Секрет королевы Маргарет

Глава 28

– Властью, данной мне Господом, я нарекаю тебя королём Аелории, Филиппом I.

Мы стояли на коленях в церкви при Уилбриджхолле. Весь двор толпился сзади. Кто-то сидел, но большинство стояли. Пузатый епископ Андерс, одетый в красные одежды, водрузил на голову Филиппа высокую золотую корону, а затем перекрестил. Отец Сансес, служащий в городской церкви, тот, что когда-то научил Колина читать, проделал тоже самое со мной. Филипп подал мне руку: мы встали одновременно и повернулись к толпе. Двор склонился в реверансе. Место в первом ряду, естественно, досталось Луизе Эмберс.

– Да здравствует король! И да здравствует его королева! – Пропели её губы, а голова почтенно склонилась. На пальцах герцогини больше не было ни единого перстня, а толстую шею не украшали ни ожерелья, ни тяжёлые цепи. Впрочем, несчастной от этого она не выглядела. Напротив, хитрые болотно-зелёные глаза Луизы излучали тепло и веселье.

В толпе я узнала многих. Анна и её престарелый муж подпирали стену у входа. Казначей Уэренс, Грейс и Филиппа Бецворд замерли во втором ряду. Прямо за ними стояла бледная и заплаканная Сесилия. Даже Роберт Хэмптон вместе с женой и старшим сыном не смогли пропустить коронацию Филиппа и отчаянно лезли вперёд, словно были его ближайшими соратниками, и хотели засвидетельствовать своё почтение первыми. В церкви было так много народа, что слугам, одетым в зелёные ливреи, пришлось буквально протискиваться сквозь придворных, чтобы занести два трона, щедро украшенных серебром и золотом.

– Ваше Величество, – вновь проговорил кто-то. Филипп опустился на высокий трон с треугольной спинкой. Я, как и подобает жене, заняла место рядом. Двор склонился в новом реверансе. Филипп нашёл мою руку и сжал. Всё было спокойно. Всё было слишком хорошо, пока у самых дверей не мелькнули белые кудри и ярко-голубые глаза. Джеймс Маккензи. Я вздрогнула. Как он пробрался сюда? Куда смотрит охрана? И есть ли вообще ли охрана? Рыцарь, от пяток до шеи закованный в латы, держал в руках автомат Калашникова. Автомат, которым он целился прямо в Филиппа.

Я ахнула, но не смогла сдвинуться с места. Первая очередь выстрелов нас не задела. Несколько придворных, схватившись за грудь, упали навзничь. Филипп бросился на врага. Корона с его головы со звоном полетала на пол. Нечеловеческий крик обжёг мне горло. И заставил проснуться…

Мы не были в церкви и не были во дворце. Мы спали в доме монаха-отшельника в самой гуще леса. Лежали на козьих шкурах, тесно прижавшись друг к другу.

– Плохой сон? – Филипп поцеловал меня в плечо. Взгляд у него был обеспокоенный.

– Не то, чтобы очень. – Я поднялась на левом локте и правой ладонью потёрла глаза. – Тебя короновали. Двор признал тебя. Все до единого.

– Правда? – Он оживился. Я кивнула.

– Правда, но потом пришёл Джеймс Маккензи. Он убил… Убил многих. Твоя корона упала на пол.

– Кто-то поднял её?

– Нет.

– Тогда не думай об этом. Это просто сон. У меня ещё ни один не сбылся.

Я прижалась к Филиппу покрепче, и мы вновь улеглись на шкуры, но пролежали недолго. Сон никак не возвращался, и едва рассвело, мы покинули домик и выдвинулись в город. Филипп облачился в латы. Я надела платье Берты, убрала волосы в косу и накрыла голову шалью, предварительно перевернув ту наизнанку, чтобы выглядеть победнее.

Дождя, слава Богу, не было, но по небу гуляли крупные облака, и дул северный ветер. Листья на деревьях шелестели, травы шуршали, и мне всё время казалось, что за нами кто-то подглядывает. Из чащи мы выехали на ту же дорогу. Карета стояли на оставленном месте. Ещё более изломанная, чем раньше, но уже без трупов. Видимо, Филипп, как и обещал, похоронил всех до единого. Спрашивать об этом я не стала. Он тоже не спешил что-либо рассказывать: мы ехали всю дорогу молча, и я созерцала зелёную листву, непроходимые сосны, местами разбавленные ясенями и клёнами, и наблюдала за птицами и мелкими зверьками вроде белок и кроликов.

