Сила одиночки

Глава 12

Наш мех, прячась от многочисленных безжалостных охотников, рыскающих по округе, всё дальше и дальше отдаляется от места недавнего сражения. В какой-то момент ныряем в уютный тёмный кратер на боку гигантского обломка, вполне тянущего по размерам на небольшую луну, и останавливаемся. Это — конечная. Дальше бежать нет никакого смысла, никто в своём уме не станет нас здесь искать.

Нормализуем давление и температуру в кабине, разрываем нейросвязь. Невидимые и почти бесшумные сервоприводы приводят наши кресла в вертикальное положение, и со специфическим звуком щёлкают захваты, возвращая свободу передвижения.

— Ты как? — сняв шлем и привычно тряхнув волосами, заботливым голосом интересуется Мишель, повернувшись всем телом в мою сторону.

— Наверное, это прозвучит странно, но я в порядке, — устало улыбаюсь ей.

— Честно?

Она долго и пытливо изучает меня своим фирменным взглядом, будто просвечивая рентгеном. Вместо ответа лишь киваю.

— Отлично! — восклицает моя непостижимая жена с крайне странным для данной ситуации энтузиазмом и на полном серьёзе требует. — Тогда ты должен срочно позаниматься со мной любовью! Иначе я сейчас прожгу не только скафандр, но и кресло!

И в ту же секунду мы набрасываемся друг на друга, словно не виделись много-много месяцев. Лихорадочно помогаем выбраться из полётных скафандров, в исступлении срываем нижнее белье, постанываем от удовольствия, шепчем любовные глупости, чередуя их с жаркими поцелуями, кружимся беспорядочно в тесном пространстве кабины, то и дело ударяясь обо что-нибудь. Отчаянно соскучившиеся. Изголодавшиеся по близости. Сходящие с ума от потребности поделиться с партнёром сердечным теплом.

Однако спустя десять минут, невероятно намучившись, набив несколько приличных шишек и насмеявшись до коликов в животе, приходим к обоюдному выводу, что секс и невесомость несовместимы. По крайней мере, в том виде, как мы оба его понимаем.

— Похоже, простые радости жизни придётся перенести на другое время.

С тяжёлым вздохом Мишель подводит итог нашим бесплодным стараниям, ведя себя так, словно и нет вокруг равнодушного и бесконечного космоса, сулящего неизбежную погибель в самом ближайшем будущем. За что ей огромное спасибо! Вряд ли я смог бы поднять такую ношу в одиночку.

Оставив одежду хаотично парить в невесомости, легкомысленно обнажённые, поглядывая друг на друга с растерянными улыбками, рассаживаемся обратно по креслам. Мишель на ощупь выуживает из контейнера несколько пищевых тюбиков и делится ими. При виде еды живот предательски заурчал, прозвучав особенно громко в замкнутой тишине кабины меха и заставив сконфуженно покраснеть.

Жадно утолив голод, усаживаюсь боком и начинаю бесцеремонно пялиться на супругу. Умиляясь буквально от всего: от форм её идеального тела, от грации с которой она высасывает содержимое тюбика, от милой белоснежной улыбки, от бесподобного по красоте густого облака огненно-рыжих волос, окутывающего её при любом движении.

Боги… А ведь и менно с ней может и получиться! — и тут меня посещает одна воистину гениальная идея.

— Любимая… а твоя бесподобная задница всё ещё представляет угрозу для пожарной безопасности невинного меха? — уточняю на всякий случай.

Вволю насмеявшись над пошлой шуточкой, она отвечает:

— Теперь, когда появилась возможность хотя бы прикоснуться к тебе, стало чуть-чуть полегче, но я бы дорого дала, чтобы заполучить в себя то, чем так щедро наградила тебя природа. А что?

— Я, кажется, придумал, как нам обоим помочь… — расплывшись в довольной улыбке многозначительно играю бровями.

Следуя инструкциям, Мишель воспаряет, и я осторожно пристраиваю её у себе на коленях.

— Что мне делать дальше, Димуля? — с искренним любопытством уточняет супруга, нетерпеливо ёрзая на вновь обретённой оси вращения.

