Самый красивый хулиган

Глава 27 Что мы творим?

– Чушь какая-то, – нахмурился Ярик. – Зачем Вите два раза заходить в женскую раздевалку?

– Вот и я о том же, – подхватила Настя. – Первый раз он был в куртке, потому что зашел с улицы, но второй раз он был не только в куртке, но еще и в толстовке, причем в середине смены! Разве это не странно? – Она посмотрела на брата.

– Странно, конечно, но объяснимо. Он курильщик, так что иногда выходит на улицу, мог накинуть куртку, никто бы не удивился, – пояснил Эрик.

– Допустим, – не стал спорить Ярик. – Но я снова вернусь к своему вопросу: на фига ему было ходить в женскую раздевалку дважды?

– Второй раз точно был Юра, – уверенно сказала Настя. – Закрыл лицо капюшоном и надел Витину куртку.

– Хорошо. Но в первый раз определенно был Витя – ты видела его лицо на камере… И что он там делал? – не сдавался Ярослав.

Настя нахмурилась. Почему-то она чувствовала, что Витя тут ни при чем, но Ярослав был прав. По какой-то причине Витя посетил женскую раздевалку в начале смены. А Юра в конце. И если со вторым все было понятно, то с первым…

– Может, они в сговоре? – предположила она. – Но тоже ерунда какая-то получается. Зачем Вите так подставляться?

– Ну да, если бы камеры проверили сразу, то увидели бы его, – подхватил Ярик. – Разве что Юра все просчитал…

– Именно! Он знал, что его отца не будет в ресторане, и знал, что Верка не полезет в камеры. Да еще и сам пораньше ушел. Наверное, они вдвоем сговорились против Эрика, хотя заправлял всем, конечно же, Юра.

Эрик закатил глаза. Ему по большому счету было совершенно наплевать, кто его подставил: Витя, Юра или они оба. Было обидно, что Аня так ему и не ответила. Что не поверила в него. Он смотрел на сестру и соседа, которые явно были на одной волне, и чувствовал себя до жути лишним и одиноким.

А еще его раздражало то, что Настя то и дело мимолетно прикасалась к соседу, а он глаз с нее не сводил. Эрик вспомнил, какое лицо было у Ярослава, когда он встретил его у подъезда, возвращаясь из магазина.

В плотно сжатых губах тлеет сигарета, а глаза такие, как будто он был готов убить кого-то. Эрик почему-то не смог пройти мимо и спросил, все ли в порядке. Ярослав завис на мгновение, а потом сообщил ему, что Настя уехала с Юрой. Оказалось, что нелюбовь к Юре объединяет даже сильнее, чем любовь к Насте, и через пять минут они пили чай на кухне в квартире близнецов. Какое-то время молча, а потом Ярик спросил, почему он не стал оправдываться перед хозяином рестика.

Эрик пожал плечами, потому что ему было нечего ответить. Наверное, ему было плевать, что подумают другие. Его волновало мнение только одного человека. Ну и сестры, конечно же, но Настя бы никогда не повелась на такую чушь.

Ярик, казалось, понял его без слов. Потом зачем-то сказал, что Анька слишком добрая и доверчивая. Как будто Эрик сам этого не знал. Но все равно было приятно, что сосед, вроде как, попытался его утешить.

Потом они снова замолчали, но тишина не давила. Эрику даже показалось, что Ярослав не такой уж и неприятный. А когда Настя вернулась в квартиру, он вдруг понял, почему сестра запала на этого парня. В ее присутствии у него даже взгляд менялся. И как только он раньше этого не замечал?

Может, просто не хотел видеть то, что было у него прямо под носом?

И все-таки ему не нравилось, что они сидят слишком близко. Было в этом что-то… Эрик и сам не понимал, чего ему неймется. Может, он просто им завидует?

– Эрик, ты меня слушаешь вообще? – возмутилась Настя, пнув его по голени под столом.

– Ауч, – Эрик встрепенулся и уставился на сестру. – Ты чего?

– Того! Ты меня не слушаешь, а я вообще-то думаю, как обелить твою репутацию, – надулась Настя.

– А заодно пустить ко дну Юру?

– В качестве приятного бонуса… почему бы и нет?

– Потому что это бесполезно, – отмахнулся Эрик. – Во-первых, не думаю, что это Юра. Он, конечно, мерзкий тип, но и Витя не такой святоша и простачок, каким может показаться. А во‐вторых…

Эрик замолчал и снова посмотрел на сестру и соседа. Он готов был поклясться, что они держатся за руки под столом. Гадость какая.

– Во-вторых, мне плевать на Витю, Юру и этот занюханный ресторан, – сказал он наконец, резко встав со стула. – Я хочу поговорить с Аней.

– У нее еще смена, – напомнил Ярик.

– Значит, подожду.

Эрик понял, что лучше будет топтаться на улице, чем смотреть на новоиспеченную парочку и слушать про Юру и Витю. И думать о том, что Аня поверила, что он вор. А может, не поверила и просто игнорит его. А может, ей теперь стыдно быть с ним. В любом случае, он устал строить теории и просто хотел услышать правду. Хотя бы это он точно заслужил.

– А как же план? Эрик, мы не можем вот так вот это оставить!

Ярик чуть сжал Настину ладонь, намекая, что сейчас лучше отпустить Эрика и дать ему разобраться с Аней. Тем более что он то и дело выпадал из обсуждения и был весь в себе.

Настя все поняла без слов. Она и сама видела, что брата не особо волнует, кто там и как его подставил, и не могла его за это судить.

– Ладно, поговори с Аней, а потом мы придумаем план. Идет? – Она тепло улыбнулась близнецу.

