Середина. Том 2

Глава тридцать третья

Юноша находился в зале на маковке четвертой планеты вместе со Стынем, Мором и Дивным когда в нее вошли представители дивьих людей. Перший хоть и жаждал побыть на маковке увы! поколь не мог, так как утомление его так и не спадало. Кали-Даруга зная о том, убедила Яробора Живко и в первую очередь Крушеца, не требовать невозможного от Отца. Всяк раз, когда эти оба скучали за старшим Димургом, она сама приводила мальчика в дольнюю комнату. И тогда в бархатистых на ощупь дымчатых облаках устройства величаемого вырь замирали двое, а вернее все же трое: Перший, Яробор Живко и Крушец, наслаждаясь обществом друг друга, и испытываемой ими любовью. Изредка мальчик, лежащий подле Господа, приподнимаясь, гладил курчавые его волосы, проводя перстами по желтым полосам в них, али целовал в щеку… А старший Димург, несмотря на слабость, улыбался.

Дивьи люди не просто потрясли рао своим видом, они его напугали. Отчего он стремительно вскочил со своего облачного комка пуфика, на котором сидел. Стынь стоявший подле, также скоро опустился на корточки и приобняв мальчика правой рукой сразу за плечи и спину, успокаивающе прикоснулся губами к виску и щеке.

— Ужас! — тихо прошептал Яробор Живко и разочарованно заглянул в черные почти не имеющие склеры очи младшего Димурга. — Почему такие уроды?

— Просто другие, — разумно ответил Стынь, ощущая под рукой, как вздрогнула плоть мальчика.

— Люди их испугаются, нешто нельзя создавать более близкое к человеку… к Богу, — еще тише досказал рао, похоже, в само ухо Стыня и туго вздохнул.

Конечно, мальчик понимал, что такими племена созданы нарочно, або с теми отличиями они обладали особыми способностями, умениями, талантами. И как всегда говорил Перший, поддерживали таким своим видом многообразие Вселенной Всевышний.

Обобщенно Яробор Живко казался не правым, дивьи люди не были уродами, определенно, разнились с человеком, тем не менее, слыли ему достаточно близкими. Просто на людей они походили определенными частями конечностей, хотя туловище у них имело однозначно человеческую форму, и там также находились плечи, спина, грудь и даже талия. Хотя точнее будет сказать, это человек походил на дивьих людей, ибо данные создания были созданы, как вид, много раньше человеческого рода.

Старший из дивьих людей, как представил его Стынь, имел занамест человеческой, голову пса. У него было и туловище, и руки, и ноги людскими, а голова один-в-один повторяла собачью. Она поместилась на длинной, мускулистой шее, несколько наклоненной вперед. Удлиненная голова, казалось была сплющена с боков. Сама же морда смотрелась прямоугольной с четким переходом ко лбу и ровными формами. Значимыми были на ней надбровные дуги, под которыми располагались глубокие, округлые глаза с темно-коричневой радужкой на левом и бирюзовой на правом. Хорошо развитые, мощные челюсти окаймлялись телесного цвета губами. Широкая верхняя часть носа с большими ноздрями, точно в тон коже имела розовато-белый цвет, а высоко посаженные висячие уши, слегка развернутые, соприкасались с поверхностью щек.

Голова, морда, в целом, как и конечности, туловище данного представителя дивьего племени не покрывала шерсть, на теле не имелось даже волос. Лишь на концах ушей проходя по краю, висели закрученные в спиралевидные хвостики темно-русые волоски. Такие же точно волосы поместились по скосу нижней челюсти, тем представляя довольно жидкую бороденку. Мощный в плечах, с мускулистыми руками и ногами, довольно-таки высокий, много выше чем Волег Колояр, старший дивьих людей был обряжен в белую укороченную рубаху и белую набедренную повязку, каковая обматываясь, огибала талию, бедра и ноги. Один конец той повязки пропускался между ног и создавал видимость шаровар чуть ниже колен, а другой свободно свисал спереди, удерживаясь на поясе тонким золотым ремешком, с пропущенным по краю серебряным орнаментом. На нем также находился, укрывая левое плечо, белый плащ, одним свои концом который продевался под правой рукой и крепился на груди золотой плоской застежкой. На ногах старшего дивьих людей были обуты сандалии, на тонкой подошве, с высокими задниками и загнутыми кверху удлиненными носками, обшитые мелкими разноцветными самоцветами.

