Середина. Том 2

Глава четырнадцатая

Та самая возвышенность с достаточно пологими расчлененными хребтами скальной породы, точно подвергшаяся катастрофическому разрушению, обращенная к северу и вовсе местами была покрыта скоплениями битыша, измельченного камня и гальки не только у подножия, но и много выше по склонам… Там где пролегал путь бредущих в поисках лучшей доли, земли, воли людей… Таких разных не только на внешность, но и по мыслям, верованиям, и, вероятно, умственным способностям: влекосил, кыызов, тыряков. Определенно, если бы не Яробо Живко не произошло б этого утомительного перехода. Кто знает, возможно не было бы уже в живых и самих влекосилов и кыызов, гордых, вольных людей предпочитающих бесчестию собственную гибель, по сути сбереженных от той самой смерти указаниями Богов.

Влекосил и кыызов оным на пути волею судьбы… небес аль простым, случайным совпадением встретился мальчик… Мальчик внутри которого поселился и ноне рос в грядущем уникальный и неповторимый Господь Крушец.

Люди, однако, от месячного перехода чрез довольно-таки сложные, скальные гряды гор устали, но вряд ли получили право передохнуть, если бы не их рао. Яробор Живко лишенный возможности спать вдосталь, да еще и в нарочно для того придуманной кочевыми народами (али, что точнее, когда-то дарованной их учителями, вскормленниками) юрте в тепле и роскоши, которую для него создавали апсарасы, за время перехода очень утомился, и последнее время чувствовал себя разбитым. Эту слабость на Кали-Даругу моментально передал прицепленный к мальчику бес. И демоница повелела срочно сделать привал.

Раскинувшаяся на много вдаль мощная долина, где вид земной поверхности по большей частью представлял собой возвышенности, холмы и скальные отломки гор, была лучшим местом для того, чтобы мальчик набрался так необходимых ему сил.

Разбив мощное поселение люди Яробора Живко вздохнули много степенней, наслаждаясь отпущенным им (и теперь однозначно сверху, с неба, а точнее с маковки четвертой планеты) правом передохнуть. Сама лощина, как, оказалось, немного погодя была плотно заселена. Тем самым народом Бога Асила с которым предки Яробора Живко и Волега Колояра когда-то вели затяжную многолетнюю, и, прозванную Великой, войну. И после сотворения, с каковыми, мира началось новое летоисчисление… Третье если считать от поселения зекрийцев на планете Земля. Страну, которую называли Аримия, а народ соответственно аримийцами.

Этот народ вел вельми замкнуто-отрешенный образ жизни. И, конечно, стал не рад внезапно спустившемуся с гор, в одну из их провинций, чуждому люду… вернее молвить чуждому воинству. Хотя для аримийцев, вероятно, данное сошествие случилось не вдруг. Або когда люди Яробора Живко еще толком не успели обосноваться на новом месте, дня скажем так через два, к их селению достаточно близко, в пределах видимости подступили хорошо вооруженные ратники. Не только пешие, но и всадники, обряженные в мощные доспехи, творенные из металлических пластин, с наклеенной на них сверху кожей, и увитые шнуровкой. С не менее занимательными, полусферическими шлемами, прикрывающими округлыми пластинами шею, и имеющие, как устрашение две выгнутые полосы, поместившиеся впереди, и напоминающие рога.

Подошедшие войска аримийцев, встав мощным станом, принялись готовиться к нападению на пришлых. К вечеру того же дня прислав переговорщиков. Это было трое, хоть и невысоких, но весьма крепких воина, которые спешившись с коней недалече от юрты рао и резко помахивая левыми руками, поелику правыми прижимали к ногам загнутые находящиеся впереди, и потому мешающие ходьбе, ножным с мечами, направились к созданному прямоугольному навесу. Укрытый сверху широкими полотнищами войлока да поддерживаемый деревянными столбами навес был значимо приподнят над землей и устлан одеялами и жесткими подушками. В нем ноне располагались не только Яробор Живко, но и Волег Колояр, Бойдан Варяжко, Гансухэ-агы.

