Сердце Дракона. Десятый Том. Часть 2

Глава 908

Глава 908

Бывалые воины, до этого замеревшие в комичных позах, вдруг вытянулись по струнке. Из их глаз катились слезы. Но не грусти или радости, а гордости. Такие жгучие и пылкие, что ими можно было растопить бушующий за пределами щита буран.

Седрик первым из пяти сжал кулак и, вытягиваясь по струнке, ударил им в район сердца. А затем, как будто ждал этого всю жизнь, закричал полным ярости и битвы воплем:

— Ааааа! — и вскинул к небу кулак.

— Аааа! — кричал он, прерываясь лишь на очередной вздох. И слезы гордости катились по его покрытым шрамами щекам.

— Ааа! — внезапно донеслось с другой стороны крепости.

— Ааа! — воины, находящиеся внутри крепости, на ходу надевая доспехи и обнажая клинки, выбегали на стену.

Юноша видел, как остальные, кто помоложе, тоже не могли понять, что происходит. А меньше, чем за минуту, на стене крепости собралось несколько тысяч бывалых стражей первой заставы.

И все, как один, вскинув кулаки к небу, кричали свой воинственный клич. Затем, резко замолкнув, они выставили вперед щиты и начали бить о них копьями, молотами, топорами и щитами.

Мерные удары, один за одним, сливались в ритмичный гул.

— Что здесь происходит?! Демоновы дети! Всех высеку! Всех отправлю на…

Растолкавший народ офицер-командующий, подобравшись к краю уступа. Огромный муж, бившийся двуручной секирой, которого боялись все Черные Горы и их окрестности, вдруг тоже замер.

— Мой генерал… — прошептал он. А затем, как и остальные, поднял приставленный к зубцу щит и ударил о него секирой.

А затем, резко, крепость погрузилась в мертвую тишину. Тысячи воинов смотрели на единственную фигуру, стоящую на снегу у подножия крепости.

Мужчина в шкуре Белой Обезьяны выставил в сторону руку. В ней, прямо из воздуха, материализовался клинок темнее самого мрака.

Раскрутив его, он вонзил меч перед собой.

— ААААА! — сотряс горы его полный нечеловеческой мощи и ярости, рев. И, вместе с ним, столп темной энергии, закружившийся вокруг фигуры, вдруг преобразился в огромного, черного дракона. Тот пронесся над крепостью и исчез где-то за горой.

Воины-старики еще некоторое время стояли в тишине.

Затем все, как один, сняв шлема, положили их на бортик крепости и, не выпуская оружия из рук. Опустились на колени. Лбами они уперлись в камни и, простояв так, не заботясь о шокированных молодых, почти целую минут, поднялись на ноги.

— Отправить гонца в столицу к главнокомандующему Лергону, — отдал приказ офицер-командующий. — оповестить, что его старый друг вернулся на родину.

— Так точно, сэр командир! — отсалютовав, один из адъютантов понесся ниже по лестнице.

Офицер повернулся к другому.

— Можно, сэр? — спросил один из самых старых солдат. — Неужели, наконец-то, можно?

— Можно, — кивнул командующий, а затем во всю мощь легких взревел. — Зажечь сигнальный огонь Лунной Армии Свободных Баронств! Равнение — на пламя!

Сигнальный огонь? Юноша не очень понимал, что происходит. Но он знал, что только за попытку посетить сигнальную башню, которую во уже восемь лет никто не использовал по назначению, можно был лишиться звания и здравия спины, потому как палками её отходили бы знатно.

Сейчас же десятки воинов, выломав скрепленные металлическими скобами двери, ринулись по лестнице на башню. Вперед них всех бежал Седрик.

Схватив висящую над сложенными дровами масляную лампу, он сорвал покрывало, которые укрывало их от снега, и разбил емкость о древесину.

Масло хлынуло на дерево и Седрик, щелкнул огнивом.

Вспыхнул столп жаркого огня.

И тысячи воинов, салютуя, повернулись к огню.

Все они молча прижимали кулаки к сердцам.

Юноша же видел, как пламя танцевало не только на сигнальной башне, но и на их лицах, в их преисполненных гордости глазах и душах.

Казалось, что только сейчас, только в эту минуту, они стали по-настоящему свободными. Не когда в королевства приплыли на волшебных, летающих судах, легионеры из Дарнаса, а только сейчас.