— Просто расслабься, солнышко! Сейчас я всё сам сделаю в лучшем виде! — делаю крайне самоуверенное заявление, попутно фиксируя нас в кресле с помощью аварийного ремня.

— Ты знаешь, как заинтриговать невинную девушку, — меня одаривают счастливым смешком.

Наклоняю Мишель чуть вперёд и начинаю гладить изгибы восхитительного женского тела следуя особой личной методике. Сильное разминание, для снятия нервозности, сменяется ласковыми поглаживаниями, для расслабления, и продолжается возбуждающими царапающими движениями. Любуясь рельефно проступающими мышцами, удивляюсь их столь нехарактерной для профессионалов эластичности, мысленно выражаю неподдельное восхищение идеальными плечами и лебединой шеей.

Очень быстро мои усилия приносят видимые плоды: дыхание супруги учащается, а тело начинает непроизвольно изгибаться, следуя за рисунком моих движений. Пробегаюсь по позвоночнику вниз и обнаруживаю две, чертовски милых, ямочки в районе тазовых костей. Стоило только до них дотронуться, как из уст Мишель вырвался громкий сладострастный стон.

— Нравится? — непонятно зачем интересуюсь, хотя с моей женой и так всё ясно.

— Очень, Димулька… Мне понятен твой план, но как же ты сам?

— Без паники, детка, я всё продумал! — рапортую бодрым голосом, продолжая своё головокружительное исследование.

— Детка… — повторяет жена, словно пробует слово на вкус. — Даже и не припомню, чтобы меня хоть раз кто-то так называл…

— Мишель, если не нравится, я больше не буду!

— Нет… Тебе можно…

И как это я их в прошлые разы не обнаружил? — расстроено сокрушаюсь, продолжая настойчиво наминать эти малюсенькие эрогенные зоны.

На самом деле, мне уже известно одно тайное место, без всякого преувеличения, сводящее Мишель с ума и полностью лишающее воли, стоит только им завладеть. Это её чудесные ушки. Стоит только коснуться губами мочки и аж мозг закипает, столь силён отклик женской природы! Но заполучить в свой любовный арсенал ещё одну зону удовольствия — да от такого даже импотент не откажется!

— Если тебя утешит, ты всего второй, кто до них добрался, — чередуя речь со стонами делится интимным супруга.

— А кто был первым?

— Ты точно хочешь это знать?

— Я хочу знать о тебе всё, милая! — нежно впиваюсь ногтями вокруг ямочек. И ещё раз. И ещё. Заставив Мишель не только в очередной раз громко застонать, но и задрожать всем телом.

— Её звали Юки. Моя лучшая подруга и моя первая партнёрша…

Речь Мишель понемногу становится бессвязной, начинает двигаться более активно, непроизвольно гладит себя, в экстазе запрокидывает голову назад, окутав меня волшебным шатром парящих в невесомости волос, шепчет тембром, от которого закипает кровь:

— Димочка… Димочка… Ты настоящий волшебник… Божечки, как же мне нравится всё, что ты со мной делаешь…

И в этот момент происходит то, ради чего всё и затевалось — просыпается моя сверхъестественная эмпатия. Безумная женская энергетика, исторгнутая наружу истосковавшимся по близости естеством Мишель, заполнила кабину целиком. Закружилась в мистическом танце, будто зимняя вьюга над сугробами, просочилась внутрь моего организма, вызвав ощущение лёгкого наркотического опьянения.

Возбуждение столь велико, что из горла, вместо слов нежности, вырывается хриплый рык. Напряжение стремительно нарастает. Отчаянно жду развязки, и в тоже время хочу оттянуть её как можно дольше. В решающий момент, совершенно не отдавая отчёта в своих действиях, грубо хватаю Мишель за волосы на затылке и с силой дёргаю назад. Одновременно с громким криком кончаем и бессильно растекаемся по креслу.

— Любимый… ты лучше всех… — через какое-то время, лёгким облачком, с её губ срывается признание моих заслуг.

Крепко обнявшись, счастливые, обессиленные и удовлетворённые до самых кончиков ногтей, лежим в кресле. Нежно целую её волосы. Вдыхаю их аромат. Душа трепещет от восторга. Я определённо самый везучий мужчина в этой Галактике, а ещё, как оказывается, и самый лучший любовник!

