Сердце Дракона. Десятый Том. Часть 2

Глава 901

Глава 901

— Отец! Отец! Мама! — Анетт, вскочив на ноги, начала озираться по сторонам.

Хаджар, подойдя к девушке, сжал её за плечи и прижал к себе.

Акена, демонстративно отвернувшись, уселась по ту сторону костра. Остальные члены отряда, положив ладони на оружие, внимательно следили за происходящем.

Они не могли понять ни единого слова и поэтому полагались на реакцию своего “командира”. Которым, по сути, Хаджар не являлся и считался таковым только из-за слов Карейна.

Тот, кстати, выглядел так, будто ему было все равно, но глаза Тареза выглядели далеко не такими спокойными и расслабленными, как он хотел показаться сам.

— Тише, тише, — Хаджар гладил девушку по её черным волосам.

— Северный Ветер, — Анетт отодвинулась и, с узнаванием, посмотрела на Хаджара. — мне приснился жуткий сон, в котором…

А затем она увидела раны на теле Хаджар, оглянулась и смогла различить и других членов отряда. А еще то, что они выглядели немногим лучше — перебинтованные, в мазях и закидывающие в рот разнообразные пилюли.

Даже человек, не разбирающийся в медицине Семи Империй, понял бы, что дела обстоят не лучшим образом.

— Не сон, это был не сон, — Анетт прикрыла рот ладонями и, не сумев устоять, обвисла в руках Хаджара. Тот бережно опустил её на землю. — Отец… мама… брат…

Хаджар вспомнил молодого воина-охотника, слов которого Анетт послушалась. Тогда Хаджар еще не мог понять, почему горячий нрав девушки смог унять какой-то посторонний парнишка.

Ведь в них не было ни капли внешнего сходства. Да и теперь, догадываясь о прошлом Анетт, Хаджар понимал, что и с Иблимом её связывало внешне столько же, сколько с Аблимом.

Проклятый Говорящий с Природой… Теперь его слова обретали для Хаджара новый смысл. Тот, скорее всего, пытался о чем-то предупредить Хаджара, что-то тому рассказать и…

Хаджар “посмотрел” на лежащий в пространственном кольце артефакт.

Неужели тот передал его чтобы…

Анетт шмыгнула носом.

Она билась в тихой истерике. Качалась вперед назад и что-то неразборчиво шептала. Вне зависимости от цвета кожи, люди переживали подобные трагедии почти всегда одинаково. Во всяком случае — на первых порах.

Хаджар усилием воли притянул со стороны костра чарку с теплым, травяным отваром. Он протянул её Анетт.

— Пей, — едва ли не приказал он.

— За что, Северный Ветер? За что они так, — шептала Анетт. — Мы ведь не виноваты… Никто не виноват. Это был лишь несчастный случай и…

— Пей, — повторил Хаджар.

Чернокожая красавица очнулась, протянула руки, приняла чарку, сделала несколько глотков, а затем, выронив, зарыдала в голос. Слезы текли по её щекам целыми потоками и падали на плечи Хаджару, который крепко обнимал Анетт. Так крепко, что казалось, будто он пытается её раздавить.

Хаджар знал, что требуется человеку в такой ситуации.

Во всяком случае — на первых порах…

В его жизни, как на Земле так и в этом безымянном мире, были такие ситуации, когда ему просто хотелось, чтобы его обняли. Люди, почему-то, часто придают значения теплым словам и забывает про куда большую силу столь же теплых объятий.

Человеческое тепло — пожалуй, именно по этому Хаджар так тосковал, когда сидел в каменном мешке казематов королевского дворца Лидуса.

— Теперь я последняя, — Анетт вновь отстранилась. — последняя из племени Шук’Арка. Я должна быть сильной.

Глаза девушки вспыхнули ярким огнем. Таким ярким, что в нем можно было сгореть по неосторожности.

И это состояние было знакомо Хаджару. И, по-своему опыту, он знал, что оно продлится недолго. Так что нужно было пользоваться ситуацией.

— Воины племени Тулеп’Харус назвали тебя обладательницей грязной крови, помеси Туганс, — Хаджар как мог, пытался сгладить углы. — а в гробнице Хозяина Небес я выяснил, что это не беспокойный дух передал тебе знания, а сознание Клинка Мертвой Души.

