Секрет королевы Маргарет

Глава 12

Май приближался быстро. Придворная знать в преддверии турнира радостно потирала руки. Дворцовый астролог обещал в ближайшие дни сухую погоду, и его предсказания, как ни странно, сбылись. К первому мая многочисленные дожди наконец прекратились. Небосклон перестал быть серым и окрасился в голубые тона, солнце светило с самого утра и до позднего вечера. Рабочие прибирали розарий, а молодые рыцари и сыновья именитых вельмож целыми днями напролёт только и делали, что сражались на мечах и оттачивали навыки верховой езды. Анна постоянно тянула меня на улицу. Старый муж ей окончательно надоел, и она буквально сжирала глазами всех, кто ещё мог надевать доспехи.

С появлением в моей жизни Колина всё остальное отошло на второй план. В апреле я сильно расслабилась и занималась только обучением мальчика. Радовалась тому, что король почти забыл дорогу в мои покои, хотя большой радости, по уму, в этом не было. Не приходил – значит не вспоминал. Не вспоминал – значит не интересовался, а последнее ничего хорошего не сулило. Я, и без того, была на волосок от участи королевы Элизабет.

И всё же герцогиню Эмберс я старалась избегать всеми правдами и неправдами. Кроме перстней на всех пальцах, она имела ещё одну занимательную особенность. Везде и всегда носила с собой трость: тяжёлую и безумно дорогую, на которую опиралась при ходьбе. Благодаря этой трости о приближении герцогини было известно заранее, и я, услышав тяжёлый стук, тут же спешила удрать в церковь либо укрыться в каком-нибудь тёмном уголке замка. Временами, правда, сбежать не удавалось, и тогда при встрече мы обменивались ничего не значащими приветствиями и многозначительными взглядами. На прогулку и в свою гостиную я её больше не приглашала, а сама жена главного советника не напрашивалась и только улыбалась и постоянно кланялась. От одного её вида у меня теперь бежали мурашки. Какая уж там столовая для бедных?! Не вляпаться бы снова во что-нибудь этакое, потому как я и спустя три недели не разобралась, какой именно характер носили слова герцогини относительно Бриджет. Совет, предупреждение или провокацию? А что, если это была проверка, причём устроенная королём, леди Хэмптон или её дядей? Я не знала, что делать, а поэтому старалась вести себя как обычно. Гуляла по саду, болтала с фрейлинами, писала письма, вышивала и посещала церковь. Евангелие стало моей настольной книгой, и я демонстрировала его всякому, кто заходил, когда я занималась с Колином. К счастью, он и без меня немало знал о Христе, благодаря ревностной матери-католичке.

С невозможностью вернуться домой я так и не смирилась и мириться, в общем-то, не собиралась. Раз в две недели я отправляла с Розой записки для Абигейл. Та, как и обещала, сплела для меня амулет – кожаный браслет с деревянной фигуркой волка. Каким образом он должен был помочь, я не представляла, но носила его, не снимая, и постоянно прятала под длинными рукавами сорочек и платьев.

Против Бриджет я, естественно, ничего не предпринимала, но после разговора с герцогиней при каждой встрече всегда смотрела ей прямо в глаза. Выглядела она теперь отвратительно. Ребёнок словно высасывал из неё все силы. Живот с каждым днём становился всё больше, а лицо и тело напротив таяли, как свеча. Кожа стала бледной и почти прозрачной, на висках и на руках выступили синие жилы, под глазами образовались мешки, королевская осанка исчезла, будто её никогда и не было. Бриджет теперь ходила крючком и постоянно держалась за живот, сжимая зубы, словно от дикой боли.

Рвало её почти круглосуточно. Наружу выходило всё, чтобы она не поела. Порой даже в коридорах. Меня это настораживало. По моим подсчётам Бриджет была на шестом месяце, а на таких сроках токсикоз – достаточно редкое явление. Она, конечно, об этом знать не могла, но доктора к себе не подпускала. По словам Розы (иногда мне казалось, что у этой девчонки повсюду были свои каналы) Бриджет буквально на днях поругалась с дворцовым лекарем из-за того, что тот сказал, будто не слышит сердцебиения плода. Она обозвала его старым дураком и пригрозила заточением, если тот хоть слово скажет королю или кому-либо ещё. Слышала это одна из девушек, прибирающих комнату за стенкой, и за плату пересказала разговор Розе. Я на эти сплетни большой надежды не питала, но на всякий случай решила принять их к сведению и понаблюдать дальше: а уж не замер ли ребёнок? И чем в этом случае это грозит мне? Особенно, после слов герцогини Эмберс. Впрочем, до короля сплетни служанок, по всей видимости, не доходили. Он каждый день наведывался в покои Бриджет и пропадал там минимум на час.

