Секрет падчерицы

8

Вскоре после четырех часов дня зазвонил телефон. Делла подняла трубку. Спокойствие на ее лице сменилось тревогой.

– В чем дело? – спросил Мейсон.

Делла прикрыла микрофон, повернулась к нему и сказала:

– Круг замкнулся. Герти говорит, что пришла миссис Бэнкрофт и настаивает на немедленной встрече с тобой по очень важному делу.

– Пусть немного подождет. Срочно разыщи Харлоу Бэнкрофта. Позвони к нему на виллу. Если его там нет, звони ему в контору.

– Пусть она немного подождет, Герти, – произнесла в трубку Делла. Дай мне город. – Получив связь, Делла набрала номер телефона виллы Бэнкрофтов. – Алло. Говорит секретарша мистера Мейсона. Могу ли я переговорить с мистером Бэнкрофтом? Скажите ему, что это очень важно... Да, да, понимаю. Вы, случайно, не знаете, где он может быть? Благодарю вас, попытаюсь дозвониться к нему в контору. Спасибо, не надо, у меня есть номер его телефона. – Она повесила трубку и сказала Мейсону: – Его там нет. Слуга полагает, что он в конторе.

– Тогда звони туда.

Дозвонившись до конторы Бэнкрофта, Делла вновь повторила, что звонят от мистера Мейсона по очень важному делу. Затем, после некоторой паузы, она произнесла:

– Благодарю вас. Вы не знаете, где он может быть?.. Ясно. Спасибо.

Она повесила трубку.

– На вилле полагают, что он в конторе, а в конторе думают, что он за городом.

Мейсон тяжело вздохнул.

– Что ж, пригласи миссис Бэнкрофт. Будем играть вслепую.

– Что ты собираешься ей сказать?

– Ничего. Не могу же я ей заявить, что все знаю от ее мужа, который со мной консультировался! Но и лгать я не собираюсь.

Делла Стрит кивнула головой, вышла в приемную и вернулась в сопровождении миссис Бэнкрофт, во всей походке которой было что-то королевское, гордое. Она была несколько моложе своего мужа – женщины подобного типа всегда выглядят моложе своего возраста. Заметно было, что она тщательно следит за своей фигурой и явно гордится своей внешностью.

– Здравствуйте, мистер Мейсон, – произнесла миссис Бэнкрофт. – Очень о вас наслышана. Много раз видела ваши фотографии и рада лично с вами встретиться. Насколько я знаю, вы адвокат моего мужа?

– Ваш муж сказал об этом? – с удивлением спросил Мейсон.

– Нет.

– Откуда же вы это узнали?

– От дочери. Должна заметить, что ни она, ни мой муж не знают о моем визите к вам.

– Если я буду вести разговор с вами как адвокат вашего мужа, – заявил Мейсон, – то я не имею право утаивать от него содержание нашего разговора. Если вы будете настаивать на конфиденциальности визита, то ставите меня в неловкое положение...

– Перестаньте, – перебила она. – Мне понятно ваше положение. Ну а теперь разрешите мне присесть и кое-что вам рассказать.

– Вы, может быть, хотите, чтобы я был и вашим адвокатом?

– Нет, я просто хочу, чтобы вы кое-что знали.

– Хорошо. Я вас внимательно слушаю.

– А ваша секретарша?

– Она умеет хранить молчание.

– Прекрасно. Начну с самого начала. Моя дочь, Розена, помолвлена с Джетсоном Блэром. Семья Блэров, как вам, наверное, известно, занимает высокое положение в обществе. Их можно назвать аристократами с голубой кровью, но в бизнесе они не проявили себя. Тем не менее они хорошо известны. Мой же муж – бизнесмен.

– И имеет большое состояние? – уточнил Мейсон.

– Очень.

– Продолжайте.

– Джетсону Блэру двадцать четыре года. У него есть младший брат Карлетон Расмус Блэр, двадцати двух лет – самый настоящий дикарь. Он постоянно попадал в различные истории, которые, однако, удавалось замять. Затем он завербовался в армейскую авиацию. Во время авиаразведки его самолет не вернулся. Сперва семье сообщили, что он пропал без вести. Затем, год спустя, на склоне одной из гор нашли останки самолета. В живых не остался никто. Одни погибли в результате катастрофы, другие – из-за тяжелых ранений, погоды и диких животных. Естественно, вслед за этим последовало сообщение о его смерти.

Мейсон с пониманием кивнул головой.

– Два года тому назад, – продолжала миссис Бэнкрофт, – был осужден и заключен в тюрьму «Сан-Квентин» некто по имени Ирвин Виктор Фордайс. Он вышел из заключения всего несколько недель назад. Вскоре после этого произошло ограбление станции техобслуживания. Полиция представила потерпевшим фотографии подозреваемых преступников, а также тех, кто недавно вышел на свободу.

– И одна из жертв указала на Ирвина Фордайса как на одного из бандитов, участвовавших в налете? – Мейсон явно заинтересовался. Продолжайте.