— Расскажешь о Юки? — через какое-то время решаюсь нарушить наше чудесное единство духа и тела.

— Зачем? Точнее, почему для тебя это имеет значение? Это ведь всё в прошлом.

— Потому что это очень важная часть тебя, любимая… — отвечаю не задумываясь. — Потому что мы — это сумма пережитого. Без предшествующих открытий, побед и поражений, без пережитого эмоционального опыта, без самопознания никто из нас не стал бы тем, кто он есть. В моих глазах, настоящая ты — само совершенство! А значит, в этом есть заслуга и той неведомой Юки. Услышав историю ваших отношений, я смогу мысленно выразить ей свою безмерную благодарность за то, что она помогла тебе стать той, кто ты есть сейчас.

После длинной паузы, которую я, крайне деликатно, так и не решился нарушить, Мишель начала исповедь:

— Моя семья живёт в Киото в Японии последние шестьдесят лет. У них там крупный бизнес, связанный с искусственным интеллектом и Big Data.

Так вот почему на церемонии бракосочетания было такое веселье! Военные-то всё знали про Мишель! — кусочки пазла мгновенно встали на свои места.

— Подожди! — удивлённо вскрикиваю. — Но раз ты выросла в Японии, как же ты тогда смогла оказаться на этом корабле? И почему у тебя имя такое странное?

Она пожимает плечами и растерянно улыбается.

— На самом деле нет никаких тайн: я — выпускник Академии Генерального штаба, а имя нерусское из-за того, что мама и особенно бабушка пребывают в полнейшем восторге от старой Франции. Так что ничего удивительного… Мою маму, к слову, зовут Патриция.

Уверен, её родные легко бы спелись с нашим капитаном! Да и с моим дедом. С их-то любовью к французским винам.

— Но зачем ты в принципе уехала из дома?! — вопросы с такой скоростью рождаются в голове, что я уже теряюсь в какой очерёдности их задавать.

— Это такой семейный вариант паломничества: мир посмотреть, себя испытать, получить новые знания и жизненный опыт. Да и от Родины отрываться не самое разумное решение.

— Подожди-подожди! — снова вскрикиваю. — Но почему, будучи выпускником такого невероятно престижного учебного заведения, ты тогда не в командном составе корабля, а всего лишь скромный инструктор по боевой подготовке?!

Наградой мне служит очередная порция чудесного звонкого смеха.

— По одной истории за раз, милый! Что тебе интереснее? Мои армейские похождения или про Юки будешь дослушивать?

— Конечно про твою подругу! Прости, что перебил! — заглаживаю свою несдержанность жарким поцелуем.

— Если помнишь, моим воспитанием и развитием целенаправленно занимались с ранних лет. Боевые искусства, живопись, музыка, классические школьные предметы с блистательными и неординарными педагогами и многое-многое другое, способное помочь ребёнку развиться как личности и добиться успеха. Жизнь маленькой Мишель была очень жёстко регламентирована.

Непроизвольно качаю головой, тщетно пытаясь представить себе столь насыщенную и структурированную жизнь.

— На тебя определённо возлагали большие надежды. Зная твой характер, уверен — ты бунтовала против домашней тирании.

— Как много нам ещё предстоит узнать друг о друге, — с тёплой улыбкой возражает супруга. — Нет, не бунтовала. Нет, не было никакой тирании. А были очень важная цель и понимание своей ответственной роли. И да — возлагают. Наша семья и наш бизнес всегда управлялись женщинами, и со временем я стану новой главой.

Невзирая ни на что, она продолжает изъясняться категориями будущего времени. Ни тени сомнений в голосе, ни крупинок упаднического настроения. Исключительная женщина…

— Прости, что всё время скатываюсь к банальным жизненным схемам, забывая, насколько ты незаурядная. Очень хочу узнать о тебе как можно больше и надеюсь со временем стать не просто тем, кого ты любишь, а равноценным партнёром на кого можно положиться во всём.

