Рубеж-Британия

Глава 14 Большие перемены

Весь следующий день я бегал от Небесной и игнорировал все бумаги, которые приносили посыльные от Софии. Избегал и сестру, которая могла стать невольным пособником похотливой принцессы.

Были порывы, в которых я жаждал, что меня придут арестовывать. Мне хотелось найти повод, чтобы начать свою маленькую войну. Но когда я думал о людях, спесь моя сходила на нет.

В один миг меня обложили со всех сторон. Впервые я понял, что не могу прямо и в лицо говорить то, что думаю. С гадкими чувствами осознал, что становлюсь придворным интриганом.

Весточка от моего друга Михаила Брусилова пришлась как нельзя кстати.

Он пригласил в своё именье. И я с радостью отправился к нему прямо на мехаре.

Михаил загорел не хуже меня самого. Выяснилось, что отдыхал на Чёрном море и даже не думал посещать Императорский остров в этом году. Хлопот достаточно. На днях Наталья родила ему сразу двоих сыновей, двойняшек.

Это стало большим праздником для семейства Брусиловых.

И, тем не менее, друг признался, что последние несколько месяцев был с женой в ссоре, и умотал на побережье сгоряча, оставив сварливую беременную супругу на родню. Всем сказал, что командировка, понимающий отец подсобил.

Когда Наталья родила, они снова помирились, все прежние размолвки показались смешными.

Познакомившись с новорождёнными, я увидел, как лучатся искренние улыбки на лицах людей, как трепетны они к малышам, и прочувствовал сполна, что важнее потомства нет ничего на свете.

Но всё же, когда мы с Михаилом остались вновь одни я ощутил в его голосе печаль. Похоже, мой друг не нагулялся. А ещё разлюбил Наталью.

Я гостил у Брусиловых сутками, на время позабыв о проблемах. Каждый день собирали огромный стол в саду, в именье прибывало множество гостей поздравить с рождением. Меня трижды пытались сосватать. Один раз я чуть не поддался чарам, прогулявшись с миловидной графиней по саду в ночи.

Смена обстановки пошла мне на пользу.

Когда в именье появилась Татьяна Румянцева с роднёй — это стало для меня сюрпризом.

Поначалу решил, что неприятным. Всё семейство нагрянуло прямо к обеденному застолью. И принялось поздравлять с рождением детей, вручая подарки Наталье и её матушке.

На балу я их так и не увидел, поэтому не мог понять, как отнесутся ко мне теперь. На удивление граф Румянцев поздоровался со мной без всякого гнева, я бы сказал, даже как ни в чём не бывало. Татьяна отдарила лёгкой улыбкой. На застолье всё внимание было приковано к хозяевам, но я часто улавливал её неоднозначный взгляд, направленный на меня. В какой-то момент показалось, что она встревожена.

Украдкой полюбовался ею. И понял, что не зря она всё ещё волнует меня. Порой грустная, иногда задумчивая красавица в любом месте, среди множества, никогда не затеряется. В ней есть что-то особенное, не дающее мне покоя.

И вечером, когда я решил, что сумел уйти с празднования в сад незамеченным, она последовала за мной. И застала у прудика, что наполовину зарос кувшинками.

Я увидел её шагов за десять, когда она вышла из-за стены постриженного кустарника, но сделал вид, что не заметил, продолжая наблюдать, как по ту сторону берега слуга ловит на удочку карпа.

— Андрей Константинович, — начала с нотками волнения, окутывая волной очарования. Конечно же я обернулся.

Светлое платье красиво по фигуре, шляпка с голубой каёмкой, блеск в прекрасных голубых глазах и лёгкий румянец.

— Татьяна Сергеевна, — ответил без любезностей и снова обернулся к рыбаку, потому что у него начал дёргаться поплавок.

— Я боялась, что вы внезапно улетите, как только увидите нас, — выпалила.

Посмотрел на неё снова. Стоит в пяти шагах, вид встревоженный.

— У меня нет повода бежать от вашего семейства, — ответил с лёгкой улыбкой. — Вы хотели мне что-то сказать?

— Я хотела попросить за всё вашего прощения, — заявила.

— Не стоит, сударыня, — ответил резко.

