Самозванец

Глава 13

Занятия прошли продуктивно и даже нескучно. Мне вообще нравилась система «сам себе господин». Никто не заставлял ходить на занятия, и можно было записаться на интересующие предметы, а не посещать всё подряд. Домашку задавали, но никто не проверял. Главное, в итоге сдать тесты по предметам, которые выбрал, и набрать проходной балл.

Что касалось практики, то её посещение было обязательным для всех, и пропуски грозили штрафами на рейтинг и «продлёнкой» (чем-то вроде общественных работ или всем ненавистных дежурств по столовой или в других корпусах). Высшей Школе Героев нужны герои и не нужны лентяи.

Пропускать практику было не в интересах студентов. В неё входила физкультура: тренировки на скорость, ловкость и силу. Даже девочками были определены специальные нормативы, ниже которых нельзя было опускать планку. И если кто-то не справлялся, то назначалось дополнительное занятие, пока минимум не будет достигнут.

Со следующей недели должны были ввести обязательные практические занятия по каждой конкретной Печати энергии.

К своему облегчению, проснувшись сегодня, обнаружил на браслете эмблему Печати Потока — зигзагообразную молнию в круге а-ля «не влезай, убьёт». Значит, впереди меня ждали уроки по телекинезу и другим проявлениям этого вида способностей.

Чтобы разобраться во всём поподробнее заранее, направился в храм знаний — в библиотеку. Вход в неё был бесплатный для всех, а вот читальные залы стоили денег. Для чёрных браслетов доступ обходился в один балл, как и в другие корпуса, например, с бассейном, тренажерами, музейными экспонатами или зоопарком (да, даже он тут имелся!).

Читальные залы других цветов, естественно, стоили намного дороже и имели ряд дополнительных платных услуг. У каждого сектора — от чёрного до золотого — эти услуги были свои.

Кроме того, чтобы получить доступ к некоторым книгам, необходимо было иметь браслет определённого цвета и оставить залог в виде баллов, который потом возвращался, если книга после чтения не была повреждена. Для чёрных браслетов доступ к таким книгам осуществлялся только с компьютеров. Можно было посмотреть фото и сканы, но нельзя было прикоснуться к прекрасному.

В отличие от общежития, ярусы в библиотеке шли от высшего к низшему. То есть на нижних этажах располагались золотые ребята, которым специально обученные люди подавали чай, приносили закуски, снимали копии с документов, предоставляли выжимки из учебников, подносили книги для чтения и всячески облегчали жизнь.

Насколько комфортными были читальные залы мажоров, можно было подметить, поднимаясь в просторном стеклянном лифте на чердачный ярус для чернобраслетных, который был значительно темнее и совершенно не блистал роскошью. Книг, соответственно, тоже было меньше. Простые деревянные полки с минимальным набором текстов. Их можно было найти и на других ярусах в более дорогих переплетах. В другой части — скромные компьютерные столы, вместо крутых стеллажей со старинными изданиями, на которых были запечатлены легенды, передаваемы из поколения в поколение.

Но мне здесь нравилось намного больше. Тут был мягкий домашний свет, тишина и уют. Возможно, это было связано с тем, что золотые ребята проводили в библиотеке намного больше времени, не пытаясь ничего сэкономить и предпочитая высококлассное обслуживание и комфорт при получении знаний. А парни типа Шена учились в комнатах по учебникам, выданным в пользование на весь учебный год, чтобы нагнать основную программу, которую большинство золотых браслетов изучали ещё в старшей школе.

— Привет! — послышался знакомый голос, и я оторвался от разглядывания корешков книг.

Это была Руби, спрятавшаяся за монитором компьютера. На ней были очки в широкой чёрной оправе, которые я видел впервые, белая рубашка и юбка от школьной формы. Пиджак она повесила на спинку стула.

— Привет, привет, — ответил я обрадовавшись. — Учишься?

— Угу, — кивнула она. — В игры тут не поиграешь, я уже проверила.

— Жа-аль, — рассмеялся я. — Эти старпёрские компы наверняка потянули бы «Героев». Настоящих, в отличие от нас.

— Кого? — не поняла Руби, и я решил не пояснять, меняя тему.