— Должна сразу сказать, ни разу в жизни я не сталкивалась с надменностью взрослых или дегенеративным сюсюканьем, никто и никогда не обращался со мной как с маленьким глупым ребёнком и уж тем более никто не повышал на меня голос. Ни родные, ни тем более приглашённые педагоги. Это необыкновенно воодушевляло и заставляло оценивать себя совершенно по-иному. — Мишель никак не комментирует сказанное мною. — Да, окружающие взрослые были все как один удивительные! Да, я их очень любила, ценила и уважала, а они со всей возможной теплотой и искренностью заботились обо мне, делились знаниями и мудростью, оберегали. Но в какой-то момент всего этого оказалось недостаточно! Понимаешь?! Я начала отчаянно нуждаться в друге! Господи, Димка, ты даже не представляешь, как мне тогда хотелось встретить свою сверстницу, чтобы с ней можно было посекретничать, похвастаться новым платьем, заплести косу, поделиться понравившейся музыкальной композицией или обсудить прочитанную художественную книгу!

— Стой-стой! — посетившее предположение показалось настолько абсурдным, что я, забыв все правила приличия, грубо перебил супругу. — Ты хочешь сказать, что всё своё детство не общалась ни с кем из сверстников?!

— Дима, я прекрасно отдаю себе отчёт, что это не вполне нормально, что это точно не пошло на пользу моему характеру и социальным навыкам, но… — в очередной раз мило улыбнувшись, она лишь бессильно разводит руками.

— А сколько тебе лет тогда было?!

— Одиннадцать.

— Но это…

— Дима… — в этот раз уже она перебивает меня. — Ты недопонимаешь ситуацию, в которой всё это время живёт наша семья и существует бизнес. Мы те, кто помог Японии сохранить государственность в годы Великого Хаоса, несмотря на настойчивые попытки Китая воспользоваться общемировой суматохой и поквитаться с ними за унизительное прошлое. Только прошу, нигде об этом не распространяйся. Это — большая тайна!

Киваю в подтверждение, хотя и совершенно не понимаю — кому я здесь могу это разболтать?

— У нас исключительное привилегированное положение: связи в самых высоких кругах, налоговые льготы, неограниченные ресурсы. Но со временем выросло новое поколение: те, кто хочет пересмотреть историю и сложившийся баланс сил, те, кому нужно больше власти и денег. И ради своих замыслов они готовы на всё. Помимо этого, мы — ведущая корпорация в своей отрасли, и за нашими производственными секретами охотятся все кому не лень. Наша семья, без преувеличения, живёт в состоянии войны со всем миром, а корпоративная служба безопасности практически ежедневно пресекает попытки кибершпионажа или прямого проникновения. Помимо этого, было пять прямых покушений на жизнь членов нашего клана, три из которых произошли уже при мне. Родовое имение — настоящая крепость: люди-охранники, сторожевые собаки, камеры, датчики, средства электронного контроля, РЭБ, РЭР и ПВО, дроны и роботы всех мастей. Всё лучшее, что может предложить индустрия безопасности и военная отрасль, нами активно используется.

— Надеюсь, ты не всё время сидела взаперти?! — интересуюсь с безмерным удивлением в голосе.

— Нет, конечно! Выехать в город не было проблемой. Но это целое представление: бронированный автомобиль, две машины сопровождения с кучей охранников в полной экипировке и с тяжёлым вооружением, прикрытие с воздуха, заранее просчитанный маршрут, постоянный мониторинг из имения. Имея за спиной такую пёструю компанию, крайне сложно не то, что обзавестись друзьями, но и просто с кем-то поговорить.

— Понимаю… — задумчиво тяну, из всех сил пытаясь представить этот безумный поход по магазинам. — Хорошо… продолжай!

— И в один из знойных летних деньков тоска и отчаяние настолько взяли меня за горло, что я решилась обратиться за помощью к Немезиде. Ну а к кому ещё в такой-то ситуации? Друг — это же не кукла и не щенок: в магазине не купишь, по интернету не закажешь, тут нужно настоящее чудо! И лично я предпочитаю просить того, кто сразу отвечает на твои искренние молитвы.

А ведь и правда! Кому нужны боги, которые тебя не слышат, и право говорить от чьего имени давно присвоили себе мерзкие двуличные человечишки, охваченные лишь жаждой власти?

