Шаг вперед - два назад

3

Катерина (окончание)

Прямо с утра барин выправил Катерине вольную и сразу же перестал быть для нее барином. Это он сам ей заявил.

- Теперь я для тебя Максим Петрович, или просто Максим, - сказал он, отправляясь в издательство Марка за обещанным гонораром.

Не хотелось ему идти, это Катерина сразу поняла и решила к его возвращению сделать небольшой праздничный стол. Надо же как-то отметить получение вольной грамоты, да и если ее благодетель вернется не в настроении…

Ну, тут она как в воду глядела. Точно вернулся не в настроении, и не из-за того, что в получении гонорара ему было отказано. Все дело в том, как обставляли эти дела, два новых владельца издательства, Полина и Марк Савельич. Катерина сумела найти нужные слова, для Максима и тот, махнув на все рукой, продолжил написание своей повести. Собственно, написать-то осталось окончание…

Теперь он не так спешил, как в начале своего литературного творчества. Появилась уверенность, ведь есть положительные отклики, да и опыт возник, как бы сам собой. Бумагу стал тратить экономнее. Режим дня сам для себя установил и старался придерживаться. Это дисциплинирует, каждый день несколько страничек добавлялось в его повесть.

Своего обещания, данного Катерине, он не забыл, да и как такое забудешь! Обвенчались они в церкви, но обошлись без празднования и гостей. Тут уж ничего поделать было нельзя. Когда барин венчается с бывшей крепостной, гостей не бывает. К жениху никто не пойдет, ни друзья, ни родня, а невеста никого не позовет. Да и некого было звать Катерине. Далече ее деревня от Павловска.

Так, что дописывал Максим свое произведение, будучи уже женатым человеком. В середине марта он отнес его в издательство, где окончательно рассорился с Марком Савельичем, раздосадованный, до смешного маленьким гонораром. Варвара Денисова уже не работала в издательстве, а ее матушка, больше не являлась его владелицей. Больше ничего не держало Максима Петровича в Павловске и он отправился в свое именье вместе с новоиспеченной барыней. То-то Прохор удивиться…

И тут Максим не ошибся, не только Прохор, но вся дворня остолбенела, глядя на барыню, которая резво помогала носить привезенное имущество в дом. Впрочем, удивление скоро прошло. Бывшая крепостная, с дворней вела себя скромно. Редко так бывает, но никто злобы на нее не таил. Завидовали, конечно, не без этого… Вот и дочка Прохора, девица лет на пять моложе Катерины, иной раз выговаривала своему отцу…

- Если б ты не отправил меня тогда к тетке, так может я была бы хозяйкой в усадьбе!

- Знал бы где упасть, так соломки б постелил, - вздыхал Прохор.

А у Катерины с Максимом началась жизнь, о которой она мечтала когда-то в далеком детстве. Она быстро привыкла называть своего мужа просто Максимом, освоила хитрую науку хозяйственных расчетов. А как иначе? Максим ни во что не хотел вникать, а Прохор… Прохор был хорошим управляющим, но ведь не хозяином. Хозяйский догляд за всем, это совсем другое дело… Нет. Замечаний Прохору она не делала, но иногда давала советы, и он вскоре мог сам убедиться, что Катерина, хоть и не настоящая барыня, есть смысл прислушаться к ее советам.

Максим рассказал ей как он попал в этот мир, рассказывал о других мирах и Катерина слушала замирая от восторга. Верила она или нет, едва ли кто определит. Когда дети слушают сказки, никто ведь не спрашивает их… Просто есть где-то тридевятое царство, а в нем Иван Царевич… А где это царство, какая разница. Есть и все тут. Вот так и для Катерины: есть другие миры и все тут. В тех других мирах и жизнь устроена по-другому. Максим делился с ней своими знаниями… Она послушно заучивала некоторые, непонятные ей, слова, да и, вообще, обучаться любила. Летом они собирались в большое путешествие…

Иногда бывает такое в жизни. Одно маленькое событие, можно сказать, не событие даже, а так ерунда, но всю жизнь человека разворачивают в другую сторону… Правда случилось не одно событие, а два. Сначала Максиму пришла в голову мысль, что надо поискать портал в обратную сторону, то есть в двадцатое столетие, с обратной стороны холма, и он решил провести разведку. А второе событие в том, что Катерина не захотела ехать вместе с ним. Она недавно научилась ездить верхом, только не нравилось ей это занятие… Сказала Максиму, что у нее недомогание, сегодня, а тот, естественно спрашивать не стал. Зачем об этом спрашивать женщину… Вот такие два события и развернули нашу историю в другую сторону: куда ни Максим, ни Катерина не собирались.