– Ага, – Эрик вышел в коридор. – Я не знаю, когда вернусь, а ты, Ярослав, пока вправь ей мозги, чтобы с Юрой больше не каталась!

– Не надо мне мозги вправлять! – крикнула вдогонку Настя, но дверь за Эриком уже захлопнулась.

Тогда девушка повернулась к Ярославу и обнаружила, что тот почему-то злится. Это было удивительно, учитывая, что еще пару минут назад он нежно держал ее за руку под столом. Настя нервно встала и прошлась по кухне, не понимая, чего они все на нее взъелись.

Да, она встретилась с Юрой. И да, она догадывалась, что Ярику это не понравится. Но она же сделала это для Эрика. Просто хотела, как лучше, а не вот это вот все!

– Настя…

– Даже не начинай, – простонала она. – Юра позвонил и сказал, что кое-что знает про кражу и про Эрика. Что мне оставалось делать?

– Настя, блин! – Ярик подошел к ней и крепко сжал ее плечи. – Если он правда подстроил увольнение Эрика, то это лишний раз доказывает, что он больной на голову!

– Ярослав, прекрати! Ты утрируешь! Мы еще даже не доказали, что это он!

Она понимала, что на фоне ее недавних обвинений в адрес Юры оправдание получилось весьма жалким, поэтому поступила в лучших традициях своей матери и сделала хорошую мину при откровенно дерьмовой игре.

– Все под контролем, – заявила она, гордо вскинув подбородок вверх.

– Под контролем? Где-то я это уже слышал! – еще больше разозлился парень. – Ты прекрасно понимаешь, что это Кабанов.

– Хорошо, извини, – сдалась Настя, поднимая руки в знак капитуляции. – Ты прав. И все же не стоит так волноваться…

– И как мне не волноваться, если ты гоняешь с ним на машине?! И вообще, я не хочу… не хочу я, чтобы ты с ним общалась. Тем более наедине.

До Насти вдруг дошло, как до жирафа, что Ярослав не столько волнуется, сколько…

– Ты же не… – договорить она не решалась.

Какая, в конце концов, могла быть ревность, учитывая, что все они знали, кто такой Юра?

– Да, я ревную, – выпалил Ярик бледнея. – И да, я больной.

Ярослав понимал, что ведет себя глупо, что выглядит тупо и говорит полную чушь. Насте точно не нравится Кабанов, но почему тогда так стремно от одной мысли, что она едет с ним в машине куда-то вечером?

– Вот ревность точно лишняя, – тихо промурлыкала Настя, задерживая взгляд на его губах. – У тебя нет конкурентов, милый.

– Так, давай без твоих женских штучек! – стушевался Ярик, борясь с желанием ее поцеловать.

– Каких штучек? – Настя невесомо пробежала тонкими пальцами по его руке, вызывая бурю мурашек во всем теле.

– Без этих штучек, – буркнул Ярик куда мягче. – И так веревки из меня вьешь.

– А ты против? – игриво спросила девушка, касаясь пальцами его шеи.

Кожу словно обожгло. Ярик потянул носом воздух, чувствуя, что горит изнутри. Он почти забыл, о чем они говорили минуту назад. Он машинально наклонил голову, едва ли не касаясь губами кончика ее носа.

– Для таких провокаторш, как ты, есть отдельное место в аду, ты в курсе?

– А ты пойдешь со мной в котел? – хихикнула девушка.

– Я уже там, – выдохнул Ярик и поцеловал ее.

Настя едва не застонала от удовольствия – целовался он с каждым днем все горячее. Вот и сейчас, он крепко прижимал ее к себе, целуя влажно и даже пошло. Но сегодня к этому примешалась еще и какая-то настойчивость, и жадность. Словно он доказывал себе и ей, что она только его.

– Не смей меня ревновать, – выдохнула сквозь поцелуи Настя.

– Не смей давать мне поводы для этого, – также выдохнул он ей в рот.

* * *

Витя осторожно открыл дверь и заглянул в женскую раздевалку. Он знал, что до самого конца смены тут никто не появится, но все равно перестраховался. Тихо прикрыв дверь, он сделал шаг вперед и замер, увидев Соколову, которая должна была быть в зале. По крайней мере, была там, пять минут назад, когда он вышел на перекур.

Аня стояла спиной к нему и рылась в своем шкафчике. Первой мыслью было незаметно уйти, и Витя даже шагнул назад, но потом замер. Вот он, шанс поговорить наедине. А что он скажет? Не важно, главное не так глупо, как в тот раз. Он набрал в легкие воздух, но выдохнуть так и не смог, потому что Аня быстрым движением стянула с себя черную форменную рубашку.

Витя застыл, рассматривая узкую спину с чуть оттопыренными лопатками. Аня распустила пучок, и рыжие волосы красивой волной упали на молочно-белую кожу. Очнулся он только когда Аня стала расстегивать юбку.

Он издал какой-то странный звук, похожий на покашливание, и Соколова резко обернулась.

– Витя?! Ты совсем офигел? – взвизгнула она, подпрыгивая от возмущения и натягивая футболку, которую выхватила из шкафчика.

– Ань, ты не так поняла, я не подсматривал, – сбивчиво заговорил парень. – Я не знал, что ты здесь.

– А, то есть это я виновата?! Ты что вообще в женской раздевалке делаешь?!

Надев футболку, Аня почувствовала себя увереннее и грозно посмотрела на Витю, скрестив руки на груди.

– Что у тебя в руке? – вдруг спросила она, заметив, что он что-то сжимает в кулаке.

Витя отвел глаза в сторону. Аня подозрительно прищурилась и шагнула к нему, вдруг подумав, что в вечер кражи он тоже был в ресторане.

– Ты уже не первый раз тут, – догадалась она.