Вскоре после своего немыслимого и эффектного появления в Сети, Немезида была на удивление дружно предана анафеме ведущими мировыми религиями. Только мудрые буддисты воздержались от «крестового похода». Наверное, потому, что сами никогда не давали пустых обещаний. Но техно-богиня плевала с высокой колокольни на желчные потуги святош и продолжала каждый день публично творить справедливость, противопоставив пустые обещания о царствии Божьем реальным делам — здесь и сейчас.

А на особо рьяных «слуг Господа» выложила в Сеть убойный компромат: документы и видео, изобличающих их как самых гнусных и двуличных тварей, позорящих своими отвратительными и противоестественными деяниями не только церковь, но и сам род человеческий.

Вторая фаза непримиримой борьбы за людские души вспыхнула в самый разгар Великого Хаоса, щедрой рукой подлив масла в мировой конфликт, когда во весь голос заявили о себе христианские фанатики. Отчаявшиеся люди, в силу недостатка образования и информации, неспособные разобраться в первопричинах взаимного глобального истребления, разглядели в происходящем полный библейский набор знамений из откровений Иоанна Богослова: и печати, снятые Агнцем, и семь ангелов, и конечно семь чаш гнева. А уж дата появления Немезиды в Сети — шестнадцатое июня две тысячи двадцать шестого года, по их мнению, и вовсе с головой изобличало её как Антихриста.

Однако, вопреки древним и крайне мутным пророчествам, человечество продолжило существование. Жизнь со временем вернулась в мирное русло, изрядно поредевшие народы сумели объединиться в новых границах, с новыми правителями, с новыми идейными ценностями и планами на будущее, а техно-богиня продолжила воздавать каждому по заслугам.

Усаживаюсь в кресло поудобнее, потому что правая нога удивительным образом, учитывая невесомость, начала затекать, покрепче обнимаю любимую женщину и прошу продолжать.

— Как сейчас помню эту сцену — закончив с утренней тренировкой, приняв контрастный душ и позавтракав, несусь в свою комнату, беру смартфон в руки и, усевшись на кровать, горячо шепчу, словно по-настоящему молюсь: «Дорогая Немезида, некоторые люди тебя ругают, но я-то знаю, что ты добрая! И знаю, что ты всё можешь! Немезидочка, милая, сделай пожалуйста, так, чтобы у меня появился друг! Я послушная девочка, я очень люблю своих маму и папу, а бабушка с дедушкой у меня лучшие в мире, но мне ужасно одиноко!» В то же мгновение экран сам собой загорается и включается громкая связь. И аватар техно-богини нежным голосом принимается утешать, говорит, что хорошие люди не должны страдать и обещает, что уже очень скоро у меня появится самый настоящий друг! Тут я как заверещу от восторга! Наверное, во всём доме было слышно. Совершенно себя не контролируя, поцеловала экран и счастливая, как не знаю кто, побежала на урок каллиграфии, — неожиданно Мишель останавливает рассказ, чуть отстраняется, чтобы лучше меня видеть, хмурит брови и интересуется озабоченным тоном. — Дима, у тебя всё в порядке?

А я и ответить-то не могу. Тяжёлые воспоминания вынырнули из потаённых уголков подсознания, сжав горло ледяными тисками, а мир вокруг, от навернувшихся слёз, разом утратил чёткость.

— Ничего-то от тебя не скроешь, — шепчу дрогнувшим голосом, тщетно пытаясь выжать из себя улыбку.

— Привыкай, раз женился на ведьме, — Мишель нежно целует, заботливым движением скользнув ладонью по лицу, отправляет в полёт несколько выступивших ни капельки не мужественных слезинок, и заботливым голосом спрашивает. — Поделишься?

— Обязательно. Однажды. Но сначала дослушаю твою историю.

— Хорошо, милый. Но это будет уже завтра. День выдался очень тяжёлый, и мы с тобой определённо заслужили отдых.

— Но я, вроде, нормально себя чувствую! — шмыгнув носом, восклицаю недоумённо, сбитый с толку столь внезапной сменой темы разговора.

— Уверен? — Мишель проводит ладонью по моим волосам и одаривает пристальным взглядом удивительных зелёных глаз.

Что за?..

Веки внезапно наливаются свинцовой тяжестью, и… И я больше ничего не помню. Похоже, действительно чертовски переутомился.