– Мне сказали, – произнесла миссис Бэнкрофт тщательно взвешивая свои слова, – что, поскольку есть официальное сообщение о смерти Карлетона Блэра, то отпечатки его пальцев находятся в полицейском архиве. Но мне дали также понять, что Карлетон отнюдь не мертв, а жив, что ему удалось обнаружить съестные припасы в кабине самолета, кое-как прокормиться, выжить, а затем навсегда исчезнуть, поскольку он по горло был сыт армейской жизнью. Он взял себе имя Ирвина Виктора Фордайса и в конце концов вернулся в наш город, попал в неприятную историю и был заключен в «Сан-Квентин». Таким образом, мистер Мейсон, то обстоятельство, что один из Блэров отсидел срок, а сейчас разыскивается полицией в связи с ограблением, может помешать свадьбе.

– Все это вы узнали от своей дочери? – спросил Мейсон.

– Нет. От самого шантажиста.

– Ну и чего он хочет?

– Чего же он может хотеть? Конечно денег.

Мейсон прищурился. Он хотел что-то сказать, но сдержался.

После некоторого молчания миссис Бэнкрофт продолжала:

– Естественно, это был самый критический период в жизни моей дочери.

– Другими словами, вы заплатили?

– Да.

– Сколько?

– Тысячу долларов.

Мейсон застучал пальцами по краю стола.

– И только, прочитав сообщение в газетах, я поняла, что аналогичное требование было также послано моей дочери. Не удивлюсь, если он послал его и моему мужу.

– А Блэрам?

– Не знаю. Мне об этом ничего не известно. Блэры, конечно, не бедны, но, с другой стороны, с них особо ничего не возьмешь.

– То есть они могут заплатить сравнительно небольшую сумму? – добавил Мейсон.

– Пожалуй, да.

– Можете ли вы, – спросил адвокат, – описать мне внешность шантажиста? Это был человек с пронизывающими серыми глазами, примерно пятидесяти лет?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Это был молодой человек, не старше двадцати пяти – двадцати шести лет. Очень симпатичный широкоплечий парень, с темными глазами, короткой стрижкой под ежик и несколько грубыми чертами лица.

– И именно ему вы заплатили тысячу долларов?

– Да.

– Какими банкнотами?

– Десяти и двадцатидолларовыми.

– Он, конечно, заверил вас, что больше не будет требовать денег?

– Он просто заявил, что я купила его молчание.

– Он должен был предъявить вам какие-нибудь доказательства, что-нибудь еще, что...

– Конечно. Он показал мне фотографии Ирвина Фордайса и отпечатки его пальцев из полицейского архива, а также армейские снимки Карлетона Блэра. Должна отметить, сходство поразительное. Кроме того, он предъявил мне другие отпечатки пальцев, которые, по его словам, были взяты у Карлетона Блэра во время его зачисления в армию.

– Вы рассказали об этом дочери?

– Конечно нет. Она была так счастлива, что мне не хотелось причинять ей боль.

– А вашему мужу вы что-либо говорили об этом?

– Разумеется нет.

– Почему?

– У него и так много собственных проблем.

– Вам не приходило в голову, что вымогатель может выйти на вашу дочь или даже на вашего мужа?

– Нет.

– Ну и зачем вы тогда пришли ко мне? – спросил Мейсон.

– Потому что вы вмешались в это дело и все испортили.

– Каким образом?

– Не притворяйтесь идиотом, вы все прекрасно понимаете. А теперь, мистер Мейсон, эти шантажисты пытаются выйти на мою дочь и заставить ее платить деньги.

– Откуда вам это известно?

– Ей звонили, и я слышала весь разговор по параллельному телефону.

– О чем шла речь?

– Мужской голос заявил, что она их предала. На это моя дочь ответила, что терпеть не может журналистов, которые обзванивают всех и говорят чепуху в надежде, что кто-то признается, что он жертва шантажа. Затем она добавила, что пресса окончательно опустилась, вмешивается в личную жизнь уважаемых граждан и вытряхивает всю грязь на страницы своих газет. Она потребовала, чтобы ее оставили в покое.

– А потом?

– Она просто бросила трубку.

– Что ж, отличный ход, – заметил Мейсон. – Это заставит вымогателей перейти к обороне. А откуда вы узнали, что вашу дочь шантажируют? Она призналась вам?

– Нет, но мне известно, что в тот злополучный день она искала красную кофейную банку, а затем каталась на лодке. Когда я прочитала сообщение в газете о найденных деньгах и письме, я сразу же поняла, в чем дело.

– И ничего ей не сказали?

– Нет.

– Но почему вы подслушивали телефонные разговоры?

– Я решила, что рано или поздно эти шантажисты попытаются вновь выйти на нее. Мне хотелось знать, что произойдет.

– Все-таки не могу понять, почему вы пришли ко мне?

– Поскольку моя дочь в опасности и мой муж, вне всякого сомнения, советовался с вами и поскольку вы играете с огнем, я хочу, чтобы вы знали все подводные камни.

– И что вы, – добавил Мейсон, – вступали в прямой контакт с одним из шантажистов.

– Я вынуждена была это сделать, так как он угрожал, что в противном случае передаст всю информацию прессе.

– Каким образом он собирался это сделать?