И получаса не прошло, как уехал Максим, а в ворота постучали. Дворник открыл ворота, думая что вернулся барин. Но вместо него верхом въехала женщина в дорожной одежде. Молодая женщина и весьма интересная.

- Максим Петрович дома? – спросила она, вышедшего из сеней Прохора.

- Барин отъехал недавно, - настороженно сказал Прохор. – Но Катерина Васильевна дома.

- Хорошо, проводи меня к ней, - спешиваясь, сказала всадница.

- Извольте-с, как прикажете доложить? – все так же насторожено сказал он.

- Идемте, голубчик, - насмешливо ответила женщина, - я сама доложусь.

Прохор с этикетом был не слишком хорошо знаком, но в голосе этой дамы уловил какой-то подвох, поэтому в дом вошел вместе с ней.

- Здравствуйте, Катерина Васильевна, - сказала она, когда хозяйка усадьбы вышла в прихожую. – Меня зовут Анна Постольская, я прибыла из Санкт-Петербурга и мне нужно поговорить с Максимом Петровичем.

- Я ей докладывал, что барина нет дома, - сказал Прохор, поскольку у Катерины пропал дар речи.

- Я могу подождать его здесь? – спросила гостья.

А у Катерины не только пропал дар речи, она вся стала покрываться красными пятнами. Об Анне Постольской Максим ей рассказывал. Она была невенчанной женой Максима, пока не бросила его ради какого-то поручика. Одним словом, это была женщина из другого мира. Одно дело слушать сказки и разные волшебные истории, и совсем другое, когда персонаж этих сказок появляется перед тобой. Вот представьте, что вы прослушали сказку об Иване Царевиче и Сером волке, а тут вдруг появляется перед вами Серый волк и говорит с вами человеческим голосом.

Ничего не могла ответить Катерина этой гостье, и была близка к обмороку. Говорят, что крепостные излишней чувствительностью не страдают, да Катерина перестала быть крепостной, а потрясение было велико. Если та сейчас отберет у нее Максима, как жить? А ведь у этой девицы все шансы есть…

- Так я могу подождать Максима Петровича, - уже раздраженно повторила гостья.

Катерина открыла рот, пытаясь что-то ответить, но не смогла произнести ни слова. Прохор видя такое дело, шагнул вперед, загораживая собою Катерину.

- Барина дома нет, - строго ответил он. – Извольте выйти во двор.

Руки Прохор не распускал, но медленно стал подходить к Анне, та невольно попятилась.

- Ладно, скажите хоть где его искать? – с усмешкой спросила она.

Ответа она не получила и пятясь вышла из прихожей. Во дворе она вскочила на своего коня и, буркнув что-то насчет гостеприимства, выехала из ворот.

Прохор тотчас закрыл ворота и вернулся в дом. Катерину он нашел в гостиной, на ней лица не было. А когда барин не вернулся к вечеру, неладное почувствовали все дворовые люди. Конюх оседлал трех лошадей и Прохор вместе с конюхом и дворником выехали на поиски барина. Катерина: ни жива, ни мертва, сидела в спальне и куталась в овчинный тулуп. Прохор вернулся совсем поздно, ведя на поводу кобылу барина и коня Анны. На этом поиски барина завершились.

Объяснение этому событию было самое простое. Очевидно, на дороге гостью ждал экипаж, в который она волей или неволей усадила барина и увезла в город, а может сразу в столицу. Эту версию и озвучил Прохор дворовым людям, а вот Катерина ни о чем не спрашивала. Ее скрутила лихорадка. Почти неделю она провела в жару и бреду. Сначала Мария выхаживала ее, потом пригласили знахарку. Только через две недели оправилась Катерина от болезни. О барине, пропавшем муже своем, не спрашивала, очевидно, версия Прохора казалась ей правдивой.