Парень вдруг покраснел и кивнул. Плюшка сжала кулаки, чувствуя, что сейчас закричит от распиравшей ее злости.

– Как ты мог не признаться? Просто молчал и делал вид, что все в порядке? Ты нормальный человек вообще?

– Ань, я…

Она не стала его слушать. Просто подошла вплотную и схватила его за руку, крепко сжимая запястье. Витя посмотрел ей в глаза, а потом медленно разжал пальцы. На ладони лежал киндер сюрприз.

Аня оторопело переводила глаза с шоколадного яйца на Витю и обратно.

– Это… это что? – растерялась она.

– Это тебе.

Плюшка сунула руку в кармашек передника, нащупывая там игрушку, которую нашла в прошлом киндере.

– В прошлый раз… это тоже был ты? – на всякий случай уточнила она.

– Да, я… прости, что залез в твой шкафчик, я просто хотел сделать тебе приятно.

Аня не знала, что ей делать. Накричать на него, сказать, чтобы убирался? Пойти к Вере и сказать, что он лазит по ее шкафчику? А может, и не только по ее? Что женскую раздевалку превратили в проходной двор?

Хотелось схватиться за голову и начать рвать на себе волосы. Какая же она идиотка! Получается, Эрик вообще в раздевалку не заходил, а Витя не весь вечер был за баром, как она думала. Да еще и киндер этот…

– Прости, – повторил Витя.

– Нет, не прощу! Нельзя вот так вот запросто лазить по чужим шкафчикам, особенно после того, как Эрика уволили!

– Ань, его уволили за то, что он украл чужие вещи, – напомнил Витя.

– Ничего он не крал! – воскликнула Аня. – И вообще, может, это ты его подставил?

Витя дернулся от ее вопроса, как от пощечины.

– Чего? Соколова, ты свихнулась? Я просто…

– Что просто? – напирала Аня. – Ходишь в женскую раздевалку, как к себе домой, подглядываешь за мной, в шкафчик мой залез.

– Я не знаю, что ты там себе придумала, – неожиданно твердо сказал Витя. – Я не хотел тебя обидеть или… я просто хотел тебя порадовать.

Прежде чем Аня успела спросить, с чего это у него возникло такое интересное желание, он тяжело сглотнул, а потом как-то сипло сказал:

– Ты мне нравишься. Нет, не так… – Витя поморщился, собираясь с духом, а потом все-таки сказал: – Я тебя люблю.

Аня обалдело смотрела на его напряженное лицо, на красные оттопыренные уши и не понимала, плакать ей или смеяться. В тот раз она была уверена, что он шутит, а сейчас было совсем по-другому.

Витя весь напрягся и застыл, внимательно всматриваясь в ее лицо и со страхом ожидая реакции. А Плюшка просто растерянно смотрела в ответ, не понимая, как ей быть. Он выглядел серьезным, но ведь она помнила, что еще недавно он шутил над ней, обзывал конопатой. И в школе он ее дразнил, и не только за веснушки. Так какого черта он вдруг выдает ей какие-то признания?

Самым логичным было, что он прикалывается, но почему тогда так смотрит? Пристально, даже не моргая. Аня уставилась на мыски рабочих туфель, не зная, что сказать. Ей казалось, что если тебе признаются в любви, то все, что тебе остается, – это прыгнуть этому человеку на шею. Раньше она воображала себе подобные сцены с Юрой в главной роли. А потом вдруг появился Эрик, с которым все как-то резко, быстро, непонятно. Настолько быстро, что она не успевала это все переваривать, не то что думать о каких-то признаниях. Ей бы в своих чувствах разобраться.

Плюшка собралась с духом и посмотрела на Витю. Почему-то раньше она не обращала внимания, что у него очень красивые зеленые глаза.

– Ты серьезно? – наконец спросила Аня.

Витя кивнул. Она заметила, что он потянулся к ней, словно собираясь взять за руку, но потом осекся и сжал ладонь в кулак. Ей вдруг стало как-то жалко его. И стыдно за то, что ей было совсем нечего сказать.

Она почему-то поверила, что он не шутит и не врет. Что он сказал правду. А еще поняла, что он идиот, но точно не подставлял Эрика. И ничего не крал.

– Прости, – тихо шепнула Плюшка, взяв его за руку. – Тогда, про Сибирь… я соврала, – просто сказала она, вложив в его ладонь игрушку из киндера.

Витя кивнул, чувствуя, как внутри что-то болезненно сжалось. Он не жалел, что сказал ей все, как есть. И пусть в груди все противно ноет, зато честно.

– Все равно возьми. – Он сунул ей шоколадное яйцо. – Не люблю сладкое.

Прежде чем она успела что-то сказать, он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Аня грустно смотрела на киндер в своей руке и жалела, что отпросилась пораньше. Лучше бы опять не выспалась, чем вот так. Теперь ей было жалко Витю, который, хоть и вел себя, как полный дурак, делал это не со зла. А еще было стыдно, что так и не позвонила Эрику, что не поверила ему сразу и безоговорочно.

Она переодевалась, думая о том, что была кругом не права и вообще дура. Как же она могла не замечать Витины чувства? Ведь получается, Ярик был по-своему прав. Как минимум у Вити был повод подставить Эрика. И хотя она уверена, что он этого не делал, мог быть кто-то еще. Но кто? И зачем?

Что еще она могла не замечать?

Вопросы носились по кругу в голове, а ответов не было. Аня взялась за телефон, но потом испугалась. А что, если Эрик теперь не захочет ее видеть? Она должна была сразу же занять его сторону, так же как заняла бы сторону Ярика. Разве не так должен поступать любящий человек?