— Отец получил награду за Олега, я всё знаю. Посмертную за боевые заслуги. Анастасия Николаевна всё ему рассказала. Вы не убивали моего брата. Вы воевали плечом к плечу с ним. И он погиб в бою. Ведь она не солгала нам в утешенье.

— Нет, всё так.

— И последнее письмо Ильи я забрала у отца, — добавила со слезами на глазах. — Вы отважно явились к нам и молча сдержали наш гнев. Не представляю, каково вам было. Простите нас всех.

Немного поддавило на горло, но я сглотнул ком. Уводя взгляд, просто кивнул в ответ. Они съели эту лесть. Чувствую себя бесчестным. Не к ним. К себе.

Слуга дёрнул удочку со всплеском, сорвалось.

Следом я услышал, удаляющиеся шаги Татьяны. И искренне пожалел о том, что она ушла вот так. Больше я с ней не разговаривал, пока был у Брусиловых, делал вид, что её здесь просто нет. Хотя в глубине души надеялся, что она подойдёт ко мне снова.

Три беззаботных дня в гостях пролетели, как ветер.

Наутро четвёртого за мной прибыл посыльный с письмом. Небесная вызвала на Императорский остров, сетуя, что назревают большие проблемы с моей сестрой.

Через полчаса я уже был за пирамидой, приземлившись на Медведе. Давно у меня не было такого острого чувства тревоги.

Небесная понимала, что количеством гвардейцев меня не удивишь и не прогнёшь под себя. Поэтому прибегла к самому подлому варианту.

Встретивший меня у подъёма с набережной Зотов в парадном мундире меха–гвардейца посмотрел, как на самого заклятого врага. Похоже, он караулил меня.

— Почему я должен нянчиться с тобой в свой медовый месяц? — Возмутился.

— Ты женился? — Встрепенулся я. — И меня не пригласил на свадьбу?

— Мы обвенчались и отпраздновали скромно, только роднёй, — ответил, нехотя. — Идём.

— Сразу в камеру задержания? — Съязвил я.

— Нет, наверх. Ты должен уладить всё с сестрой, и выполнить указ Анастасии Николаевны.

— Где Анна? — Это первое, что меня волновало.

— Взбунтовалась твоя Анна, не выполнив прямого приказа Небесной, закрылась в Корабле с Императором и Софией. Судя по всему, Третьяковы тоже там. Вот уже три дня никаких вестей оттуда. Пытаемся взломать дверь.

Всё оказалось серьёзнее, чем я думал. На первом же пролёте по периметру пирамиды стоит оцепление из нескольких взводов гвардейцев с винтовками, здесь же два мехара с пилотами. Они–то, похоже, и доложили Зотову, что я лечу, обнаружив на радаре. Мне тоже отобразилось на подлёте целых восемь точек, разбросанных по острову.

На следующем уровне, где вход на Корабль, людей поменьше, а позади, где дверь целый мехар каким–то образом влез, хотя ему места тут мало. И уже поломал несколько клинков, вскрывая дверь.

Увидев такое, я схватился за голову. И даже разозлился.

Ладно эти идиоты, Настя ведь должна понимать, что внутри никто посторонний далеко не уйдёт? Стоит вторгнуться, Анне придёт оповещение от Интеллекта, и дальше жизнь любого будет висеть на волоске.

— Вы решили штурмом брать? — Возмутился я на стоящих взмыленных офицеров с молотками, ломами и топорами.

Глазами в ответ хлопают ошалелыми, дышат тяжело.

Дверь, конечно, раскурочили на совесть, вывернули металл, как консервную банку. А вот дальше дело не пошло, сработала защита Корабля, закрылся дополнительный заслон. Его тоже уже начали вскрывать, но судя по царапинам, материал его намного прочнее, деформировать не получилось.

Клинки меха не справились, а инструменты из земного металла и подавно не смогут.

— Что ж, Андрей Константинович, ваш выход, — выдал возникший из–за толпы Татищев.

— Ждите, пока восстановится дверь, так я не открою, — ответил и двинулся к Небесной на ковёр.

Конечно, я слукавил. Уверенности нет, что с прикосновения к заслону, он не уйдёт впуская.

Хочется этих вандалов воспитать.

— Как же, ваше высочество? — Окликнул Татищев. — У нас приказ!

— Не трогайте больше ничего. Чем больше стараетесь, тем дольше мне не попасть вовнутрь.

