Самый красивый хулиган

Глава 32 Торг всегда уместен?

– Очнись, Ромео! – Вася беззлобно бросил в мальца пакетиком сахара, ловко попадая ему в лоб.

Вован громко заржал, десятый раз за утро отпуская шутки про бурные выходные мелкого, а заодно дурацкую привычку Васи кидать во всех гайками и сахаром для привлечения внимания, но Ярик, словно не слыша их, молча продолжил пить горький кофе.

– Он еще молчит и не краснеет, ну колись уже, что там у тебя? – Вова от любопытства аж подошел поближе, но малец как был в детстве молчуном, так им и остался.

– Не было у меня бурных выходных, – отмахнулся он, но мужиков было не так просто обмануть.

– Ага, Ромке своему по телефону так и скажешь, а нам не заливай, – ухмыльнулся Вася, доливая Ярику еще кофе в чашку. – Третья кружка кофе за утро, руки трясутся, морда серая, зеваешь, вид блаженный, Тихону счет за запчасти неправильно выставил, ключи из рук валятся – по-моему, все очевидно.

– Вась, ты свое типичное утро описываешь, а не мое! – ощерился Ярик.

Подумаешь, неправильно счет выставил! Тихон сам его поправил, все нормально разрулили.

– Да, только Васян пьет, а ты нет, – продолжил ржать Вова. – Ну, скажи, не выспался, потому что с девчонкой зависал все выходные?

Ярик скрипнул зубами и злобно засопел. Этой парочке пойти бы на одно из тупых шоу, что смотрит Анька с тетей Машей, где все сплетничают на тему того: кто, с кем и когда «зависал».

И вообще, не до Васи с Вовкой сейчас. Ярик почти обнял чашку со спасительным кофе – спать хотелось неимоверно. С воскресенья на понедельник поспать так и не удалось, да и времени не было. А ведь все так хорошо начиналось!

Флешка с компроматом на Кабана была у них, выходные были почти волшебными. Они с Настей смотрели киношки, смеялись, обсуждали всякие мелочи, дурачились, целовались, занимались сексом, при одном воспоминании о котором внутри все скручивало от возбуждения. Она призналась ему в любви, и в жизни Ярика наконец началась по-настоящему белая полоса. А потом ночью ворвались Анька с Эриком и кинули в него пакет с детскими вещами Юрца, и настроение не то, что упало, оно рухнуло куда-то на дно того паршивого прошлого, которое хотелось забыть.

– Ой, ну все, он совсем уплыл. Васян, говорю тебе, он втрескался по уши и молчит, – Вова обиженно налил себе в кружку остатки кофе.

Голоса напарников доносились до Ярика, как через вату. Он посмотрел на них, а потом перевел взгляд на старую, местами обшарпанную стену бокса. Он ведь ходит сюда со школы, с тех времен, когда не было денег, не было сил бороться с Кабаном и его прихвостнями, Анька ходила в другую школу, да и не общались они тогда. Был только этот сервис, подработка на мойке, деньги на мороженое от мужиков, затасканные старые вещи и вечные ссадины на руках.

Ярик заторможенно посмотрел на свои руки. Они были бледными и чистыми, в отличие от рук Вовки и Васи. Удивительно, но ведь это Зинаида Гнидовна приучила его мыть руки и стирать вещи до скрипа. Тупая привычка постоянно мыть руки сто раз в день, даже когда и так чистые.

Воспоминания стали накрывать, как волны в шторм, а может, это были сны. Ярик до сих пор помнил, как возвращался домой после игры в футбол, и его поймала Зинка. Она орала так, что слышал весь двор. Кричала, что он похож на бомжа, которому стыдно подать милостыню, тыкала пальцем в его старые вещи и грязные руки, унижала, говоря, что его не научили умываться. Кажется, потом прибежал Ромка, а может, Ромка с дядей Димой, и Зинка орала, что сообщит в опеку и натравит органы, чтобы Ярика забрали в интернат, а Ромку лишили родительских прав. Ярик не знал тогда, что такое интернат, но понял, что это место, где не будет Ромки и дяди Димы с тетей Машей. А значит, надо всегда быть чистым и опрятным, чтобы не вызывать подозрений у этой злобной тетки.

Картинки менялись и искрили, как цветные стекла в витраже, и Ярик видел, как его лучший друг поливает ему руки из бутылки с водой после игры.

– Зачем мыть руки сейчас, если ты все равно идешь домой и там помоешь? – непонимающе спрашивал друг.

– Не хочу, чтобы Зинаида Степановна думала, что я грязнуля. Вдруг она натравит кого-то и меня заберут в приют? – Ярик испуганно тер руки до красноты.

– Не Степановна она, а Гнидовна! Вот! Будет угрожать, я скажу своему папе, и ее саму в приют заберут! – насупился Юра, но на всякий случай и себе руки полил водой.

– Гнидовна звучит как-то зло, – нахмурился Ярик.

– А я тебе говорю, Гнидовна она и есть. Пошли, обзовем ее и убежим! – вдруг предложил Юра.

– Она потом Ромке пожалуется. Да и нехорошо как-то, – Ярик не хотел выглядеть трусом, но идея друга не нравилась.

– Да ничего не сделает нам эта старуха! Я слышал, как она гадости про тебя говорила. Надо ей напакостить за это! Не трусь!