— Скажи мне лучше, дружочек, что тебе известно о разломах и червоточинах? Где и как они проявляются? Куда ведут? Только ли в миры, где живёт всякая нечисть или можно установить контакт с разумной формой жизни?

Руби не была ботоняшкой в прямом смысле слова, но девчонкой являлась ответственной и трудолюбивой. С её внешностью можно было вообще ни о чём не париться, строить глазки, крутить буферами, которые с трудом помещались в рубашке, давая пуговичкам неслабую нагрузку. Но она предпочитала учиться, добиваться и краснеть, если кто-то проявлял больше внимания, чем ей хотелось. Поэтому надежды, что тему межпространственных перемещений она уже изучила, могли оправдаться.

Она на мгновение задумалась, поправила очки и подозвала меня, приглашая за свой стол. Подхватив ближайший незанятый стул, разместился рядом с красавицей и уставился в монитор, ругая себя, что и так слишком надолго задержал взгляд на рубашке, которая (был готов поклясться!) вот-вот расстегнётся, не выдержав веса упругих форм.

«А уж мне очень хорошо известно, насколько они упругие и мягкие, и даже способные смягчить падение моей пустоголовой башки…» — подумал я, вспоминая наше знакомство в машине.

— Смотри, — произнесла она, обернувшись ко мне, и я уставился на неё, не сразу сообразив, что барышня указывает на монитор.

— Червоточины — это нарушения потоков энергии, которые провоцируют различные аномалии в нашем мире. Их природа… — она задумалась, — местная… То есть ничего не привносится извне, просто то, что имеется, начинает работать как-то не так, порождая явления на уровне полтергейстов, призраков или чего похуже и помощнее. Зависит от размера червоточины. Заметить её крайне сложно, она, скорее, как радиация, её невооружённым глазом не увидишь, только при помощи приборов.

— Какими-то измерителями типа ЭМП? — уточнил я, и она кивнула.

— Разломы же это скорее порталы. Но не как в фильмах, когда открывается красивенькая пространственная дыра, и туда заходишь как в арку или в люк. Их тоже часто сложно заметить без специальной техники. Но они более осязаемы, их можно увидеть как зной в жаркий день. Когда воздух нагревается и плывёт. Только плывёт он не везде, а в каком-то определённом месте. Или как будто вибрирует, что телом чувствуешь рядом что-то странное.

Тут же припомнил, как передо мной поплыло зеркало, искажаясь и меняя форму, притягивая к себе каким-то особым магнетизмом. Видимо, меня затянуло в один из таких разломов. Но почему он вообще открылся в моём мире? И почему при переходе переместил только сознание. Или душу? Или все вместе. Загадка…

— А мы через эти разломы пройти можем? Или только монстры к нам?

Руби пожала плечами.

— Лучше у преподавателей спросить. Я в легендах ничего такого не встречала, только то, что монстры попадали к нам именно через разломы.

«Может, я тоже монстр? — промелькнула мысль. — Прорвался и захватил чужое тело».

— А что по этим монстрам вообще известно? Кто откуда лезет, и зачем… можно понять? И насчёт разумной жизни… Они как твари бессловесные или к диалогу готовы?

— Ох, ну и вопросы у тебя. Если б сейчас такое на экзамене спросили, я бы засыпалась, — неуверенно произнесла она, поправляя очки и потирая кончик носа. — Есть отдельные справочники по монстрам. Там вроде есть характеристики: кто когда появлялся, что умел и какие места слабые имеются. Мы вроде как это будем проходить позже, на лекциях по бестиариям. Но что там по разумности и готовности к диалогу — не знаю. Никогда такого не слышала.

— Значит, не будет никаких «мы пришли с миром»?

— Про мир ничего в легендах не упоминается, только про бои.

— А как думаешь, есть там где-то мир как этот?

— Вряд ли… Иначе в Первую Пространственную Войну было бы хоть одно соприкосновение с такими существами. Но ни в одной легенде нет упоминаний.

«Забавно, — подумалось мне. — В моём мире тоже все уверены, что нет ничего другого, кроме нас. И только мечтатели придают тайный смысл необъяснимым и объяснимым странностям. Круги на полях, вещие сны, пятна на фотографиях и необычные образы в небе всё ещё будоражат воображение и вдохновляют мечтать».

