Секрет королевы Маргарет

Глава 14

От последних слов мне стало совсем плохо, но на заикания времени не было, поэтому пришлось взять себя в руки и придать голосу максимально надменный тон:

– Вам, сэр Филипп, то ли вино ударило в голову, то ли чересчур лёгкая победа. Я Ваша королева, и, если Вы немедленно меня не отпустите, завтра пойдёте на корм рыбам.

– Вам не надоело лгать? – Хватка сэра Филиппа не только не ослабла, но и стала сильнее. Лезвие кинжала врезалось в кожу – стало больно. От страха я затаила дыхание. Ещё немного, и, наверняка, выступит кровь.

– Когда я это Вам лгала?

– Постоянно. Вспомните хотя бы поход в город.

Прикрыв глаза, я напрягла память. Неужто он вспомнил мать Колина?

– Мне что, нужно было позволить тем людям считать Вас моим мужем? Я сказала первое пришедшее в голову.

– Да королева Маргарет бы скорее умерла, чем назвала меня братом и на следующее же утро рассказала бы королю, что рыцарь из его охраны против войны.

– Но я тоже против войны! Вы не выдали меня, зачем мне выдавать Вас?

– Да потому что Вы меня ненавидите!

– За что мне Вас ненавидеть? Тогда на охоте Вы были единственным, кто пришёл мне на выручку, и не бросили меня в городе, не раскрыли беднякам. Я…

– Вот поэтому я и говорю, что никакая Вы не королева Маргарет! – В голосе сэра Филиппа послышалась ярость. – Она бы не пошла в город вечером, не продала бы украшения и не стала бы подставлять себя, помогая нищим. Эта женщина думала только о себе да о своём бесчисленном семействе, молилась с утра до вечера и толком ни на кого не смотрела. Люди во дворце были для неё букашками. Я больше четырёх месяцев наблюдаю за Вами, с того самого дня, как понесла проклятая лошадь, и никак не могу понять: когда это случилось? Когда произошла подмена? В церкви Вы не молитесь, а только делаете вид. И от страха перед лошадьми Вы не избавлялись. Вы учились ездить верхом. И Ваша чёртова забывчивость… Кто-то попросту решил её не замечать. Ну, конечно, казнили Вашего брата. Проклятая лошадь чуть Вас не скинула, и самое главное – забеременела фаворитка короля. Но я знаю королеву Маргарет лучше многих. И знаю, на что она способна, а на что нет.

– Что же вы в таком случае так долго молчали? – зашипела я и попыталась пнуть его в ногу, но он ловко увернулся.

– Боялся ошибиться. Вы похожи как две капли воды.

– Отпустите меня. – Страх ушёл, и на сердце опустилась странная пустота. Филипп Рочестер поймал меня. Прижал к стенке в прямом и переносном смысле этого слова. Врать и изворачиваться дальше я уже не видела смысла. – Отпустите меня, и я всё скажу.

Он послушался и, убрав кинжал, ослабил хватку. Мы вышли в более светлое место. Подняв глаза, я глубоко вздохнула.

– Больше я не буду врать. Вы правы: я не королева Маргарет. Меня зовут Маргарита Игоревна Савельева. Я из двадцать первого века. Но я ничего не делала с королевой. Однажды я поругалась с цыганкой, и она отправила меня сюда. В тело вашей королевы. Её мыслей я не слышу и понятия не имею, что с ней. Но вряд ли, если Вы меня убьёте, она вернётся.

Сэр Филипп приподнял бровь. В его глазах промелькнуло разочарование.

– Вы обещали, что скажите правду.

– Это и есть правда. Всё до последнего слова. Я не шпионка, похожая на королеву. Цели убить короля у меня никогда не было.

Сэр Филипп молчал. Доверия в его глазах не прибавилось.

– Жить в теле королевы большого удовольствия мне не доставляет. Я хочу домой. И я честно пыталась вернуться домой. В городе есть одна женщина. Знахарка. Я ходила к ней, – тут я запнулась, чувствуя всю степень своего унижения, – узнать, не бесплодна ли я. Сейчас она ищет способ вернуть меня в своё время и даже дала вот это, – загнув рукав я показала кожаный браслет и фигурку волка.

– Как зовут эту женщину?

– Я не могу назвать её имя.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы по моей вине она пострадала. Она ни в чём не виновата и зла никому не делает.

– Это она Вам так сказала?