Ярик в полудреме засопел и что-то пробубнил, едва не падая со стула, на котором провалился в сон.

– Эх, молодежь, – фыркнул Вася, кивая Вовке, чтобы помог перетащить мальца на старый диван.

Ярик даже не дернулся, когда его весьма бесцеремонно уложили на пыльный диван, жалобно застонавший под весом его тела, и заботливо накрыли провонявшим табаком пледом.

– Пивас будет должен Ромео, – хихикнул весело Вова, и они с Васей пошли работать, весело строя предположения насчет бурных выходных мальца.

Ярик же впал в какой-то анабиоз, не понимая, то ли спит, то ли вспоминает то, что вспоминать не хотелось. Цветные картинки из прошлого продолжали мельтешить перед глазами, как кадры в кино. Вот он идет домой с первым фингалом и в порванном свитере и чуть не плачет, потому что не понимает, почему вчера у него были друзья, а сегодня его лучший друг стал смеяться над ним без причины, обзывая ужасными словами, как несколько лет назад соседские дети в песочнице. Это было такое мерзкое предательство, что Ярик от обиды бросился на него с кулаками. Но Юра был с детства рослым и сильным, а Ярослав напоминал маленького тощего птенца. Он тут же получил огромный фингал под глаз и издевательский гогот одноклассников.

Их чертов смех стоял в ушах следующие два года. Поросячий визг дружков Юры, которые кидали его сменку в ведра школьных уборщиц, глупые хихиканья девчонок, когда Юра в очередной раз отпускал мерзкую шуточку и побеждал в очередной драке. Сиреноподобный голос завуча, отчитывающего Ярика за то, что он опять выглядит неопрятно, а его форма вся измазана мелками и грязью. Сочувствующие вздохи школьных поваров, которые давали ему булочки, когда, прогуливая уроки, он приходил в столовку с разбитым носом. Крики учителей на тему того, что он плохо учится, плохо выглядит, его учебники и тетради порваны, а Рома не ходит на родительские собрания.

И все эти кошмарные два года, прежде чем пойти на бокс, Ярик почти каждый день думал: почему? В чем причина такой перемены в Юрином отношении? Они же были лучшими друзьями в начальной школе, они играли вместе после уроков, они бывали друг у друга в гостях, все проделки они совершали вместе, и Юру не смущало, где он жил, как он жил, кем были его родители и в какой одежде он ходил. Юру ничего не смущало до девятого сентября шестого класса. А потом что-то произошло, но сколько бы Ярик ни пытался понять, спросить, поговорить, выяснить, Кабанов только еще больше бесился, а его издевательства заходили все дальше.

Казалось, пакет с барахлом, который принесла Анька, наконец прольет свет на тот день, но чем больше Ярик вчера смотрел на те вещи, тем больше путался в воспоминаниях и все равно ни черта не понимал. Кроме одного – дело было в Даше. Или Дине. Как же, блин, ее звали? Как давно это было…

Девочка из семьи военных, которая проучилась с ними всего год в пятом классе и переехала с родителями куда-то на Север в начале сентября шестого класса. Обычная светловолосая девчонка, такая же как и другие пятиклассницы. Единственное, что отчетливо помнил Ярик, что она любила есть печенье на переменах и у нее были забавные банты на косах, которые, глупо хихикая, дергал Юра, потому что ее посадили за парту перед ними.

Даша, кажется, ее все-таки звали Дашей, в воспоминаниях Ярика, смешно ругалась на Юру за дерганье косичек, а потом как-то незаметно стала с ними дружить и списывать у Юры математику.

– Эй, малец!

Ярик распахнул глаза от крика Васи, не сразу осознавая, где находится. Голова болела невыносимо, и он как-то не сразу понял, что задремал в сервисе.

– Я уснул? – со стыдом спросил Ярик, вскакивая с дивана, на котором оказался каким-то мистическим образом.

– Ага, два часа продрых. Мне не жалко, но тут тачку Петрова надо перебрать, а я сам не справлюсь. Твоя помощь нужна.

– Да, конечно. Чего раньше не разбудил?! – Ярик тут же отряхнулся и взялся за работу.

– Да ты ж впервые на работе уснул, – заржал Вася. – Вован даже тебя сфоткал.

Ярику снова стало не по себе, и он стал работать усерднее, чтобы прогнать от себя сон и ненужные мысли.

– Да ладно, не кипишуй. Все свои ж, – Вася хмыкнул, замечая, что малец последнее время совсем шальной и явно не в себе.

Тут дело явно пахло амурными делами, но Вася, вдруг, подумал, а, может, помимо девчонки у мелкого проблемы какие?

– Слышь, малой, – позвал он, пожевывая губу. – Ты это, обращайся, если что.

– Ты о чем? – не понял Ярослав.

– Да обо всем, – пожал плечами Вася и продолжил работать.

* * *

Аня раздраженно смотрела на свое отражение в зеркале: выглядела она еще хуже, чем себя чувствовала. Все-таки нельзя столько нервничать. Да и ложиться под утро тоже пора завязывать. Хорошо еще, ей не надо было сегодня на учебу, и она смогла поспать.

Аня вытряхнула из косметички тональник и консилер и принялась старательно скрывать следы недосыпа, параллельно думая о том, как не повезло Ярику, который с утра пошел на смену. Бедолага. Они вчера, точнее, уже сегодня, разошлись часов в шесть утра и то, только потому что Насте позвонила мама и срочно вызвала двойняшек в Москву, как обычно, ничего не объяснив.

