Рыцарь без позывного 5 (СИ)

Глава 24 Никак они не научатся −2

В коридоре дешевого борделя было не протолкнуться от стаи назойливых мошек, заглядывающих через проем выбитой двери. Перестав вращать рукоять лучковой пилы, Киара набрала в грудь воздуха, дабы как следует рявкнуть, но осеклась на середине.

Шок, страх, и недоверие в глазах продажных девок и членоголовых мужланов смешивался с подлинным восхищением. Насекомые или нет, но работу мастера они оценить все же способны…

— Г-госпожа… Вы… Вы закончили? — донесся робкий голос из-под пилы. — А то зябну, чего-то и ручонки отнимаются… Чего это вы там делаете, а?

— Мы только начали, мой милый кавалер, и ежели не желаешь ослепнуть или отупеть пуще прежнего, советую закрыть рот. А то сквозняк будет…

С тихим скрежетом пила продолжила прорезать теменную кость на проломленном черепе кузнеца. Вскрыв череп одурманенного настойкой пациента, Киара потянула за жиденькие волосы и со звучным чпоканьем от него отделился идеально ровный круг размером с медную монету.

Под женский писк и мужское перешептывание, пинцет быстро извлек все осколки кости, усыпавшие бесформенную серую массу.

— Сказочное полоумие… Как в трупы палочками тыкать — это они не страшатся. А как полумертвого к жизни возвращать… Мошки же, что с них взять, верно?

Пациент не ответил, так как был занят, закатывая глаза и пуская со рта пену. Тьфу! Все же задела… Ай и ладно. Подумаешь, теперь сфинктер станет расслабляться во время оргазма — ему, поди, так даже лучше! Не даром же с этой «Молочной коровой» развлекался. Пока карниз на голову не грохнулся.

Незаметно для остальных расплющив между пальцами медную монету, «аптекарь» накрыла ей отверстие в черепе и принялась нашивать и забинтовывать снятый прежде кусок кожи.

— Ты уж прости за медь, но золота мне жалко… И так вчера сапоги где-то затеряла, на что новые покупать?

Закончив с пациентом прежде чем тот придет в сознание, Киара начала собирать инструменты во внушительную сумку, уже прикидывая с какой стороны будет торговаться за услуги по неотложной помощи очередному болвану, чей член едва не привел его к смерти.

К удивлению девушки, тучная жена кузнеца не томясь протянула кошель полный серебряных монет. Несмотря на место и условия, в которых ее муж получил травму, жирная дуреха всем сердцем переживала за его жизнь. Это уже не слабоумие, тут новый термин надобен…

И остальные еще таращатся… Будто дракона увидели.

— Ну вы даете… — заохал тощий караванщик. — Вы прямо искусница! Платье бы вам поновее, да хоть сей момент себе голову раскурочу, дабы…

— Я замужем!!!

Грубо пихнув подвыпившего «кавалера», девушка решительно пробилась сквозь коридор и вышла на дождливую улицу.

Череп вскрыла — эка невидаль! Да она с закрытыми глазами может этих кретинов на органы разобрать, да так, что не заметят, покуда до ветру не приспичит! Но для болванов, никогда не слыхавших о чем-то кроме уринотерапии — настоящая медицина, разумеется, в диковинку.

Однако щеки все же теплеют. Не то чтобы Киаре было дело до мнения каких-то мошек, но восторги и одобрение в их глазах не так уж и раздражают. Порой… Порой приятно чувствовать себя важной частью чего-то большего.

Страх и боль это хорошо, но и обожание тоже ничего. Согревает. Пожалуй, не зря она задержалась в этом грязном городишке. Здесь… Уютно. Мошки вечно стремятся друг дружку покалечить или убить, так что без материала она никогда не остается. Да и, порою, встречаются симпатичные экземпляры — уж на ночь-другую сгодятся.

Все же не зря «безголовый рыцарь» ползал у нее в коленях, моля остаться и осенить жалкий городишко своим присутствием. Ладно, может не молил, а просто предложил остаться, на что она, дура, тут же согласилась, но… В душе-то он точно молил, верно? Как может быть иначе?