С этими мыслями она вышла из ресторана и торопливо зашагала в сторону дома. Сердце бухало где-то в горле, а в голове было пусто. Плюшка вдруг ощутила невероятную ясность и, приближаясь к скверу, поняла, что не повернет налево, в сторону частного сектора, а пойдет прямо. К Эрику.

Только она подумала об этом, как увидела до боли знакомые белые «найки», о которых Ярик в свое время прожужжал ей все уши. Эрик сидел на лавочке, вытянув перед собой ноги. Услышав Анины шаги, он вскинул лицо и посмотрел на нее, а она улыбнулась, вспомнив, как сама ждала его в этом сквере.

Прежде чем Эрик что-то сказал, она села на лавочку рядом с ним и взяла за руку. Пальцы его были холодные, как ледышки. Она гладила их, стараясь согреть в своих теплых ладонях, и все не решалась посмотреть ему в глаза. Вместо этого поднесла его пальцы к губам и выдохнула на них теплым воздухом.

У Эрика защекотало под кожей от этого маленького жеста. Что-то екнуло в груди, и он склонился к их переплетенным пальцам, нежно целуя Анину ладонь.

– Ты не злишься? – удивленно спросила она, все так же не встречаясь с ним взглядами.

– А должен?

– Ну… я бы злилась, – призналась Плюшка.

– А я вот не смог, – хмыкнул парень, ласково проводя большим пальцем по костяшкам ее пальцев. – Но обиделся.

Ее тронуло то, как просто и честно он в этом признался. Она прижалась к нему, утыкаясь лицом в шею, чувствуя, как краснеет от стыда и своей глупости. Как она могла засомневаться хоть на секунду?

– Прости. Я… я не думаю, что ты вор, просто Эля начала рассказывать про своего мужа, который ей постоянно врет, и еще Стаська со своим бывшим изменником и…

– Вот что бывает, когда куриц всяких наслушаешься, – назидательно сказал Эрик.

Аня вздохнула, подумав, что у нее самой мозги куриные, а Эрик обхватил пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть наконец ему в глаза.

– Я ничего не крал, – очень серьезно сказал он. – И ни разу не соврал тебе.

– Я знаю… это все дурацкий киндер, – пожаловалась Аня. – Я подумала, что раз ты заходил, то…

– Какой еще киндер? – напрягся Эрик.

Плюшка вздохнула, а потом рассказала ему про Витю.

– Я никак не пойму, отбитые ухаживания на грани преследования – это какая-то местная фишка? – возмутился Эрик, дослушав до признания в раздевалке. – Кто-нибудь тут слышал про личные границы?

Он уже почти ляпнул про Юру, но осекся, вспомнив, что Аня ничего не знает, и резко замолчал.

– Если ты имеешь в виду Ярика, то он бы никогда не стал доставать Настю, – строго сказала она. – Так что не надо тут…

– Так ты уже знаешь про него и Настю? – с облегчением выдохнул Эрик.

Минус один секрет. Уже легче. Осталось как-то рассказать ей про Юру. И почему эта великая честь досталась именно ему? Чего Ярослав сам ей не сказал? Не хотел расстраивать? А стоит ли тогда ему заводить эту тему? Для чего? Чтобы неутомимые мстители могли и дальше строить свои теории насчет того, кто его подставил?

Лично Эрику было все равно. Его уже ославили на весь город, уже уволили. Так какая теперь разница? Аня ему верит. Этого вполне достаточно.

– Конечно, знаю, – заважничала Плюшка. – Мы с Яриком всем делимся.

– Прям всем? – недоверчиво уточнил Эрик.

– Ну, да. Мы, конечно, не близнецы, но тоже очень близки. И если ты думаешь, что он стал бы как-то досаждать Насте, то это неправда. Ярик тонко чувствующий и ранимый парень, так что неудивительно, что она на него запала, – заявила Плюшка, скрестив руки на груди. – А еще он добрый и заботливый. И вообще…

– Так, спокойно, я про Ярослава ничего не говорил.

Не то чтобы Эрик поверил в то, что сосед – тонкая и ранимая натура, но спорить не стал. Почувствовал, что это бесполезно.

– А про кого тогда? – подозрительно прищурилась Плюшка.

Эрик прикусил язык.

– Про Витю, конечно.

– Нет, нет, ты сказал местные… ты хотел еще про кого-то сказать. Точно хотел.

Она вспомнила странное чувство, будто Ярик что-то темнит. Вот и сейчас от нее не укрылось, что Эрик недоговаривает, и она требовательно уставилась на него.

– Ань, забей, – попросил Эрик. – Пойдем, я тебя до дома провожу?

– Ну, нет, – замотала головой она. – Скажи, что ты недоговариваешь?

– Ань, я правда не хотел бы об этом говорить, – почти умоляюще сказал Эрик, поднимаясь на ноги.

– А я хотела бы, – Аня схватила его за рукав куртки, не давая шагнуть. – Скажи мне.

Эрик вздохнул, чувствуя, что в этот раз ему не отвертеться. Да и тайны ему надоели. Единственное, очень не хотелось расстраивать Аню, но, видимо, придется.

– Это долгая история, – предупредил он.

– Я не спешу.

Эрик взял ее под руку и повел в сторону частного сектора, не зная, с чего начать. Несколько минут он собирался с мыслями, а потом пересказал Ане все, что вчера услышал от сестры. Говорил он долго, то и дело запинаясь, чтобы подобрать слова или не сказать лишнего. Самым сложным оказалось не спалить Ане, что ей ничего не рассказывали, чтобы не расстраивать, иначе бы она поняла, что Ярик рассказал про ее чувства Насте, а та ему.

Аня слушала его со странным выражением лица, напоминавшим застывшую маску. Она просто шагала рядом, теребя пальцами рукав его куртки в районе локтя, и внимательно слушала.