Три часа езды верхом дались мне тяжело. Спина затекла, ноги онемели, но вслух я не жаловалась. Филипп держал среднюю скорость. Ахиллес шёл ровно. Временами я ему сочувствовала. Мало того, что на нём сидел рыцарь в доспехах, так ещё и я со своими юбками.

У входа в лес мы спешились. Завернув золотые монеты и украшения в королевское платье, я закопала их под большим раскидистым дубом. На всякий случай, если вдруг меня не пустят во дворец, Я даже думала пробраться в замок по запасному входу для слуг и тихонько вызвать Розу, но Филипп настаивал исключительно на парадном входе. В конце концов, мы сошлись на том, что понаблюдаем за обстановкой в городе, а там уже будем действовать по ситуации.

Но обстановка в городе казалась вполне обычной. Никто не рыдал, но и не радовался. Все занимались привычными делами. Чистильщики обуви начищали господские сапоги, тучные женщины бегали по площади с сумками, беспризорные мальчишки освистывали бездомных собак. Торговцы торговали, нищие просили милостыню. Филипп, пытаясь понять, что происходит, зашёл в булочную и купил хлеба, мимоходом расспросив хозяйку о последних новостях Элиадора, но та ничего толкового не сказала и только без устали вздыхала да пересказывала городские сплетни, связанные с дочерью мельника и одним из дворцовых стражников.

– Непохоже, что страна осталась без монарха и находится на пороге междоусобной войны.

Филипп хмурился. Ко мне в голову тоже закрались нехорошие мысли, но я старалась не давать им хода.

– Народ о смерти Леонарда может и не знать. Нас не было четыре дня. Джон Эмберс, наверняка, только-только приехал во дворец и решает, что делать. За закрытыми дверьми. Может, с дорогой Луизой уже кастинг новых королей устроил. – Представив последнее, я улыбнулась. – Хотя, если помощник Леонарда на самом деле – граф Болвел, приём нас ждёт грандиозный.

Филипп не ответил и повёл меня к воротам замка. Открыли нам сразу, как только он снял шлем. Прямо за воротами нас встретил Хивел. В латах и с мечом я его не узнала, но он узнал меня тут же и бросился на колени. В грубом голосе бывшего кузнеца так и слышалось волнение, смешанное с радостью.

– Ваша Величество! Хвала небесам, Вы живы! Берта-то моя с Розой все глазоньки по Вам выплакали. Четыре дня вестей от Вас не было, думали уж, что Вас к себе Бог прибрал.

Я кивнула, несколько рыцарей, стоящих неподалёку, тоже поклонились. Всю дорогу от ворот до входа в Уилбриджхолл заполонили воины из отряда Филиппа. Я успела заметить, что взирали они на него с благоговением. Меня это порадовало. В случае переворота они встанут на сторону своего командира.

– Сколько рыцарей под твоим началом? – шепотом спросила я, когда перед нами открыли высокие дубовые двери, ведущие теперь уже в замок.

– Около сорока, включая кузнеца и тех троих, что умерли, защищая тебя от лесных разбойников.

– Хорошо. – Этот ответ меня устроил. Больше вопросов я не задавала. Нас сопровождал Хивел и ещё один рыцарь, вид которого доверия мне не внушал, поэтому я воздержалась от дальнейших вопросов, в том числе, и касающихся здоровья короля.

Придворные по ту сторону дверей смотрели на меня, как на призрака. До некоторых не сразу дошло, что переодетая в простое серое платье и с шалью на волосах перед ними стоит сама королева. В чувства их привела непонятно откуда взявшаяся Роза, которая, не будь поблизости стольких людей, наверняка, бы принялась меня обнимать.

– Вы живы! Счастье-то какое! Никто не верил. Только я да Абигейл.

Опасное имя городской знахарки Роза, разумеется, шепнула мне на ухо.

– Жива. А теперь беги по богатым дама дворца, – так же тихо сказала я. – Пускай придут в мои покои со своими мужьями. Берта пусть приготовит мне платье.

Тыкая друг в друга локтями, придворные принялись кланяться. Остановить меня никто не пытался, и я шла вперёд, пока дорогу мне не преградил высокий широкоплечий мужчина в короне.

Колени мои подогнулись. Этим мужчиной был живой и абсолютно здоровый Леонард.