Самозванец

Глава 16

«Вы все говно!» — вспомнил я крылатую фразу из не самого лучшего фильма, когда на огромном экране в лекционной появилось лицо ректора, произносящего наставительную речь, которую он решил начать с фразы: «Вы все давно… знаете, что мир ждал появления новых Героев!».

Последовало ещё несколько шаблонных фраз, а затем он перешёл к сути.

«Я удивлён, что информация об инциденте в столовой дошла до меня только вчера», — с серьёзным выражением лица произнёс он.

Наша шалость удалась настолько, что о ней сообщили ректору, который счёл это поводом для внепланового общения со студентами по видеосвязи. В Школе уже числилось около ста тридцати студентов с учётом пропавших. Их пока не исключали из списков, потому что не было ясно, куда они делись.

Ни записок, ни информации от родственников и знакомых, ни слухов о планах, чтобы покинуть Школу. Просто «вжух» и всё. Испарились. Но об этом директор говорить не стал, ему уже итак пришлось сделать несколько заявлений и ответить на вопросы журналистов.

Сегодня тема была посвящена единству. На сухом узком лице ректора, испещрённом морщинами, читались напускные искренность и сопереживание.

«Я был удивлен, узнав о том, что между студентами существуют натянутые отношения, ведь каждый из вас призван защищать наш мир в будущем, каждый из вас призван стать Героем. Вы должны стать командой и научиться доверять друг другу, прикрывать и помогать. Вы — союзники, не враги».

«Ну да, ну да… — подумал я, — именно поэтому в Школе существует кастовая система от чёрных браслетов до золотых».

Но наивные заявления ректора (неглупого на вид мужика), должны были заставить нас усомниться в том, что у нас есть что делить. А делить нам было что. Рейтинговая система подхлёстывала соперничать, и он не мог этого не понимать.

«Вы Герои! Надежда человечества, и мы готовы помогать вам в учёбе, обеспечивая комфортные условия. Именно поэтому, посовещавшись с проректорским составом, я с радостью могу объявить, что мы вводим гранты на стипендии по одному на каждый сектор».

И после этого он ещё утверждает, что нечего делить.

«Каждый ученик из каждого сектора может претендовать на повышение своего статуса, перейдя на одну ступень выше. Один студент из чёрного сектора сможет получить бронзовый браслет, студент бронзового — серебряный, а серебряного — золотой. Для студентов из золотого сектора будет предоставлено бесплатное обучение в этом же секторе, а родителям в полной мере возвращена предоплата за учёбу. Надеемся, вы проявите усердие на занятиях и воспользуетесь возможностью улучшить условия проживания и обучения. Развивайтесь, совершенствуйтесь и… — он выдержал драматичную паузу, — становитесь Героями, которых мы так давно ждали!»

«Вот же жук!» — подумал я, понимая, что наш ректор прирождённый политик.

Он вертит фактами, как стриптизерша буферами — ловко, весело и с огоньком. При этом ещё и улыбаться не забывает. Настоящий профи!

Но услышанное всё равно меня порадовало. Это был шанс прорваться на ступеньку вверх, и упускать его было бы глупо. Условия для получения гранта пока не озвучили, но помощница ректора и по совместительству главный секретарь Школы, перехватив микрофон, уведомила, что условия сформулируют и огласят позже, разослав ещё и уведомления, каждому на персональный браслет.

После лекции и приятных новостей о грантах, нас повели в святая святых кампуса — в музей!

Руби светилась от восторга. По её словам, музей был не просто хранилищем любопытных артефактов, оставшихся от первых Героев, но и местом концентрации энергии.

— Ты только представь, там и личные вещи Героев, и фрагменты зарисовок и портретов, сделанных много веков назад, и части обмундирования, и оружие, и всё всё всё! — с блеском в глазах произнесла девушка, подхватывая меня под руку и кладя голову на плечо. — Я просто поверить не могу, что всё это происходит со мной! Я же росла на легендах, как на сказках, и даже подумать не могла, что войду в число второго поколения Героев.

— Ох, дружочек, — похлопал её по руке, — ты не представляешь, насколько я подумать не мог, что окажусь тут, да ещё и в такой ипостаси!

— Воркуете? — с усмешкой спросил догнавший нас Шен, и Руби тут же отстранилась, выпуская мою руку.

— Обсуждаем артефакты, — отозвалась она и не удержалась, показала ему язык. — А ты почему такой смурной?

— Да, на практике опять еле на минимальный балл натянул. Зато слышали, — уже воодушевлённо произнёс он, — нам сегодня значки выдадут!

— Значки — это круто! — обрадовалась Руби, но тут же не то из вежливости, не то правда переживала, поинтересовалась: — А что с учёбой? Может, тебе чем-то помочь?

— Да если б проблема была в каком-то конкретном предмете. А так — всё сложно… — пробубнел Шен. — На хрен нас вообще так мучить? Мы ж Герои, а не доктора наук.

