Шулер

Глава 16 Отвержение

Я стояла перед силуэтной мишенью, стараясь не выглядеть по-идиотски, пока возилась с предохранителем пистолета, который стискивала в обеих руках. Уллиса дважды сказала мне, что это за оружие, но я запомнила только то, как назвала его Айви — Baby Eagle[6].

Папа больше предпочитал винтовки и ружья.

— Прекрати тянуть время, — сказала Уллиса. — У тебя, скорее всего, есть лишь несколько дней до того, как вам с Реви' придётся покинуть это место, Высокочтимый Мост.

Я кивнула, слушая только вполуха.

Будучи здесь, в окружении видящих, я большую часть времени забывала, что мы находимся в Сиэтле, хоть и наблюдала через окна верхних этажей, как на горизонте день сменяется ночью. Как будто здание и все его содержимое оставалось отрезанным от своего физического местоположения в центре человеческого города.

Единственная нить между ним и нами — это стабильный поток клиентов для проституток.

Я все ещё не могла уловить масштабы протяжённости этого явления — имею в виду, видящих, живущих скрытно, прямо посреди человеческой цивилизации и безо всякого контроля. Мне было любопытно, конечно же, но в данный момент я не решалась задавать много вопросов. Я уже сделала ошибку, упомянув один раз СКАРБ, и умудрилась повергнуть всю комнату в тишину.

Молчание, конечно же, нарушила Кэт.

— Почему СКАРБ не возражает против отсутствия у нас спонсорства? — процедила русская видящая. — Ну, может потому, что мы оказываем им услугу и не убиваем их из уважения к драгоценности живого света? Видишь ли, то, что ты называешь «спонсорство», мы называем р-а-б-с-т-в-о. Если только тебе не известно, как можно владеть aleimi видящего, не владея самим видящим? Если так, прошу, поделись с нами. Тогда ты поистине станешь нашим спасителем, о святейшая из Мостов!

Некоторые из присутствующих в комнате спрятали улыбки, но я также ощущала импульсы злости, направленные в мою сторону.

— Ты бы хотела иметь спонсорство, новичок? — спросила Кэт, приподняв губы в холодной улыбке. — Нам стоит вызвать для тебя СКАРБ? Может, им не понравится, что у тебя нет спонсорства, а?

Только позднее я набралась смелости спросить у Уллисы, что означало aleimi.

Как и сказал Ревик, aleimi — это слово видящих, которое означало световые тела, которые я видела за Барьером, те конструкции и геометрические схемы, которые я видела на Ревике и на себе, а также на людях. Они также называли это «живым светом» или, более распространённо, просто «светом».

Уллиса дала aleimi определение — «способность нести свет». Когда я спросила, было ли это чем-то вроде «души», она покачала головой. Она сказала, что по душам люди и видящие равны, но различаются в этой способности нести свет и манипулировать им.

В английском языке не существовало прямого перевода, как она сказала. Это исключительно слово видящих.

Я узнавала, что даже язык видящих имел Барьерную составляющую — то есть слова содержали такие значения, которые требовали способности видеть добавочные структуры в свете. Грубо говоря, их слова в целом несли больше сложных значений и нюансов.

Одно слово видящих часто переводилось на английский целым предложением.

Уллиса много рассказывала об этом — о том, как слова являются символами, а символы имеют невербальные слои. Поскольку больше половины этой общей культуры видящих происходило от Барьерного сознания — разделённого сознания, к которому у людей не было доступа — перевод некоторые ключевых символов на язык людей оставался в буквальном смысле невозможным.

Я даже частично понимала это.

Однако я не была уверена, насколько это понимание мне помогало.

Теперь мы с Уллисой стояли в цементном звуконепроницаемом бункере в холме. Помещение вмещало в себя стрельбище и ряды шкафов для хранения, которые содержали все, начиная от боеприпасов и заканчивая семенами, бочками воды и едой, которой хватит, чтобы прокормить всех в здании на протяжении нескольких лет.

Уллиса шутливо называла это их «ковчегом».

Она стояла позади меня, выглядя как кинозвезда даже в защитных очках и с наушниками-шумоглушителями на ушах.

— Тебе стоит позволить Реви' помочь тебе с этим, — громко сказала она, чтобы докричаться через шумоглушители, и тем самым повторилась уже в пятый раз.

Я кивнула, глядя на мишень.

Когда Уллиса щёлкнула на меня, я покосилась на её лицо.

— Почему ты не поговоришь с ним?

— Я действительно не хочу сейчас его беспокоить, Уллиса, — сказала я.