Взвесив кошель в руке, аптекарь быстро затопала на площадь, желая самолично подыскать материал для сапожника, но за раздумьями о сапогах и смазливых водоносах, она сама не заметила как оказалась у здания гильдии.

— О-о-ох… Так уж и быть. Все равно льет как из ведра…

Сказав себе, что хочет убедится в отсутствии истекающих кровью и зовущих мамочку авантюристов, Киара прошла за двери красующиеся свежим отпечатком ботинка.

Кровью никто не истекал, но мамочку звать уже готовились — бледнея в тени нависшего над ним великана, молодой парень смущенно прижимал к груди походный мешок с припасами.

— Ты че исполняешь, чудила гороховый⁈ Че это, я тя спрашиваю⁈ — покрытый шрамами громила вырвал и звучно кинул на стойку регистрации кирпич свежего хлеба.

— Б-б-булка, с-с-сир… С-с-с сыром чтобы…

— Я те дам, «булка»! Кто, млять, в поход хлеб берет⁈ Ты еще картошки… Ты внатуре и картошку взял⁈ На костре запекать⁈ Не, боец, ну ты точно смерти моей хочешь… Недельный поход, а он десять кило лишнего веса берет! Рэмбо комнатный.

Привычно погладив свою грудь, будто в поисках карманов, лейтенант горестно выдохнул:

— Короче, все это говно обратно на кухню, а взять… Блин, да некогда мне! Скажешь, что от меня, там уж разберутся. Мяса сушеного, бобов, прочей херни насыпят… В котелке варить будешь, понял⁈ И сушеного, млять, а не копченого! Увижу копченое, сам тебя, блин, закопчу!

Авантюрист поспешно закивал. Несмотря на стальной жетон, закрепленный на его рукаве, он не решался возражать этой громадине с диковинным акцентом. Равно как и его напарники с напарницами, стайкой спрятавшиеся за одной из колонн.

Вот за этим Киара сюда пришла. Не крови ей не хватало, а… Капельки этого высокого, но такого недалекого кретина.

— Соскучился? — озорно промурлыкала она, перехватывая громилу у порога гильдейской казны. — Не поверишь кому я и где я только голову вскрывала, там… Эй, ты вообще слушаешь⁈

Стеклянные глаза и бесстрастный тон подсказывал, что нет. Безголовый сир опять погрузился в себя.

— Совсем чокнулись, картошку на полевые брать… Мясо, блин, сушеное для кого выдумали… Сухпайки там, вся херня… Надо консервы изобрести, короче. Но Эмбер стопудов бабла зажидит… Хотя, если я «отработаю»…

Вздохнув, Киара повисла на толстой руке здоровяка, терпеливо ожидая окончания приступа. Перескакивая с понятного языка на чужеродный, он все бормотал то про сыры, то про булки, то про их переулки. Со стороны казалось бы комичным, если бы не совершенно отрешенная манера и мертвый, безжизненный взгляд.

Но аптекарь давно отучила себя бояться таких приступов. Напротив, она даже находила их успокаивающими. И порою, лежа в своей постели и глядя в ночной потолок, Киара гадала, а каково бы было, коли ее слух сейчас донимал это мерный и такой успокаивающий голос…

— Сыр там, еще какая залупа это куда ни шло, но как я картошку-то в банку засуну… Стоп, что? А ты тут откуда вообще?

— А ты… Все такой же, да?

— Уж какой, блин, есть! Тебе чего, ведьма? Мне сейчас ваще не до приколов — касса сама себя не пересчитает и потом… Ну чего вцепилась-то? С аутисткой случилось чего или еще какая фигня? Эй? Ты чего так смотришь-то?

Она покачала головой, но рукав она так и не отпустила. В груди нечто трепетало, стремясь выплеснуться, но слова не шли. Он опять не понял. Он никогда не понимает.