По большей частью все представители прибывшего племени были обуты и одеты, как их старший, коль в том имелась надобность. Всего в Млечный Путь прилетело десять дивьих людей, они как пояснил Стынь, стараясь успокоить мальчика, имели особые имена, вельми трудно произносимые на человеческом языке. Потому младший Димург предложил именовать их по этнической общности, как сказали бы люди, по национальности, которая обозначала принадлежность по внешнему признаку. Так старшего дивьих людей, или басилея дивьих людей, было предложено звать Песьиголовцем.

Невысокими в сравнении с басилеем, и верно будучи даже ниже Яробора Живко смотрелись Сихиртя и Ганеш — люди с головой слона. Они обладали способностями и знаниями в короткий срок приручать и обучать обитающих в местности близ Аскаши животных, в частности слонов, с целью использования их силы в строительных работах. У Сихиртя не только голова и морда на ней были слоновьи, но и толстые, короткие ноги на стопах вместо перст имели небольшие копытца. Толстая и дюже морщинистая кожа у Сихиртя казалась бледно-бурого цвета, а высоко-округлая слоновья голова с двумя выпуклостями в ее навершие и чуть сдавленная с боков имела долгий, подвижный хобот, сросшийся с носом и верхней губой. Большими были также уши, этого представителя народа, овальной формы и почасту колыхающиеся и даже слева на морде находился короткий, малость загнутый бивень.

Сихиртя и Ганеш обряженные, как и Песьиголовец, не имея стоп, не были обуты. Ганеш в отличие от своего собрата смотрелся много его мощнее в плечах и имел почти молочного цвета кожу. Однако у него форма головы, морда были слоновьими, имелся также хобот, бивень и здоровые уши. У обоих представителей данного близкородственного этноса отсутствовали волосы, шерсть, а очи переливались удивительным желтым цветом. У Сихиртя почти золотым, а у Ганеша ближе к оранжевому.

Тельхин, четвертый из дивьих людей, головой, ногами, туловищем полностью соответствовал людскому роду. Ну, лишь обладая более значимым ростом и могутностью в плечах. Тельхин вообще был много выше Песьиголовца. Его лицо имело форму сердечка, где лоб казался не только высоким, но и много более широким угловатого подбородка. На том лице впалыми смотрелись щеки, не крупными карие очи и темно-русыми, курчавыми вроде пушка волосы, короткие усы, борода, по краю воочью опаленные. Однако разнился Тельхин с людьми количеством рук, которых у него было шесть, по три с каждой стороны. Только руки у него выходили не как у Кали-Даруги из локтя, а из рамен, потому спина выглядела несколько округлой и горой мускул нависали суставы плеч. Густо поросший шерстью такой же короткой в виде пушка на руках, спине, и груди, он чем-то походил на гомозуль, будто являлся их прародителем… Той самой части, что значилась мастерами в кузнечном и ювелирном деле, або теми способностями сам Тельхин и обладал. Из-за той многорукости он облачился всего-навсего в набедренную повязку, темно-коричневого цвета да сандалии. И еще у него на голове полностью скрывая волосы, маленькие островерхие ушки, часть лба находился низкий по высоте тюрбан. Такие головные уборы Яробор Живко видел раньше на лагманцах, но они смотрелись более плоскими.

Эрдлюит и Яошинь со слегка розоватой кожей были невысокими и несколько худоватыми. У этих представителей общего этноса прямо на удлиненных уплощенно-опущенных плечах, без шеи, располагались необычные треугольной формы головы, вельми также уплощенные. Угловатые макушки тех голов сверху покрывали волнистые белокурые волосы. Само лицо не менее плоское с угловатым подбородком несло на себе вздернутый нос, миндалевидные, темно-зеленые глаза и толстые, выпирающие вишневые губы. Обряженные в плащ и долгополую рубаху, стянутую серебряным плетением пояса на талии, Эрдлюит и Яошинь были не обуты, ибо начиная от колен, имели вместо ног лапы водоплавающих птиц. Достаточно широкие в лодыжках, которые оканчивались передними длинными пятью пальцами соединенными прочными кожными перепонками. Эти два дивьих человека занимались подводными работами, так как подолгу могли находиться под водой, ибо с обратной стороны уплощенных плеч на коих восседала треугольной формы голова, находились широкие жаберные и ушные щели.

