Русский жиголо

11

Я смутно помню те времена, крошка, когда я жил себе безмятежно, день сменялся днем, женщина женщиной, вечеринка вечеринкой. Когда-то я был весел просто потому, что солнце светило, – без всяких видимых причин или там допингов. Когда-то я спал спокойно и почти не видел сны. Впрочем, они мне вообще были не нужны тогда, детка.

Время прошло, неумолимое время, что заставляет чувствовать приближение старости, и все изменилось. Такая тема, детка, день сменяется днем, и солнце светит, как прежде, но вся эта чехарда больше не приносит прежней радости. Во всяком случае, той радости, что я ощущал раньше от одного только осознания, что живу! Представляешь, куколка?

Впрочем, надо признать, в моей жизни нет и никаких особенных страданий, все так скучно и равномерно, да, главное, мне плевать, мне даже нравится, я привык к скуке, мне по кайфу так жить, наполовину в мире теней, вот только бы старость не дышала мне в спину…

Время течет, и я вдруг начал видеть сны, много снов, просто целую кучу, один тревожнее другого, они снятся мне, такие логичные и последовательные, что едва хватает сил отличить их от яви.

Вот один из недавних, куколка, пожалуй, наиболее яркий, буквально насыщен цветом, в основном красным. В нем я должен пройти инициацию в колдуны, какие-то там темные шаманы, Вуду, Ктулу или культ богини Кали, не знаю, не знаю.

В общем, во сне я отношусь к этой теме очень трепетно, словно бы она была делом всей моей жизни.

История происходит в квартире моих родителей, в «сталинке» на Таганке, я торчу там один, бормочу какие-то заклинания и тусуюсь на кухне, а в раковине лежат чьи-то отрубленные руки, женские такие изящные пальчики, ногти с красным лаком. Для того чтобы стать совсем темным и беспредельно крутым, мне надо эти ногти съесть. Сожрать ногти мертвеца – такой вот обряд. Сначала я хочу вырвать их плоскогубцами, но выходит не очень, они отрываются вместе с мясом. Тут я втыкаю, что раз это обряд, то достаточно только маленький кусочек ноготка съесть, не обязательно все. Срезаю с одного пальца ножничками аккуратно и ем его, попросту проглатываю, детка, запивая водой из-под крана. Ну а потом еще надо было выдавливать из этой мертвечины кровь и размазывать по лицу…

Как ни странно, этот сон не был особенно кошмарным, он не оставил ощущения ужаса или омерзения. Я относился к происходящему в нем спокойно, так, будто все это обыденная тема, мало ли, ну обряд, ну колдовство, что тут необычного? Бред какой-то. Интересно, сны хоть что-нибудь да значат? Если это так, то очень было бы интересно узнать, куколка, что за скрытый смысл в этой галиматье…

А между тем стареющая сучка Вероника звонит мне только после обеда, что, конечно, совсем не удивительно. Понятное дело, всю первую половину дня она гробит на то, чтобы избавиться от похмелья. Даже странно, как быстро она приходит в себя, в ее возрасте обычно на это уходит куда больше времени.

Вот они, деловые женщины за сорок: целый день вкалывают не разгибаясь, переживают, нервничают, ведут закулисные игры, плетут интриги, чтобы вечером снять стресс, накачиваясь крепким алкоголем в каком-нибудь абсолютно не модном, но чрезвычайно дорогом кабаке.

Нет, детка, это не мой выбор. Я слишком жаден до своей скучной и никчемной жизни, слишком люблю самого себя, короче, рублю фишку. И пока моя любимая глотает алкозельцер и парится под горячим душем, я успеваю позаниматься на силовых тренажерах, ведь мне надо быть в хорошей форме и я использую каждую свободную минутку с толком. После я еще некоторое время гоняю на велосипеде, потому что мой персональный тренер Димка Жирнов, тот самый, что ведет соответствующую рубрику в журнале GQ, считает, что кардиоваскулярные нагрузки чрезвычайно полезны при борьбе с лишним весом и должны занимать не менее пятидесяти процентов тренировки.