Элементарная, банальная, и скучная благодарность кажется ему чем-то диким, недоступным. Вместо того чтобы купаться в лучах славы и одобрения, он болезненно морщится от приветствий горожан. В упор не замечает признания здешнего лордишки, то и дело приглашающего его то на охоту, то рыбалку, не видит обожания и зависти авантюристов, сломя ноги бегущих к нему за советом.

И ее он тоже не видит. Не понимает, что ей дал, а что забрал. Чему научил, а от чего отучил.

Сказать бы… Объяснить. Но не поймет. Никогда не понимает…

— Слышь, ты это… Мне идти надо, короче.

Посмотрев в испещренное шрамами лицо, Киара вымученно вздохнула. Не поймет и пусть, не ее проблема. И пусть он уже ее спас, как от других, так и от самой себя, но это не значит, что Киаре больше ничего не нужно.

К тому же, должен же он получить хоть что-то из заслуженного?

Нежно и даже робко взявшись за воротник синей рубашки с эмблемой гильдии, Киара грубо и резко рванула, вынуждая великана склониться, будто в поклоне. Это был не первый и даже не сотый ее поцелуй, но он первый из настоящих, искренних. Не попытка соблазнения, не игра, не прелюдия, а выражение того, чего не описать словами.

Пусть и обреченное на провал.

— М-м-м… Овсянка? — не удержала девушка озорного смешка, наблюдая за недоумением на мужском лице. — Знаешь, а я тоже умею варить овсянку… Тебе на завтрак или на ужин? В постель или прямо на столе?

Не страх, не смущение, не похоть, а обычное, банальное непонимание. Как она и думала — для него все это лишенная смысла суета. Что же, не все сразу. Когда-то он ее вообще мечом зарубить пытался, пусть уже и сам того не вспомнит.

— Седлать вашу мать!!! — громогласный рев заставил Киару непроизвольно вздрогнуть и отпрыгнуть от великана. — Я велела пересчитать казну, а не глистов в пасти городского аптекаря!!! Тебе хоть ведомо сколько она этим ртом за ночь зарабатывает⁈

Источая бешенство и привлекая внимание всего зала, у лестницы замерла мерзкая карлица в форме главы гильдии. И пусть рост у них с Киарой одинаковый — она все равно противная, пьянствующая карлица! Везучая, наглая дрянь…

Однако, согласно слухам, шпагой она владеет мастерски, а сердце у аптекаря лишь одно и вообще сапожки пора бы заказать…

— Ну, я побежала? Материала надо прикупить и разное девичье… Кхм.

Не удержавшись, Киара чмокнула верзилу в поросшую щетиной щеку. В этот раз скорее в качестве извинений, нежели благодарности. Судя по лицу белобрысой коротышки, день у лейтенанта предстоит не из приятных.

Не желая разделять приключения на свой зад, Киара выскочила на улицу. Дождь усилился, но ни слякоть, ни серые тучи не могли заглушить искру радости в груди.

Раз уж Киара сумела стать значимой частью этого города, то и с этим верзилой как-нибудь совладает. Сперва можно и просто любовницей побыть, а уж потом…

Этот кретин получит то что заслужил, хочет того, или нет. Если доживет, разумеется. Шпага и впрямь острая.

Кабинет Эмбер полнился настолько зловещей тишиной, что мне резко захотелось выйти обратно. Заметив нерешительность, Эллис хохотнула, вальяжно закидывая ноги на стол:

— Отомри, дурень — те вопли в зале лишь представление… Не самое лучшее, вынуждена признать. Но не могла же я просто смолчать, когда весь город знает, в чьей постели ты ночуешь? Нет, леди свое запросто так не отдает.

Это звучало настолько непохоже на Эмбер, что вместо двери мне захотелось выпрыгнуть в окно. Какой-то нехороший сигнал. Еще и во рту лавандой отдает… Чтож они все такие вкусные-то? Или это гормоны просто?