Эрик не знал, что она думала о том, что все проявления интереса к ней со стороны Юры были фикцией. Он просто хотел быть ближе к Насте. Аня вспомнила, как он разговаривал с Настей на дне рождения, как позвал ее с Настей на футбол, как потащил ее в кофейню в Настину смену. Вспомнила, как злился тогда Ярик, который, конечно, понимал, что происходит.

Как он мог не рассказать ей? Пожалел? Не хотел расстраивать? А может, боялся, что она разозлится на Настю?

Ну, что за идиот!

Плюшка так разозлилась, что была готова развернуться, ворваться к Ярику и надавать ему по глупой башке. Какого черта он молчал все это время?!

Еще и из нее дуру сделал. Хотя, что там было делать? Она, оказывается, ничего дальше своего носа не видит! Но он-то мог ей сказать! Он же ее лучший друг! Да что там лучший, единственный! Она с ним всем делилась и думала, что у них это взаимно. А у него сплошные секреты: и про Настю, и про Юру… что еще он ей не рассказывал? И почему?

Неужели настолько в ней сомневается? А может, он ее и другом-то не считает?

Эта мысль была горькой и колючей. Она противно царапнула где-то под ребрами, и Аня поморщилась, не замечая, что больно щиплет руку Эрика, впиваясь ногтями в ткань его куртки.

– Ань… Ань, ты мне сейчас куртку порвешь.

Он осторожно разжал пальцы девушки. У нее было такое потерянное выражение лица, что Эрику стало неприятно. Он надеялся, что Юра остался в прошлом. И хотя он понимал, что времени прошло всего ничего, ему казалось, что между ним и Аней есть что-то настоящее. То, в чем явно нет места Кабанову.

– Ой, прости, – Аня дернулась, словно выходя из транса. – Я просто задумалась.

Она остановилась, нервно барабаня пальцами по бедру. Мысли о подлеце Ярике сменились размышлениями о Юре, которого несло куда-то совсем не туда. Конечно, не было ничего удивительного в том, что он запал на Настю. Аня бы и сама в нее влюбилась, будь она парнем. К ней даже ревновать не получалось, только восхищаться. Хотя на Настю Аня тоже немножко обиделась – могла бы ей рассказать про Ярика. Да и про Юру тоже.

Она-то думала, они подружились.

Но даже несмотря на эту обиду, единственным, на кого Анька по-настоящему злилась, был Юра.

– Прям так и сказал, что Настя пожалеет? – невпопад уточнила она.

Эрик кивнул, встревоженно всматриваясь в ее лицо. Он никак не мог понять, о чем она думает, и это немного пугало. Обычно Аня была открытой книгой, эмоции читались так легко, как будто она проговаривала их вслух. А сейчас он даже предположить не мог, что у нее на уме.

Зато точно знал кто. Юра Кабанов – в каждой бочке затычка.

– Урод, – вынесла вердикт Аня.

Прежде чем Эрик что-то ответил, она приподнялась на цыпочки, коротко поцеловала его в губы, а потом обняла.

– Спасибо, что все мне рассказал.

Эрик погладил ее по спине, пытаясь утешить, хотя толком и не понимал, что именно ее беспокоит. До ее дома они дошли молча: Аня продолжала о чем-то размышлять, а Эрик чувствовал, что не стоит больше ничего говорить.

Когда они прошли мимо дома Юры, Аня покосилась на него и нахмурилась. Все еще сложно было поверить в то, что сказал ей Эрик. Она так долго смотрела на Юру глазами наивной влюбленной дуры, что было невозможно представить, как он мог кому-то угрожать или, что еще хуже, мог кого-то подставить, подведя под увольнение. Это было так скотски и бесчеловечно…

«Прими ужасную, суровую реальность», – зазвучали в голове слова Ярика.

Аня вздохнула, бог знает в какой раз за последний час, а потом пошла к дому, даже не попрощавшись с Эриком. Уже открыв калитку, она опомнилась и послала ему воздушный поцелуй. Он как-то грустно улыбнулся и махнул ей на прощание рукой. Наверное, надо было вернуться, обнять его и сказать, что она просто загрузилась, что у них все хорошо, но Аня не смогла.

Она чеканила шаги по выложенной плиткой дорожке и пыталась понять, как ей теперь быть. Голова взрывалась от новостей, которые на нее сегодня выливали все, кому не лень. Сначала Ярик рассказал про Настю, потом Витя признался в любви, а в конце Эрик добил рассказом про Юру.

Плюшка попросту не успевала переварить это все. В висках ломило, и ужасно захотелось спать, а не думать обо всем этом. Просто отключиться и перезапуститься. Она тихо открыла дверь и тут же услышала голоса родителей.

Она уже собиралась крикнуть, что вернулась, как вдруг услышала свое имя.

– Мань, ты б с Анькой поговорила насчет этого музыканта.

– Дим, ну не лезь ты.

Аня не видела, но легко могла представить, как мать отмахивается от отца, попутно заваривая чай или стругая бутерброды. Судя по ее тону, подобный разговор состоялся у них не в первый раз, и это напрягало. С чего бы ее родителям обсуждать ее и Эрика?

Плюшка осторожно сняла обувь и на цыпочках прокралась к двери, чтобы лучше слышать разговор.

– Я не лезу, а беспокоюсь, – резковато ответил отец. – И есть повод, между прочим. Я с Кабаном сегодня поболтал после работы, он мне рассказал, что уволил Эриха этого. За кражу!

– Да ты что? – ахнула мама, звякнув чашкой о блюдечко. – Быть не может! Такой хороший мальчик!