Плюшка не стала задавать вопросов, потому что понимала, что Настя с Эриком сами ничего не знают. Хотя ей очень хотелось выяснить: зачем, как надолго и, в конце концов, почему так внезапно. Что такого могло случиться, что Татьяна сказала детям прыгать на первую же электричку и прямым рейсом мчать в Москву?

Когда Настя сказала, что им надо срочно ехать, Эрик только вздохнул, а Ярик пошел заваривать себе пятую за ночь кружку кофе. Настя ворчала, что мать, как всегда, Эрик брюзжал, что не хочет ехать в электричке, а Аня ела клубничное варенье, думая, что все опять идет через задницу.

Не надо было ей лезть в помойку. Если бы не Юрино барахло, то Ярик бы не передумал насчет флешки. Вспомнив об этом, Аня так разозлилась, что едва не ткнула себя в глаз кисточкой от туши. Ладно Ярик с его абсурдными идеями, но Эрик… Какого черта он на это согласился?!

– Идиот, – проворчала она. – Решил поиграть в благородство. Вовремя.

Аня подкрасила губы и криво улыбнулась своему отражению.

– А еще говорят, что я безмозглая.

Она схватила со стола рюкзак и пошла вниз. Услышав голоса родителей из кухни, Аня замерла на лестнице. Она совсем забыла, что они вернулись. Странно, что не разбудили ее. Может, подумали, что она на учебе?

Больше всего Ане хотелось проскользнуть к выходу и свалить незамеченной, потому что стоит отцу взглянуть на нее, как он поймет, что она жутко расстроена. И, естественно, начнет расспрашивать. И что она ему скажет? Что сегодня утром она планировала обелить репутацию своего парня и зарыть мерзкого Юру, а вместо этого… а ничего.

Хотелось написать Ярику, что он мерзавец. Она даже потянулась за телефоном, но тут в гостиную вышла мама.

– О, ты дома, – обрадовалась она.

Аня поняла, что сбежать не получится, и пошла обниматься.

– Как вы отдохнули? Рассказывай?

На кухне пахло оладушками, и настроение Ани поползло вверх. Мама щебетала, рассказывая, как чудесно они провели время на базе, папа хвастался хорошим уловом, а Аня чувствовала, как на душе становится спокойно. Она как-то резко поняла, что очень соскучилась по вот такой вот болтовне с родителями.

Все-таки последние пару недель были очень напряженными и бессонными. Да и вообще, с тех самых пор, как близнецы переехали, их с Яриком жизни соскочили с привычных рельс и покатились куда-то в тартарары. Хотя хорошего все-таки было больше, чем плохого.

– Че, Анька, подвезти тебя до работы?

– Давай.

Аня сунула в рот последний оладушек, радуясь, что не придется тащиться до рестика на автобусе, и, только оказавшись на пассажирском сиденье отцовской машины, поняла, что это было лишь предлогом для промывки мозгов.

– Доча, я хотел поговорить с тобой про Эрика, – твердо сказал отец.

Аня нахмурилась, а отец принялся пересказывать ей все, что услышал про Эрика от Кабанова-старшего. Собственно, совершенно ничего хорошего. Аня отмалчивалась, потому что крыть ей было нечем – ведь парни решили не рассказывать никому про то, что им удалось скачать на флешку.

Плюшка все еще не понимала, с чего Ярик решил поговорить с Юрой. Ностальгия? Ночью, когда он рассказывал, что они с Юрой дружили в детстве, Аня именно так и подумала, но потом ей показалось, что тут что-то другое. Разумеется, ночью она ничего не спросила – слишком силен был шок. Хотя догадалась о чем-то таком, когда увидела ту фотку.

Ярика на снимке не было, Юра оторвал его, но Аня легко узнала руку, лежавшую у Юры на плече. Точнее, она узнала браслетик, который подарила Ярику. В конце концов, когда-то у нее был такой же. И хотя она его давно не носила, все равно узнала бы из тысячи – она так старательно плела его из толстых ярких ниток. Получилось кривенько, но Ярику понравилось, и это было главное. Аню удивило то, что он носил его даже после того, как она переехала, и они перестали общаться. А сейчас браслетик лежал на книжной полке, и Ане было приятно знать, что Ярик им до сих пор дорожит, хотя он, конечно, ни за что бы в этом не сознался.

И все же это меркло на фоне внезапно вскрывшейся дружбы Ярика и Юры. Ярослав так и не смог объяснить, почему Юрино отношение так переменилось. По крайней мере, он так сказал. Аня все равно была уверена, что все он знает, просто не говорит. Даже планировала сегодня припереть его к стенке и как следует расспросить, но у него была смена в сервисе, а у нее в рестике.

Разве что ночью прийти к нему и устроить допрос с пристрастием.

– В общем, мы с мамой решили, что тебе не стоит…

Аня устало посмотрела на отца, жалея, что не может сказать ему правду. Он ведь был прав. По крайней мере, со своей стороны. Она видела, как он старается быть мягким и не давить на нее, как подбирает слова, хотя ему это было не свойственно. И ей совсем не хотелось с ним спорить. Но и согласиться она тоже не могла.

