Секрет королевы Маргарет

Глава 25

В висках стучало. В ушах стоял такой шум, будто в голову мне забрались полсотни мышей и принялись играть в чехарду. Наёмники наступали. Самый мелкий и тщедушный бросился на Филиппа и воткнул ему в руку кинжал. Я вскрикнула. Филипп разрубил его пополам. Горячая кровь брызнула мне в лицо. Подавив рвотный рефлекс, я стёрла её поднятой у груди туникой.

– У меня есть золото. Много золота. А ещё украшения, – сказала я, пытаясь снять жемчужные серьги. – Просто отпустите нас, и никто ничего не узнает.

– Ни один из моих людей не возьмёт золото ведьмы. Ни один не запачкает себя деньгами Сатаны.

Мне хотелось сказать, что это деньги короля. Хотелось объяснить, что я не ведьма, но кто-то схватил меня сзади и поволок к дереву. Я снова закричала. Филипп обернулся, и тот, что предлагал ему уйти, успел поднять с земли меч, принадлежавший одному из мёртвых рыцарей. Началась новая бойня. Филипп отчаянно боролся с двумя наёмниками сразу. Третий, я не видела его лица, тащил меня за деревья. Кое-как сдёрнув серёжку, я воткнула застёжку ему в руку. На секунду отпустив, разбойник отвесил мне пощёчину. В глазах потемнело, и я вспомнила Леонарда теперь уже, скорее всего, мёртвого. Бандит, извернувшись, снова схватил меня за руки – я ударила его под колено. Где-то высоко прокаркала ворона, а спустя мгновение к ней присоединилась ещё одна. Выхода не было. Филипп в нескольких метрах от меня продолжал сражаться. Второй его противник, тот, у которого был только кинжал, бился в предсмертных судорогах на земле. Но первый, по-видимому, главарь, ещё не слишком усталый и не раненый, легко отбивал удары. Руки Филиппа дрожали. Я боялась, что если он упадёт, то уже не встанет.

Нужно было что-то делать. Срочно. Но внезапно пришедшая в голову мысль казалась совершенно безумной. Безумной и сумасбродной. Я мало на неё надеялась, но не испробовать не могла. «Голь хитра на выдумки», – любила повторять моя бабушка. Мама немного модифицировала эту пословицу: «Загнанный в угол человек готов на всё». Я была на грани отчаяния. Я хотела выжить любой ценой, и хотела, чтобы выжил Филипп. Если он погибнет, я тоже умру. Не смогу подняться, потому что будет уже незачем. Я не стану бороться. И тогда, прикрыв глаза, я решилась и заговорила так громко, как только позволили связки:

– Нибиру, археоптерикс, дюрекс, эскалоп, экспелиармус, авада, пандус. Нибиру, археоптерикс, дюрекс, эскалоп, экспелиармус, авада, пандус. Нибиру, археоптерикс, дюрекс, эскалоп, экспелиармус, авада, пандус.

Это был просто набор слов. Слов, ничего не значащих, но наёмнику незнакомых и непонятных. Шепча, я превращала голос в змеиное шипение, крича, старалась подражать карканью ворон. И в какой-то момент наёмник дал слабину. Вырвавшись, я подняла руки кверху и вытащила из волос шпильки. Тяжёлые косы упали на плечи. Нет, я не собиралась втыкать шпильки в глаза моему мучителю. Я придумала кое-что получше и, распутав пальцами пряди, вновь подняла руки, словно собиралась забрать с небес солнце.

– Нибиру, археоптерикс, дюрекс, эскалоп, экспелиармус, авада, пандус.

Наёмник смотрел, как завороженный. Я знала, какой эффект произвожу с распущенными волосами. Внезапно поднявшийся ветер заставил их шевелиться. Карканье ворон стало слышней и громче. С абсолютно чистого неба упало несколько капель дождя.

Не знаю как, но у меня получилось. Дурная слава бежит впереди человека, и коли уж все считали меня ведьмой, мне пришлось этим воспользоваться. Наёмник, перекрестившись, упал на колени и принялся читать «Отче наш». Я затараторила громче:

– Нибиру, археоптерикс, дюрекс, эскалоп, экспелиармус, авада, пандус. Нибиру, археоптерикс, дюрекс, эскалоп, экспелиармус, авада, пандус.

Если чего-то очень-очень сильно захотеть, это обязательно исполнится. Мне повезло. Теперь этим концертом дирижировала я. Схвативший меня был повержен. Его губы шептали молитву, грязные пальцы перебирали чётки, спина дрожала. Произнеся в последний раз выдуманное заклинание, я двинулась вперёд. Туда, где раненый Филипп из последних сил бился с главарём.

– Ты прав. Я ведьма! – произнесла я, обходя их с Филиппом по кругу. Моё представление только началось, и я собиралась выжать из него по максимуму. Меч в руках главаря задрожал. Один его глаз смотрел на Филиппа, другой наблюдал за мной. Я рассмеялась подобно Наине из старого советского фильма о «Руслане и Людмиле». – Я невеста дьявола, и я заберу твою душу с собой. Прокляну весь твой род. Изведу отца, мать, братьев, сыновей…В твоём роде больше не будет мальчиков. Тело твоё покроют язвы, зубы выпадут, кости рассыплются в прах. Ты будешь умирать долго и мучительно. Потому что я ведьма. Истинная ведьма…

Дождь медленно превращался в ливень. Ещё недавно кусок голубого неба заполонило тучами. Ветер подул сильнее и подбросил вверх мои волосы. Одна их прядей закрыла лицо. Меч главаря рухнул на землю. То, чего не сделала природа, закончило его воображение. Он видел куда больше, чем я показала. Он видел не напуганную королеву с распущенными волосами. Он видел пляшущего на трупах суккуба с шипящими вокруг головы змеями.

И это его добило. Сильный, крепкий главарь лесных разбойников бросился в чащу, словно дошкольник, увидевший бродячую собаку. Его сообщника на пригорке уже не было. Наверное, тот скрылся ещё раньше. Раненый Филипп воткнул меч в землю и шагнул ко мне. Не в силах больше стоять, я упала в его объятия, и он покачнулся. Так долго сдерживаемый поцелуй, наконец, случился. Мы обнимались и целовались среди разрубленных тел, хаоса и разрухи. Руки Филиппа были в крови, и он испачкал кровью меня, но я не могла и не хотела отодвинуться от него даже на сантиметр. Я не чувствовала ни дождя, ни холода, только его губы, целующие моё лицо, шею, волосы, ресницы.

Лишь спустя несколько минут я поняла, что плачу. Дождь смешался со слезами и очистил лицо моего любимого. Чуть отстранившись, я погладила его по щеке. Теперь он всецело был моим. Я принадлежала только ему.