От болезни-то она оправилась, а вот от пропажи мужа оправиться не могла. Лето прошло, а Катерина угасала, медленно, но неуклонно истончалась ее фигура и к осени, от молодой и цветущей женщины осталась лишь тень. Нет, она не одевалась в черные тона, ведь барин жив и она это чувствовала. Более того, она верила, что он вернется…

А осенью в усадьбу приехал Марк Савельич и опять стал спрашивать Максима. Пришлось сказать ему о таинственном исчезновении барина. Марк почему-то не удивился, он сразу сказал, что Максим, скорее всего, живет в Санкт-Петербурге у своей тетки. Однако исчезновение Максима его сильно опечалило, но тут тайны никакой не было: издательство Марка трещало по швам. Максим ему нужен был как спаситель. Ведь, если он не хочет писать, то бог с ним, но у него всегда кладезь разных идей…

После отъезда Марка, Катерина неожиданно воспряла духом. Она постепенно начала приводить себя в норму. Возобновила верховые прогулки, даже физические упражнения начала делать. А потом объявила Прохору, что в октябре отправляется в столицу на поиски барина. Выглядела она решительно и Прохор снабдил ее деньгами. Собственно, она ведь теперь барыня и хозяйка усадьбы, так что он обязан не только отдавать ей деньги за проданный урожай, но и держать отчет.

Путь в столицу лежал через Павловск. Выехала Катерина только в конце октября, в самую распутицу. Добиралась долго, да еще в Павловске пришлось задержаться. Марк Савельич поначалу никак не хотел с ней встречаться, все ссылался на занятость, но однажды сам нашел Катерину, которая снимала ту же квартиру, где они жили с Максимом до отъезда в именье. Марк очень подробно объяснил ей, как найти тетку Максима и что делать, если тетка ее не примет.

Советы Марка очень помогли, когда тетка Максима действительно отказалась принять Катерину. В столице она провела больше месяца и окончательно убедилась, что Максим с Анной в столицу не приезжали. Поиски стоили денег, тут уж не важно, какой будет результат… Зато Катерина набиралась жизненного опыта, общаясь с самыми разными людьми. Теперь она уже не была той забитой и недалекой крестьянской девушкой, как полгода назад. Судьба заставит, она же и научит, и светской жизни и брутальному существованию.

Катерина и сама не знала, когда, в какой момент она поняла, что Максим с этой девицей вовсе не уезжал ни в Павловск, ни в столицу. Они сразу ушли в портал. А где находится этот портал, Максим ей тоже рассказывал. Кляня себя за напрасно потраченное время и деньги, Катерина отправилась обратно в свою усадьбу, правда до усадьбы она не доехала. Ведь тот холм был буквально в двух верстах от усадьбы. Вот и не стала она заезжать в именье, а сразу кинулась к порталу. Это уже на той стороне она поняла опрометчивость своего поступка. К таким переходам надо готовиться. Но ведь она впервые совершила переход. Максим, в свое время тоже сунулся без подготовки, но ему повезло. А вот Катерине не повезло.

Она сразу направилась к «своей» усадьбе, но оказалось, что усадьба-то не ее вовсе, а барином там был Савелий, дальний предок Максима, который о Катерине ни сном, ни духом ничего не знал. Вольной грамоты при ней не было, да даже если б была, не сильно бы выручила, ведь она провалилась в предыдущее столетие. То, что она провалилась в прошлое, Катерина поняла еще за воротами усадьбы, а в какой год попала, выяснилось уже внутри...

В усадьбе ее приняли за барыню, у которой где-то недалече поломалась карета. Такое случается нередко. Встречают-то ведь по одежке, а одежка на Катерине господская, и это сразу видно. Савелий, хозяин усадьбы принял ее как дорогую гостью, и даже помощь предложил, в том смысле, что готов послать своих людей, чтоб помогли в ремонте. Катерина, естественно, от помощи отказалась, в той «карете», что ее сюда доставила все в исправности. Правда, везет она, не туда, куда ей приказывают, а по своему распорядку. Но как все это объяснить Савелию?

Неразговорчивую гостью накормили, а потом она попросилась на ночлег, и ей не отказали. Не то, чтоб Савелий таким благодетелем был, просто любопытно было, откуда она взялась. Беглую крепостную он бы в чулане запер да исправника вызвал, но гостья никак на крепостную не походила: ни одеждой, ни манерами, по-русски говорила чисто, только говор все же чем-то отличался.