– Вы его не знаете. Эрик не вор, – выпалила она, понимая, что звучит дешево и как-то мелодрамно. – Он этого не делал. Я точно знаю.

– Но кто-то же это сделал, – логично заметил ее батя.

– Кто-то, – протянула Аня, снова злясь на Ярика.

Дурацкая идея. И Эрик дурак, что подписался на это. Ей было совершенно нечего сказать отцу, и поэтому всю оставшуюся дорогу она слушала отповеди на тему того, что мальчиков будет полно и нечего путаться со всяким ворьем и позорить себя и семью.

Когда отец затормозил напротив ресторана, Аня едва не перекрестилась, радуясь, что вынос мозга подошел к концу, клюнула папу в щеку и выскочила из машины. Ей необходимо поговорить с Яриком: пусть делает, что хочет, но вешать на Эрика клеймо вора – это перебор. И почему Настя так спокойно вчера на все реагировала? Почему это допустила? Аня рассчитывала сегодня с ней поговорить, чтобы она вправила Ярику мозги, но потом ей позвонила мать и… И теперь Аньке придется самой бодаться с Яриком.

Как же не вовремя близнецы уехали!

Аня обходила здание, нервно постукивая пальцами по боку сумки. Почему Эрик согласился на это? Ему настолько плевать на мнение окружающих? Возможно, но он же не идиот. А может, он просто знает больше, чем говорит? А вдруг он знает, что они не вернутся?!

Эта мысль больно уколола.

Нет, Эрик бы так с ней не поступил. Наверное. У них же все по-настоящему. По крайней мере, Аня так думала и чувствовала. Волна сомнений поднималась у нее за спиной, готовая вот-вот обрушиться и сбить ее с ног, но Плюшка упорно твердила себе, что это все бред. Эрик ни за что не бросит ее.

А потом она вспомнила, как они почти расстались несколько дней назад, и ее уверенность сдулась, как воздушный шарик. А что если…

– Прекрати думать об этом, – прошипела Аня, поворачивая во двор.

Уже подходя к ресторану, она увидела Витю и Юру, которые курили в сторонке. Кабанов заметил ее первый. Он так недобро на нее посмотрел, что внутри все сжалось так же, как и когда он пришел к ней домой. Аня не хотела его бояться, но не могла справиться с противным холодком, бежавшим по позвоночнику. Теперь, когда она знала, на что способен Юра, не бояться его было попросту глупо.

Хуже было только видеть Витю, который, как ни в чем не бывало, смеялся над какой-то шуткой Кабана, и даже не подозревал, как легко тот мог подставить его, лишь бы получить то, чего хочет. Ане хотелось подбежать к нему, схватить за ворот форменной рубашки и как следует встряхнуть, чтобы мозги на место встали.

– Ань, привет, – улыбнулся Витя. – Все хорошо? Ты чего такая серьезная?

– А… не выспалась. Было много… дел.

Юра странно на нее посмотрел и усмехнулся.

– Слушай, Анют, отойдем на минутку пошептаться? – сахарно пропел он.

– Я спешу, Юр, – едва сдерживая рвущийся наружу испуг сказала Аня.

– На минутку. Хотел извиниться за тот вечер и за поведение Насти в ресторане, – продолжил хищно улыбаться Кабанов.

Витя почувствовал себя лишним и тактично ушел, не прощаясь. Едва он скрылся за дверью, как лицо Юры изменилось. Оно стало холодным и каким-то злым.

– Какого черта Титов написал мне о встрече сегодня? – зашипел он, склоняясь к Ане.

Плюшка с трудом заставила себя остаться на месте и не отпрянуть назад, хотя очень хотелось. Сейчас, когда рядом не было Эрика или Ярика, Юра пугал так, что колени дрожали.

– Вот встреться и узнаешь, – выдавила она, тщетно пытаясь изобразить спокойствие.

Как будто Юра мог не заметить, что пугает ее. Он же видел ее насквозь, она это чувствовала.

– Чего вы хотите? – нахмурился Юра.

Что-то тут было нечисто. Соколова выглядела, как обычно, напугано, как бестолковый рыжий хомяк, застывший в оцепенении перед готовящейся к броску змеей. Юра это видел и пытался понять, что они замышляют. По логике вещей эта компашка отбросов уже должна была кинуть краденые записи на стол его отцу, обеляя Эрика и поднимая его на вилы. Но они этого не сделали. И тут может быть только два варианта: первый и лучший для него вариант заключается в том, что записи у них нет и они собираются блефовать, вызывать его на разговор и так далее. И второй вариант, менее удобный. Запись есть, но им мало, и они хотят какую-то выгоду с него. И вот это уже интересно – торг всегда уместен. Возможно, они хотят денег за запись, Эрик-то лишился работы, кормилица семьи теперь только Настя. Или они хотят чего-то еще, что для них важнее, чем мнение окружающих, что музыкант – вор.

– Юра, просто встреться с Яриком и поговори. Сегодня. Вечером! – сорвавшимся голосом пискнула Аня, проклиная себя за трусость.

Юра досадно цокнул языком, в который раз думая, что она тупая курица. Чем она вообще могла привлечь внимание близнецов? Ну разве что сиськами. Но от нее никакой информации не добиться. Все же придется поговорить с Титовым. Может, оно и к лучшему, решать вопрос надо с ним. И Юра был уверен, что решит все в свою пользу. И, как всегда, нагнет их всех.