Даже пытаться не стал. В Корабль пройти можно и через шлюзы из Байкала. Как раз на мехаре.

До Дворца я шёл в сопровождении не только Зотова, к нему присоединилось отделение гвардейцев. Войдя вовнутрь, я ощутил, что атмосфера перестала быть праздной. Напряжение витает в воздухе, будто остров затаился и ждёт чего–то плохого.

Все встречающиеся слуги со встревоженными лицами. Гвардейцы на пути куда–то торопятся, командиры на подчинённых шипят.

В императорском крыле усиленный караул с винтовками. Внутри гнетущая атмосфера, референты с бумагами бегают по коридору. Суета кажется излишней.

У кабинета Небесной нас останавливают гвардейцы:

— Прошу прощения, ваше высочество, идёт закрытый Совет, — говорит один из офицеров.

— Мы подождём, — учтиво отвечает Зотов и смотрит на меня недобро.

— Доложите, что я прибыл, — добавляю, отступая.

Пришлось ждать около часа. А затем целая толпа генералов и высокопоставленных чиновников стала выходить с угрюмыми и озадаченными лицами. Некоторые даже не замечая нас, прошли мимо.

Строганов поздоровался кивком и поспешил прочь. Все господа отчего-то уставшие. Одни взмыленные, другие бледные. Пронеслись на выход, как лавина. Лишь бы скорее убраться отсюда.

В конце высунулся молодой и щуплый мужчина, похоже, протоколист и позвал:

— Только Сабуров.

Вошёл послушно, оставив позади Зотова. Сам писарь тоже вышел наружу, закрыв за собой дверь практически бесшумно и оставив нас с Небесной наедине.

В кабинете жарко, все окна наглухо закрыты.

Анастасия Николаевна с волосами золотыми в тугих косах скрученных вверху, в мундире генеральском стоит в углу у серванта с выпивкой ко мне спиной, руки позади в замок. Задумалась, медитируя на бутыли, и не сразу обернулась.

Хмурая, как туча дождливая. Не сказать, что злая, как собака. Но взгляд чёрный и вызывающий беспокойство.

— По вашему приказанию… — отчеканил.

Вздохнула тяжело, глядя куда–то мне в район сапог.

— Я так понимаю, ты пренебрёг моим беспокойством и даже не начал заниматься поручением, — первое, что сказала. И довольно строгим голосом.

Стою, как школьник.

— Нет, ваше высочество, — признался.

— Очень плохо, — бросила и двинулась к своему креслу. — За эти дни произошли важные события для Империи. Ты один из немногих непричастных будешь введён в курс предстоящих изменений в государстве. Тем я выказываю тебе огромное доверие, несмотря на твою необязательность.

В груди похолодело от такого тона. Но я удержал контроль, продолжив стоять невозмутимо.

Уселась, разгребла бумажки небрежно рукавами. Уставилась на меня, прямо в глаза посмотрела.

Аж в моих защипало. Пришлось увести свой взор пониже.

— Я сыскала поддержку во всех наших ведомствах, — продолжила. — На днях созовут весь императорский двор, здесь же, на Острове. Первого сентября будет объявлено о том, что наш император Николай Михайлович более не дееспособен и не может принимать решения во благо Империи. Его сын Алексей Николаевич, получив корону по кровному праву преемства, отречётся от неё. А Совет изберёт меня. Точнее, это уже произошло. Все указы подписаны заранее. Двадцать пять за, трое воздержались.

От услышанного перехватило дыхание.

Вот это поворот. А точнее переворот! Тихий и безболезненный. Настя императрица⁈ Вот так просто…

— Удивлён? — Спросила с нажимом.

— Могу только поздравить, ваше величество, — ответил сдержанно.

Но улыбка сама на лицо потянулась. Лучше она, чем кто–то другой. Однако!

— Рано поздравлять, — бросила с негодованием. — На пути к престолу есть ещё одна, маленькая, но весьма серьёзная косточка в горле. По имени Анна Ивановна Третьякова, которая не желает выполнять мои приказы. Которая взяла в заложники и моего отца, и сестру Софию. А ещё вместе с ней замыслила захват власти. Я не знаю, насколько их слова подкреплены, но веяния недельной давности виделись мне очень опасными. Благо, эти дурочки, не отдавали никаких распоряжений. Лишь болтали. Но для вероятной оппозиции этого будет достаточно, чтобы зацепиться.