Я кивнула. На лице главного телохранителя короля по-прежнему не отражалось никаких эмоций.

– Эта женщина, судя по всему, ведьма и разносит суеверия.

– Нет, – я схватила его за руку и вдруг явственно представила, как меня тащат на казнь. Раздетую, с остриженными волосами. А люди бросают в меня тухлыми помидорами и кошачьими кишками. – Она повитуха и единственная, кто может помочь женщинам из города.

– Повитуха… – последнее слово он выплюнул так, словно это была испорченная пища. – Одна такая повитуха погубила моих жену и сына.

– Мне жаль. Но нельзя же теперь из-за этого всех стричь под одну гребёнку.

Больше сэр Филипп не сказал ничего, а я снова принялась представлять тюремные решётки, крыс… и испанский сапог*. А если имя Абигейл из меня будут выбивать пытками?

– Сэр Филипп, – произнесла я, отпуская его руку и поправляя сбившееся платье. Почему-то мне всё ещё хотелось выглядеть хорошо. – Я никому и никогда не скажу, что Вы не любите войну, и прошу Вас только об одном: не подвергайте меня пыткам. Я не боюсь смерти, но боюсь боли. Эта цыганка и так нагадала мне костёр за обман и колдовство, – я усмехнулась, – и я собственными руками состряпала себе эти преступления.

Он снова промолчал. Я сделала ещё один глубокий вдох и вытерла остатки слёз с лица. Вот, кажется, и всё… Как колдунья и предрекла: меньше года…

И тут мои мысли внезапно заглушили голоса Розы и Хильды. По тяжёлому дыханию и торопливым речам обеих, чувствовалось, что каждая ещё недавно бежала. Бежала долго и быстро.

– Ты не видела королеву? Нигде не могу её найти. Ни в большом зале, ни в покоях, ни в саду.

– У тебя хотела спросить. Думала, ты знаешь. Вы ведь вечно по углам шушукаетесь.

В голосе Хильды явно ощущалась зависть, щедро сдобренная насмешкой.

– Ничего мы не шушукаемся, – гордо ответила Роза, – я просто выполняю свои обязанности.

Хильда издала тонкий смешок. Я двинулась чуть вперёд, но сэр Филипп снова прижал меня к стене и приказал молчать.

– А случилось-то что?

– Леди Хэмптон просила найти Её Величество. Ей нужно срочно сказать королеве что-то важное.

– Да? – в голосе Розы послышалось удивление. – А ты часом не брешешь?

– Вот ещё! – Хильда как будто оскорбилась. – А ты её зачем ищешь?

– Тоже из-за леди Хэмптон.

– И что там?

– Тебя не касается!

Роза держала оборону стойко, и я мысленно восхитилась её преданностью. Жаль только, мне уже нечем ей отплатить…

– Вы сейчас выйдете и поговорите с обеими, – процедил сэр Филипп, тихонько подталкивая меня к служанкам. – Только без глупостей. Попытаетесь сбежать, и я убью Вас на месте.

Я не стала спорить и, оказавшись в коридоре, расправила плечи и подняла голову. Филипп Рочестер, очевидно, решил, что я замышляю что-то против Бриджет, а Роза мне помогает. А не получится! Злодеяний против любовницы короля он мне не припишет. Уж за что-что, а за это я отвечать не буду!

Заметив нас, обе служанки присели в реверансе. Хильда удивлённо приподняла брови, но я быстро отправила её восвояси. Всё, что требовалось от неё, я уже слышала, а наши секреты с Розой эту женщину действительно не касаются.

– Так что там с леди Бриджет?

Роза покраснела и шаркнула ногой, искоса взглянув на главного телохранителя короля. Я взглядом приказала ей перестать жеманничать.

– Плохое там что-то. Лекарь от неё уже час не выходит. Служанки туда-сюда бегают. Слышала, как одна сказала, что живот опустился. И кричит она так, словно её режут. Из коридора слышно.

– Живот опустился? – Мне тут же захотелось потереть складку между бровями. При решении особенно сложных задач это всегда срабатывало. Что-то тут не то. Опущение живота – это явный признак приближающихся родов. Только хорошего в этом немного, если Бриджет правда на шестом месяце. Таких крох в наше время в перинатальных центрах выхаживают под специальными колпаками. И то не всех, и не всегда. А сколько потом у этих бедных детей проблем со здоровьем… Врагу не пожелаешь. Здесь его точно не выходят. Но, может быть, получится остановить родовую деятельность? Внезапно я вспомнила об Абигейл. Хватит ли у неё сил на такое? И что будет, если не получится? Тогда из дворца её уже не выпустят. И сожгут вместе со мной…

Последняя мысль словно ножом ударила по сердцу. На глаза опять навернулись слёзы, и я часто-часто заморгала, не давая им пролиться.

