Русский крест: Литература и читатель в начале нового века

Это умеют только настоящие писатели.

Эстетика фантастического не только соблазнительна – расширением возможностей литературы вплоть до создания особого «чудесного мира», – она, эта эстетика, еще и обязывает: к определенной строгости и стройности, опрятности и ясности – иначе фантастические элементы и сами рассыплются, и развалят всю структуру. Последовательность мысли характерна для «Монументальной пропаганды» Владимира Войновича: казалось бы, маленькое фантастическое допущение произошло в сознании персонажа – «крыша поехала» в определенном направлении, – и сам гротеск, от начала до конца, выстраивается безупречно.

А непоследовательность и непроясненность (прежде всего – для самого автора) включения фантастических элементов утяжеляют раскидистые конструкции романов Юрия Арабова («Флагелланты») и Андрея Волоса («Аниматор»).

Что хочется подчеркнуть особо: будь то утопия или антиутопия, миф или аллегория, сказка или басня, «действие» которых происходит в близком будущем или отнесено в далекое, чуть ли не доисторическое прошлое; будь то легенда или гротеск, используемые сегодня в прозе (и даже – в поэзии), все разнообразные жанры, приемы, методы, элементы фантастического, – послание («месседж») этих текстов апеллирует к настоящему.

Но вернемся к будущему – не утопий и антиутопий, а русской словесности.

Не берусь предсказывать и прорицать, каким оно будет, но одно для меня очевидно: русская «высокая» словесность совершенно не собирается покидать историческую сцену, она успешно борется с наносным снобизмом и с интересом поглядывает на преуспевающую, востребованную, богатенькую соседку – массовую литературу; более того – активно осваивает внеположные территории ultra-fiction и включает их в свой оборот. И – вспоминает, повторяет, а то и преображает культурное наследие: учится с пользой для себя – и, надеюсь, для читателя. Мир преображается, переживая фантастические метаморфозы, – как говорится, со сказочной быстротой. Быстрее и кризиснее многих меняется Россия. Сравним только – начало 80-х и начало 90-х. Сознание человека адаптируется – и выстраивает свои версии преображений и внезапных (так кажется) исторических изменений. И вот уже – не только сказки Джоан Роулинг сверхвостребованы юным поколением, но и совсем взрослые зачитываются и засматриваются вымышленными чудесными и необыкновенными историями. В России XX века (советского периода) недаром всегда были популярны литературные сказки, адаптированные с европейских языков, – от «Буратино» Алексея Толстого, выструганного из «Пиноккио», до «Доктора Айболита» Корнея Чуковского, ведущего свое происхождение от английского оригинала. Реальность пугает – человек прячется в сказку. Реальность необъяснима, тревожна, опасна – человек тренирует свою психику триллером и детективом с фантастическими допусками и элементами. Человек с воображением преодолеет и выкарабкается; человек без воображения исчезнет в угрожающей реальности. Литература спасает – и себя и человека вместе. Значит, у нее есть будущее.