Следующих дивьих людей, соответственно Бусыминь, Жен, Менки, можно было бы назвать великанами, волотами, мамаями, асилами, абы по росту они ровнялись с Богами. Конечно не с тройкой могутных сынов Асила: Велетом, Усачом, Стырей, но, определенно, казались не ниже Стыня, Мора и Дивного, находящихся в зале. Их сила, крепость и мощь перекатывалась мышцами на телах, руках, ногах и зрелась даже через тонкую зеленую материю шаровар. Но вместе с тем головы Бусыминь и Жен уплощенные и вытянутые вперед, чем-то напоминали головы птиц, право молвить не имеющих оперенья и клювов, ни имеющих даже волос или шерсти. Хотя плавность их скосов, вытянутость щелей носа, выступающая вперед нижняя челюсть с мелкими рядьями зубов и боковое расположение крупных зеленовато-коричневых глаз (которых оказалось четыре, по два с обеих сторон), и вовсе делали те морды отличными от лиц людей. У Бусыминя был еще хвост, толстый у основания и плавно сужающийся к концу, почасту располагающийся горизонтально полу.

Менки отличался от собратьев великанов тем, что имел сразу две головы, впрочем, они были у него обычными человеческими, самую толику островатыми к макушке, где поместились черные курчавые волосы. На мощных плечах Менки головы, небольших размеров, в сравнении с туловищем, размещались диагонально на высоких шеях. Достаточно красивыми были лица на тех головах, несомненно, схожие меж собой. Каплеобразные с мужественными чертами, мясистым носом и большими выпирающими ноздрями, полными бледно-алыми губами, с крупными темно-бирюзовыми, словно болотного цвета очами, у которых высоко вздернутыми смотрелись уголки.

Однако особенно поразил взгляд юноши последний из дивьих людей, которого ему представил Стынь. Онар, такой же мощный, высокий и сильный, как Песьиголовец, вовсе не имел головы и шеи. Лицо у него, хотя и выглядело приятным, располагалось в верхней части груди. Округлой формы оно, слегка выступая вперед над общей поверхностью груди, завершалось округлым подбородком. Высоким и гладким был лоб того лица, дугообразными, тонкие брови, орлиным нос и узкими алые губы. На лице Онара даже зримо проступали впалые щеки, крупные ярко зеленые очи с квадратными, коричневыми зрачками, да черные усы огибающие уста. Здоровущие с продолговатыми мочками уши, находились на плечах Онара. Понятно, что, как и в случае с великанами, Онар не имел верхнего одеяния, обряженный токмо в черную повязку-шаровары, и сандалии.

— Неужели, — шепнул в ухо Стыня Яробор Живко, когда тот закончил представлять прибывших дивьих людей. — Надо было их так безобразить?

— Говори, мой милый, громче. Не стоит шептать. Они все равно тебя не понимают, — вставил бархатистым баритоном Дивный.

Старший Рас ноне восседал в середине залы маковки на облачном кресле и порой вельми нежно поглаживал перстами тыльную сторону длани левой руки Мора, оный опершись об облокотницу, стоял подле. Мор последнее время был вельми взволнован состоянием Отца, посему почасту гневался даже на несущественное. Особенно, от сего негодования доставалось бесицам-трясавицам, почасту вступающим в долгие диспуты с Господом по поводу заживления его руки. Потому после очередного пуляния в одну из них гнева, что вельми прискверно отразилось не только на ее самочувствие, но и внешнем облике, все общение с теми непокорными созданиями на себя взяла Кали-Даруга, абы не волновать милого мальчика Господа Мора.

В общем, как правильно ранее отметила рани Черных Каликамов, утомленность Першего не благостно отражалась на членах его печищи. И если Мор беспричинно гневался, то Стынь находился все время в удрученном состоянии и оживлялся только когда на маковке появлялся Ярушка. Присутствие старшего Раса за эти дни довольно-таки положительно сказалась на обоих младших Богах, и они несколько успокоились. Ибо Дивный подолгу с ними беседовал, обнимал и голубя волосы снимал всякую тревогу.

— Не понимают? — встревожено и много громче сказал мальчик и повернул голову в сторону диагонально сидящего старшего Раса.

— Конечно, моя драгость, — бархатистый баритон Дивного, так схожий с голосом Вежды, точно и не звучал, а плыл. Единождым своим течением… полетом снимая напряжение с младших божеств. — Они ведь говорят по-другому, на ином языке, и, чтобы они смогли понять земную речь им надобно обучиться, как и другим существам, что днесь ты встречал. У всех свой язык, им родственный, непонятный для землян. Порой даже не формой, а способом передачи и приема. Но ты не тревожься, мой дорогой мальчик, Кали-Даруга все устроит, и вмале они будут на Земле, чтобы возглавить восстановление твоего града.

— Интересно, — все еще не отводя взора от лица Зиждителя, и ощущая потребность подойти к нему, протянул Яробор Живко. — А Боги? Вы как говорите? У вас тоже свой язык?

— Вне сомнений свой, — ответил за Дивного Стынь.