– Сейчас Вы отправитесь в покои леди Бриджет. Раз она хотела Вас видеть, Вы удовлетворите её просьбу.

– Что? – Удивившись, я повернулась к своему конвоиру. Его глаза, по обыкновению, смотрели спокойно. В голосе большой угрозы тоже не чувствовалось. Только твёрдость. Зачем это, интересно, мне к ней идти? Или он решил не портить праздник королю и разобраться со мной утром? – Ладно, – я кивнула и обратилась уже к Розе: – Покорми Колина, и ложитесь спать.

– А Вы?

– Я тоже скоро приду.

Последнее, естественно, было ложью, но пугать служанку не хотелось, поэтому я выдавила улыбку, а затем подхватила юбки и побрела по коридору в сторону комнат Бриджет. Сэр Филипп не отставал ни на шаг. Слуги нам по-прежнему не попадались. Придворные тем более. Должно быть, праздник по случаю турнира достиг своего апогея, и про королеву с победителем попросту забыли.

Бриджет я нашла лежащей на кровати. Её огромный живот возвышался над ней и был прикрыт одеялом. Большой… Для шести месяцев просто гигантский. Может, она носила двойню или настоящего богатыря из разряда тех, что рождаются на четыре-пять килограммов? Или её срок был больше шести месяцев? Я не знала ответов на эти вопросы и понимала только одно: за последнюю неделю её живот увеличился в размерах как минимум на треть, а вот остальное тело совсем исхудало. Фаворитка Леонарда теперь напоминала живой скелет.

Когда я вошла в комнату, все оглянулись и побледнели, но не забыли склонить головы. Сама Бриджет металась по кровати, держалась за живот, кусала губы и истошно орала. Её крики, как и предупреждала Роза, я услышала ещё в маленькой, но хорошо обставленной гостиной. Заметила она меня только секунд через тридцать и, сфокусировав взгляд, снова принялась голосить на весь дворец:

– Уберите ведьму! Она пришла, чтобы убить моего ребёнка.

– Вообще-то Вы сами попросили мою служанку найти меня. Я думала, Вы хотите поговорить со мной.

– Я никого не звала! Пусть отправляется в преисподнюю! Пусть…

Бриджет задохнулась и издала новый вопль боли. Никто, к счастью, и не подумал выгонять меня из спальни. Пока ещё я была королевой и могла появляться, где захочу. Однако слова Бриджет привели меня в полнейшее замешательство. Она либо сошла с ума, либо меня кто-то подставил и специально заманил сюда. Впрочем, кажется, этот кто-то подарил мне лишних полчаса жизни…

– Сделайте что-нибудь, умоляю! Сделайте! Я больше не могу это терпеть.

На этот раз Бриджет уже не кричала, а билась в истерике. Её жидкие, совершенно тусклые волосы были разбросаны по подушке, рот перекошен, глаза ввалились. Одна из служанок положила ей на лоб компресс, но Бриджет сбросила его на пол. Жена Роберта Хэмптона взяла её руку и попросила успокоиться. Вид у той был виноватый. Только сейчас я поняла, что не видела эту женщину ни на турнире, ни за столом. Вероятно, она осталась с племянницей, а Роберт Хэмптон сказал всем, что она заболела. Рядом суетился дворцовый лекарь и постоянно вытирал рукавом пот со своего лба. Сам он был красным и испуганным. Вторая служанка в это время старательно прикрывала ноги Бриджет. Проследив за её действиями, я поняла, что девчонка прячет от меня кровь, которая фонтаном хлещет из её хозяйки. Дело явно было плохо. Бриджет умирала, и я, отрешившись от своих бед, почувствовала к ней жалость…

И тут за моей спиной открылась резная дверь. Оглянувшись, я чудом сдержала рвущийся из груди вопль. На пороге стояла Абигейл. Всё такая же: седая, прямая и чуточку насмешливая. Одета она была сегодня даже богаче, чем при знакомстве со мной. Леди Роберт Хэмптон, кажется, звали её Кэтрин, облегчённо выдохнула и протянула к старухе руки:

– Габриэль! Слава Всевышнему, ты пришла вовремя!

