Сила любви

Школа выживания 2 (Анна)

Вечером меня учили топить баню. А Банниха внимательно за нами следила и добавляла в мою копилочку знаний разные полезности. Особенно про разные порошки, которыми мыться можно. Например, можно мыться чистой золой, а можно смешать её с песком. А можно ила в болоте набрать и натереться, тогда кожа будет гладкая и нежная. Волосы, оказывается, молоком хорошо ополаскивать.

— Только молока так на всех не напасёшься, — пробурчала Ягиня.

— А коли молока нет, тогда настоем крапивы или ромашки, — послушно согласилась Банниха.

— А в людских банях тоже Баннихи живут? — спросила я.

— А как же! — кивнула Банниха. — И Банниха, и Банник.

— Банник? За нами сейчас подсматривает какой-то мужик? — я в страхе огляделась по сторонам.

Девушки захихикали, а Банниха ответила:

— Нет, конечно! Муженёк у меня не охальник какой! Порядочный он! За девицами не подсматривает!

— А есть непорядочные Банники? — уточнила я.

— Ну, такие обычно на службе долго не держаться, — проговорила Банниха, — у нас с этим строго. Предупреждение, штраф, а потом гуляй куда хочешь без выходного пособия.

— У вас что, начальство своё есть? — удивилась я.

— А как же! Без начальства никак. Кто будет за всей работой следить? Награды распределять, да за проступки наказывать? Опять же, графики работы составлять, да отчеты наверх отправлять!

И тут отчёты, я припомнила рассказ Лешего. Интересно, о чем Банники отчитываются. У Лешего хоть там приплод, количество деревьев. А тут? Количество истраченной воды? Или истопленных дров?

— У нас начальник строгий, но справедливый, — продолжала рассказывать Банниха, — наш Домовой всё хозяйство в своих руках держит. У него не забалуешь! А есть такие Домовые лентяи, что лучше без него, чем с таким. Поэтому избу себе выбирай тщательно, и Домового лично проверяй. Если почувствуешь, что из лодырей, сразу гони взашей.

— А люди у вас тут спокойно с Домовыми могут общаться и с Банниками? — спросила я.

Леший мне больше про лесную нечисть рассказывал, а про ту, что живет рядом с людьми даже не упоминал.

— Нет, конечно, обычно мы незаметно делаем своё дело, и людям на глаза стараемся не попадаться, — ответила Банниха.

— Но сейчас ты с нами сидишь.

— Так мы же не, — запнулась нечисть, но быстро продолжила, — не в селище.

— Вот поэтому я, наверное, сама Домового проверить и не смогу, — сказала я, — он же мне не покажется.

— Тебе покажется, — ответила Банниха.

Я хотела спросить, почему это именно мне Домовой захочет показаться. Но Ягиня перевела моё внимание на очаг. Она стала рассказывать про его устройство. Оказалось, в разных городищах складывают разные очаги. Бывает, что бани топят по-черному. Это когда вся гарь внутри, и ты ей дышишь. А ещё бывает, что по-чёрному топят избы. Это вообще жесть.

— Сразу отказывайся от такого жилья, — поучала меня девушка.

Намывшись и напарившись с удовольствием, мы выпили по кружке молока и улеглись спать.

— Спи спокойно, Забава, — ответила мне на моё «Доброй ночи» Ягиня. — Завтра будет новый день! Он принесёт новые заботы.

А на завтра мы ходили за водой на ручей, и я училась носить ведра на коромысле. То ещё удовольствие, скажу я вам. Спина болит, плечо ломит, да еще равновесие держать приходится, чтобы воду не расплескать. Целая наука! Да надо не забыть, что, когда идешь за водой, вёдра должны быть в левой руке, а коромысло в правой. А цеплять ведра надобно, сначала заднее, а потом переднее.

— Иди плавнее, — поучала меня, Ягиня. — Бедрами вилять не забывай. Грудь вперед, и песню припевай. Все женихи твои будут.

— Да, я вроде как замужем, — прошипела я.

— Анна замужем, а Забава девица невинная. Не забывай, — рассердилась девушка. — У нас не принято девке одной вековать. Таких сторонятся, ведьмами считают. Даже, если у девки дара нет. Так что, хочешь, не хочешь, а мужа доброго тебе сыскать надобно.

— Прямо добрые мужи у вас тут так и мечтают сироту безродную замуж взять? — поинтересовалась я, подражая местному говору.

— Ты не безродная, у тебя бабка живая и здоровая есть. Найдем её и обяжем тебя пристроить по-людски.

— Так она и согласилась, — проговорила я, — к вам она меня отправляла без сожаления. Хотя я просилась при ней остаться.

— По редам тебе выпало сей путь пройти. Не могла она тебя держать.

Я оступилась, ведра полетели в стороны, окатив нас студеной ключевой водой.

— Ай-яй-яй, — воскликнула Ягиня, — какая ты неловкая! Под ноги-то кто смотреть будет?

— Ты же сказала, смотреть прямо перед собой и подбородок задрать.

— Так надо всё одновременно делать, и перед собой смотреть, и под ноги. И спину ровнее держать.

Мы отжали на себе одежду и снова вернулись к ручью. Я набрала воды, повесила коромысло, двинулись в путь. Идти ровно и поглядывать под ноги мне худо-бедно удавалось, а вот песню тянуть, хоть ты тресни, не получалось никак. Да и не знала я местных песен, а те русские народные, которые учила когда-то, совсем не хотели вспоминаться. В голове крутился один «Ой, мороз, мороз!» Но эта песня не казалась мне подходящей.

— Правильно идешь! — похвалила меня, наконец, Ягиня. — Только песни не хватает.

Ладно, хочешь песню, получи. И я затянула:

— Ой, мороз, мороз! Не морозь меня!

С голосом и со слухом у меня всегда были проблемы. Петь я не умела от слова совсем, даже под караоке. Но Забава, похоже, была певуньей. Её мелодичный приятный голос лился легко и свободно. Я плавно тянула слова, делая ударение там, где надо, и похоже, попала в мотив.

— Хорошая песня, — сказала Ягиня, когда я замолчала, — только ты её не пой больше. Таких песен у нас нет. Будем учить то, что девки в селищах поют.

Боже, сколькому мне ещё придется научиться! Кажется, и года не хватит, чтобы всё узнать и освоить. А ведь мне ещё в ад прогуляться нужно, с Вием пообщаться. Может так случиться, что он сжалится и отправит меня домой, тогда зачем я всему этому учусь?

Я снова оступилась, но смогла удержаться и почти не расплескала воду. Хотя одним ведром меньше, одним больше, погоды уже бы не сделало. Мы с Ягиней и так были все мокрые.

К ручью мы ходили раз пять, я наполнила водой все имевшиеся во дворе бочки, но науку с коромыслом усвоила. Спина болела нещадно.

— А теперь огородик прополем, — предложила Ягиня.

Огородиком она назвала немаленьких таких размеров поле, разбитое на грядки. Ягиня выращивала горох, репу, редьку, капусту, брюкву и разные травки.

— А муку для хлеба ты где берешь? — спросила я. Мне казалось, что все в давние времена сами сеяли пшеницу и рожь, а потом возили зерно на мельницу. Чтобы муку смолоть. И потом её зимой в амбарах хранили. Часть зерна при этом оставляли на следующий год. Но рядом с избушкой ни пшеницы, ни ржи не наблюдалось.

— В селище закупаю на ярмарке, — ответила Ягиня. — мы с тобой через три седмицы туда поедем.