***

Начало турнира пришлось на понедельник, Бриджет, как я и предполагала, осталась в своих покоях. Леонард посоветовал ей беречься. Сам же вместе со мной и толпой придворных отправился на широкое поле. Я не стала спорить и благоразумно села в королевскую карету. Посмотреть на масштабное сражение рыцарей вживую мне хотелось до чёртиков. Ещё больше хотелось сравнить это действо с тем, что обычно показывали в кино. А вдруг продюсеры с режиссерами ошибаются?

Впрочем, сначала всё шло по вполне закономерному сценарию. Для зрителей соорудили навес и скамейки, а ристалище* ради безопасности смотрящих обнесли деревянным барьером. Последнее было вполне понятно. Сюрпризом стал алтарь, стоящий на окраине поля, но на вполне заметном месте. Также меня сильно удивило внезапное появление священника из местной церкви, который в компании ещё трёх незнакомых мне церковников отслужил торжественную мессу. «С благословения Божия начинается всякое дело, тем более настоящее», – услышала я и не смогла отказать себе в улыбке. Представители духовенства были одеты в чёрные одежды, а вид у всех четверых был настолько кислый, словно они открывали не турнир, а проклятую гробницу. Поблизости суетились менестрели и акробаты, а это означало, что рыцарские турниры уже перестали быть кровавой бойней и превратились в театральное представление. Церковь, однако, такое мероприятие, похоже, раздражало в принципе. Ещё бы, столько пороков и всё в одном месте!

Площадка для зрителей плавно поднималась вверх и напоминала современный кинотеатр. Наши с Леонардом кресла стояли в центре первого ряда. По бокам сидели приближённые: главный советник с супругой и старшей невесткой, а также мои фрейлины. Следующий ряд занимали придворные рангом пониже. Роберт Хэмптон и одна из дам Бриджет уселись прямо за мной. Время от времени мне удавалось расслышать их шёпот, но большей частью беседу заглушало чириканье Анны и Сесилии.

Верхние стулья и скамейки отдали зажиточным горожанам. Многие пришли с жёнами и детьми. С противоположной стороны ристалища было разбито несколько палаток. Некоторые люди сидели прямиком на траве или даже стояли, но всё равно выглядели вполне довольными. Похоже, рыцарский турнир, проводимый королём, был сродни современным Олимпийским играм.

Наряду с церковниками молились все, включая Леонарда, горожан, рыцарей и придворных. Месса длилась около получаса и особенно касалась тех, кто сегодня падёт смертью храбрых. Впрочем, в этот фразеологизм верилось с трудом. Слушая рассказы Анны, я поняла, что в прошлом году на турнире из ста двадцати человек погибло всего двое и то по собственной неосторожности. Остальные же обогатились, показали доблесть и силу и получили новые вышитые платки от дам своего сердца.

Когда месса, наконец, закончилась, и представители церкви разошлись по углам, начался парад рыцарей. Они ехали на лошадях в колонну по четыре человека, все разряженные в красочные гербовые накидки, которые покрывали их доспехи с головы до ног. Шлем украшали разноцветные перья. На лошадях лежали яркие попоны с изображением гербов хозяев. Дамы рукоплескали. Сесилия тянула шею так, словно выискивала кого-то в толпе. Анна улыбалась всем подряд. Участникам турнира, казалось, нет конца, и когда они остановились и повернулись лицом к королю, тот сухо объявил, что в этом году их всего-то сто четырнадцать. Накидки и доспехи рыцарей отличались несильно, но по лошадиной попоне можно было легко понять, каков средний достаток каждого из участников. То же самое касалось и зрителей. Горожане, определённо, надели сегодня самое лучшее и новое. Менестрели заиграли свои песни, акробаты встали на ходули. Последними на поле вышли судьи. Самым главным из них был герцог Эмберс. Он держал длинный белый шест. Рядом с ним шёл муж Анны. Ещё четверых, пузатых и важных, я видела впервые.

Начало непосредственных «сражений» ознаменовалось поединком двух молодых рыцарей. Как я поняла, более ловким и совершенно бедным был бывший оруженосец. В рыцари его посвятил умирающий синьор всего несколько дней назад, причём прямо на поле боя. Вдвоём они спасли прекрасную деву из лап лесных разбойников. Синьор умер так и, не доехав до столицы, а бывший оруженосец привёз деву во дворец и передал в руки казначея Оэренса. Тот оказался благодарным и в качестве платы за спасение своей любовницы подарил бывшему оруженосцу коня, накидку и похлопотал об участии в турнире. Так бывший оруженосец и попал на открытие. Вторым же, богато одетым и не слишком умелым, оказался младший сын Роберта Хэмптона. Неделю назад ему исполнилось семнадцать, и, честно говоря, я не понимала: за какие такие заслуги его наградили рыцарским титулом.

– Чем проще герб, тем древнее род, – зашептала Анна Сесилии. Она явно смыслила в турнирах больше коллеги, либо желала произвести на меня впечатление. – Видишь, какой у этого витиеватый? – показала она на соперника Эрика Хэмптона. – Не удивлюсь, что его отец был пахарем.