Аня с трудом выдержала его взгляд и засеменила на работу, стараясь держать спину прямо и не оборачиваться. Она шла к раздевалке, но каждый следующий шаг давался тяжелее предыдущего. Ноги стали как будто каменные. Аня с ужасом поняла, что не хочет идти на работу, впервые в жизни. И не потому, что устала или лень, или еще что, а из-за Юры. Она не может его видеть. Не может смотреть, как он мило болтает с Витей, как делает вид, что он весь такой белый и пушистый. Не теперь, когда она знает, какой он на самом деле.

Плюшка замерла, чувствуя, что вот-вот заплачет, а взгляд сам собой упал на дверь в кабинет директора.

* * *

Рабочий день в сервисе проходил незаметно, и Ярослав тем сильнее напрягался, чем ближе время подходило к концу смены. Он договорился с Кабановым встретиться в сквере, и Юрец, как ни странно, написал вполне спокойное сообщение, пообещав, что придет один. Ярик вышел из бокса и закурил, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Хотя в случае с Кабаном предсказать что-то было трудно. Яр впервые в жизни надеялся, что они реально поговорят и дело не закончится дракой.

Карман штанов словно обожгло от вибрации телефона, и Ярик понял, что как бы ни старался, а все равно нервничает от своей же идеи, вот и дергается от каждого шороха, хотя сейчас писала Настя.

«Привет, у нас все хорошо) Пока не могу сказать ничего конкретного, но мы вернемся через несколько дней. Не переживай за меня. Как сам? Люблю тебя и уже скучаю»

Ярик невольно улыбнулся и вмиг успокоился, печатая ей ответ. Вот она, причина, по которой он решил попытаться зарыть топор войны с Кабановым. Настя права – бесконечные драки с Юрцом ни к чему не приведут. Он напакостил им, они могут с этой флешкой отомстить ему, дальше он опять что-то выкинет, они ответят, и этот круг будет замкнутым до конца жизни. Пора остановиться.

Ради Насти он должен попытаться поговорить с Юрой и закончить все. Если уж ее брат готов пойти на то, что его и дальше будут считать вором, лишь бы это безумие с Кабановым закончилось, то Ярик просто обязан приложить все силы.

Титов достал вторую сигарету и вспомнил их разговор с музыкантом, когда девчонки ушли к Насте в комнату собирать вещи в дорогу.

– Ты же понимаешь, что, что бы ты ни сказал ему, Юра потребует флешку в знак перемирия или просто из страха, что мы можем его сдать, – Эрик скрестил руки на груди, в упор глядя на Ярика.

– Конечно, понимаю, – хмуро ответил Яр. – Я вообще не исключаю, что он придет с толпой для массового мордобоя.

– Очаровательно. Мне твой план нравится все меньше! От Насти нахватался гениальных идей? – закатил глаза Эрик.

– Сам тогда думай, как быть – твоя репутация на кону. На мою мне насрать. Я могу по-другому вопрос решить, не отдавая Юре запись.

– М-м-м… – Эрик задумался и надолго замолчал. – Поступай, как считаешь нужным, я тебе доверяю. К тому же, даже если моя репутация будет восстановлена, к ним на работу я не вернусь, да и вообще, задолбало шутом ресторанным быть. Я пианист, а не бард, который только и может, что развлекать жующую толпу.

– Хорошо. – Ярик немного помолчал, а потом негромко сказал: – Я потом поговорю с дядь Димой, скажу, что это не ты спер вещи в рестике. Мне он точно поверит.

– Было бы неплохо, – улыбнулся Эрик.

– Тогда по рукам, – Ярик тоже улыбнулся, а потом зачем-то протянул музыканту руку.

Эрик сильно удивился, но пожал руку Ярика, думая, что сильно ошибался насчет него еще буквально пару месяцев назад.

Они разошлись с чувством глубокого удовлетворения и уверенностью в том, что приняли правильное решение. А сейчас, вспомнив весь этот разговор, Ярослав решил, что они с Эриком походу вместе головой ударились, раз это показалось им хорошей идеей.

Он шел с работы и думал, что даст этот разговор, а главное, как его начать, чтобы Кабанов наконец успокоился, а не опсихел еще больше? С чего начать? Явно не с того, что они нашли Юрины детские стишки в блокнотике, где он писал любовные оды однокласснице, а заодно с десяток фоток, где лицо его бывшего лучшего друга утыкано булавками. Какое-то говно. Начать с предложения отвалить от Насти и посетить психиатра – тоже не вариант.

– Или, может, просто спросить? – пробубнил Ярик, задумавшись. – Кабан, что там такого натворила эта Даша в начале сентября, что ты решил мне мстить до старости? Нет, чушь полная!

Ярик почти дошел до сквера, но так и не решил, как начнет разговор с Кабановым. В любой другой ситуации он бы не упустил возможности постебаться над ним – хохма получалась еще та. Он увидел кучу детских каракуль на листах о том, что Даша прошмандовка, что друзья – враги, что никто не любит бедного Юру… Ну смешно же! А еще детские нескладные стихи о любви, посвященные таинственной Д. Было бы смешно, если бы не было так грустно. У Кабана явно ехала крыша, причем, как понял Ярик, ехала она конкретно на девчонках. Что-то натворила одноклассница в шестом классе, поэтому он гнобил Ярика два года, пока не получил по морде. Теперь его отшила Настя, и он решил сделать из ее брата вора, потом зачем-то полез к Плюхе, и он, Ярослав, как всегда, не остался в стороне. Безумие Кабана затронуло их всех.

