксперименте.

Мастер Швацгофен тяжело выдохнул.

— Ты был прав, Кольтиан. — признал правоту коллеги старик. — Ребёнок бы не выдержал этого. Четыре остановки сердца… Удивительно крепкий парень. Действительно, отличный экземпляр.

Мастер Кольтиан скрестил руки на груди и самодовольно ухмыльнулся.

— Возможно, в этом и крылась наша ошибка. Укрепление внутренних органов мы производили последним: возможно, стоило начать с сердца. — заметил мастер Менгис.

— Вы знаете, у меня всё не идёт из головы мысль о том, что если собрать достаточно разнообразных тварей живьём, то из их тел можно сшить вполне себе человеческое тело. А затем просто пересадить в него мозг. В самом деле, если по отдельности можно заменить почти любую часть, почему нельзя сделать так со всем? — высказался мастер Гидельбен.

В лаборатории повисло тяжёлое молчание.

— Будет ли это человек? — наконец, сформулировал общий вопрос мастер Эниан.

— Этот вопрос стоит оставить философам. — пожал плечами Гидельбен. — К тому же, можно вообще использовать мозг какой-то твари, схожей по разуму с человеком, и воспитать его нужным образом. И это будет боевая единица экстра-класса. Лучше скажите, вы можете назвать чёткую причину, почему это невозможно?

Здесь собрались опытнейшие, лучшие мастера жизни и целители расы людей. Древнейшие из стариков, что застали рождение первых королевств. Но никто из них не нашёлся с ответом.