— Хотя… — она начала скроллить статьи, перескакивая с одной ссылки на другую. — А вот кстати… Неформальные источники говорят, что после Первой Пространственной Войны в наш мир проникли оборотни и остались здесь ждать второго вторжения, когда грань между мирами истончится. Тогда они смогут вернуться домой. Поэтому, когда герои проявят себя, оборотни восстанут и перейдут на сторону монстров.

Руби нахмурилась, а потом просияла.

— Тьфу ты! Дошло. Это же форум противников Героев.

— Кого? — мне требовались пояснения.

Краем уха уже довелось услышать о каких-то сектантах, которые требовали закрытия проекта, сдерживания любых суперспособностей и отмены почитания Героев, потому что те якобы сами одним своим присутствием провоцировали открытие червоточин и разломов. Но официальная версия гласила, что эффект обратный: червоточины и разломы провоцируют проявление супергеройских способностей. В общем, типичный спор в стиле, что первично: курица или яйцо. А в данном случае: Герои или аномалии.

— Секта Отрицателей… — пояснила Руби, — они утверждают, что нельзя допускать развития способностей у нас, потому что это повлечёт происшествия по всему миру и спровоцирует Вторую Пространственную Войну. Они также утверждают, что если всех нас собрать, как это сделал основатель Школы, то мы будем создавать большую концентрацию энергии, которая будет подпитывать нас, и мы можем выйти из-под контроля. — Она задумалась и произнесла: — Хотя в этом, скорее всего, есть доля правды. Потому что ректор Школы как-то упоминал, насколько важно студентам поступить на учёбу сюда. Что здесь мы раскроемся быстрее не только из-за того, что набрал лучший педагогический состав, но и потому что в командах Герои всегда сильнее. И поэтому многие боятся отчисления. Там они станут обычными фокусниками, не сумев достигнуть высот мастерства. Кроме того, иметь диплом лучшей школы в мире, это немалый престиж.

— Ты во всё это веришь? — уточнил я, разглядывая, как Руби хмурится и напряжённо анализирует озвученное ею же.

— Верю…– искренне сказала она и, наконец, оторвалась от монитора.

Тут же поправила и без того хорошо сидящие на курносом носике очки. Мы сидели очень близко, и это определённо смущало её. Чтобы как-то увеличить дистанцию, она сдвинулась и начала собирать рубиновые локоны в пучок. Меня обдало запахом манго, которым пахли её волосы. Руби потянулась за карандашом и, ловко скрутив пряди, заколола им волосы.

— А что это вы тут делаете? — ехидный голос Шена отрезвил. — Так-так-так…

— Читаем про Секту Отрицателей. А ты чего пожаловал?

Он не ответил, потупился, и это показалось мне странным. Присмотревшись, заметил ссадину на руке, пятна на пиджаке и рубашке.

— Что-то случилось?

— Не-е, — отмахнулся он, но голос и тон выдавали неуверенность.

— Расскажи, — попросил я.

— Да этот Джонни… — начал Шен, и мы с Руби насторожились. — Они зашли в наш сектор, их браслеты позволяют заходить в любые цветовые зоны. Ну и когда шёл к столику, один из них толкнул меня. Еда разлетелась, а они… Они ржали.

— Их рейтинги наверняка упадут вниз, — попыталась поддержать Руби. — Вот увидишь, никто не будет им помогать, никому не нравятся задиры.

Шен грустно усмехнулся.

— Отец Джонни договорится. Такие всегда договариваются. Ничего из этого не попадёт в эфир.

— Нам нужно дать отпор, — заявил я. — Раз и навсегда. Если они ещё полезут, они будут знать, что последует реакция. Мы не позволим издеваться над собой.

— Ну конечно. И как же мы это сделаем? Стоит нам оступиться, компромат на нас тут же направят в эфир, потом наложат штрафы, а если отчислят…

— Надо сделать так, чтобы прикопаться было не к чему. И чтобы Джонни предстал в таком свете, что ему стало бы стыдно попасть на экран.

— Не знаю… Мне кажется, это дурная затея, — произнёс Шен, ища у Руби поддержки.

— Мы придумаем план и дадим отпор! — уверенно подытожил я и почувствовал, как Руби положила свою тёплую маленькую ладонь на моё тощее мужественное плечо.

Её поддержка досталась не Шену, а мне.