– У сэра Филиппа совершенно простой герб, – не удержалась Сесилия. – А его отец… – и тут же замолчала, наткнувшись на мой взгляд.

– Ну ты сравнила. Сэр Филипп и этот непонятно кто, – закатила глаза Анна.

Поединок закончился быстро, но прошёл именно так, как его обычно демонстрировали в кино. Два рыцаря верхом на коне, опустив забрала, выставив копья и прикрывшись щитами, мчались друг на друга, пытаясь выбить соперника из седла. Первый круг ознаменовался падением Эрика. Толпе это не очень-то понравилось. Аплодисменты прозвучали жалко и еле слышно. Вероятно, группы поддержки у бывшего оруженосца ещё не было.

– Проклятье! – громко выругался Роберт Хэмптон. – Такой конь уйдёт безродному бездельнику.

Сначала я не поняла, что он конкретно имел в виду. Конь у Эрика действительно был хороший. Коричневый, с чёрной гривой и большими внимательными глазами. Держался он спокойно, а Эрика слушался на пять с плюсом. Тогда зачем в таком случае его отдавать?

Недавний оруженосец легко спрыгнул с лошади и приблизил меч к горлу соперника. Сесилия и дама Бриджет, сидящая рядом со старшим Хэмптоном, вскрикнули. Чтобы не сделать то же самое, я вонзила в руку ногти и внезапно осознала другое. До чего же проворен был этот бывший оруженосец! Двигался он с грацией пантеры и при желании мог бы, наверное, пробежать стометровку и не запыхаться. Специальных кранов для посадки на лошадь я тоже поблизости не наблюдала. Значит, рыцари взбирались в седло сами, а доспехи весили далеко не так много, как нам обычно пытались показать. Тем не менее выступление оказалось впечатляющим. Победитель снял шлем и протянул руку проигравшему. Эрик её не принял. В глазах юноши отразилась глубокая обида. Анна вскочила с места и громко зааплодировала сэру без имени. Тот был вполне симпатичным. Голубоглазый и светловолосый, как и она, с широкой, по-мальчишески беззаботной улыбкой. В конце новоиспечённый рыцарь забрал коня Хэмптона. По шепотку фрейлин я поняла, что это выкуп. Эрик проиграл и был взят в плен. Чтобы остаться в «живых», он должен был откупиться.

Ну, а дальше началась куча-мала. Один за другим выходили отряды по восемь-десять человек и изображали бой. Дрались мечами, булавами и даже топорами. Сесилия то и дело вздрагивала. Анна умоляла её взять себя в руки и объясняла, что всё оружие специально затуплено, чтобы участники сильно друг друга не покалечили.

– Убивать совсем не обязательно, – твердила Анна. – Это не война, а игра в войну, имитация боя. Тренировка сражения. Цель – показать, чего ты стоишь.

«Другими словами – попонтоваться», – мысленно сделала выводы я. Хотя временами мне, как и Сесилии, тоже хотелось закрыть глаза. Уж слишком правдоподобно булава опускалась на чей-нибудь шлем.

– Смертей стараются избегать, – продолжила шептать Анна. – Церковь запрещает хоронить рыцарей, погибших на турнирах, по христианским обычаям.

Я ещё раз взглянула на Сесилию. Интересно, откуда так много о турнирах знала Анна? Кажется, её мать была фрейлиной королевы Элизабет, и леди Бер с детства привыкла посещать подобные мероприятия. Вторая же моя дама всю жизнь провела в имении отца за городом, а тот, похоже, рыцарские состязания не устраивал, отчего она и выглядела сейчас полнейшим профаном.

Дама Бриджет сзади меня снова ойкнула – я перевела взгляд на арену. Крики рыцарей тонули в возгласах толпы, которая то замирала, то изо всех сил подбадривала тех, за кого болела. В правой команде оставалось целых четыре участника, а вот в левой всего один. И тот, похоже, собирался биться до последнего. Приглядевшись, я узнала бывшего оруженосца без имени и решила, что оставшиеся навалятся на него толпой, но вперёд поскакали только трое, один же чуть отстал. Бывший оруженосец легко ушёл от трёх пролетевших мимо копий, однако не успел проскочить мимо четвёртого всадника, который с быстротой сокола выхватил из его рук уздечку и повёл прочь с поля боя. Угодивший в плен, видимо, был так ошеломлён случившимся, что ответить уже не смог. Аплодисменты сидящих рядом едва меня не оглушили. Роберт Хэмптон почему-то издал протяжный стон. Рыцарь, провернувший приём с уздечкой, снял шлем и повернулся к королю. Ахнув, я вцепилась в край кресла. Победителем стал сэр Филипп…

______________________________________________________

*Ристалище – площадь для конных состязаний, а также само рыцарское состязание.