— Моей сестре ваша политика не интересна, — ответил в защиту.

— Неужели? Она успела сдружиться с моим братом и почти уговорила его заключить с ней брак. Под её влиянием он мог и не согласиться отречься. Ты представляешь, что бы ждало нашу империю?

— Всё позади? — Спрашиваю деловито. — Все бумаги подписаны? Решения приняты? Переворот вы осуществили без крови?

— Ты что себе позволяешь, Сабуров? — Прошипела Небесная, впившись в меня синими глазищами.

— Коль вы меня позвали и выложили всё. Значит мы в неформальной обстановке, где можем быть друг с другом откровенными, ведь так? — Спросил, нахмурившись в свою очередь.

Поджимать перед ней хвост я не собираюсь, пусть она хоть трижды императрица. Новоявленная. Я — свободный человек, в верности ей не клялся и не собираюсь.

Небесная заморгала непонимающе, а затем потупила взгляд, сдаваясь.

— Да, я рассчитывала на искренний разговор, — произнесла снисходительно. — Поэтому ничего и не скрываю.

— Так вот, Анастасия Николаевна, — продолжил мысль я. — Мне всё равно, что тут у вас творится, лишь бы простые люди не страдали. Ваша кандидатура на трон Империи меня вполне устраивает. Вы справедливы и радеете за наше государство. Я вас знаю с хорошей стороны и только рад тому, что случится.

Вздохнул.

— Однако? — Спросила Анастасия испытывающе, вновь посмотрев на меня. Но на этот раз с прищуром.

— Однако я не приемлю посягательство на благополучие моей сестры. Нам с ней ничего не нужно. Ни власти, ни денег, ни земель. Она любит поиграть на нервах, но это скорее детские капризы, нежели холодный расчёт. Дайте мне время, и я вразумлю её.

— Я дала неделю, — бросила Анастасия, сверля меня взглядом.

— Не перебивайте меня, — прогремел уже я. — Я вам не мальчик! К тому же у меня ещё есть время.

— Нет у тебя времени! — Прикрикнула в ответ.

И я двинулся на неё, стремительно сокращая дистанцию.

Анастасия замерла, не отрывая от меня взгляда, и даже не моргая. И заметно напряглась, готовая, похоже, вытащить револьвер.

Но такая перспектива меня нисколько не испугала. Она ведь знает, что пулей меня не убить. Только не догадывается в чём секрет.

Встал у её стола сбоку и оперевшись на руки склонился к ней ближе. Вот теперь–то я почувствовал, что не такая уж она и непроницаемая. Страшно ей стало.

Небесная сглотнула. Во взгляде тревога. И что–то отдалённо напоминающее жажду с похотью. Или мне показалось?

— Что за спешка, Насть? — Прошептал с подчёркнутой фамильярностью даже в тоне.

Небесная увела взгляд и даже расслабилась. Выдох с облегчением позабавил.

Возможно, она пожалела, что здесь не стоит парочка гвардейцев с автоматами Фёдорова. Вероятно, был бы шанс мне навредить.

— Она забрала Софию и Александра на корабль, это помимо Третьяковых, — ответила уже спокойно, но с нотками, будто жалуется.

Такая Настя мне нравится больше в общении со мной.

— И это сигнал к действию? — Развожу руками, отступив на шаг.

— Более чем. А если она начнёт забирать туда иностранцев? Да даже без этого, она много чего может наговорить уже имеющимся гостям. Сам знаешь. Мы же договаривались о конфиденциальности. Ты я и Агнесса. Это наша общая тайна, за которую погибли наши товарищи. Неужели всё обесценилось настолько? Мне–то что прикажешь теперь делать? Спокойно сидеть и наблюдать, как она заводит на опасный объект табор цыган? А если она поддастся влиянию третьей стороны? Прикажет Кораблю дать сигнал иномирцам.

— Отсюда это невозможно, я убедился.

— Мне неспокойно, — пробурчала, начав растирать свой лоб. — То, что неведомо, пугает. Особенно в такой шаткий переходный период, когда всё висит на волоске.