Младший Димург как-то по особенному чувствующий желания мальчика, подхватив его под подмышки, поднялся вместе с ним с корточек. Господь в несколько шагов достиг кресла Дивного и посадил Ярушку к Расу на колени. Зиждитель немедля приобнял юношу за плечи и прижал к своей груди. Он все также неторопко, что было всегда его сутью, склонился к голове Яробора Живко и нежно прикоснулся к макушке губами.

— Мы Боги говорим по-разному, — все еще не разгибаясь и словно вдыхая ту молвь в голову мальчика отозвался Дивный. — По одному со своими творениями, по другому с людьми и иначе друг с другом. И это не столько мысленно, сколько на иных частотах колебания среды, оные находятся за пределом слышимости не только для человеческого уха, мозга, но и для способностей любых других созданий.

Перед самым отлетом из Млечного Пути Дивный побывал в дольней комнате пагоды. Попытавшись, еще раз убедить старшего брата в необходимости отправится в Березань.

— Отец, я прошу тебя, — не скрывая своей тревоги, протянул Рас, и, огладив волосы старшего брата перстами, прикоснулся губами к его виску, очам и крыльям носа. — Еще раз прошу исполнить предложение Родителя и посетить Березань. Недопустимо Отец, что ты так утомлен… Даже Мор не в состоянии оттого беспокойства себя контролировать, а драгость малецык Стынь столь подавлен. Я боюсь, что у него вновь начнутся отключения, не подвластные ему. И стоит ли его вообще увозить и отдавать Вежды, оный поколь еще слаб и быстро утомляется? Сможет ли малецык отвлечь Стыня, успокоить?

— Завезешь Стыня к малецыку Воителю в Галактику Блискавицу, — чуть слышно откликнулся Перший, едва шевельнув правой рукой, точно жаждая ее вздеть, и, приголубив младшего, с тем умиротворить. — Кали-Даруга уже с Воителем обо всем столковалась, и он обещал помочь Стыню с его новыми созданиями.

Дымчатые облака выря на каковых ноне возлежал старший Димург были вдоль и поперек иссечены тонкими образующими лучи черными полосами, сходящимися в единый и вельми мощный световой сгусток как раз в том месте, где полотна испарений касались головы Господа. Перший медлительно приподнял голову и под ней появилась небольшая черная воронка, с округлыми бортами, точно исполняющая роль присоски. Ибо выпустив из своих объятий саму голову и часть шеи Бога, она пульсирующе задвигала своими черно-синими стенками и единожды втянула в себя дотоль торчащий длинный, остроконечный шип.

— И не бойся… Стынь окончательно поправился, або отключений за последнее время не выявлено, впрочем, — продолжил медлительно сказывать Димург. — Сам побудь в Блискавице подле Стыня, так как Мерик остался у Вежды… Посему не оставляйте малецыка без присмотра. Обобщенно и ты, и Воитель знаете, как надо поступать коли будут обострения в состоянии здоровья нашей бесценности… Посмотришь, ежели Стынь, у Воителя отвлечется, пусть останется у него. Тем паче днесь подле Воителя Дажба, да и малецыки, как мне доложили, в ближайшее время собираются населять людьми вновь заработавшую систему в Блискавице. Сие может оторвать от удрученности Стыня… Впрочем, укажи Воителю посем перенаправить малецыка к Вежды, только прошу тебя, пусть передаст Стыня с рук на руки. Он давеча прибыл на своем сумэ без Мерика, очевидно, Вежды не проследил за тем отлетом, посему ноне передашь ему от меня, пусть будет внимательней. А после залети и проверь Темряя и Опеча.

— Опечь днесь с Небо и Седми в Багряной Зимцерле, — участливо проронил Дивный, и, протянув руку к голове слабеющего прямо на глазах брата придержал ее, абы тому не нужно было тратить силы. — Не тревожься за него. Небо его сразу забрал, как только получил указания Родителя и узнал от Седми о твоем состоянии. А Темряя заберу я. Непременно залечу в Уветливый Сувой и заберу, пусть побудет со мной поколь… Отец… Отец, разве можно было так спешить, — голос Раса слышимо задрожал и дрогнул он весь сам сопереживаючи брату. — Прошу тебя, мой дорогой Отец, давай направимся ноне в Березань. Родитель обещал обесточить лишь три-четыре Галактики, из новых и поколь не обитаемых… ничего существенного.

— Нет, мой бесценный малецык, сейчас не могу, — не менее полюбовно отозвался Перший и ласково улыбнулся младшему брату. — У меня не хватит сил долететь до Березани, ноне надобно немного утишиться… а там… погодя это обсудим.