Стоило только войскам аримийцев показаться в долине, становище Яробора Живко пришло в волнение. Опытные воины, которыми слыли влекосилы и кыызы, вооружившись, выставили мощную цепь из своих людей. Одначе, не имея желания к битве, або во-первых их замыслы были несколько иными, да и указаний от Кали-Даруги и Богов никаких не получили, они поколь предприняли попытку оградить своих людей от нападения. Поэтому, как только в стане появились переговорщики, малым советом, как теперь его называли, ханы и осудари собрались под навесом.

Яробор Живко, поместившийся в самом центре навеса прикрываемый с двух сторон Волегом Колояром, Бойданом Варяжко и Гансухэ-агы, не менее тесно окруженный воинами вставшими по кругу, был весьма взволнован. Так как он и вовсе не хотел никакого столкновения с местными жителями, не желал также оказывать влияния на мысли и быт аримийцев, жаждая одного, провести своих людей чрез эти земли, много южнее Асии в Дравидию.

Приблизившиеся к навесу аримийцы, остановились в нескольких шагах от него и враз склонились, судя по всему, однозначно признавая в мальчике старшего. Один из тыряков, каковой в совершенстве владел аримийским и днесь притихший вне навеса обок сидящего Гансухэ-агы, ибо тот в свою очередь должен был переводить с тырякского, порывчато тряхнул головой, тем точно поощряя прибывших толковать.

— Здравствуйте, — наконец не выдержав царящего безмолвия, проронил Яробор Живко, не в силах скрывать своего волнения, и, стараясь как можно скорее разъяснить сложившуюся ситуацию.

Аримийцы немедля вскинули головы. Один из них сделал короткий шажок вперед и юноша разглядел, что не только он, но и другие прибывшие, имели желтоватую кожу лица, широкий слабо выступающий нос и хлипкую растительность на лице в виде жидкой бороденки, маленькие с косым разрезом очи и тонкие губы, признаки, единящие их с кыызами, тыряками в одну расу. Тот, аримиец, что ступил вперед еще раз дернул головой, при том достаточно сильно изогнув спину, и на каком-то стремительно-дергающемся, звучащем на одной ноте, скрипуче-писклявом языке, что-то затараторили.

— Он говорит, — миг погодя стал пояснять Гансухэ-агы, весьма громко собственным басом заглушая молвь аримийца. — Что их достопочтимый император, великой Аримии Зенггуанг Юань требует незамедлительно нашим войскам покинуть его Бейб провинцию. В противном случае поутру следующего дня его воины выдвинутся к нашей рати, и, соответственно стану, и уничтожат нас всех, без исключения. Не проявив жалости ни к женщинам, ни к старикам, ни к детям. — Гансухэ-агы смолк, прислушиваясь к чуть слышно шепчущему ему на уху толмачу и усмехнувшись, недовольно качнув головой, добавил, — император Зенггуанг Юань является прямым потомком Верховного Нефритового правителя, что властвует на верхнем тридцать шестом небе в роскошном дворце. И посему мы не только обязаны исполнить данные распоряжения, но коли не желаем рассердить само божество, обязаны принести богатые дары, чтобы задобрить Нефритового правителя, его тридцать шесть полководцев, и самого императора.

Мальчик широко улыбнулся, той как ноне он понимал, ущербности знаний человечества… не только лесиков, влекосил, аримийцев… но и вообще людей. И данной улыбкой словно снял со своей плоти волнение, которое дотоль плотно его окутывало, вздохнув много ровнее. Волег Колояр, точно ощутив тревогу юноши, аль услыхав какие распоряжения, нежно похлопал его по левому плечу, и степенно сказал, тем снимая с окружающих всякое беспокойство, а мальчику напоминая, кем на самом деле он является:

— Гансухэ-агы, Абдулмаджи, — обращаясь сразу как к хану, так и толмачу-тыряку. — Переводите, — он легохонько кашлянул, прочищая горло, а после дополнил, — мы народы влекосилов и кыызов ведомые нашим достославным рао Яробором Живко следуем чрез Аримию, Асию к землям Дравидии… Некогда принадлежавших нашим прародителям тивирцам, где желаем разбить новое свое царство. Вступать с вами аримийцами в бой не жаждем, або помним о сотворении меж вашим народом и нашим Великого мира, но коли вы, на том настаиваете, и бежать от битвы не станем. Ну, а по поводу даров и подношений, так это ваш император Зенггуанг их обязан преподнести нашему рао, который является не просто потомком, а сыном Бога, Творца и Создателя этого Мира.

