Сила любви

Много сотен лет от сотворения мира, серпень, шестица! (Анна)

Тепло — это было первое, что я ощутила, когда снова пришла в себя. Голова была перебинтована и почти не болела. Дышать было тяжеловато, и во всем теле ощущалась дикая слабость. Но это вполне объяснимо: у меня же травма головы.

Я лежала на чём-то в меру мягком, и одежда на мне была сухой. Правда, нижнего белья снова не наблюдалось. Но в реанимации же его и не положено надевать на пациентов. Я была уверена, что сейчас открою глаза в палате.

И я с улыбкой на устах разлепила веки. Ешкин кот! Где я? Где моя уютная больничная палата? Я лежала на лавке в какой-то землянке, чем-то похожей на поруб, только более светлой. В одном углу этого помещения был сложен каменный очаг. На нём стояли чугунки, в которых что-то булькало. А в другом находилось что-то типа алтаря с какими-то деревянными фигурами. Вокруг стен стаяли скамьи. В центре имелся очень странный стол. Под потолком сушились разные травы и коренья. А рядом со мной на коленях сидела какая-то старуха. Глаза её были закрыты. Старуха раскачивалась и тихо пела на незнакомом мне языке. Правда несколько раз я уловила знакомое сочетание звуков, что-то типа «Троян-отче» и «Макошь-мати». Господи, куда я попала?

В горле запершило. Я не удержалась и закашляла. Старуха прервала своё пение, открыла глаза, и внимательно посмотрела на меня.

— Очнулась, слава Богам! — проговорила она. Её взгляд, обращенный на меня был мягким, даже ласковым. Она наложила мне руки на грудь, и кашель прошел.

— Где я? — тихо спросила я её.

Старуха задумчиво посмотрела на меня, потом молча встала, подошла к очагу и налила какой-то жидкости из чугунка в глиняную чеплашку. Она подошла ко мне, приподняла мне голову и поднесла чеплашку ко рту.

— На вот, попей, полегче будет!

Я сделала глоток и поморщилась, жидкость была отвратительной на вкус, настолько отвратительной, что я с трудом подавила рвотный позыв:

— Я не могу больше, — пролепетала я.

— Можешь! Надо выпить всё! Травы поставят тебя на ноги.

Как ни странно, следующие глотки уже не были настолько противными, а под конец этот отвар показался мне почти вкусным.

— Вот так, умница! — похвалила меня старуха. — Теперь можно и поговорить, заблудшая душа?

— Почему я заблудшая душа? — спросила я.

— Ну а как же понимать то, что вижу я перед собой Забаву, а разговариваю с тобой.

Понятнее не стало. Почему она видит Забаву? Кто такая это Забава? Мой двойник? Слишком много вопросов.

— Кто такая Забава? — я решаю начать именно с этого, ведь всё сходится именно на ней.

— Унучка моя родненькая, Колошею-убивцем в мир духов отправленная, — отвечает старуха, и её глаза наполняются слезами.

Колоша, это имя я уже где-то слышала. Точно, это же он тащил меня на озеро, утопить пытался, ведьмой обзывал. Что-то там ещё про мужицкую силушку было. От активной мыслительной деятельности заболели виски.

— Я помню Колошу, — проговорила я, — он меня утопить пытался.

— Не тебя, а Забаву, — поправила меня старуха.

— Ну, да, он меня с ней перепутал, — кивнула я, — наверное, мы очень похожи.

— Ты не поняла, девонька, — покачала головой старуха, — ты есть Забава.

— Нет, — возразила я, — я — Анна.

Старуха снова отошла от меня. На одной из скамеек стояло ведро, она зачерпнула из него воды в деревянный ковш, поднесла ко мне и помогла мне приподняться.

— Смотри!

Божечки, на водной глади отражалось бледное лицо с большими зелеными глазами. Не моё лицо! Конечно, вода — это не зеркало. Но, отличить лицо тридцатилетней женщины от симпатичной, хоть и изможденной болезнью мордашки молодой девчонки можно.

— Как же так? А где я? — я в растерянности посмотрела на старуху.

— Ты тут, — ответила она.

— Но это не я! Эта девушка не я? Как я оказалась тут?

— Я тоже хотела бы это знать, девонька, — старуха убрала ковш и села рядом, — ну что, теперь поговорим, Анна?

— Поговорим, — согласилась я, хотя любые разговоры сейчас мне казались бессмысленными. Я никак не могла поверить, что я — это теперь не я.

— Расскажи, кто ты, а потом я расскажу про нас, — предложила старуха.

Хорошая задачка. С чего бы начать? Так, чтобы не сильно шокировать эту добрую женщину. Я ещё раз окинула взглядом её убогое жилище, и мне пришла в голову дикая мысль, она требовала подтверждения.

— Какое сегодня число? — спросила я со страхом.

Старуха посмотрела на меня растеряно.

— Не ведаю, чего тебе надобно, девонька. Слова ты говоришь незнакомые.

