Шулер

Глава 34 Огонь

Взрыв полыхнул во тьме.

Он отбросил назад ближайший вертолёт, заставив его накрениться к другому, летевшему рядом вертолёту. Лопасти пропеллера ударили по корпусу воздушного судна, расколов его как сухие щепки.

Галейт со своеобразным замедленным восхищением наблюдал, как птица перед ним падает почти по прямой линии, разламываясь на куски при столкновении с поверхностью темной воды.

Грохот на корабле продолжался.

Ударные волны второго взрыва достигли той части неба, где на безопасном удалении держался более крупный транспортный вертолёт Галейта. Взрыв сотряс металл под его ногами, заставив пилота вильнуть, чтобы компенсировать ударную волну. От третьего взрыва задребезжали стекла.

Галейт слышал, как пилот матерится в микрофон, на мгновение забывшись и навалившись на ручку управления, чтобы отвести их в сторону от задымленной палубы.

Неодобрительно нахмурившись, Галейт решил оставить это, посмотрев на длинное белое круизное судно, которое определённо резко остановилось в темной воде.

Языки пламени поднялись до низкого покрова облаков, окрашивая их красным и золотым.

Галейт смотрел, как пламя смешивается с ранним рассветом, отражаясь в каплях дождя. Очередная вспышка осветила близлежащий массив суши, залив светом тёмные, безликие холмы. Глаза Галейта заметили вечнозелёные заросли и обломки булыжников, моргнув от неожиданной яркости. Люди размером с муравьёв на его глазах прыгали с высоких бортов корабля. Даже сквозь ровный шум лопастей вертолёта Галейт слышал крики и звуки удара о воду.

Почувствовав на себе выжидающие взгляды других пассажиров вертолёта, Галейт показал жест креста.

Затем, придав лбу и губам соответствующее выражение злости и скорби, он подал сигнал пилоту, показывая на берег.

Негоже будет, если его застанут пялящимся на такую сцену.

В любом случае, в отношении всех намерений и целей его работа здесь выполнена.

Последнее известное местоположение Элисон — на правом борту у кормы, где его команда разместила и детонировала первый комплект взрывчатки. Галейт потом поручит своим видящим поискать и забрать её тело, если вообще возможно, но дело сделано.

Принять это решение было непросто.

И все же он убеждён в его правильности.

Лучше отправить её обратно к берегам-за-Барьером, к которым она питала такие нежные чувства. Лучше так, чем позволить Териану заполучить её живой, в ту тёмную схему, которую он задумал. Галейт знал амбиции Териана, как бы хорошо молодой видящий их ни прятал. Он знал, что Териан наверняка хотел использовать недавно пробудившийся Мост, чтобы занять место на вершине Пирамиды.

Такого союза Галейт не мог допустить.

Даже если не считать защиты своих позиций, он должен принимать в расчёт остальной мир. Учитывая статус её реинкарнации, он невольно подумал, что такая комбинация обрушит Смещение на их головы с такой же гарантией, с какой засуха вызывает пожары.

Хорошо, что у него на месте имелась вторая команда, присматривающая за Терианом.

И все же его реакция едва не оказалась слишком медленной.

Что бы ни запустилось в действие на корабле несколькими часами ранее, это казалось не столько планом Териана, сколько неожиданно открывшимся окном возможности. Вероятно, Териан даже представлял себе такое. Только так он мог достаточно плавно переместить свою команду, чтобы не допустить никакой тревожной ряби в Пирамиде.

Териан временами обладал такой сноровкой, Галейт это знал.

Иронично, но именно она вызвала его сюда.

Искренне жаль, что он прибыл слишком поздно, чтобы урезонить её.

Что касается Териана и того, что он задумал…

— Я вернусь за тобой, старый друг, — пробормотал он себе под нос.

Он не позволял себе слишком сильно задумываться о потере Дигойза. Над этим придётся поразмышлять в другой день.

— Сэр? — крикнул пилот.

Галейт встретился с его вопрошающим взглядом и одной рукой вытер лицо. К счастью, жест соответствовал моменту и убедительно сыграл на благо его искренности, какой бы ни была истинная причина. Одна из его секретарей, Марта, сочувственно коснулась его руки, и он сжал её пальцы, позволяя проблеску благодарности отразиться на его лице.

Пилоту он сказал:

— Отвези меня в аэропорт, Джин. Мы будем руководить спасательными командами оттуда.

— Есть, сэр, — мужчина отдал честь, широко улыбаясь и явно радуясь, что Галейт назвал его по имени. Сунув комочек жвачки за одну щеку, он прикрикнул, заглушая вращающиеся лопасти: — Ого! Вот это день! — при виде мрачного взгляда Галейта его улыбка померкла. — Конечно, это ужасно, сэр. Ужасно. Все эти люди. Никто не заслуживает такой смерти.

Галейт не удостоил его ободрительной улыбки.

И все же комментарии мужчины показались ему забавными в своей явной неискренности.

Какая жалость, что он никак не мог оставить кого-то из них в живых.

Надо мной в бледно-сером небе расцветали розы взрывов. Облака освещались красными и золотыми тонами от бушующих языков отражавшегося пламени.

Я все ещё была практически уверена, что я умерла.

Затем накатила волна, наполнив мой рот солёной водой.

Я задохнулась и полностью погрузилась под воду. От физической боли мой мир резко вернулся в фокус, как только моя голова и рот вновь всплыли над водой. Соль жгла порезы на коже. Моё колено казалось раздробленным на миллионы кусков. Я заставила свои конечности шевелиться в синем жидком льду. Я смотрела на пламя, и по мне ударила плотная волна боли. Но не вся эта боль была физической.