Само по себе катание на велосипеде я люблю с детства, но и в этом простом, казалось бы, деле очень важен подход. Для эффективности тренировки надо выбрать такую нагрузку и интенсивность, чтобы находиться в «аэробной зоне», в которой организм начинает сжигать жир. Определяется это с помощью пульса. У меня, например, он должен быть около 155 ударов в минуту. Не менее важна и музыка, что будет крутиться в вашем iPod'e во время поездки. Самый лучший саундтрек для велосипеда – тяжелый и быстрый jungle. Такой грязный и сырой лондонский саунд, представляете? Звучит дико, а факт – нет ничего, что лучше бы соответствовало этому виду спорта.

Я гонял по Парку Победы, а в наушниках отчаянно молотили подопечные лондонского лейбла Bad Company UK. Под их влиянием я вспомнил время, когда все с ума сходили по drum'n'bass. Тогда еще даже этот проходимец Roni Size казался суперзвездой, и унылая команда Lemongrass выпускала синглы в стиле jungle. Я носился по немноголюдным в эти часы аллеям, пугая голубей и вечно ворчащих нянек с детьми в ярких импортных колясках, и, прислушиваясь к себе, с удовлетворением отмечал, как физическая нагрузка, встречный ветер и скачущий ритм музыки прочищают мне мозги.

Особенно вставил трек «Hornet», я прослушал его несколько раз подряд и мог бы крутить еще, но вовремя спохватился, пора было уже заканчивать тренировку и приниматься за дела. Кстати, единственная музыка, которую можно использовать в качестве замены jungle для велосипедных прогулок, это металлический hardcore. Ясное дело, он чересчур тяжеловат для занятий спортом и рождает ненужную агрессию, но если под рукой нет ничего из drum'n'bass, то и диск каких-нибудь Stuck Mojo образца 2000 года сойдет. Вообще, мощно и отвязно сыгранное «мясо» удачно ложится на все возрастающий темп тренировки.

Хотя, возможно, для какой-нибудь идиотки из Луховиц лучшим саундтреком ее жалких попыток подкачать пресс и подтянуть задницу станет последний диск невообразимой певицы Валерии или еще более нереального певца Димы Билана…

…Уже ближе к двум часам дня я еду домой и принимаю душ, натираю тело увлажняющим лосьоном, душусь новым запахом от Michael Kors и только собираюсь набрать Макару, чтобы вытянуть его куда-нибудь пообедать, как звонит Вероника.

– Привет, – говорит она. – Такие дела, я вчера перебрала и устала и, возможно, была резка с тобой.

– Все нормально, – говорю я довольно холодно, можно выразиться даже – отстраненно, словно Рената Литвинова в ее очередной нудной трагикомедии, а внутренне весь ликую и делаю стойку, словно сеттер на охоте.

Еще бы! Может быть, не все потеряно и я просто напридумывал себе невесть что, и она совсем не собирается бросать меня? Быть может, я готов пуститься в пляс и исполнить чечетку, танец с саблями, но сдерживаюсь и только лишь молча изображаю тот старый клип Paula Abdul, где она дает секси с этим охуевшим от счастья мультяшным котом, сдерживаюсь и молчу, не подаю перед Вероникой вида, ни звука, молчу, рот на замке, граница тоже, враг не пройдет, no pasaran, суки, no pasaran.

И это трудно, это ужас как трудно, детка, но я привык, потому как знаю, что в игре под названием «человеческие отношения» нельзя откровенничать и демонстрировать эмоции, вернее, можно, но только не те, что на самом деле, а те, что служат достижению целей, ибо человеческие отношения не только игра, но и война, самая жестокая и кровопролитная бойня на свете, ну и вообще, фишку надо рубить, куколка, фишку.