— Я её вразумлю, обещаю. Но то, что вы пытались пробиться силой, лишь усугубляет этот процесс.

— Я замурую её к чёртовой бабушке, — фыркнула Настя и, закрыв лицо ладошками, откинулась на спинку кресла.

— Входов больше, чем ты думаешь, — парировал.

— Андрей, — опустила ладони и посмотрела на меня снова строго. — Я хочу, чтобы твоя сестра была как можно дальше от этого места. Давай выдадим её замуж за европейского лорда? Я найду ей лучшую партию. Он будет любить её безропотно, она родит ему детей. Материнский инстинкт переборет все дурные веяния. Тебе самому будет спокойнее.

— Я сейчас же отправлюсь к ней.

Подскочила.

— Мы пойдём вместе. И Зотова захватим.

— Нет, — обрубил я. — Если ты хочешь, чтобы Корабль покинули все, я должен быть один. Только так смогу убедить Анну, напомнив о нашей договорённости.

— Какой договорённости? — Зацепилась сразу новоиспечённая императрица.

— Если ты не забыла, этот Корабль принадлежит мне и сестре. Мы на нём прибыли.

— И создали проблемы мирового масштаба. Я не говорю о жертвах, которые вы с собой принесли. Давай–ка не будем впадать в крайности, мне есть, что тебе ответить, — заговорила сварливо. — Вы всю жизнь провели среди нас. Получали кров и воспитание. О вас заботились, как о родных детях. Да, Андрей, до поры до времени. Но были обстоятельства.

— Не важно. Мысль я понял.

— Поэтому давай установим паритет. Этот корабль больше не ваш, он — собственность Империи. Взамен вы получите все блага. Любые должности.

— Мне ничего не нужно, я согласен и дальше служить меха–гвардейцем.

— Андрей, — раздалось с укором. — Корабль необходимо закрыть, запечатать, законсервировать. Ты понял мою мысль.

Умеет она надавить. Помнится, как спрашивал её о количестве наших мехаров. Но не продолжил мысль, когда она зацепилась за Суслова.

Теперь пробую снова. Но уже сразу с конкретного предложения.

— Даже когда я добьюсь ухода с Корабля всех посторонних, мы не сможем запечатать его по двум главным причинам, — заявляю.

— Это каким же⁈ — Снова Небесная на взводе.

— Медицина, способная вылечить любые недуги, увечья. Нам нельзя этого лишаться.

— Мы не Боги, лечить всех? Или только избранных? Мастер этим никогда не кичился и прибег в крайнем случае.

— Насть, хорошо. Спорить не стану. Тогда второе, более весомое. На корабле ещё две сотни мехаров в режиме консервации. Если тебя беспокоит усиление Британии, вот тебе решение проблемы. Я разберусь, как их настраивать и выведу столько, сколько нужно. Хоть всех забирай.

— А я и забыла, — ахнула Небесная, взгляд уводя хмурый.

— В три раза больше, чем весь твой штат, весомо?

— Что ты хочешь взамен? — Снова посмотрела, но уже с заинтересованностью.

— Я и Анна оставим за собой право быть на Корабле. С тобой составим негласное соглашение, по которому помимо нас с сестрой Корабль смогут посещать только твоя родня, и только с твоего позволения. Там всего–то несколько отсеков, куда им будет доступ. Никаких важных помещений. Только оранжерея, столовая и парк.

— Какой парк? — Отшатнулась.

— Всё для отдыха и реабилитации. Доступ к управлению и хранилищам вооружения будет закрыт. Соглашайся.

— Ты торгуешься со мной? — Покривилась.

— Я нашёл альтернативу. К тому же есть и третья причина. Уверен, что ты не желаешь смерти своему отцу. Потому как если закроешь ему доступ к медицине Корабля, он сойдёт с ума, и это в лучшем случае. Полагаю, ты и сама не прочь поправить здоровье. Неужели ничего не беспокоит?

— Это меркантильно, — выдавила и отвернулась. Но я успел уловить задумчивость в её взгляде.

— Подумай о моём предложении, пока я вразумляю сестру, — подытожил наш разговор.

Ответа не последовало.

— Разрешите идти, ваше величество?

— Ещё высочество, — пробурчала, не поворачиваясь.

— Насть, я поддержу тебя во всём, — произнёс напоследок. — Не отдаляйся от меня.