– Ага, как же! Твой хороший мальчик – любитель прихватить сувенир на память из чужого шкафчика. Наша дочь гуляет с вором! Как тебе? Ярик мне, конечно, заливает, что она все время с ним болтается, да только чую я, темнит он. Прикрывает, ясен-красен. Я это одобряю, но в таком деле, знаешь ли, лучше бы правду сказал.

– А может, и не прикрывает? Я Эрика давненько не видела… может, уже разбежались?

– Хорошо бы, – вздохнул отец. – Но к Ане ты все-таки присмотрись, а то мало ли…

Дальше Плюшка слушать не стала – она и так все поняла. Сплетни в их захолустье разлетались со скоростью звука, неудивительно, что дружелюбный сосед Антон Петрович поделился новостями с ее батей. Удивляло только то, как легко оказалось подставить человека и перевернуть его жизнь с ног на голову.

Аня кралась вверх по лестнице, стараясь не скрипнуть ступеньками и не выдать своего присутствия. Она боялась, что, если родители начнут промывать ей мозги, она не выдержит и заорет, топая ногами, прям как Милка, когда ей не давали шоколад.

Ее потряхивало от злости, которую хотелось куда-то вылить. Еще чуть-чуть – и она просто начнет кричать в воздух, потому что сама мысль, что Юра, на которого она не могла надышаться, оказался таким козлом, рвала изнутри. А осознание того, что она дура в кубе, которая позволяет всем, включая Ярика, водить ее за нос, прожигало до печенок. Но хуже всего было то, что кричи‐не кричи, а ситуацию это не изменит. Можно говорить все, что угодно, но Эрика будут считать вором до тех пор, пока кто-то не докажет обратное.

Аня прикрыла дверь в комнату, стянула с себя джинсы и свитер, забралась под одеяло и беззвучно заплакала от собственного бессилия.

* * *

Сжав пальцами дверную ручку, Плюшка почувствовала, как сердце падает куда-то в пятки. Она три дня ждала, когда ей представится подобная возможность, и вот, звезды сошлись, а она трусит.

– Ну, давай же, – шепнула сама себе Анька, подбадривая.

Оглянувшись, она убедилась, что в коридоре никого нет, и все-таки открыла дверь в Юрин кабинет. Она не знала, как долго его не будет, понятия не имела, что скажет, если он застукает ее здесь, но понимала, что более удачного момента не представится. Юрин батя укатил на турбазу с ее родителями, так что все его обязанности легли на сына. Почти всю сегодняшнюю смену Юра провел в кабинете отца, так что, если ей очень повезет, он даже не заметит, что она сюда заходила.

Шумно выдохнув, Плюшка уселась за Юрин стол и уставилась на мониторы. На одном из них был открыт какой-то отчет, а на втором мелькали картинки с камер наблюдения. Четыре окошечка показывали зал с разных углов, две камеры охватывали крыльцо и черный ход, и еще одна была в коридоре. Аня дрожащими пальцами взялась за мышку и навела ее на изображение коридора.

Программа с видеонаблюдением оказалась простой и интуитивно понятной, но у Ани все равно ушло минут пять, чтобы разобраться, как сделать окошечко полноэкранным и отмотать запись назад. Она настроила нужное число, отмотала время к началу смены и уставилась на экран. Попала почти идеально – не прошло и двух минут, как в коридор вошел Витя. Аня поставила видео на паузу и уставилась на изображение.

Витя был в подаренной ею джинсовке, черной футболке, темных джинсах и черных, видавших виды, кедах. Правая рука болталась вдоль тела, а в левой он что-то сжимал, прямо как в тот раз, в раздевалке. Плюшка догадалась, что это киндер, который она нашла в шкафчике перед сменой и приписала Эрику.

Ей снова стало грустно – вспомнилось Витино признание. Теперь, когда они сталкивались на работе, ей каждый раз становилось как-то стыдно, как будто она была виновата, что не смогла ответить взаимностью. Витя ей улыбался, но как-то не так, как раньше, без огонька. Шутил, как обычно, свои глупые шутки, но смотрел как-то печально. Аня жалела, что они в одной смене, и избегать его не получалось.

С тем же Яриком было куда проще. Она так на него сердилась, что не хотела его видеть, поэтому, когда позавчера он предложил встретиться, соврала, что у нее завал на учебе. Один – один. Совесть, конечно, кольнула, но Плюшка отмахнулась от нее, оправдав себя тем, что он делал так же.

Настя тоже звала ее погулять, но там даже врать не пришлось – Ане надо было забрать после учебы Милку из сада, а потом быстро бежать на смену, отрабатывать часы, на которые она отпросилась в понедельник.

Эрика она тоже избегала, но по совсем другим причинам – не хотела, чтобы кто-то увидел их вместе днем и разболтал родителям. А по вечерам папа повадился забирать ее из ресторана на машине. Аня старательно делала вид, что не догадывается, чем обусловлен этот аттракцион невиданной щедрости, но понимала, что вечно так продолжаться не может. Надо было что-то делать.

И вот она здесь, в Юрином кабинете, на свой страх и риск ищет доказательства невиновности Эрика.

А ведь еще какую-то неделю назад все было так хорошо!

Плюшка помотала головой, напомнив себе, что сейчас нужно абстрагироваться от своих переживаний, запустила запись и пронаблюдала, как Витя вошел в раздевалку. Тут все было понятно, это точно он. Теперь оставалось найти вторую запись, которую Юра показывал Насте. Эрик сказал, что она была сделана примерно в полночь.

Она выставила нужное время и уставилась в монитор. Вот открылась дверь раздевалки, и вышел парень в Витиной джинсовке. Он смотрел себе под ноги, и лица его не было видно, но Аня тут же поняла, что это не Витя.