В этой мясорубке даже на минутку нельзя приоткрыть полог, скрывающий твои истинные переживания, нельзя пустить чужака в свою душу, а уж поверь мне, детка, любой самый близкий тебе персонаж, самый интимный sweetheart – на самом деле чужак, он только притворяется, притворяется, впрочем, не задумываясь, не анализируя, а просто потому, что так уж устроены люди, да, да, да, это часть человеческой натуры, и даже если этот самый близкий и участвует в твоей судьбе, то только исходя из своих сугубо эгоистических соображений, ведь человек, детка, по сути животное, дерьмовый падальщик, хитрый и коварный, и, воспользовавшись твоей слабостью, он, эта подлая скотина, однозначно не преминет использовать знания о тебе в свою пользу и сделает больно, укусит тебя в самое сердце, лягнет в грудину, а может быть, просто разорвет твое хрупкое тельце на части, на маленькие трогательные кровавые кусочки.

– Все нормально, – только и говорю я и снова умолкаю, давая Веронике возможность еще раз извиниться.

– Последнее время мы мало виделись, – говорит она действительно виноватым голосом, а у меня так даже член эрегирует от счастливого возбуждения. – У меня много работы, и вообще… – она умолкает.

– Ты и правда много работаешь, куколка, – соглашаюсь я, – тебе надо подумать о своем здоровье.

– Да, – говорит она после легкой заминки, – да, мне не мешало бы отдохнуть.

– Съезди куда-нибудь, – предлагаю и затаиваю дыхание.

Вот она – настоящая проверка.

– Надо бы, – вздыхает Вероника.

– Купи путевку и слетай хоть в Турцию.

Я снова начинаю нервничать. Сейчас, именно сейчас я и узнаю, что у нее на душе. Ведь если она все еще со мной, то непременно предложит поехать вместе или скажет что-нибудь вроде «у меня много дел, а вот через месяцок давай скатаемся вдвоем».

Но ничего подобного Вероника не произносит, вместо этого она выдает:

– Ой, ты же знаешь, как я не люблю этот клубный отдых. Идиотские аниматоры не дают прохода, заняться абсолютно нечем, только истекать салом на солнце да барахтаться в теплой соленой воде, пить виски вечером и пиво с утра, такая, в общем, чисто российская тема, а рядом, куда ни кинь взор, наши, всякие чиновники с семьями, бандиты и их дешевые потаскухи. Ненавижу!

Я снова в ауте. Да она просто вырубает меня, просто сносит мне башню своим измывательством. Ну скажите мне, кто она такая? Алла Пугачева? Мадонна? Наоми Кэмпбэлл? Кем она себя вообще возомнила? Юлией Тимошенко? Кондолизой Райс? Да что такое творится! Звонит с извинениями и будто бы не втыкает, что лучше всего загладило бы ее вину! Похоже, я и вправду ей надоел до жути. Ну все, хватит, это уже через край, это уже никуда, стоп, стоп, успокойся, милый, черт с ней, черт с ней! Найду себе другую. Да хоть ту же иностранную бабку!

– Ну, поезжай куда-нибудь еще, – прошипел я сквозь зубы, – действительно, Турция – это отстой какой-то, просто лететь недолго, пару часов, и ты на море, а вокруг говорящие вибраторы и шиш-кебабы, мечети и дерьмовая кожа, а так можно и в Доминикану махнуть, и в Канкун, но тут ты реально запаришься с визами, мексиканское посольство сейчас сильно ебет мозги, или двинь, например, в Италию, в Милан, куколка, на via Spiga, потрать там десятку-другую, ты же любишь прибарахлиться. Пошляешься по Montenapoleone и подлатаешь нервишки.

– Ой, да там полным-полно паломников, приехали молиться…

– Где? – Я не могу сдержать ядовито-язвительных интонаций. – В Милане? Вот уж не знал, что туда Ватикан перенесли.

– Все равно, – упрямствует Вероника, – общее настроение в стране чересчур религиозное, только этого мне и не хватало. – Я предпочитаю молчать, потому что уже вконец задолбался разыгрывать из себя участливого кретина. – Надо подумать, – говорит Вероника, – может и правда куда-нибудь смотаться. А то я тут с ума сойду.