Такое величание юноша слышал уже не впервые, и как многое другое, будучи озвученное с должным уважением, оно возникло в Волеге Колояре и в остальных людях вследствие воздействия на них силой божественных творений, приставленных к ним. Правда еще ни разу Волег Колояр не произнес, сыном какого Бога является Яроборка, точно оставляя данное право выбора за ним.

Аримийцы дослушав молвь Абдулмаджи почему-то тягостно перекосили свои весьма плоские лица, глядя на оные мальчик нашел много общих черт с их Творцом Богом Велетом, с которым дотоль вельми долго и скажем так по простецки толковал. Однако рао желая сохранить мир и уберечь людей от столкновения напоследях вслед за смолкнувшим осударем, достаточно миролюбиво добавил:

— Мы пробудем в этой местности недолго… Вскоре уйдем, не нужно того столкновения ни вашему, ни нашему народу. Ибо, коль вы на том станете настаивать, я обращусь за помощью к Богам и они великой свое силой, которую я имел радость наблюдать, оберегут мой народ от гибели.

— Народ и в первую очередь самого рао, — досказал Волег Колояр, не только ведомый настоятельно оказываемым на него влиянием, но и сам по своей сути любящий мальчика и ощущающий в нем не просто человека, а божество.

Аримийцы сызнова порывчато дернули головами, и враз словно тявкнув, чем самым стали похожи на ощерившихся собак, немедля развернувшись, направили свою скорую поступь к воинам, что держали их лошадей в поводу.

— Что они сказали? — обратился осударь к Гансухэ-агы.

Изумленно смотрящий вслед аримийцам, потирающий свой узкий подбородок, усеянный долгими рубцами хан некогда Кизел-ханства, неспешно повернул в сторону мальчика лицо, и внимательно оглядев его с ног до головы, словно зрел впервые, озадаченно произнес:

— Сказали, что ждут нас и наших Богов поутру на поле брани.

— Ну, что ж пусть ждут, — отозвался осударь и медленно поднялся на ноги.

— Волег Колояр, — торопливо дернулся в сторону поднявшегося осударя мальчик, и резко вскочив на ноги, удержал его от ухода. — Нельзя, чтобы мы с ними бились. Мы же не нурманны, не ашеры. Это их земля. Не должно нам быть захватчиками… Да и я… я не хочу, чтобы погибали наши люди.

— Милый наш Яробор Живко, — благодушно протянул осударь, также скоро сдерживая свою поступь, и успокоительно огладил волосы юноши, каковые после возвращения на Землю Толиттама, наконец, коротко подстригла, впрочем, оставив на макушке долгие локоны. — Не нужно только тревожиться. Мы не пришли сюда захватчиками. Мы желаем лишь миновать земли Аримии, но защищать вверенные нам жизни обязаны.

Вслед за мальчиком на ноги поднялись Бойдан Варяжко и Гансухэ-агы, да выслушав молвь осударя, согласно кивнули.

— Так всегда, — гулко дополнил Бойдан Варяжко тряхнув плечами и с тем качнулся правый рукав увы! пустой от локтя. — Если не ты убьешь, то тебя. О том тебе рао, не стоит думать, это наше дело… дело воинов.

Трое мужчин легохонько приклонили головы в знак почтения пред рао, а после покинули навес, уйдя распоряжаться насчет битвы. Яробор Живко оставшись один, уставился вслед ушедшим, обдумывая только, что услышанное от войводы, купно морща лоб и сводя брови, где слева в круглом серебряном колечке поблескивал густо-фиолетовым светом сапфир… Сапфир, или как его величала Кали-Даруга, яхонт лазоревый который почасту целовала Айсулу, толи, желая дотронуться устами до сияющего камушка, толи до самого божественного естества скрытого внутри головы супруга.