Самое трудное для Катерины было определить год, в который она попала. Напрямую спрашивать она боялась, а окольные вопросы прислуга не понимала, но то, что царь государь теперь Петр Алексеевич, выяснила. Этого было довольно. Историю России Катерина знала только по рассказам, но и этих знаний ей хватило, чтоб понять: трудная тут будет жизнь. Трудная и опасная. Побыстрее бы узнать, был ли тут Максим Петрович со своей этой… А потом, если его тут нет, надо поскорее обратно.

Савелий, хозяин усадьбы, крепкий моложавый мужчина, в бороде которого уже поблескивала седина, женат не был. То есть когда-то он был женат, но овдовев, вторично не женился. Зачем это ему… Крепостных девок хватало, и не неволил он их, сами в постель прыгали. Жизнь-то на барском дворе не то, что в деревне, а если еще байстрюка воспитываешь, так дворовые в вовсе за барыню почитают. Но не будем хулить барина, гарем он не содержал, довольствовался одной. Иногда только позволял себе пошалить с замужними, но в строгой тайне, а если кто пытался слухи распускать, порол нещадно на конюшне.

На приблудившуюся барыню поначалу внимания не обратил, думал: назавтра съедет. Однако не съехала. Тогда стало любопытно. Пригляделся. Вроде бы не девка, но хороша… Слов нет как хороша. Поначалу он ее не расспрашивал, она сама его расспрашивала. Барина искала, Максима Петровича Савельева. Но у Савелия таких родственников не было… Он быстро сообразил, что удрал ее мужинек с полюбовницей. Да так ловко удрал, что и следов не найти. Как тут Катерина оказалась, да еще без денег он не понимал, только мог предположить, что наняла экипаж на последние деньги, и осталась теперь тут никому не нужная. Это ж надо такой дурой быть. Но ведь он, Савелий, не зверь, не выгонит ее зимой за ворота. Пусть живет хоть до лета, за проживание отслужит… Неволить не станет, но ведь сама должна понимать…

А Катерина уж давно все поняла. Что ж тут непонятного. Обратно в портал ей нельзя, может еще дальше, в глубь веков забросить. Придется в усадьбе хотя бы до лета, а там что бог пошлет. О том, что бог ей ничего не пошлет, она старалась не думать. А вот на то, что Максим когда-нибудь объявится и будет ее искать, она очень надеялась.

Сначала Катерина пыталась помогать дворовым людям по хозяйственным делам, понимая, что даром жить в усадьбе не получится. Однако ее помощь вызывала только недовольство. Не нашлось ей место среди дворовых людей. Оставалось два пути: один вел в койку к Савелию, другой за ворота усадьбы. Второй путь: зимой, это верная погибель. Пришлось подчиниться Савелию, но надо честно сказать, что Савелий не слишком усердствовал. Да и как усердствовать? Ведь ничто так не убивает страсть, как отсутствие ответного влечения партнера. Так уж устроена человеческая природа. Нормального мужчину заводит ответная страсть женщины, ненормально мужчину заводит сопротивление и неприятие женщины, а полное равнодушие не заводит никого. Ну как тут завестись, если женщина всем своим видом показывает: возьми и отвяжись…

Катерина, конечно, понимала, что изменяет Максиму, но никакого выхода из ситуации у нее не было, да и нечасто Савелий с ней занимался этими делами. Были в поместье большие любительницы этих развлечений среди дворовых женщин. Савелий мог совсем Катерину не трогать, но ведь это будет непорядок. Если уж живешь в усадьбе, значит должна что-то делать… Не то дворовые люди почтут барина сумасшедшим.

Время шло, зима, как ей и положено, уступила место весне. Прошла масленица, великий пост, наступила пасхальная неделя. Катерина уже поняла, что Максима тут не было, в соседнем селе Марьино, он тоже не появлялся. А это означало, что надо возвращаться в портал, только куда он ее выбросит на этот раз?