– Он сказал, что один из скандальных журнальчиков с удовольствием опубликует всю эту историю за тысячу долларов. Вот почему он потребовал только тысячу. Он заявил, что ему нужны деньги, что ему не нравится этот способ их добывания, но другого у него нет, и он на все пойдет, так как остро нуждается в средствах. Это звучало довольно убедительно.

– Вы намерены рассказать об этом своему мужу? – спросил Мейсон.

– Нет.

– Почему вы не хотите поговорить с мужем и рассказать все? – спросил Мейсон.

– Может быть, я это и сделаю, но позднее.

– Вы случайно не знаете, где сейчас находится ваш муж?

– Я думаю, что он на озере, но к вечеру он обещал приехать в город.

– А ваша дочь?

– Я не знаю, где она, но она собиралась на ночь отправиться на виллу. Я намерена позвонить Розене и под каким-нибудь предлогом предложить ей провести вечер в городе. Мне не хотелось бы, чтобы она была на вилле одна. – Миссис Бэнкрофт взглянула на часы и сказала: – У меня еще столько дел! Я тороплюсь. Всего хорошего, мистер Мейсон.

Она поднялась, уверенная в себе, понимающе улыбнулась, взглянула на Мейсона и Деллу Стрит и гордо вышла из кабинета.

Адвокат многозначительно посмотрел на секретаршу.

– Теперь все понятно, – заметила Делла. – Харлоу Бэнкрофт был введен в заблуждение. Дело не в его преступном прошлом и не в его отпечатках пальцев.

– Так ли? – возразил Мейсон. – Конечно, это вполне возможно, но не стоит забывать, что мы имеем дело с очень сложной ситуацией и с двумя шантажистами.

Мейсон застучал пальцами по столу.

Вдруг раздался резкий телефонный звонок.

– Это Харлоу Бэнкрофт, – сказала Делла.

– Ответ на наши звонки? – спросил Мейсон.

– Не знаю. Герти просто передала, что он на линии.

Мейсон взял трубку:

– Алло, мистер Бэнкрофт? Я тщетно пытался дозвониться до вас.

– Понимаю. Я сам хотел видеть вас, но нет времени.

– А где вы сейчас?

– На вилле у озера.

– Вы будете там вечером?

– Еще не знаю. Впрочем, это не имеет отношения к делу. Должен признаться, я сильно ошибался и смотрел на это дело со своей колокольни... В общем, забудьте то, что я вам говорил. Это дело совсем иного рода... Я вам это объясню с глазу на глаз, но... Мы все можем оказаться замешаны в другую историю, совсем иную, чем вы думаете...

– Может быть, – сухо ответил Мейсон. – И что же я должен делать?

– Делайте, что сочтете нужным, – ответил Бэнкрофт.

– Как вы обо всем узнали?

– У меня был откровенный разговор с падчерицей.

– И вы рассказали ей все, что изложили мне? – спросил Мейсон.

– Нет, – ответил Бэнкрофт. – Говорила она. Еще рано сообщать моей семье о моем прошлом, мистер Мейсон. Единственное, что я могу сделать, это оказать посильную помощь своей приемной дочери... Мне бы хотелось завтра утром встретиться с вами.

– А почему бы не сегодня вечером? Если это очень важно, я могу подождать вас.

– Нет, сегодня я не могу. Есть другие дела. Наберитесь терпения, мистер Мейсон, я увижу вас утром. В десять часов устроит?

– Хорошо. Пусть будет в десять. А что вы узнали о пропавшем револьвере, мистер Бэнкрофт? Он у падчерицы?

– Розена заявляет, что у нее его нет. Она была очень удивлена, когда я спросил об этом. Моя падчерица в странном положении. Газетчики пытаются раскопать все это дело, и кто-то, возможно журналист, пытался по телефону вывести ее на чистую воду, но она дала ему отпор и бросила трубку. Тем не менее это может быть и один из шантажистов. Думаю, Мейсон, лучший выход это просто платить. Я высоко ценю все, сделанное вами, и, конечно, хочу, чтобы наш разговор остался между нами. Наберитесь терпения и предоставьте дело нам. Я думаю, мы покончим с ними тем или иным способом.

– Я говорил вам, – напомнил Мейсон, – что есть только четыре способа разделаться с шантажистами.

– Знаю, знаю, но один из них заключается в том, чтобы платить, и я определенно чувствую, что мы имеем дело с мелюзгой, и нет необходимости выставлять большую артиллерию. По-моему, выигрыш во времени все решит.

– Что ж, ваше дело. Увидимся завтра.

Мейсон повесил трубку, а затем позвонил Полу Дрейку:

– Пол, необходимо приставить охрану к Розене Эндрюс, а также к Еве Эймори. Сегодня ночью мы покажем когти.

– Хорошо, – ответил Дрейк. – Люди у меня есть, даже больше чем нужно.

– Прекрасно, но все необходимо делать чрезвычайно осторожно. Никто не должен подозревать, что за ним следят. Держи меня постоянно в курсе событий, Пол.

– Хорошо, – весело ответил Дрейк. – Все сделаю.