Титов заметил высокую фигуру в синей куртке и джинсах у лавочки в парке и ускорил шаг. Все это пахло абсурдом. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Кабанов! – позвал Ярослав, привлекая внимание Юры, который смотрел в другую сторону.

Абсурд почти достиг пика.

Юра обернулся и как-то неприятно прищурился. Сунув руку в карман, он вытащил измятую пачку сигарет и закурил. Нервно затянулся и едва не закашлялся. Ярослав заметил, как дернулся его кадык, а сам Юра скривился.

– Чего надо, Титов?

Ярика это не проняло – он выудил сигарету и неспешно закурил. Выпустив струйку дыма, он посмотрел Юре прямо в глаза.

– Почему ты не оставишь в покое меня и моих друзей?

– У тебя появились друзья? Не знал, что у такого, как ты, они могут быть.

Ярослав, наверное, разозлился бы, если б не заметил, что Юра нервничает. Он крепко сжимал челюсти, и мышцы лица и шеи напряглись так, будто вот-вот лопнут. Кабан чувствовал себя не в своей тарелке и потому пытался разозлить Ярика. Но именно сегодня Ярик решил, что больше не будет плясать под его дудку и злиться, хватит. В этот раз они поговорят.

– Нам надо поговорить, – просто сказал он.

– Ты меня бесишь, я не хочу с тобой разговаривать, – раздраженно прошипел Юра и выкинул недокуренную сигарету.

Ярик мог бы ответить на это тысячей колких фраз, мог бы врезать ему, мог бы отдать запись с камер его отцу, мог бы все, что угодно, но вместо этого выдохнул и подумал о своих друзьях. Он же здесь ради них. И ярость, к которой он так привык, которая всегда была у него наготове, испарилась. Титов внимательно посмотрел на Юрца и понял, что ему все равно. На то, что было в школе, на драки, на обзывательства, на его мнение – вообще на все.

– Ну, разумеется, я тебя бешу, – неожиданно расслабленно сказал Ярик, криво улыбаясь. – Я же отброс, работаю в сервисе, едва не вылетел из шараги, живу в облезлой пятиэтажке с дядей дальнобойщиком… Я полное днище, Кабанов. Но тебе все-таки придется со мной поговорить.

Юра едва не выругался – все было именно так. Титов – полное днище, грязная крыса, которая вылезла из автосервиса и каким-то образом сумела на пару со своей пустоголовой подружкой найти на него компромат. Да еще и Настя была с ними заодно!

– А ведь когда-то мы дружили, – напомнил Ярослав, внимательно наблюдая за Юрой.

Кабан так сильно сжал пачку, которую по-прежнему держал в руках, что, наверное, сломал все сигареты. Он понимал, что палится, но ничего не мог с собой сделать. К тому же его бесило невозмутимое лицо Титова.

– Что случилось девятого сентября в шестом классе?

– Ты за этим пришел? – рявкнул Юра, отшвырнув пачку в сторону.

– По большому счету нет. Не за этим. Мне давно насрать, что там у тебя в голове щелкнуло в двенадцать лет. Я пришел сказать, чтобы ты отвалил от меня и моих друзей. Но мне почему-то кажется, что отвалишь ты, только если мы наконец проясним, что случилось в шестом классе.

Юра вспомнил начало шестого класса второй раз за последние пару дней. Странно, буквально вчера ночью он выбрасывал свое прошлое на помойку, тщетно пытаясь выкинуть не только вещи, но и воспоминания. Как он любил Дашу Малышеву, как дергал ее за косички, привлекая внимание. Как писал по ночам стихи и рисовал в тетради сердечки, выводя красным фломастером «Ю + Д = любовь». Как каждое утро, весь пятый класс, стеснялся отдать ей свои стихи и только и мог, что угощать ее пирожными и давать списывать математику. Как у него колотилось сердце, когда она смотрела на него. Это была любовь с первого взгляда.

Он долго не мог ее забыть. Его первая и вторая девушки были похожи на нее внешне, третью, по счастливому совпадению, тоже звали Дашей, а четвертая смеялась, как она. И все же все они не были Дашей Малышевой.

Как ему было горько и паршиво тогда, когда он вернулся из летнего лагеря и набрался смелости позвать ее в кино. А эта тупая дура его отшила! Отшила и сказала, что влюблена в его лучшего друга Ярика. Предатели! Пока он был в лагере, они снюхались на школьной отработке и даже вместе ходили домой. Козел Титов! Запудрил мозги Даше своими оленьими глазами, надавил небось на жалость, сиротинка – девчонки же любят жалеть убогих. Титов воспользовался его отсутствием и увел у него Дашу!