Однако не одна Катерина думала о своей дальнейшей судьбе. Савелий тоже думал. Держать дальше приблудившуюся барыню, неизвестного рода племени он в усадьбе не хотел, а сама она уходить не помышляла. На носу лето, соседи наверняка уже прознали о его странной сожительнице. Надо что-то делать. А тут и случай подходящий представился. В гости заехал старый знакомый секунд-майор князь Марецкий. Увидев как тот пялится на Катерину, которая сидела за барским столом: ни жива, ни мертва, Савелий, без особых размышлений, продал ее приятелю за горсть серебра.

- Она тут выдает себя за барыню, - сказал он, - но никаких документов у нее нет и родни нет в округе, наверняка беглая крепостная. Пользуйся, а как надоест, продашь кому-нибудь.

Вот так и оказалась Катерина в карете князя Марецкого. Она сразу все поняла, но не сопротивлялась и истерик не устраивала. Не умела она истерить. Какой смысл сопротивляться? Все равно увезут. Да и надоела ей уже эта усадьба и люди дворовые, которые уже не считали ее своей…

Большой дом занимали князья Марецкие, сам князь и двое его детей. Старшему было четырнадцать годков, а младшей десять, а княгини не было уже. Схоронили княгиню незадолго до того, как привезли Катерину. Но не о детях думал князь, когда Катерину привез, у детей прислуги хватало, на широкую ногу жили Марецкие. О себе родимом думал князь, ведь надо же дома отдохнуть от трудов ратных. Войны-то у царя Петра не прекращались. Задирист был царь, но о государстве своем радел. А изрядно потрепанные им соседи жаждали отмщения, и земли свои вернуть желали. Короче, секунд-майор дома бывал не часто.

А вот у Катерины жизнь окончательно не задалась, поскольку привез ее князь для плотских утех, больше ни для чего она ему не нужна. Только в отличие от Савелия, князь не миндальничал. Когда Катерина попыталась сопротивляться, то огребла таких оплеух, что не всякий мужик выдержит. Привык секунд-майор в армии зуботычины раздавать и с дворней не стеснялся. Вся прислуга частенько ходила разукрашенная, ну и с Катериной, понятное дело… Доставалось ей.

Правда, тут прислуга ее жалела, за исключением, разве что, управляющего. При князе-то вел себя смирно, но стоило тому отлучиться по делам службы, начал к Катерине клинья подбивать. В наглую, однако, не лез, опасался гнева княжеского, но… Поняла она, как только хозяин натешится, она без дела не останется. Теперь она готова была бежать, куда глаза глядят, но зимой и без денег далеко не убежишь, да и стерегли ее. Она уж готова была и руки на себя наложить, да тут выехал князь в расположение своего полка. А в его отсутствие в доме царила благодать. Управляющий, хоть и покрикивал, но кулачищами не махал. Катерину он мог зажать в углу, ущипнуть за зад, но ничего более себе не дозволял. Впрочем, такое он не с ней одной совершал, кухарки и, даже, нянька княжеской дочери, без внимания не оставались.

Вот тут-то, как раз после рождества и улыбнулась ей судьба. И то верно, ведь после полутора лет, беспросветной и безрадостной жизни, должен же господь хоть как-то отметить рабу свою. Появился Максим, муж ее венчанный. Она узнала его голос и бросилась к нему сразу. Да только коротким было свиданье, растащили их сразу почти. Управляющий, злыдень, да подручные его увели Катерину и заперли. Максима, конечно, тоже заперли. Но теперь Катерина знала, что не одна она в этом мире, явился за ней муж ее, и вытащит ее из княжеской неволи. В окно она видела, что Максима увели солдаты. «Это все из-за управляющего, - думала она. – Засадил в тюрьму мужа моего… Ну ничего, главное, Максим здесь и пришел за ней!»

А дальше, - ну это уже на другой день, - дела пошли как в сказке. Она даже помыслить не могла, что все будет происходить так легко и просто. Управляющий появился в комнате Катерины злой как черт, но руки не распускал.

- Быстро собирай свои манатки! - гаркнул он.

А чего ей было собирать-то? Князь ее ничем не одаривал, за исключением тумаков. Ну одежонку свою она схватила, ведь мороз на улице… «Да путь мороз, - думала она выбегая, - главное, сейчас Максима увижу». Но вместо Максима увидела женщину, которая назвалась Верой Павловной, и мужчина был рядом с ней, который не представился, но явно был не барских кровей. Рядом стояли сани розвальни с ямщиком на облучке.