«Нет, милая, – хочется крикнуть, – это я от тебя с ума сойду!»

Что происходит? В каких мы отношениях? Кто мы друг другу? И не Вероника ли предлагала мне еще с полгода назад жить вместе? А ведь надо было соглашаться. Хуй бы она тогда меня вот так за здорово живешь слила. Надо было соглашаться, а я, как обычно, затормозил с решением. Ну да, я хотел еще осмотреться, вокруг крутилась пара неплохих вариантов, взять хотя бы Ольку, ту, чей папаша два года назад праздновал шестидесятилетний юбилей в Дубаи, в отеле «Парус».

Я тогда подрядился организовывать торжества. Двести пятьдесят гостей, из них больше половины супер-VIP'ов и celebrities, всяких адвокатов и чиновников, уголовников, примостившихся депутатами, народных артистов и олигархов, короче, тех, чьи отожравшиеся лица без конца мелькают по ящику и на страницах глянца. Празднование длилось три дня, пятьдесят гостей были поселены в апартаменты стоимостью по 5000 $ за ночь, а именинник обретался и вовсе в президентском номере. Бюджет юбилея переваливал за полтора миллиона, одним только артистам, всякой рухляди типа Ottawan, заплатили по пятьдесят тысяч долларов за получасовые номера. И я неплохо заработал, особенно на фейерверках, водке и черной икре, и мигом выплатил остаток долга по ипотеке…

Надо было мне стусоваться с этой Олькой, она, похоже, была не против. Страшная, конечно, зато моего возраста, а стало быть, проще было бы найти общие интересы, не надо было бы подстраиваться, париться на первом ряду на концерте какого-нибудь старого пердуна вроде Пласидо Доминго. К тому же она любит отжигать по-нашему, а не в этих идиотских пафосных караоке, где одна песня стоит сто пятьдесят долларов, и, по обыкновению, к тому времени, когда ты приходишь, какой-то мрачный тип в черном уже успел пробашлять пятеру и теперь не успокоится, пока не споет все песни группы Nazareth или Олега Газманова, что принципиально не важно. И еще у нее нет идиотских установок старших поколений, что все, что насыпается и нюхается, – белая смерть, а все, что наливается и пьется, – живая вода. С другой стороны, деньги у нее не свои, а папины, а он тот еще жучило, пришлось бы с ним отношения выстраивать. Но какой отец, в конце концов, не желает добра своей дочке?

– Алло, – говорит Вероника, выдергивая меня из размышлений, – алло, ты еще тут?

– Тут, детка, – устало подтверждаю я, – куда уж мне деваться?

Это факт. Завязался с этой сучкой перезрелой, и вот сегодня мне даже абсолютно некуда идти.

Олька месяц назад вышла замуж за молодого банкира с какой-то армянской фамилией, папаша остался доволен, а я пролетел, и другие кандидатки тем временем тоже скрылись из поля зрения. Кроме, пожалуй, богатой итальянской старухи.

– Чем думаешь заняться сегодня? – спрашивает Вероника, хотя, я уверен, она прекрасно знает, что все мои планы я запросто порушу ради нее.

– У меня была назначена встреча, – отвечаю уклончиво и морщусь от досады.

– Я думаю, может быть, в кино сегодня сходим. На «Джэймса Бонда». Говорят, неплохой. Вечером, в восемь, премьерный показ в торговом центре «Европейский», на Киевском.

Ничего лучше она и придумать не могла. Хотя…

– Давай созвонимся к вечеру, посмотрим, – пусть себе думает, что у меня свидание.

Вероника какое-то время молчит, озадаченная моим нежеланием договориться сразу.

– Ладно, – наконец выдавливает она, – я тебе наберу после шести.

Я вешаю трубку и с пару минут туплю, размышляя, не позвонить ли Марии Сергеевне.