— Почему? — раздражённо переспросила женщина. — Из-за Кэт? Ты швырнула её в него, а теперь жалуешься, что он использует её, чтобы справиться с…

— Прекрати! — я подняла руку. — Серьёзно. Мне не надо знать о методах, которыми он «справляется». Это не моё дело. И не твоё.

С Уллисой я уже перестала притворяться, что мне нет дела до того, где он спит.

В любом случае, она права.

Это моя чёртова вина.

Тем первым утром, проснувшись в Сиэтле, я вошла на кухню после душа, одетая в позаимствованную одежду, и пошла на запах кофе и слегка подгоревших тостов. Кэт и двое других, Айви и видящая-африканка с прошлого вечера, подняли взгляд, сидя на барных стульях и прислоняясь к мраморной столешнице рядом с тарелками яиц и тостов.

Я избегала взгляда Кэт, сосредоточившись на яйцах и стараясь не замечать того, что я все ещё чувствовала Ревика. Его присутствие свернулось во мне, окутало мой свет так, что должно было надоедать, но на самом деле оказывало практически противоположный эффект. Я чувствовала, как часть меня тоже притягивает его, не довольствуясь тем, насколько мы были соединены сейчас.

На мгновение голод затмил то другое чувство, которое я ощущала.

Все три видящие подняли головы, когда Уллиса вошла на кухню за мной.

Именно африканка первая сосредоточилась на пустом пространстве над моей головой, предположительно заметив то же, что увлекло Уллису ранее. Тщательно просканировав меня пронизывающим взглядом, она взглянула на Уллису, приподняв брови.

Когда та же видящая посмотрела на Айви, Айви лишь улыбнулась, сделав одной рукой жест, напоминающий пожатие плечами, а затем поднесла к губам кружку кофе.

Кэт в открытом изумлении разинула рот, уставившись поверх моей головы.

— Он проснулся, — я посмотрела в глаза Кэт. — Можешь пойти к нему, если хочешь.

Уллиса застыла. Осязаемый шок выплеснулся из её света.

Видящая-африканка и Айви тоже переглянулись. Ни одна из них не заговорила, но я чувствовала, как их разумы трещат вокруг меня. Мои слова вернули Кэт в её обыкновенное грубое поведение.

И все же её улыбка содержала лёгкий намёк на удивление.

— Спасибо, червяк. Я принимаю.

Её выбор слов странно поразил меня.

И все же я ничего не сказала, пока она поднималась на ноги. Она вышла из комнаты, не потрудившись запахнуть халат, пока проходила мимо меня. Видящая, похожая на африканку, тоже ушла, но в её глазах виднелось такое же удивление, как во взгляде Уллисы. Однако не похоже, чтобы она последовала за Кэт.

Айви осталась.

Они с Уллисой молчали, пока накладывали на тарелку для меня яйца и тост и наливали мне чашку кофе, подтолкнув сливки и сахар в пределах досягаемости.

Наконец, Айви нарушила молчание.

— Ему это может не понравиться, — робко сказала она. — Даже если вы двое решили подождать с доведением до конца. Ему все равно может не понравиться то, что ты сделала.

Я замерла, не донеся вилку с яйцами до рта.

— Я просто хочу сказать… — Айви виновато посмотрела на меня, пожимая одним плечом. — Ты предлагаешь его Кэт. Даже если ты пытаешься быть щедрой, он может воспринять это… неправильно.

Она поколебалась, посмотрев на Уллису в поисках помощи.

Уллиса была более прямолинейна.

— Он определённо воспримет это плохо, — сказала она. — Это отвержение. Хуже, чем отвержение. Для видящего это открытое оскорбление. Ты злишься на него?

Я уставилась на них, стискивая кружку с кофе. Затем прочистила горло.

— Нет.

Уллиса закончила наливать себе в стакан сок. Не очень хорошо скрывая свою озадаченность, она тихо щёлкнула и вздохнула.

— Мост Элисон, возможно, обстоятельства тебе не совсем ясны. После этого мужчины уязвимы. Учитывая его историю, у Реви' будут с этим особенные проблемы. Это было бы актуально даже без присутствия Кэт.

Она изучала моё глаза и лицо. Как только она это сделала, её выражение смягчилось.

— Прошу, не воспринимай сейчас его действия на свой счёт, сестра, — сказала она. — И не делай ничего поспешного. Он согласился, как и ты. В этих вещах нет такого понятия, как «ошибка». Дай ему время адаптироваться. Вероятно, он реагирует на это не так, как ты себе представляла… — она адресовала Айви понимающую улыбку, слегка усмехнувшись. — Реви' не типичен в некоторых аспектах. Но он все равно видящий.