— Ой, ну хватит этого вот… — Эллис постучала пальцем по нижней губе, издавая неприличный звук. — Бу-бу-бу, да бе-бе-бе… Нет, пойми верно, увидь я тебя с ней в нашей спальне, ты бы уже землицу удобрял. Так же, коли застукай я вас в переулке. Но в зале гильдии? У всех на виду? Пф… Даже рогач поймет, что актриска пытается спровоцировать ссору. Банально аж зубы сводит…

Не сигнал, гудок! Чего-то тут вообще нездоровое. Где ревность⁈ Где скандал? Впрочем… Какая разница? Не заколет же? Тем более, ведьма и правда на меня накинулась. Я сначала думал укусить хочет, а она как язык сунет и давай там…

— Рот закрой!!! Если уж думаешь о гадостях, так думай про себя!

Прикусив язык, я послушно замер в гостевом кресле, ожидая пока Эллис перестанет буравить меня взглядом и вернется к расстановке фигур на игральной доске.

Поначалу, после возращения нашего поредевшего отряда, Фальшивка не особо-то стремилась привечать меня в городе, банально не пуская на порог и игнорируя при встрече. То ли обиделась, что я ее обманул и не взял с собой на тусовку инспектора, то ли оттого что я не попытался грохнуть куриц, а разошелся с ними подобру-поздорову… Но не успел я записаться в наемный отряд, прибывший в город из-за слухов о терках Грисби с князем, как Фальшивка буквально вышибла дверь в кабинет резиденции и рассказала мне столько родных и близких сердцу слов, что и пьяные матросы покраснели бы.

Уж хрен вспомню, как там все дальше пошло, но в итоге разрулилось. Вроде сначала от присланного гильдией заместителя отбивались, отпугивая его аутисткой, потом Грисби умиротворяли, Аллерии ее меч отсылал, Клеберу письмо писал…

Хотя нет, Клебера я помню. Всю жизнь на племянника хрен клал, а как письмо получил, так через неделю прискакал. Так мне по роже давно не били… Вроде, своего первенца он тоже Геной назвал. Вернее, Геннарой. Но меня, ясное дело, на торжество не звали. Ладно хоть убийц не наняли, и то спасибо.

Какое время кабинет полнился потрескиванием обогревателя из доспеха неизвестного гвардейца, шуршанием деревянных фигур по игральной доске, да задумчивого чавканья особистки, лениво грызущей свой кусок черничного пирога.

Пока на фигурку моего рыцаря не лег вскрытый кусок пергамента с печатью Молочного Холма.

— Чего это?

— Буквы — слышала, будто их можно читать…

Сожрав моего «рыцаря» с ехидной моськой, Эмбер чуть подобрела:

— Если опустить словесные кружева, то банальное, до зубного скрежета, приглашение на свадебное торжество. Леди Жиннет вступает в брак с… — она наклонилась и вчиталась в письмо. — М-м-м… Нет, точно не слышала. Какой-то знаменосец с ее владений? Какая разница, верно? Посыл ты понял.

— А потом догнал и еще раз понял.

Радостная весть для жадных до халявных пиршеств горожан, возможность навариться на поставках жратвы для крестьян, зависть для одних вассалов и сбывшаяся мечта других… И прямой посыл в жопу Мюратов. Окончательный и бесповоротный.

Дело даже не в жестком отказе малявки породниться с сюзереном, а в конкретной заявке на сепаратизм. По стопам папашки пошла, к гадалке не ходи!

— Никак они, блин, не научатся… Чертова малявка! Куда Аллерия вообще смотрит⁈

— У этой «малявки» казна втрое больше сюзереновой, а рыцарей у Молочного Холма столько же, сколько и у Живанплаца. А вообще, это твоя вина…

— Да я-то тут каким хреном⁈

— А кто еще развеял тучи над Грисби? Кто позволил прекрасной Жиннет не только не бояться вторжения северян, но даже рассчитывать на их поддержку? Пустоголовый Жимир, к твоему сведенью, так же приглашен… Подожди, а почему это я тебе объясняю, а не наоборот⁈ Кто из нас рыцарь, а кто леди⁈ Ау! Я все юна и мне недостает опыта! Пусть мне и тридцать…

Мда… И правда сам виноват — нехрен было советников арестовывать да гвардию рассылать. Для малявки все кончилось бы печально, зато… А нихрена, в общем-то. Не с Холмом, так с отморозками войну бы готовили. Как не поверни, а все одно и то же. Армии не для красоты держат, они себя окупать должны.