— Ну, дата какая? — я снова наткнулась на недоуменный взгляд. — Век? Год? Месяц? День?

Старуха немного помолчала, а потом проговорила:

— Дык ужо много сотен лет прошло от сотворения мира в Звёздном храме, а идет сейчас серпень, ужо на вторую половину перешёл, скоро на жатву пойдём. Так шестица днесь, кажись, — она встала и пошла к очагу. — Вечереет, щепань запалю, да питьё тебе надо настоять к ночи.

Отличная дата: много лет от сотворения мира, серпень, шестица! Это мне совсем ни о чём не говорит.

— А правитель у вас кто, — решила я зайти с другой стороны.

— Правитель? Это что такое будет? — спросила она.

Вот и поговорили.

— Ну, царь или князь?

— Володимиром князя нашего кличут, в Киеве восседает. А тебе то он зачем? Али знакома с ним?

Ну, хоть что-то прояснилось. Древняя Русь. Наверное, я всё-таки сплю. Какой-то затяжной кошмар. Я ущипнула себя за предплечье и взвизгнула от боли. Нет, не сплю.

— Ты чегой-то творишь, девка? Все новь принять не можешь? Думаешь, блазнится тебе? Дык нет, явь-то, явь! Нравится тебе то или нет, но то явь! — старуха сердито покачала головой.

— Хорошо, поняла, — кивнула я примирительно, — не сердитесь, бабушка, я растерялась просто, не каждый же день попадаешь в чужое тело, да ещё и в Древнюю Русь.

— Про каку-таку Древнюю Русь ты говоришь? Не знаю такой. А попала ты в княжество Киевское, а сельцо наше Вятошью зовется. Хорошее сельцо, богато живем. Так-то! — возразила мне старуха, и добавила. — А теперь ты сказывай, откуда взялась?

Да, дела! Как объяснить этой замечательной женщине, что я из будущего такого далекого, что ей и не снилось. Ну, ничего, попробую как-нибудь. Только вот по малой нужде сходить сначала надо бы.

— Я, бабушка, всё тебе расскажу, только мне бы в туалет сходить.

Снова непонимающий взгляд.

— Ну, малую нужду справить или как там у вас это называется, а?

— До ветру, что ли захотела? — старуха вышла из землянки и тут же зашла. В руках она держала большой глиняный горшок. — До отхожего места ты не дойдёшь, слаба ещё, вот сюда сходи, а я унесу.

Она поставила горшок на пол и стала помогать мне подняться. С горем пополам я встала на ноги, голова закружилась от слабости, и я чуть было не упала. Хорошо, старуха оказалась очень сильной. С её помощью мне кое-как удалось сделать свои дела. Ещё бы помыться, но для этого я была очень слаба.

Я хотела немного посидеть, но закашлялась, и старуха снова уложила меня на лавку.

— Окрепнешь, тогда я тебе всё покажу, а покамест лежи и рассказывай ужо.

— Понимаешь, бабуль, я у себя дома, там, где раньше жила, была взрослой женщиной. Мне было 30 лет, и я работала в библиотеке. А ещё я была замужем, но муж меня решил бросить. Я хотела удержать его, но он оттолкнул меня. Я упала и ударилась головой, а очнулась уже тут.

Старуха слушала меня не перебивая, хотя видно было, что у не всё ей понятно и что-то очень тревожило. Я хотела рассказать по наше время побольше. Но она меня опередила. И наша беседа продолжилась в формате «вопрос-ответ».

— Значит тебе было 30 сотен годов? — уточнила она удивленно.

— Что ты, всего 30 годов.

— Старая уже, — вздохнула старуха. — Но, хорошо, что не 30 сотен! А что такое «библиотеке»? И как в ней работать?

— Это дом такой, там полки стоят, и на них много-много книг. А я эти книги разным людям выдавала, они читали и возвращали их обратно.

— Чудно, даже представить себе такого не могу. У нас в сельце только у старейшины Белимира книга есть одна, он её никому читать не даёт. А почто мужик тебя бросить решил?

— Не знаю, не объяснил.

— Плохо. Головой говоришь ударилась шибко?

— Да, сознание потеряла.

— В беспамятство впала?

— Да.

— Теперь понятно!

— Что понятно?

— Почему твоя душа заблудилась.

— Почему?

— Дык ты же не упокоенная.

— Хотите сказать, что дома меня не похоронили, как положено?

— Вестимо. Иначе ты б Забаву не пришла.

— А куда бы я тогда делась? И куда делась душа Забавы? — выпалила я, не подумавши, про Забаву и так понятно: померла с концами. Хотя, кто знает, может очнулась сейчас вместо меня в реанимации! Вот ей сюрприз-то будет!

— В Навь бы ты ушла, в мир духов, туда и Забавушка моя отправилась, — ответила старуха, и я не стала разубеждать её в обратном. Больше мы сегодня моё прошлое не обсуждали. Старуха напоила меня противным пойлом, после которого мне жутко захотелось спать, а сама села за прялку.