А затем, где-то у самого края Черных Гор вспыхнула маленькая, желтая точка. Затем еще одна. И еще. И еще и так, пока целый путь из желтых точек не простерся до самого Лидуса.

И ветер донес до слуха юноши простое, но такое ликующее:

— Аааа!

— Генерал Лиан, — в кабинет к генералу нынешней Лунной Армии Лидуса, ворвался тучный и уже немолодой человек. — Вы видите, генерал Ли…

— Вижу, офицер Саймон, вижу, — кивнула Лиан.

Она стояла у окна и смотрела, как в вечернем небе вспыхивают огни. Заброшенных сигнальных башен, которые не использовали уже на протяжении восьми лет — с эпохи последней войны между Королевствами и последнего набега Кочевников.

Сигнальный огонь вспыхнул над Весенним Городом и все стихло.

Щелканье каблуков Лиан, вытянувшейся по струнке, стало единственным звуком, нарушившим гробовую тишину.

— Мой генерал, — прошептала она, а затем молча вскинула кулак к небу.

Тоже самое, пухлыми ручками, пыхтя от натуги, сделал и Саймон.

Тоже самое, у подножия армейского замка, на вершине которого находился кабинет Лиан, сделали и сотни тысяч воинов Лунной Армии.

Их генерал вернулся домой.

— Простите, что заставил вас ждать, — фигура, завернутая в походный, черный плащ, опустилась около двух пустых надгробных плит.

Рядом шумел прибой озера. Качались кроны фруктовых деревьев. Кусты роз, холмы тюльпанов и ворох простых, полевых цветов.

Рука, покрытая алыми татуировками, смахнула листья и траву с холодного камня.

“Урожденный Эрен Дюран, старший лейтенант Лунной Армии, потерянный брат и найденный друг. Пусть праотцы встретят тебя медом и хлебом”.

Фигура достала из мешочка, привязанного к поясу, обручальный браслет. Широкий, коричневого цвета, такой надевали на предплечье мужчинам.

Мужчина положил браслет на надгробие, затем опустился, коснулся лбом камня и замер на некоторое время. Когда же он поднялся, то откупорил бутылку вина, сделал два больших глотка, вытер губы и вылил оставшееся содержимое на землю.

Затем он счистил поросль и со второго надгробия.

“Сера, горячая ведьма южных песков. Верная возлюбленная и прекрасный друг. Пусть праотцы встретят тебя сладким молоком и хлебом”.

Мужчина положил на надгробие тонкий, белый кожаный обручальный браслет, а затем два пустынных цветка.

— Кто ты такой? — лезвие широкой сабли уперлось в спину мужчине. — Как попал в баронский сад?

Светловолосый юноша, в простых одеждах, источал ауру развитой стадии Рыцаря Духа. Позади него обросли щитами десятеро легионеров империи. Наспех вооруженные, со щитами, они уже активировали свои артефактные доспехи и теперь выглядели, для Баронств, одной из самых грозных сил.

— Мы скоро встретимся, друзья, — прошептал мужчина.

— Спрашиваю еще раз — кто ты такой?

— Постой, Ренен! — баронесса Элейн, отмахиваясь от бегущих следом служанок, пытающихся облачить свою “хозяйку” в платья, в одном только ночном белье, выбежала в сад.

— Баронесса, — тут же поклонился светловолосый Ренен, но сабли не убрал.

Элейн остановилась около воинов. Она смотрела на черноволосого мужчину, завернутого в плащ. И на то, как тот быстро, слишком быстро, убрал свою исписанную алыми письменами руку.

Так они и стояли, смотря друг на друга. Две пары ярких, небесно голубых глаз.

Затем, внезапно, Ренен вдруг понял, что больше уже не держит саблю у торса мужчины. Оружие, каким-то неведомым образом, вернулось ему обратно в ножны. А на его солнечном сплетении лежит рука странного мужчины.

— Сильная воля, — произнес себе под нос незнакомец, чье лицо скрывал капюшон. — добрая душа. Ты будешь хорошим отцом.

Затем мужчина повернулся к баронессе. Его взгляд проскользил от длинных, золотых волос, до живота.

— Назови своего сына в честь нашего отца.

В следующее мгновение огромная синяя птица Кецаль, взмахнув крыльями, взмыла к небу и, превратившись в синюю точку, исчезла где-то в облаках.

На земле же остались шокированные легионеры, ничего не понимающий Ренен, тихо плачущая Элейн и два обручальных браслета на гранитных надгробиях.

Задул северный ветер.