Весь вечер того дня Юра проплакал, думая, что такого предательства он никогда не простит. Но потом все-таки решил дать другу шанс признаться. В начале сентября он сделал вид, что ничего не было, и паскуда Титов ничего ему не рассказал, хотя Юра знал, что он мутит с его Дашей у него за спиной! И восьмого сентября он достиг точки кипения. Даша объявила в классе, что переезжает, и обняла на прощание сначала Титова, а только потом Юру. Юра тогда с трудом сдерживал слезы обиды и поклялся, что это был первый и последний раз, когда его сделали вторым. Он отомстил бывшему лучшему другу за предательство. Мстил бы еще, но Титов, к сожалению, оказался живуч и силен. И черт бы с ним, в старшей школе не до него уже было, тем более он свалил в шарагу. Юра и думать о нем забыл, но тут появилась Настя.

Красивая, умная, неземная Настя, которая мало того, что отшила его, так еще и ушла к Титову! И как ушла! Убил бы стерву. Нет, сначала поцеловал бы, потом убил. Но в этот раз, никто его вторым не сделает. Он, скорее, убьет этого автослесаря, но не отдаст ему Настю.

И вообще, сейчас хотелось отпинать их всех, и только мысль, что записи с камер у них, останавливала от бессмысленного, но желанного самосуда.

– Титов, ты никогда не был мне другом, – процедил Юра. – Я общался с тобой из жалости и выгоды, чтобы в случае чего подумали, что это ты накосячил, а не я. Из нас двоих, как ты сам сказал, именно ты отброс. Но я переборщил с игрой в дружбу, и ты почему-то решил, что можно увести у меня девушку и остаться безнаказанным.

Юра выпалил все, хотя обещал себе никогда не говорить об этом. Злость вырвала из него это откровение и заставила вслух признать свое поражение: Малышева выбрала Титова, а не его. Глядя на глупо вытянувшееся лицо Титова, захотелось снова выпить, хотя похмелье никак не отпускало.

Ярик тупо молчал, переваривая услышанное. Вопреки ожиданиям Юры, сам он сохранял спокойствие и ровный пульс. Слова про дружбу из жалости или дно общества его не удивляли – учитывая, как Юра обходился с друзьями типа Вити, Гули и прочих, его слова о Ярике вполне закономерны. Злость из-за Насти тоже со скрипом можно понять.

Но при чем тут шестой класс и Даша?!

– Слышь, Кабанов, я правильно понимаю, что ты два года топил мою сменку в помойном ведре, потому что решил, что я увел Дашу?

– Не смей произносить ее имя! И не делай такую удивленную рожу!

– А какую рожу мне делать, дебил?! – Ярик все же перешел на повышенные тона, хоть и не собирался орать. – Я не мутил с ней! Я даже не гулял с ней ни разу! Я с тобой и пацанами в футбол гонял каждый день после уроков! Какая на фиг Даша? Мне было одиннадцать лет – меня вообще тогда девчонки не волновали! У меня дома конфеты только по праздникам были, вот что меня интересовало!

– Хорош давить на жалость! – Юра выкинул бычок и угрожающе шагнул к Титову, не веря ему ни на грамм. – Я позвал ее в кино, а она сказала, что всю школьную отработку с тобой зависала!

– Ну, значит, наврала! Я один раз с ней из школы одновременно вышел, и она со мной до дома пошла. И вообще, ты больной, Кабан! Ты мог тогда поговорить со мной нормально, я бы тебе все объяснил, и дура эта тебе все бы подтвердила. Ты… ты… все было из-за этого?!

Ярость взметнулась внутри, как встревоженная кобра, и Ярик ощутил жар в теле. Кабан два года изводил его, чморил и избивал из-за Даши, которую Ярослав бы и не вспомнил, не увидь вчера ее фото?! Он треть жизни гадал, что же стало причиной такой ненависти со стороны Юры, столько оплакивал их дружбу и искал причины, чтобы сейчас понять, что ничего не сделал. Ничего не произошло. Он ничего плохого не сделал, кроме того, что считал такого лицемерного, больного на голову ублюдка своим другом.

– Я тебе не верю, Титов, – сквозь зубы прошипел Юра, делая едва заметный шаг в его сторону. – Ты всегда был крысой. Ты даже записи с ресторана спер, как крыса.

Ярик не знал, каким чудом все еще не избил его до кровавых соплей. Он пытался думать о Насте, об Эрике, о Плюхе, о собственной чести и достоинстве, но это становилось все сложнее. Перед ним стоял человек, который подставил одновременно Эрика и Витька, сделав из одного вора, а из другого вора под вопросом, просто потому что захотел всем насрать. Человек, который буквально лет с десяти манипулирует окружающими, может напасть исподтишка, подставить и обмануть, преследует Настю и постоянно всем врет. И этот человек называет его крысой?

Ярик почему-то вспомнил, как перед самым девятым сентября, за пару дней до ссоры, шел с Юрой в магазинчик за мороженым. И Юра предложил ему украсть мороженое, потому что продавщица вечно спит в подсобке и не следит за товаром. Ярик разозлился на Юру, они поругались, и Ярик ушел домой, абсолютно не понимая, зачем его друг, да к тому же совсем не нуждающийся, предлагает ему такие низости.

Сколько раз он сам думал о подобном, особенно в жаркие душные летние дни, когда до ужаса хотелось мороженого, а денег, как всегда, не было. Он с надеждой рылся по карманам, надеясь, что где-то завалялась пара монеток на заветный рожок, а когда понимал, что денег нет, косился в сторону пустого прилавка. Казалось бы, ничего сложного: просто взять этот несчастный рожок и тихо уйти, но он не мог. Тетя Галя, продавщица с ярко-рыжими волосами и зелеными тенями, всегда улыбалась ему и Ромке и иногда просто так давала жвачки с наклейками-машинками. Как же он мог вот так, втихаря, что-то у нее стащить?