- Садись Катерина, - странно усмехнувшись, сказала Вера Павловна, - теперь ты свободная женщина, а не беглая крепостная.

- А где Максим? – усаживаясь в сани, спросила Катерина.

- В тюрьме.

- Как? За что?

- Погоди, Катерина, не все сразу, - назидательно ответила Вера Павловна. – Сейчас мы едем на квартиру, устроим тебя, потом займемся освобождением Максима. Его забрали по ложному доносу, но он попросил нас с Фомой забрать тебя у князя Марецкого. Мы, как видишь, сделали это…

Катерина объяснения своих благодетелей слушала в пол-уха, душа ее пела: она свободна, а Максима скоро освободят… Первые несколько дней она слушала Веру Павловну, как святую пророчицу. Ей даже в голову не приходило поинтересоваться: откуда она взялась вместе с Фомой, и что ее связывает с Максимом. Когда она увидела свою вольную грамоту, подписанную светлейшим князем Меньшиковым, то удивилась чрезвычайно, но ей опять в голову не пришло, что эта вольная фальшивая. Впрочем, с ней уже столько в этом мире чудес произошло, что интересоваться, почему да как, она отвыкла.

Однако, через неделю Катерина начала замечать некоторые странности в поведении своих благодетелей. Вера Павловна настоятельно не рекомендовала ходить по городу одной, объясняя это заботой о ее безопасности. Если Катерина и выходила за ворота, то Фома неотступно следовал следом. Но Катерина и сама понимала, что без Фомы выходить опасно, ведь вольную грамоту Вера Павловна ей почему-то не отдала.

Максима из тюрьмы все не выпускали, а ее благодетельница продолжала утверждать, что делает для его освобождения все возможное. Она совещалась с Фомой, но Катерину при этом старалась спровадить подальше. И в разговорах она иногда слышала, что речь идет о светлейшем князе Меньшикове, а вовсе не о Максиме.

- Наши разговоры с Фомой, тебе лучше не слушать, - говорила Вера Павловна, - вот вернется Максим, все тебе объяснит. Дела тут запутанные, просто наберись терпения и жди, недолго уже осталось.

Но Катерину уже охватила тревога, она чувствовала, что оба ее благодетеля, Вера Павловна и Фома, заняты вовсе не освобождением Максима, а какой-то крамолой. Ведь не зря они постоянно шепчутся по углам, а иногда, находят Катерине какие-то дела на первом этаже дома, который снимают. На первом этаже была маленькая жилая комната и огромный чулан, где хранился хозяйственный инвентарь. В маленькой комнате жила Катерина, а Фома с Верой Павловной жили наверху… На ночь Катеринину комнату закрывали на задвижку, утром открывали. Катерину это не напрягало, потому, что стоило ей утром проснуться, зайти в чулан и постучать в потолок, как появлялся Фома и открывал ее дверь. Вот и в то утро, Катерина, проснувшись, вошла в чулан, взяла палку, чтоб постучать в потолок, но услышала разговор, который вели наверху…

Вот так иногда простое любопытство приводит к событиям, которые меняют историю… Пусть не в глобальном плане, но нашу историю это любопытство развернуло в другое русло.

- Послушай, Верка, - густой бас Фомы слышался совершенно явственно, - ты, конечно баба умная, но меня тоже за дурака не держи…

«Откуда там какая-то Верка взялась, - удивилась про себя Катерина».

- После того, как Максимка грохнет Меньшикова, - продолжил Фома, - погоня за нами обязательно будет и нам четверым в санях от верховых не уйти.

Катерина все еще недоумевала: о чем это он толкует, но стучать в потолок уже передумала.

- За нами с тобой погони не будет, - послышался насмешливый голос Веры Павловны. – Сейчас я тебе объясню всю диспозицию, а ты слушай и запоминай, чтоб не наломать дров…

Тут до Катерины докатило, что эта парочка задумала, какую-то пакость, и их с Максимом используют как пешки. Суть этой пакости, она тоже поняла: Максим должен убить князя Меньшикова, первого фаворита царя Петра Алексеевича. А куда такие дела ведут? Ужас! Значит, они задумали, освободив Максима из тюрьмы, заставить его совершить убийство, чтоб получить назад Катерину. Какое коварство! Впрочем, что такое настоящее коварство, она узнала чуть позже, прослушав разговор до конца.