В ответ на моё молчание Уллиса взглянула на Айви.

Сделав деликатный жест, она добавила:

— Если он попросил тебя подождать с доведением до конца, вероятно, это всего лишь продиктовано логикой. Он может пожелать конструкции в более уединённом месте, подальше от других видящих. Реви' по-своему может быть довольно традиционным, — она обменялась очередной сухой улыбкой с Айви. — В любом случае, будь уверена, сестра. Задержка не будет долгой.

Я снова перевела взгляд между ними, чувствуя, как усиливается моё ощущение нереальности, а пульс в моей груди начинает биться прямо-таки болезненно.

Улыбка Уллисы померкла.

Они с Айви опять переглянулись, в этот раз обеспокоенно.

Уллиса сказала:

— Конечно, ты должна осознавать некоторую часть того… что произошло?

Я почувствовала, как моё лицо краснеет. Я собиралась спросить, когда Уллиса меня перебила.

— Нет, — решительно сказала она. — Нет… gaos. Я предположила, что вы двое поговорили об этом. Если нет, это не может исходить от нас. Не может. Ты обязана поговорить с Реви'.

Я уставилась на неё, чувствуя, как напрягаются мои челюсти, а то сдавленное ощущение в груди усиливается. Все ещё глядя на меня, Уллиса сделала режущее движение пальцами в воздухе — тот же жест, который накануне вечером Ревик перевёл для меня как «нет».

— Мы абсолютно не вправе объяснять это, — сказала она. — Я извиняюсь за то, что вообще что-либо сказала тебе, сестра. Он был бы в ярости, если бы мы обсудили это с тобой до того, как вы двое поговорите. И он имел бы право злиться.

Я посмотрела на Айви, которая лишь серьёзно кивнула.

— Вам стоит сделать это поскорее, — добавила Уллиса. Её фиалковые глаза жёстче посмотрели в мои, а тон голоса помрачнел. — Кэт не сможет надолго помочь ему с этим, сестра. И я не позволю тебе мстить, не в моем доме.

Она снова сделала резкий жест, как будто осуждая.

— То, что ты сделала — это открытое предложение. Мы обе это видели. Если теперь ты позволишь этому случиться, у тебя не будет никакого пути назад, если он примет.

При виде серьёзных взглядов обеих женщин во мне возник какой-то страх, но не тот, который побудил меня действовать. Я не собиралась гнаться за Кэт.

Если он не хотел её присутствия, он, черт подери, мог сам сказать ей об этом.

Но когда я представила Кэт там, с ним, боль вернулась резкой волной вместе со страхом, с внезапным осознанием, что я не доверяла себе отправиться за ней, что бы я себе ни говорила. Когда я в последний раз приревновала, я едва не убила человека. Что, если Ревик скажет мне уйти? Что, если я войду, а они там будут в разгаре… чего-то?

Я не доверяла себе ни в одном из этих сценариев.

Вспомнив, каким злым он был, когда только проснулся, я гадала, может ли он сам хорошо справиться с этими сценариями.

Подумав об этом, я осознала, что больше не чувствую Ревика.

Он совершенно исчез из моего света.

Когда я не двинулась с места, Уллиса снова вздохнула.

Это было больше недели назад.

Когда позднее тем днём я вернулась в спальню с оранжевыми стенами, Ревика там больше не было. Никто не вышел и ничего не сказал, но вполне ясно, что я допустила знатную оплошность.

Голос Уллисы выдернул меня в настоящее.

— Ты собираешься пробовать? — раздражённо сказала Уллиса. — Или будешь просто стоять там? При всем уважении, у меня есть другие дела, которые нужно сделать, Высокочтимый Мост.

Я нерешительно подняла пистолет, целясь в тёмный контур человека на бумаге, которая свисала с зажима, прикреплённого к механическому шкиву примерно в двадцати футах. Заставив свой разум опустеть, я выровняла пистолет другой рукой и сделала три выстрела. Каждый из них отбросил обе моих руки назад в плечевых суставах.

Когда звук умер, я вновь сосредоточилась на мишени, опуская пистолет.

Только одна пуля попала хотя бы в белую бумагу, и это была прореха в углу, которая даже по моему признанию, скорее всего, оказалась тупым везением.

Щёлкнув на меня в манере видящих, Уллиса протянула руку.

— Дай мне.