Юра смотрел на Ярика, тяжело дыша в ожидании, что они вот-вот подерутся. Он был готов. Он хотел избить Титова, ждал, что тот кинется на него, но он почему-то стоял на месте. И это раздражало еще сильнее. Какого черта он не лезет в драку?! Юра оскорбил его достаточно. Он уже понял, что никаких записей у них нет. Все блеф, просто сентиментальный Титов никак не успокоится и по-прежнему пытается выяснить, почему Юра перестал с ним дружить. Сколько раз он задавал этот вопрос тогда, в школе, – Кабанов со счета сбился. Он никогда ему не говорил. И его не пронимали ни просьбы, ни угрозы.

Но почему-то сейчас, когда Ярик вдруг дернулся и посмотрел на него, как… Юра даже не мог описать, как именно, но очень неприятно. Его проняло. Этот странный, ни на что не похожий взгляд затронул что-то глубоко внутри.

– Мне все равно, как ты меня назовешь, – медленно произнес Ярослав. – Мы оба знаем, что я не крыса и никогда ей не был. Но что важнее, на твое мнение мне насрать. Я повторяю, я пришел с тобой поговорить и вежливо попросить отвалить от меня и моих друзей. Я не собираюсь с тобой драться. Хватит. Я выхожу из твоей маленькой игры.

– Снова лицемеришь, как в детстве, – тут же перенял его манеру речи Кабанов. – Строишь из себя хорошего. Несложно, учитывая, что запись с камер у тебя. Сейчас ты прикидываешься благодетелем с нимбом на башке, а как только я уйду, побежишь в ресторан к моему отцу Эрика обелять? Хватит разговоров, Титов. Чего вы хотите? Денег? Перемирия? Шантажа? Или у вас нет записи? – Юра пытался прочесть на лице Ярика его мысли, но тот был для него закрытой книгой.

Ярослав видел Юрины потуги, и ему было смешно. Именно Кабан научил его прятать эмоции, не показывать, что больно и обидно. Только благодаря его урокам он мог сейчас сохранять настолько равнодушное и беспристрастное лицо, что Кабан краснел от злости.

– Кабанов, да успокойся уже! Мы не пойдем к твоему отцу. Мы не хотим тебе мстить. Мы вообще ничего от тебя не хотим. Живи счастливо и подальше от нас. Пусть прошлое останется в прошлом. Я задолбался выяснять, кто круче. Мне по фиг. – Ярик достал флешку из кармана и протянул Юре. – Я не уводил Дашу, не подставлял тебя и никогда не врал. Мне жаль, что мы разочаровали друг друга, но давай остановимся и будем просто жить в нейтралитете? Я скажу прямо – я не уводил Настю, но она выбрала меня, так вышло. Смирись с этим. Не злись на нее за то свидание, она защищала брата от тебя и твоих игр. Мы все наворотили дел, пора остановиться. А с флешкой делай, что хочешь.

Юра, не веря своим глазам, забрал флешку и удивленно посмотрел на Титова.

– У вас нет на меня компромата, придурки.

– Нам он не нужен. Это в знак перемирия.

Ярик не собирался говорить этого – слова сами сорвались с языка. Нет, он бы не смог снова дружить с Юрой, но почему-то вдруг внутри возникла отчаянная надежда на то, что они прервут этот круговорот злости и взаимных претензий и… он и сам не понимал, что должно случиться дальше. Только на миг почувствовал себя маленьким Яриком, который не мечтал ни о чем, кроме как погонять в мяч с Юрой после уроков и съесть огромный сахарный рожок.

Как в тот раз, когда они поссорились из-за какой-то глупости и расселись на целых три урока за разные парты. А после школы он протянул Юре согнутый мизинчик, и Кабанов позвал его играть в футбол. А после они ели это долбаное мороженое, и Ярик чувствовал себя таким счастливым, каким можно быть только в восемь лет.

Но сейчас Юра смотрел на него, как на идиота, и явно ему не верил. А Ярику было… никак. Надежда, отчаянная и глупая, вспыхнула на миг и погасла. Слишком много дерьма произошло между ними. Слишком разошлись их дороги.

– Мне насрать на вас, аривидерчи!

Ярик улыбнулся, не решаясь сказать, что вот он, последний шанс на перемирие. Но Юра, казалось, понял его без лишних слов.

Он коротко мотнул головой и ушел, оставив Ярика наедине со странным щемящим чувством, которое он никак не ожидал испытать снова. Он провожал его взглядом, испытывая облегчение, смешанное с какой-то невнятной грустью и затаенной тоской. Все-таки когда-то…

Ярик сплюнул под ноги, отбрыкиваясь от этих мыслей. Это было слишком давно и как будто не взаправду. Словно бы и не с ним.

* * *

Юра шел домой, едва не сгибаясь пополам от хохота. Его то накрывала истерика из-за того, что Титов увел и Дашу, и Настю, то распирало желание отомстить. Дебилы, какие они все наивные дебилы! Думали, он купится на их тупую болтовню про дружбу?! Они просрали свой шанс припугнуть его. В любом случае, с флешкой или без нее, а он уже продумал месть.