- Так вот, Фома, - продолжила Вера Павловна, - как только Максим выстрелит в Меньшикова и ты, будучи рядом с ним, убедишься, что объект мертв, садитесь в сани и мчитесь со всех сил сюда, в этот дом. Тут, ты вручаешь Максиму Катерину и мы наш уговор с ним выполнили. Так?

- Так, но…

- Слушай дальше… Через несколько минут у ворот появятся солдаты.

- Вот и я об этом!

- За это время ты должен спрятаться в надежном месте, и ты знаешь где. Для всех ты просто исчезнешь, как дух святой…

- Ага, святой…

- Как ты думаешь, что за это время сделает Максим?

- Что?

- Он поймет, что ему уйти не удастся и постарается рассказать Катьке, где находится портал в обратную сторону. Потом, он ее постарается спрятать, а самого его схватят солдаты и увезут в острог. Больше Максим нас не интересует. Позже мы с тобой найдем Катерину, я расскажу ей сказку о том, что Максим, узнав что над его женой учиняли насилие, воспылал местью. А поскольку князя Марецкого в городе нет, решил грохнуть князя Меньшикова, сатрапа и крепостника. Наших увещеваний он не слушал и вот результат… После казни Максима, а за этим дело не станет, мы с Катериной отправимся в обратный путь. Ведь в этом мире нам больше делать нечего. Она сама приведет нас к порталу. Так?

- Так! Хитро придумано! А если она узнает?

- Не узнает, если ты не проболтаешься. Держи язык за зубами. Когда вернемся в наше столетие, погостим в ее усадьбе и отправимся в столицу. А сейчас иди, открой засов, чтоб она не чувствовала себя затворницей. Все должно происходить легко и просто…

- Ну, ты и стерва, Верка…

Дальше Катерина слушать не стала, она потихоньку выбралась из чулана и улеглась на свою лежанку. Голова просто не могла переварить услышанное. Однако, надо что-то делать, иначе эта парочка: Верка с Фомой, свершит свое грязное дело руками Максима…

Выбрав момент, Катерина выскочила за ворота и, выспросив у прохожих дорогу, отправилась прямо в острог. Больше некуда было деваться, надо спасать Максима. Наверное, ей повезло, сумела она добраться до тюремного начальства и начала добиваться свидания с Максимом. Откуда же она могла знать, что он давно отпущен. Про затею Веры Павловны и Фома, она решила умолчать до разговора с Максимом. Дознаватель долго не мог понять, чего от него хочет эта настырная женщина, Наконец, до него стало доходить, что Максим Савельев, отпущенный им довольно давно, куда-то пропал. Вся эта история вызывала уже раздражение, и он приказал запереть Катерину до утра. А утром он отправил солдат по месту жительства Катерины, к князю Марецкому и к дому, где жил Максим Савельев, - место его проживания было уже известно.

Вот таким образом и встретились в комнате, где проводилось дознание: Фома, Максим, Катерина и управляющий князя Марецкого. Во время дознания у Катерины хватило выдержки не раскрывать делишки Веры Павловны, которой почему-то не было в этой компании. Катерину снова пытались сделать крепостной, но Максим выложил перед дознавателем вольную грамоту Катерины, подписанную светлейшим князем Меньшиковым. Эта бумага сыграла роль козырного туза в спектакле, изначально задуманном Верой Павловной. Теперь все повернулось с ног на голову. Катерине и Максиму было приказано немедленно убираться с глаз долой, что они и сделали, оставив дознавателю Фому и управляющего князя Марецкого.

Максим понимал, что самое время убраться из города, пока Вера Павловна не придумала новый план, но внезапно обретя Катерину, решил одну ночь погодить и переночевать в доме, где жил последнее время. Это его решение привело к кровавым событиям, поскольку Вера Павловна действительно что-то придумала. Утром разыгралось побоище. Поначалу два неизвестных мужика проникли во двор, оглушили Максима, связали и бросили в сени, потом вытащили из дома: связали, заткнули рот и бросили в сани Катерину. И всем этим безобразием заправляла Вера Павловна.