Я протянула пистолет и помахала рукой, чтобы размять плечо. При этом что-то заставило меня обернуться назад. Как только я это сделала, у меня перехватило дыхание.

У двери стоял Ревик. Его длинное тело наполовину прислонялось к косяку. Глаза прищурились, сосредоточившись на моих, затем переместились к бумажной мишени.

Он приподнял бровь.

Я почувствовала, как моё лицо заливает румянцем. Убрав несколько прядей волос с глаз, я осознала, что не знаю, куда девать руки. Я сосредоточилась обратно на Уллисе, стараясь слушать, что она говорит.

— Смотри, — сказала Уллиса, поднимая пистолет. — Ты закрываешь глаза… и дёргаешься всякий раз, когда нажимаешь на курок. Ты даже не смотришь на мишень, Элли! Так ты ни за что не попадёшь.

Я кивнула, сглотнув. Я все ещё чувствовала на себе взгляд Ревика.

— Реви' сказал мне, что твой отец учил тебя стрелять…

— Из винтовки, — я услышала в своём голосе оправдание. — Я была ребёнком. Я никогда не делала из этого хобби.

— Ну ладно. Но с винтовкой тебе тоже надо целиться. С открытыми глазами. И вздрагивать — это нормально, но ты должна натренировать себя не дёргаться.

Я снова кивнула, затем снова невольно обернулась.

Ревик исчез из дверного проёма.

Я ощутила укол боли, от которой сложно стало дышать.

Я никогда не относилась к волочащемуся типу девушек, даже с Джейденом, так что меня выводила из себя собственная реакция на Ревика. Хуже того, это ощущалось совершенно неконтролируемым. Он даже начинал выглядеть для меня иначе — и к сожалению, определённо не хуже.

Я почувствовала, что Уллиса смотрит на меня любопытствующим взглядом. Я с гримасой отмахнулась от оружия, когда она попыталась протянуть его обратно мне.

— Забудь. Не думаю, что пистолеты мне по сердцу, 'Ллиса.

— Ты должна учиться, Элисон.

— Нет. Не сейчас.

Уллиса нахмурилась, покосившись на дверь. На мгновение её глаза расфокусировались. Когда они вернулись в норму, она снова нахмурилась, пробормотав что-то себе под нос. Свободной рукой она показала на мишень.

— Ещё один раз. Я настаиваю.

Вздохнув, я поддалась, взяв пистолет. Ещё один раз. Ладно.

Я подняла оружие на уровень глаз, обречённо наводя его на цель.

Однако когда я в этот раз сосредоточилась на прицеливании, перед моими глазами появилась сетка. Она напомнила мне ту сетку, которую я видела, пока вела машину — сетку, которую показывал мне Ревик. В этой я тоже почувствовала его и вздрогнула. Он удерживал меня на месте, почти так, словно он стоял за мной и сжимал мои руки.

«Просто смотри, — послал он. — Доверься мне».

Я прикусила губу, но заставила себя расслабиться.

В середине этой сетки, рядом с мишенью, зависло резкое пятно света.

Я постаралась не реагировать, когда его присутствие отступило, оставив меня стоять там, дрожать и ощущать лёгкую тошноту, глядя на сетку и то резкое пятно света. Немножко расслабившись, я увидела, что сетка происходила от одной из геометрических фигур над моей же головой. Я объединила сетку и яркое пятно света с силуэтом на бумаге.

— Нежнее, — сказала Уллиса.

Я удивлённо взглянула на неё. Я забыла об её присутствии.

Я начала выходить из Барьера, но лёгкое давление сказало мне остаться.

Так он ушёл не полностью.

Вновь объединившись с сеткой, я заставила себя глубоко вдохнуть — и нажала на курок.

В Барьере не было нужды вздрагивать.

Не выходя из этого спокойного состояния, я подстроила сетку к другой части силуэта, снова выстрелив. Я выстрелила в третий раз, в четвёртый. Казалось, что все это происходит медленно, как во сне, но когда я открыла глаза, в коридоре между мной и мишенью все ещё рассеивался дымок.

Уллиса рассмеялась в голос, хлопнув в ладоши.

Я уставилась на мишень. Четыре аккуратные дырки пронзали голову, грудь и живот темной фигуры. На кратчайшее мгновение меня затопило восторгом, почти облегчением, что я наконец-то сумела куда-то попасть.

Что ещё лучше, возможно, я даже сумею самостоятельно повторить этот фокус.

Позади себя я ощутила, как его присутствие удаляется.

Оно уходило постепенно, почти неохотно, оставляя за собой лёгкий шепоток тошноты.