«Габриэль!» – мысленно возмутилась я. Интересно, сколько у этой старухи имён? Но та даже вида не подала, что меня знает, и, спокойно скинув плащ, попросила горячей воды и бросила туда какие-то травы. Дворцового лекаря мгновенно оттеснили к стене. Сэр Филипп тоже поспешил скрыться за дверью. Меня это позабавило. Вот ведь мужчины! Драться на мечах они не боятся, а от рожающей женщины бегут, как чёрт от ладана!

Абигейл или Габриэль положила на живот Бриджет ладонь. Та заорала ещё громче и опять вылила ушат грязи на меня:

– Это она! Она виновата. Уберите её.

Кэтрин Хэмптон склонила передо мной голову.

– Умоляю Вас, Ваше Величество. Бриди чуть живая…

Я махнула рукой и, шурша юбками, вышла в гостиную. Последним, что донеслось до моих ушей, стали слова Абигейл.

– Младенец сегодня шевелился? А вообще ты чувствовала его шевеления?

Второй вопрос потряс меня до дрожи, и я тут же вспомнила рассказ Розы о том, что лекарь не слышал сердцебиения плода. Сэр Филипп не сводил с меня глаз. Наверное, ждал, что я ударюсь об пол, превращусь в голубку и упорхну в окно. Молча я упала в кресло.

– Та самая повитуха? – вдруг спросил он.

– Не я её позвала, а Хэмптоны.

– Но Вы с ней знакомы, не так ли?

Я не стала отвечать. Какая теперь уже разница? Через час-другой я всё равно окажусь в темнице. И меня обвинят… Ох, похоже, меня обвинят в очень и очень многом… По существу, я вообще не понимала, почему сэр Филипп всё ещё разрешает мне играть в королеву? Он ведь уже, наверняка, понял, что Бриджет меня к себе не звала и вообще видеть не хотела. И отчего до сих пор не послали за королём? Его первенец на подходе, пусть даже и бастард. Или Хэмптоны специально держат его в неведении, надеясь на Абигейл. Может, и её приход хотели ото всех скрыть? А тут я. Да ещё и в компании главного телохранителя.

– Не могу. Не могу больше. Больно!

Крики Бриджет за стенкой не умолкали. Она кричала и кричала и проклинала всех на свете. От её воплей у меня начали болеть уши. Не выдержав, в какой-то момент я закрыла их руками. Всё равно, что говорили Кэтрин Хэмптон и Абигейл, разобрать было невозможно. А потом вдруг воцарилась тишина. Сэр Филипп вплотную подошёл ко мне. Я вздрогнула. За стенкой вместо криков послышался тоненький плач. Как тогда в завучевской, когда уволили Комарову.

Вскочив с кресла, я резко открыла дверь в спальню. Тихо у окна скулила Кэтрин Хэмптон. Две служанки стояли, опустив головы и руки. Дворцовый лекарь, прижавшись к стене, теребил колпак. Бриджет неподвижно лежала на кровати. Её огромный живот никуда не делся. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Абигейл осторожно прикрыла их ладонью. Лицо старухи было угрюмым и задумчивым.

– Она умерла? – спросила я и не узнала свой голос. Он прозвучал глухо и откуда-то сверху.

– Отмучилась, – ответила Абигейл. Кэтрин Хэмптон зарыдала в голос, служанки тоже дали волю слезам.

– А ребёнок?

– Да не было никакого ребёнка. У неё в животе опухоль размером с кочан капусты. Из-за неё регулы** и не шли, вот она и решила, что забрюхатела, а потом ещё и живот расти начал.

– Опухоль? – недоумённо спросил сэр Филипп.

– Это кусок плохого мяса, который сжирает человека изнутри, – объяснила старуха.

Я привалилась к стене не в силах больше стоять на ногах. Опухоль, мать моя, опухоль! Всё это время в животе Бриджет росли и размножались раковые клетки.

«Умно, Ваше Величество! Это в разы лучше, чем вышивальная иголка! Вам бы позавидовала сама Жанетта Нормандская», – внезапно зашептал голос над моим ухом. Схватившись за сердце, я повернула голову. С почтенной улыбкой на меня взирала проклятая герцогиня Эмберс.

__________________________________

*испанский сапог – орудие пытки посредством сжатия коленного и голеностопного суставов, мышц и голени.

**регулы – месячные