Первыми в глаза бросились белые кроссовки. Верка ни за что не пустила бы в таком в зал, даже за бар. По регламенту обувь у всех должна была быть черной, в том числе и подошва, значит, сменкой это быть не могло. А в рестик Витя пришел в черных кедах не первой свежести. Эти же кроссы были белыми и очевидно новенькими. И вообще, это были конкретно кроссовки, а не кеды.

Второй важной деталью была толстовка. Аня знала, что перекуры у барменов были совсем коротенькие, так что обычно они выбегали курить прямо в форменных рубашках, не тратя время на то, чтобы накинуть куртку. А тут еще и толстовка. Но самым важным было даже не это, а джинсы.

Во-первых, Витя никогда не носил такие узкие, облегающие ноги джинсы. А во‐вторых, этот парень, который старательно косил под Витю и прятал лицо под капюшоном толстовки, был выше и прилично худее. Хотя Аня не назвала бы его прям худым. Скорее он был неплохо так подсушен. Прям как Юра.

Аня подумала, что надо бы отмотать немного назад и проверить, не заходил ли Юра в мужскую раздевалку. Она была почти уверена, что это попало на камеру. Не могло не попасть. Разве что он залез туда через окно… но тогда это будет на камере со стороны черного хода.

Взглянув на время, Плюшка обнаружила, что провела в Юрином кабинете почти полчаса. С одной стороны, ее смена уже закончилась, и можно было не спешить, а с другой… вдруг Юра зайдет?

– Не зайдет, – заверила саму себя Аня.

В конце концов, зачем ему сидеть в этой каморке, если свободен большой отцовский кабинет?

Пока она отматывала запись назад, у нее возникла идея проверить, во сколько ушел Эрик. Должно быть что-то около одиннадцати. А еще хорошо бы отсмотреть перемещения Вити. С каждой секундой Плюшка убеждалась в том, что подстава с кражей – дело рук Юры. Он очень ловко показал Насте только те фрагменты, которые должны были скомпрометировать Витю, но наверняка было много таких, которые могли доказать, что виноват во всем именно он.

Но, чтобы их найти, нужно очень много времени. Слишком много. Нужно отсмотреть две, а может, три камеры за часа два, а то и больше. Не зная точного времени, можно было сидеть хоть до утра, а даже если она что-то и найдет, то максимум сможет записать это на телефон, как Юра. А это так себе улика.

Плюшка нервно стучала ладонью по столу, напряженно думая, как быть. В конце концов, взгляд ее зацепился за название программы. Она вытащила телефон и сфоткала его, вдруг четко поняв, что именно надо сделать.

Она найдет в интернете информацию про эту программу, подготовится, возьмет флешку и перепишет на нее нужные записи. А потом пойдет с этим к папе, чтобы он заставил Антона Петровича самостоятельно проверить камеры. Теперь она даже жалела, что они оба в отъезде, потому что можно было бы просто привести Антона Петровича в кабинет и показать ему все.

– Ничего-ничего, – успокоила себя она. – Тише едешь – дальше будешь.

Ее отец всегда так говорил и никогда не опаздывал. Надо и ей взять с него пример. Сейчас нужно выждать и, по возможности, получить записи. А в понедельник, когда взрослые вернутся, она все расскажет.

Аня вернула запись в настоящее время, вышла из полноэкранного режима, встала из-за стола и придвинула кресло так, как оно стояло до нее. Оглядев дело рук своих, она улыбнулась. У нее были план и уверенность в собственных силах. А еще ее переполняла гордость из-за того, что она решилась и сама все сделала, не прося никого о помощи. И пусть это только начало, она была уверена, что все получится.

Она уже была у двери, когда ручка вдруг пришла в движение. Сердце рванулось куда-то вверх, застревая в глотке, а сама Аня отшатнулась назад, налетев попой на угол стола.

Дверь резко распахнулась, и в кабинет вошел Юра. Увидев Аню, он замер и удивленно уставился на нее.

– Соколова, ты чего тут забыла?

Аня забыла, как дышать, от испуга. Она вцепилась пальцами в край стола и, не моргая, смотрела на Юру широко распахнутыми глазами. Он, в свою очередь, смотрел на нее и ничего не понимал.

– Я… я… я тебя жду, – выдавила она, заикаясь от волнения.

– Зачем?

Юра прикрыл за собой дверь, потом сделал шаг в ее сторону и нахмурился, явно не понимая, что ей нужно.

– Я хотела поговорить с тобой. Наедине.

Аня проклинала себя за то, что так и не придумала, что скажет Юре, если он застукает ее в кабинете. Знала ведь, что нужна убедительная легенда, но подумала, что пронесет. И вот она попалась. Если он поймет, что она смотрела камеры, то может удалить записи и тогда…

Тогда никаких доказательств не будет. И виновата будет только она, потому что поверила в себя и наделала глупостей.

Нужно было срочно что-то придумать. Может, спросить про зарплату? А что спросить? Аванс им вчера выплатили. Может, попросить денег вперед? Или отпроситься? Но все эти вопросы обычно решались через Верку, и Юра должен был об этом знать. Да, конечно, он об этом знал!

– Ну, говори, – поторопил ее Юра. – Чего хотела?

Аня не могла выдавить из себя ни слова, чувствуя себя примерно так же, как тогда, когда Витя признался ей в любви. От волнения и неожиданности все мысли вылетели из головы, оставив какой-то вакуум.

Юра, конечно, замечал, что Соколова с придурью, но не думал, что настолько. И он все еще не понимал, что она делала в его кабинете и почему сейчас молчит, краснеет пятнами и переминается с ноги на ногу. Пришла просить за Эрика? Интересно, Настя рассказала ей про их разговор?

– Я… я люблю тебя, – вдруг выпалила Соколова.