Анетт подняла взгляд на Хаджара. Её небесное голубые глаза светились одновременно и решимость и желанием забраться внутрь той душевной раковины, которую она, подсознательно, уже начала строить вокруг себя.

Хаджару лишь требовалось узнать все, что он хотел и что требовалось, для победы во втором раунде “гонки” до того, как раковина превратиться в сферу.

— Когда ты рассказала свою историю, — продолжил Хаджар. — я не мог понять, как именно маленькая девочка могла оказаться так далеко от дома и, насколько я понял, ты от чего-то убегала. Но от чего или от кого может убегать дочь Прокладывающего Путь и племянница Говорящего с Природой. Мне кажется, Анетт, ты была не до конца откровенна со мной.

Хаджару самому не нравилось то, что он говорил. Хотя бы по той простой причине, что на этой поляне не было ни одного человека, с которым он хоть раз был до конца откровенен. И это включая Эйнена и… его самого.

Самообман навсегда останется для людей самым вожделенным и сладким из видов лжи.

— Я рассказала тебе то, что могла рассказать на тот момент, — Анетт поджала колени и обняла их, превратившись в комок одиночества. — Как ты уже понял — я не дочь Иблима, Прокладывающего Путь.

— Ты его племянница.

Девушка кивнула.

— Эта история началась еще до моего рождения, — Анетт отвернулась к костру. — Она началась с обряда Посвящения моей мамы. Когда она пришла на Гору Стихий, то увидела не свою тьму, а тьму своего спутника — её возлюбленного. Она увидела его предательство. Много предательства… и, в порыве гнева, не смогла себя сдержать.

Хаджар не спрашивал, да и не хотел знать, о каком именно предательстве говорила Анетт.

— Женщины, убивающая своего спутника жизни — это один из тяжелейших поступков. За такое бывает только одно наказание — изгнание.

Хаджар представил одинокую женщину один на один со всеми опасностями джунглей Карнака. Да уж — это все равно, что подписать человеку смертный приговор.

— Мою мать выгнал из племени её собственный брат — Прокладываюищй Путь Иблим. Она скиталась несколько недель, пока не встретила раненного Туганс, — на данном моменте Хаджар обратился в слух. — Она рассказывала, что он мало чем отличался от нас. Только разве что у него были волосы цвета ясного неба… Сперва она хотела его добить, но потом что-то ей шепнуло, чтобы она его выходила. И она это сделала. А вскоре, когда они прожили вместе достаточно долго, то между ними вспыхнули чувства. И так на свет появилась я. А потом…

— Потом пришли Тулеп’Харус, — понял Хаджар.

— Не они — я к ним пришла. Мне еще не было и семи танцев солнца, — Хаджар перевел это как “семи лет”. - но я хотела узнать, что есть за пределами нашей пещеры. И я сбежала. И нашла племя Тулеп’Харус. Их Говорящий сразу понял, кто я такая и отправил воинов по моему следу. Они убили мою мать и отца. А я сбежала. Потом нашла гробницу Хозяина Небес, забралась внутрь, а там был высокий белый мужчина.

Это объясняло, почему Анетт не испугалась, когда увидела Хаджара. Она ведь уже встречала людей, подобных ему.

— Он сказал, что чувствует во мне кровь своего соплеменника и предложил взяться за предмет, который похож на тот, которым ты охотишься, — Анетт кивнула на Черный Клинок, который Хаджар, предусмотрительно, держал рядом с собой. Просто на всякий случай… — Я не смогла его вытащить и тогда он дал мне знание о Слове, которое взывает к тем, кто отправился к Вечным Источникам.

— Магия мертвых.

— Да, он её так называл, — кивнула девушка. — потом я заснула, а когда проснулась, то оказалась на пороге дома моего…моего… на пороге Иблима. Он меня сразу узнал. Сказал, что я копия своей матери. Он привел меня к своему костру и накормил. Так я стала его дочерью.

Слезы бесшумно катились по щекам Анетт. Она даже не всхлипывала. Лишь молча плакала, вглядываясь в огонь костра.

Потерять семью однажды — жуткий шрам на душе, но дважды…Такого и злейшему врагу не пожелаешь.

— Анетт, — Хаджар впервые обратился к девушке напрямую. — Что произойдет, если соединить магию мертвых с Древом Жизни.

Почему-то он не сомневался, что девушка знает, что это такое. И, судя по ужасу в её глазах, Хаджар не ошибся.