— Не ной, бро. Задачи уровня «сложно, но можно» — самые крутые. Если тебе приходится поднапрячься, чтобы что-то осилить, но при этом задача неневыполнимая и по силам, то за них обязательно нужно браться.

— Ты как моя бабушка, — прогундел он.

— Не хочу душнить, но это действительно так, учёба полезна, получение новых навыков полезно, напрягаться, чтобы что-то постичь — полезно.

— Что полезного в математике? — вспылил он. — На фига она вообще нужна? В браслете есть калькулятор!

— Математика — мать всего! — возразил я.

— Да, бабуль, я так и понял.

На лице Шена отражалась вся скорбь мира.

— Да честно, бро. Математика и поэзия — расширяют сознание. Выводят тебя на новый уровень.

Шен с недоверием на меня покосился.

— Ага. Был у нас в подворотне один продавец… — он покосился на Руби и подобрал самое безобидное слово, которое мог: — пакетиков с чаем. И что-то ни математику, ни поэзию он ни разу никому не предлагал.

— Понимаю твой скептицизм. Но когда ты пытаешься одолеть сложную задачу, будь то математика, логика, сочинение на свободную тему, игра в пятнашки или ладушки, неважно что. Важен процесс! Поэтому… — я хотел сказать «в своё время в универе я…», но быстро осёкся. — Поэтому знания лишними не бывают. Любая дисциплина — полезна. Даже если тебе никогда не пригодятся синусы и косинусы, умерь в них разобраться — отдельный вид искусства. Это делает тебя разностороннее, даже если через время ты всё забудешь. У тебя сформируются нейронные связи, которые…

По скучающим глаза Шена я понял, что «втираю ему какую-то дичь», и решил завершить монолог.

— … которые сделают тебя очень крутым и образованным героем в глазах девчонок.

На упоминании девчонок он сразу оживился.

— Не, ну если девчонки… — он посмотрел на Руби, ища подтверждения или опровержения информации, и она с серьёзным видом размеренно кивнула. — Ну, тогда да, ладно. Имеет смысл.

Я одобрительно похлопал друга по плечу.

В музее, прежде чем начать экскурсию, нас предупредили, что каждый получит подарки от ректора. В честь двухнедельного обучения в Школе ректор решил побаловать студентов.

Подходя к окошку выдачи, мы прикладывали браслеты и получали коробочку с бантом того цвета, к какому сектору относимся. Чёрные ленты смотрелись бы мрачно, но на красивых матовых чёрных коробках они выглядели вполне стильно. Сбоку каждая имела эмблему с надписью «Высшая Школа Героев», выполненную серебряными буквами.

В коробке обнаружился не только значок с символикой, соответствующей той Печати энергии, которую мы имели, но и персональные бонусы. Чернобраслетным достались брелоки в виде чёрных котов, открытка с воодушевляющей речью и пожеланиями успехов в учёбе, карточка на десять бонусных монет и сертификат на выбор персонального транспортного средства: велосипеда, скейта или самоката для езды по кампусу.

«Боже, и тут самокатчики», — мысленно выругался, вспоминая узкие тротуары в центре и мчащихся школьников.

— Ва-ау! — восхитился Шен. — Представляешь, теперь можно на великах гонять!

— Это чтоб ты на занятия больше не опаздывал, — подколол я. — Ты хоть и можешь удлинить ноги, но ходить от этого быстрее не начинаешь.

— Ты просто завидуешь, что я могу удлинять, а ты нет. И, между прочим, не только ноги, — парировал он.

— Один-один, — согласился я. — А подгон, действительно полезный. И хоть я люблю прогулки, время это сильно сэкономит.

Территория кампуса была обширной, но никакой общественный транспорт тут предусмотрен не был. И по мере того как нас становилось больше, а в эксплуатацию вводилось всё больше и больше зданий, потребность в ускоренном перемещении назрела быстро.

— А как вам значки? — поинтересовалась Руби, нацепив свой возле нагрудного кармана пиджака, и распрямилась.

Идеально подогнанная форма подчёркивала фигуру и позволяла девушке, что называется, дышать полной грудью, которой она перестала стесняться. И теперь, покрутившись перед нами, с задором продемонстрировала чеканный металлический значок в виде капли, состоящей из потоков воды и покрытых сине-голубой блестящей эмалью.

Всё это я, конечно, заметил не сразу, а только после того, как Шен толкнул меня локтем вбок.

— Тебе очень идёт! — резюмировал я, цепляя себе круглый значок со знаком молнии внутри.

— А видели, — заговорил Шен, указывая на ребят из бронзового сектора, — у нас окантовка на значках чёрная, а у них под бронзу. У золотых, видимо, золотая.

— Наша, — с видом знатока произнесла Руби, — самая стильная.

Экспонаты, ждавшие нас в музее, как и предвосхищала Руби, оказались внушительными. Составные доспехи воинов чём-то напоминали самурайские, но казались более практичными и чуть менее устрашающими. Видимо, страх врагам внушали способности воинов, а не дизайн брони. И хоть этому обмундированию было уже около тысячи лет, сохранилось всё превосходно и выглядели очень достойно.