Это было неожиданно. Как и то, что тонкие пальцы девушки впились в его плечи, а горячие мягкие губы прижались к подбородку. Она коротко чмокнула его и отпрянула назад, а Юра наклонился к ней, заглядывая в испуганные серые глаза. Соколова сейчас напоминала загнанного зверька, и он был готов поклясться, что слышит бешеный стук ее сердца.

Плюшка вся сжалась под взглядом Юры, не понимая, почему он так пристально на нее смотрит. Она думала, что он заржет или скажет, чтобы она выметалась, но он замер, разглядывая ее. Его лицо было как-то слишком близко, и Ане не нравилось, как он на нее смотрит. Как змея на кролика.

– А я думал, ты с Эриком, – усмехнулся Юра.

Аня промямлила что-то нечленораздельное, но Кабанову это было неинтересно. Как будто он не понимал, в чем дело. Невзрачная Соколова поверила в себя, потому что Эрик обратил на нее внимание, а когда он облажался, решила не понижать планку.

Юра обхватил пальцами острый подбородок и провел большим пальцем по щеке девушки, надавливая на тонкую кожу. От него не укрылось, что по телу Соколовой прошла дрожь от его прикосновения, и он даже подумал, что возможно действительно ей нравится. Хотя в этом не было ничего удивительного.

Вопрос был в другом: нужна ли ему Соколова, которая едва дышит от его близости? Определенно, это льстило. А еще совершенно однозначно взбесит Титова.

Юра резко обхватил Анину талию рукой, притягивая к себе. Прежде чем она поняла, что происходит, Юра впился своими губами в ее, настойчиво проталкивая свой язык ей в рот. Он целовал ее резко, почти грубо, а Аня до боли в пальцах сжимала края стола, не понимая, что происходит. На такое она никак не рассчитывала.

Пальцы Юры задирали ее толстовку, царапая короткими ногтями кожу на спине, заставляя сжиматься. Его прикосновения ощущались липкими и неприятными, и больше всего хотелось, чтобы он убрал свои руки от нее подальше. Аня чуть укусила Юрину губу, надеясь, что он отстранится, но ему, кажется, даже понравилось. Он издал какой-то приглушенный гортанный звук, сжимая второй рукой ее бедро так сильно, словно хотел оставить синяки.

Аня в ужасе вцепилась пальцами в его запястье, но, прежде чем ей удалось оторвать от себя Юрину руку, в дверь постучали, и он сам отпрянул. Его губы влажно блестели, а взгляд по-прежнему пугал.

– Да? – Юра высунул голову за дверь и увидел Верку, которая протягивала ему папку с документами. – Вера Михайловна, я сейчас уже ухожу, завтра посмотрю.

С этими словами он забрал папку и закрыл дверь перед носом возмущенного до глубины души менеджера. Посмотрел на красную как рак Соколову, которая нервно поправляла сбившуюся наверх толстовку, и решил, что ему действительно пора. Лучше свалить раньше, чем закончится смена. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел их вместе и пошли слухи.

– Ну, я пойду, наверное, – почему-то шепотом сказала Соколова, не глядя на него.

Юра усмехнулся. Было что-то забавное в ее нелепом поведении. Совсем не похоже на то, что он чувствовал рядом с Настей, но тоже неплохо. Ему нравилось ощущение собственной власти, а от мысли, как вызверится Титов, когда увидит их вместе, на душе стало тепло.

– Я тебя подвезу, – улыбнулся Юра своей фирменной улыбкой.

Аня поняла, что отвертеться не получится. Не после недавнего признания, которое было ее прикрытием. Не могла она сначала в любви признаваться, а потом сбегать, сверкая пятками. А хотелось именно этого, потому что сама перспектива того, что Юра снова будет ее трогать или, не дай бог, поцелует, заставляла содрогнуться.

Было ужасно мерзко, потому что она знала, что он все это делает для того, чтобы позлить Ярика. С тех самых пор, как Эрик рассказал ей все, все чувства к Юре, как отрезало. Раз – и все. А сейчас она в очередной раз убедилась в том, что нет в нем ничего хорошего.

Да и она сама не лучше. Что она творит?

Они вместе вышли из ресторана и сели в черный «Лансер». Юра тронулся с места, по-хозяйски положив руку на коленку Соколовой. Не то чтобы ему очень уж хотелось трогать ее коленки, но все должно выглядеть правдоподобно.

Аня вдруг поняла, что ее родители в отъезде. И родители Юры тоже. И что ни у него, ни у нее дома никого нет. От этой мысли в горле пересохло.

– Только я сегодня к Ярику, – выдавила она чуть севшим от волнения голосом. – Я обещала помочь ему с Чипсом…

– Тогда отвезу тебя к нему. Я знаю, где он живет.

В этом Аня не сомневалась. От нее не укрылось то, как довольно заулыбался Юра, в очередной раз подтвердив ее догадки насчет Ярика. Снова стало противно. И от него, и от себя. Получается, и она ничем не лучше?

С этими мыслями, она и не заметила, как они подъехали к дому. Аня уже почти взялась за спасительную ручку двери, собираясь вылезти из машины, как Юра вдруг схватил ее за плечо и дернул на себя.

– А попрощаться? – хитро прищурился он, придвигаясь к ней поближе.

Не дожидаясь ответа, Юра снова поцеловал ее, причем так напористо и жарко, как будто это был последний поцелуй в его жизни.

Увидев, как черный «Лансер» тормозит у подъезда, Ярик нахмурился и дернул поводок, подзывая Чипса. Он уже был готов привязать пса к лавочке, вытащить Юрца из машины и раз и навсегда максимально доходчиво объяснить ему, что он не должен больше появляться в этом дворе. Но стоило ему шагнуть вперед и увидеть, что происходит в салоне, как из рук выпал поводок, а изо рта недокуренная сигарета.