Вдруг с чердака раздались выстрелы и оба мужика упали на снег, но Вера Павловна уже выводила лошадь из ворот дома. Катерина, сообразив, что ее снова увозят от Максима, смогла выкатиться из саней на снег. Она со всех сил старалась освободиться, но пока ничего не получалось. Раздался еще выстрел, но Вера Павловна даже не взглянула в сторону дома. Она подошла к саням и выдернула из под полы пистолет. Со змеиной улыбкой на лице, она направила его на Катерину. Раздался еще один выстрел и пистолет выпал из ее руки. Катерина продолжала извиваться пытаясь освободить от пут ноги. Но Вера Павловна уже подняла пистолет другой рукой и снова обернулась к Катерине. Теперь в ее глазах горела злоба. Снова раздался выстрел, и на этот раз пуля попала ей в грудь. Веру Павловну отбросило от саней. Катерине удалось освободить от веревок ноги, она подбежала к сеням и выбила подпорку двери. Через минуту в сенях появился Максим. На этом побоище закончилось, и Катерина с Максимом на тех же санях покинули столицу. Их приключения в столице закончились, и они устремились поближе к порталу в свой мир.

Погони за ними не было, только Фома нашел их в поселке Марьино, где они пытались отсидеться до весны. А потом состоялась встреча с Савелием, который в обмен на винтовку Максима приютил их на две недели. Большого труда стоило им возвращение в свой мир. Хотя своим этот мир был только для Катерины…

Ольга дочитала до конца эту маленькую повесть и сидела задумчивая и отрешенная. Я ее не тревожил, то есть не лез с расспросами: что да как… Пусть проникнется человек. Наверное, приятно, когда о тебе написали книгу. И вообще, может я шедевр создал.

- Максим, - вдруг сказала она, - а ведь за это сочинение тебя запросто в тюрьму посадят. Хотя тебе и не привыкать, но все же зачем это надо?

- За что? – возмутился я. – Это же фантастическая повесть с переходами во времени.

- Ты застрелил экономку князей Марецких…

- Так ведь я же тебя защищал! И потом это было в прошлом столетии, срок давности уже прошел…

- Экономка исчезла недавно, а ты этим сочинением признаешься в убийстве.

- Скажи уж сразу, что ты предлагаешь?

- Я предлагаю никому твою повесть не показывать, пусть она остается у нас в рукописном варианте.

- Да, я давно уже понял, что никто ее не напечатает в этом времени. Понимаешь в чем дело: вот в двадцатом столетии, какую книгу не возьми из русской классики, везде действующие лица князья, дворяне… Господа, одним словом, служат, любят, страдают, переживают, совершают подвиги, путешествуют, воюют, а простых людей, вроде как, и нет. Стоят манекены, заводные куклы, на заднем плане, они безраздельно преданы своим хозяевам, всегда рады услужить и всем довольны. Я хотел показать, что и у крепостных и у прислуги те же самые человеческие чувства и они ничуть не менее значимы, чем у дворянского сословия. По другому не может быть… Вот я и пытался изобразить жизнь крепостной девушки…

- Да, это я поняла, - прервала меня Ольга. – Только вот скажи мне, если даже ее напечатают, кто читать то будет? Господа читать не будут, это им неинтересно, а среди крепостных ты много грамотных видел? А прислугу грамотную в барских домах доводилось встречать? Так что правы русские классики. У писателей должны быть читатели, а если их нет, зачем писать?

Теперь я замолчал. Задумался. Получается права Ольга. Очень мало грамотеев среди крестьянского сословия, да и тем читать некогда. К тому же книги денег стоят…

Собрал я все листочки своего сочинения в пакет, перевязал шнуром и положил в сундук. Мысли в голове бродили, наверное, насчет русских классиков я не совсем прав, ведь написал же Тургенев «Муму». Хоть в мое время и превратили этот рассказ в кладезь анекдотов, но тем не менее… Да и Некрасов писал…

А время шло к осени, вот уже год, как я снова путешествую по мирам, и опять большую часть времени я в девятнадцатом столетии. Но дело в том, что барская жизнь начала надоедать. Все приключения кончились… Ну, это я так думал.