Первый огромный зал с множеством стеллажей был полностью посвящён амуниции, которая хоть и устарела морально, но не потеряла ценности и всё ещё внушала страх и трепет. Тут хранились и зарисовки, и выдержки из каких-то трактатов, и сами экспонаты, частично и целиком.

Особый интерес вызвала броня-трансформер, как её окрестил Шен, заворожённо разглядывая. Она была способна подстроиться под изменения тела за счёт подвижных сочленений, чем и привлекла его.

Прилегающее помещение акцентировалось на оружии: как на прототипах, так и реально сохранившихся трофеях. На стенах красовались схемы, иллюстрирующие механизмы и принцип действия. Стенд с холодным оружием восхищал изяществом, лёгкостью и остротой клинков. Руби больше всего понравились метательные звёздочки, а Шену — кинжалы.

Следующий зал был посвящён народному творчеству о героях. Портреты, зарисовки, статуэтки. В нём мы потеряли Руби. Оторвать от её рисунков смог бы только другой рисунок. Я и сам задержался у стенда с основной десяткой Героев. Рядом с каждым портретом шло описание биографии до начала Первой Межпространственной Войны и после неё. Отдельным разделом шли способности и их комбинации.

Больше всего меня заинтересовала женщина, пускавшая молнии из рук. Её плакат мне уже довелось видеть на лекции по супергероике у Стивена Ли Роя.

Чётко выраженная Печать Потока позволяла ей контролировать электричество, зажигать лампочку в руках, поджаривать врагов молниями и отбрасывать их в стороны, путём бесконтактного боя. Если во мне теплится хоть немного подобной силы, то применив знания по боевым искусствам, смогу добиться неплохих результатов.

Ещё немного уделив времени изучению способностей Героини, отметил, что она ловко комбинировала Печать Потока с Печатью Силы, создавая вокруг себя энергетический щит, которым в одном из сражений накрыла несколько ни в чём не повинных людей, случайно оказавшихся в зоне поражения, чем спасла их жизни и жизни нескольких своих раненых товарищей.

Следующий зал был посвящён истории Школы. В центре зала висел портрет основателя, выкупившего в прошлом веке территорию, где сейчас находился кампус. Рядом висела биография, список заслуг и потомков, среди которых числился ректор. Внизу была коротка справка о том, у кого эту территорию выкупили и во сколько всё это обошлось.

Карандашные зарисовки зданий и планов понравились Руби, а мы с Шеном сосредоточились на современных объёмных моделях, выполненных в уменьшенном масштабе и скрытых под стеклом.

Следующий зал представлял особую ценность, так как там хранились особые артефакты. Некоторые из предметов содержали краткое описание, в котором значилось, что принцип действия предмета не определён, но дошёл до нашего времени в исходном виде. Некоторые предметы имели отметку о том, кому из Героев принадлежали, некоторые нет. Отдельный стенд был посвящён украшениям. Перстни, инкрустированное наградное оружие и прочие ценности. Всё под охраной и в защитных сейфах.

— А там что? — позвал я Шена, заметив пустой стенд. — Перстень-невидимка?

Он хохотнул, и потом, посерьёзнев, приник стеклу.

На табличке красовался эскиз мужского красивого перстня с красными камнями по всей площади печатки, и чёрными — выложенными в виде символа бесконечности.

— Странные дела… — отозвался он. — Об особых свойствах информации нет. Руби! — обернулся к красноволосой. — Не ты стырила?

Она лишь фыркнула, на его подколы, а я решил подозвать экскурсовода.

Люди пропадают, перстни пропадают. Что за фигня?

Женщину, проводившую экскурсию, это тоже удивило. Что-то спросив по своему браслету, она лишь недоумённо пожала плечами и попросила нас идти дальше, сославшись, что перстень может быть на реставрации.

— Какая может быть реставрация у перстня? — удивился Шен.

— Бриллианты начищают, — отшутился я. — Сходи к ним, может, научать тебя зубы чистить.

Но шутливое настроение быстро развеялось, когда в толпе мы заметили обеспокоенного Терра.

Руби махнула ему подзывая. Они со здоровяком очень сдружились, возможно, ещё с той совместной поездки из тюрьмы.

— Что с тобой? — сразу насторожилась Руби, почувствовавшая неладное.

Он мотнул головой, предлагая отойти подальше от остальных. Терр был не из тех, кто создаёт панику на ровном месте, а тут такая конспирация. Видеть на его лице хоть какую-то эмоцию было уже удивительно, а тревогу, смешанную со страхом — и подавно. Тут уже и мне стало не по себе.

— Агата пропала… — тихо произнёс он, и мы замерли, не в силах вымолвить ни слова.

Нас будто грозовой тучей накрыло, подняло в воздух и бросило наземь.

Девочка-менталист с косичками, так ловко управлявшаяся с кошками формально не входила в нашу шайку, но всё равно стала для нас своей.

— Вошла вчера в медкорпус и пропала. Больше её никто не видел…