— Хорошо, — ответила, сдаваясь. — Можешь идти.

Вышел, Зотов смотрит вопросительно.

Пожал плечами и двинул обратно. Костя за мной не пошёл, а постучался к Небесной и зашёл в кабинет, чтобы получить дальнейшие инструкции.

Пользуясь его отвлечением, ускорился. И возрадовался, когда на свежем воздухе он меня не попытался догнать. В мехар взобрался под пристальным взором целого взвода гвардейцев, которые как собачонки пошли за мной хвостиком без лишних слов.

Ничего не комментируя, захлопнул крышку кабины, превращаясь в Медведя и взмыл в воздух.

Решил не нырять в их поле зрения. А отлетел подальше. Погрузившись в толщу, двинул под водой, зная, что меня на радарах уже не засекут.

Небесная, да и Зотов могли бы догадаться, что здесь имеются шлюзы. Но для них всё равно это в диковину. Принимали, что имели, а не предполагали по аналогии.

Первый шлюз оказался метрах в сорока под водой. Он с лёгкостью меня впустил, в промежуточном отсеке сошла вода и изменилась гравитация, став корабельной. Мехара обдало дезактивационным дымом, как в той части корабля. Когда вылез, Медведя утянуло в стену, чтобы не мешал.

Прошёл дальше, очутившись в небольшом коридоре с выбором, куда идти. Здесь тоже имелись окна с отсеками хранящихся боевых машин. Все от середины без рук, ибо изначальный вариант мехара без оружия предполагает выбор. При посадке пилот наращивает выбранный арсенал за счёт энергии Корабля, а не когда уже снаружи, где высасывать будет через эрений силы пилота.

Запрашиваемый портал вывел к парку, где Анна резвится с гостями, совершенно не озадачиваясь штурмом. Что ей скребущиеся в бетонную стену клопы?

Император, старший сын, Третьяковы и София наслаждаются чудесными благами в центре искусственного парка. Они поблизости друг к другу, но каждый занят своим делом. Никто из них и не заметил постороннего, потому как слишком увлечены.

Но не Анна. Как только появился, она подскочила с места в простенькой сорочке и понеслась со всем ног ко мне прямо с босыми ногами. Бросилась на шею без всяких слов и повисла. Но затем выдала:

— Там одна стерва хочет узурпировать власть. Я тут подумала. Давай полетим на море? А заодно потопим этот Остров со всеми интриганами, и дело с концом. Нам даже делать ничего не нужно, он сам под воду уйдёт, когда отцепимся. Что думаешь, братик?

— Думаю, не стоит, — отвечаю, отстраняясь, чтобы посмотреть ей прямо в глаза, при этом не выпуская её из рук.

— Отчего же? Жалеешь их? — Удивилась.

И это меня напугало. Но я смотрю на неё пристально, поддерживая вульгарно за задницу.

— Мы не станем убивать невинных людей. Поняла меня?

Вышло строго. Анна сглотнула слюнку и кивнула, как завороженная.

То–то же. Пора становиться её старшим братом. А то и папенькой и браться за воспитание, хоть уже и поздно.

И не только её! София возникла в самый неожиданный момент. Тоже в ночной сорочке, но кроя с нашей родины, несколько развратного с мелкими вырезами и прозрачностью. Интересно, давно тут с ума все посходили?

— А вот и вы, Андрей! — Воскликнула с горящими глазами.

Пришлось опустить на зелёный газончик сестру.

— О! Голубки, — прощебетала Анна и помчала прочь со словами: — ну я вас оставлю.

— Так, — прорычал я, но не успел должно среагировать.

София преградила мне путь. И произнесла взволнованно:

— Мне нет оправданья, я хочу кое в чём признаться, сударь.

Щёки раскраснелись, вид стыдливый. Но хороша чертовка, сложно устоять.

Хочу обойти её, чтобы поздороваться с другими и намекнуть, что некоторым пора покинуть эту обитель. А ещё переговорить с сестрой, дабы установить правила.

Но принцесса делает шаг в сторону, снова задерживая меня.

— Уделите мне немного вашего драгоценного времени, — взмолилась она с решительным видом.

— Хорошо, но прежде, я улажу кое–какие дела, — произнёс холодно и всё же двинулся к гостям.