Вода заполнила мой рот, и я сплюнула.

Где-то в этот период затишья до меня дошло. До меня по-настоящему дошло.

На мгновение я исчезла.

Крики над головой и более близкие вопли выдернули меня из этого состояния. Очередная волна захлестнула меня с головой, пока я пыталась нашарить что-нибудь, за что можно держаться, на что можно опереться. Я за что-то схватилась, когда предмет проплыл мимо. Это оказался промокший спасательный жилет.

Я отпустила его, гребя, как раненая собака с одной ногой.

Пытаясь следовать за остальными, я выдыхала пар, мельком замечая позади себя горящий белый корпус и усиленно работая руками. Корабль продолжал извергать дым, но уже не оставлял после себя бурлящий след. Вместо этого он ниже осел в воде, как ребёнок, присевший в ручье.

Я должна найти Джона.

Эта иррациональная мысль повторялась раз за разом.

Начался дождь, капли падали вместе с сажей, белым пеплом, клочками ткани и бумаги. Всюду вокруг себя я слышала крики. Прикрыв глаза, я все ещё старалась работать конечностями в одном направлении, когда кто-то схватил меня за руку.

Когда я повернулась, на меня смотрели красноватые глаза Чандрэ.

Она выглядела напуганной. Я посмотрела вверх, на черные облака и белую башню, возвышавшуюся посреди корабля, где синий, похожий на хвост киль поднимался, чтобы встретиться с небом. На четвертой палубе выделялся горящий силуэт, старавшийся перебраться через перила. Воздух раздувал пламя на его теле.

Чандрэ резче дёрнула меня за руку.

— Идём. Все это плохо кончится, и быстро! Шулеры устраняют свидетелей.

Она начала тащить меня по воде, и я позволила ей. Над головой пролетел самолёт с сияющими огнями. Никто не обратил на нас внимания.

Лицо Ревика встало перед моими глазами. Мой свет вспыхнул, принося ещё больше боли.

Ещё больше смерти вставало в этих проблесках тьмы. Образы падающих тел, разрываемых ледяной водой. Лицо мамы. Папы. Я так сильно скучала по Джону, что это причиняло боль. Я нуждалась в нем, мне необходимо его найти. Я плыла, стараясь протолкнуться сквозь это, пока меня тащили через течение.

Чандрэ не переставала тянуть меня за руку. Ощущалось все так, будто она того и гляди выдернет мне плечо из сустава.

— Ещё есть шанс, — выдавила я. — Я видела его. Живым. Там были доктора. Териан все ещё может держать его у себя. Они могли спасти его.

Чандрэ посмотрела на меня. Как и я, она едва выдавливала слова между вздохами, пока свободной рукой резко гребла и тащила меня за собой.

— Нет, — сказала она. — Другой отпечаток света. Мы отследили. Видели его смерть.

Я замотала головой, пытаясь высвободить руку, но она лишь тянула сильнее.

— Ты должна это чувствовать, — она посмотрела на меня. — Тошноту разделения… станет только хуже. Тебе нужно оставаться вне Барьера. Делай для этого все, что угодно, Мост. Иначе он умер зря, — её губы поджались. — Не позволяй им увидеть тебя.

Я не ответила, помня, что Элайя говорил то же самое.

Когда спустя несколько секунд я не стала сопротивляться, выражение её лица смягчилось.

— Я сожалею, Мост, — сказала она.

Я не ответила.

Нам оставалось несколько сотен ярдов до берега, когда внезапный резкий грохот заставил нас обернуться к кораблю. Словно нечто из сна, жёлтые и оранжевые языки пламени взметнулись в воздух в поднимающемся свете. После этого корабль быстро затонул. Я видела, как разлетелось стекло, когда окна взорвались, исторгая воду, пламя — ещё больше дыма. Ветер сменился, донося до нас крики, запах обугленной плоти и горящего пластика.

Чандрэ продолжила плыть.

Я слышала, как она между гребками говорит сквозь стиснутые зубы.

— Будем надеяться, они сочтут нас тоже погибшими…

Волк бежит по тундре, его язык свешивается с окровавленных зубов…

Придя в себя, я ощущала на себе руки — люди вытаскивали меня из воды. Моя кожа встретилась с шершавым гравием и землёй. Мои ноги тащились за мной мёртвым грузом. Я не могла пошевелить коленом. Моё бедро онемело, утратило свой вес, словно его вообще там не было. Кто-то обернул мою спину грубым одеялом, разговаривая через моё плечо с Чандрэ.

Я ощущала горе державшего меня мужчины и осознала, что не знаю ни его, ни стоявшую рядом с ним женщину, которая наблюдала за мной с жалостью в темных глазах.

Остался лишь голос Чандрэ.

Остальные стояли тихо, эмоционально вопреки своему вооружению и тренировкам, будучи не в состоянии даже подсчитать свои потери.

… волк бежит, его лапы заставляют снег подниматься белыми клубами.

Я хочу сказать им, что все хорошо.

Я хочу сказать им, что они в безопасности.

Волк больше на нас не смотрит. Он бежит к одинокому тёмному силуэту, который пятнает белую равнину. Вновь наступает рассвет, и чёрный силуэт горит вдалеке на горизонте.

Моя грудь ощущается так, словно кто-то вогнал туда нож для колки льда, ударяя раз за разом, разрывая самую сердцевину хрупкого, бледного света.

Это ощущение хуже смерти.