— Ой, не строй такую физию! Тебе не идет задумчивость, поверь… — сожрав мою последнюю фигуры и добив остатки пирога, Эмбер убрала ноги со стола, поправляя рубашку и намекая что обед окончен. — К тому же, какое нам дело? Пусть варятся в своем котле. А нам… О! К слову, я слышала в салон этой твоей… Ай, как ее? В очках которая. Я слышала там какие-то интересные диковинки объявились, а у тебя как раз скромное, но жалование сегодня выплачивают…

Остановившись в дверях, я уставился на хитрую моську, так и светящуюся от самодовольства. Ой неспроста ее в к аутистке потянуло…

Припомнив утренние россказни про страшных караванщиков, напуганного мужика возле тележки рудокопа и записку на грелки, я начал понимать, откуда и куда ветер дует. Специально ведь, жопа карамельная…

— Поражен красотой, надеюсь? Готовишься предложить сердце? Давно пора, не то тридцать…

— Я просто подумал, что для безлюдной улицы там как-то чересчур много свиданий назначено… Сперва горничная, теперь тебя в антикварку понесло… Слышь, колись давай, чего ты там мутишь? Опять резиденцию к рукам прибрать хочешь или просто контрабанда очередная?

— О-о-ох… Нельзя быть слабоумным и проницательным одновременно, это просто не честно! Ай, так уж быть, раз ты столько продержался… Это я наняла эту крестьянскую потаскуху. И пообещала очень щедрую награду, коли сумеет соблазнить. А сегодня… Ну, я слышала будто она хочет разыграть нечто из репертуара «дамы в беде». Караванщика наняла даже… Хочу поглазеть! Знаю, игра будет отвратительной, но…

Но я был не в настроении для этих уловок.

— Никого ты, блин, не нанимала. Эллис ты же просто постфактум ей денег предложила, ибо «не можешь победить возглавь» и прочая херабора. И с Киарой в зале сегодня та же самая…

— Эй! Слабоумие или проницательность, выбери одно! И если ты думаешь, что я и актриске награду пообещала, то ты еще больший болван, чем кажешься!

Платить не платила, а просто лицо сохранила, но… Ай, не важно.

Щеки Эллис потихоньку заливались румянцем, лишний раз сигнализируя о ее «поражении» в очередной дурацкой интриге. Ничего, ночью отыграется — опять ребра болеть будут.

А вообще… Караванщики не такая уж плохая идея. Отбудут они где-то через два дня, неделя на дорогу, туда-сюда… В принципе, месяца хватит. Как раз порву жопу малявке, вправлю мозги Аллерии, а самое главное…

— Да не вслух, болван! Аргх… Теперь и мне поезжать придется! А я надеялась, пока тебя не будет — вышвырнуть этого сморщенного истукана из резиденции и… То есть… Проклятье, да ты заразный! Я и сама затыкаться разучилась.

— Заразный, заразный, еще какой. И оставь резиденцию в покое, всех денег все равно не заработаешь.

— Ступай-ступай, философ, казне свои мудрости раскроешь…

— Та чего там раскрывать-то, память у меня дырявая, вот ты и пытаешься как-то компенсировать. То это посчитай, то еще чего запомни… А в регистратуру поставила, ибо надеешься, что если я буду занят делом то перестану совать голову в драконью жопу…

В последний миг я успел закрыть дверь, прежде чем туфля стукнула о дерево. Эмбер не только умела проигрывать, но и тщательно это скрывать.

Ладно, пес с ней. Свожу я ее к аутистке, посмотрим на это «шоу».

Цикл завершен на главе «23: Никак они не научатся.» Далее следует бонус в виде первой версии переделки сценария в книгу.