Просыпаюсь, как обычно, в позе эмбриончика. Отдохнувший и в отличном настроении. Осторожно приподнимаюсь и оглядываюсь по сторонам. Моё солнышко на месте, дрыхнет без задних ног, вольготно растянувшись на кресле, невероятно прекрасная и абсолютно невинная в своей идеальной головокружительной наготе.

Моя жена… — непроизвольно расплываюсь в улыбке.

Стараясь не шуметь, размыкаю ремень и покидаю кресло, чтобы выполнить неизбежный утренний минимум.

— Привет, любимый… — с нежной улыбкой, заставившей взлететь на седьмое небо от счастья, тихонько шепчет Мишель, обнаружив, что является предметом благоговейного созерцания.

— Доброе утро, родная!

— Ты даже не представляешь, насколько я успела соскучиться по тебе! — жена раскрывает объятия, суля все райские удовольствия разом.

Последовав вчерашнему успешному алгоритму и с лёгкостью вознеся друг друга на вершину блаженства, приступаем к заслуженному космическому завтраку. Затем прошу её закончить столь важный рассказ о Юки.

— Тем же вечером, за ужином, мои родители сказали, что нам придётся временно переехать из нашего загородного поместья в сам Киото. Мол, этого требуют интересы бизнеса. Удивив их своей сговорчивостью и энтузиазмом, весь вечер провела в сборах, предвкушая встречу с обещанным долгожданным и неведомым другом.

История потрясающая, как и возможность чуть лучше узнать эту удивительную женщину, полную загадок и сюрпризов.

— Это случилось на третий день после переезда. Закончив с обязательным распорядком дня, отправилась в свою комнату. Но стоило только приняться за новую книгу, как тут же, сам собой, снова включился смартфон. А там Немезида! Говорит мне с крайне ехидным выражением лица: «Девочка, возможно ты не в курсе, но друзья, сами с неба не падают». Прекрасно осведомлённая, насколько сложно в моём положении будет даже просто выйти из здания, не говоря уже про всё остальное, в полной растерянности отвечаю: «Конечно знаю, я же не ребёнок! Но, что я могу поделать?». А она сощуривается и с наиковарнейшими интонациями выдаёт: «Мишель, у тебя хватит смелости сбежать из дома?»

Вот это интрига!

— Быстро состряпав из ватмана табличку, что занята медитацией и меня нельзя ни в коем случае беспокоить, вешаю её с наружной стороны двери. Запираюсь и, сгорая от нетерпения, уточняю: «И какой у нас план?». Тут же на всём этаже гаснет свет, а электронная защёлка на окне сама собой открывается. Всё вопросы тут же отпадают, без раздумий выбираюсь на карниз и двигаюсь к пожарной лестнице. Тридцать этажей пролетела за один миг…

— Сколько-сколько?! — выпучив глаза, уточняю в непритворном ужасе.

— Тридцать. Семья, в силу своего статуса, естественно, занимала пентхауз, ну и вот…

— Всё, молчу! Продолжай.

А у самого безумная картинка перед глазами, как маленькая Мишель, напевая от счастья и предвкушая встречу, в коротком летнем платьице передвигается по узенькому карнизу на многометровой высоте, а внизу, крохотными букашками, мельтешат люди и автомобили.

— Вышла на улицу…

— Стой-стой! — снова перебиваю. Ну, право, нет никаких сил удержаться от вопроса! — Неужели тебе совсем не страшно было?

— А чего там бояться-то? — она недоуменно пожимает плечами. — Карниз же был широченный! — Разводит руки в стороны, явно пытаясь воссоздать в памяти ту ситуацию. — Там сантиметров тридцать было, если не больше.

Этого мне никогда не понять, поэтому надо просто смириться и заткнуться!

— Сориентировалась на местности, чтобы не заблудится в незнакомом районе, и пошла на поиски обещанного друга. Битый час бродила в надежде на ту самую встречу, и захотелось мне мороженого. Ведь с ним искать друга будет куда веселее. Зашла в ближайший магазинчик и вдруг вижу сквозь витрину, как трое мальчишек унижают девчонку примерно моего возраста. Тычут пальцами в неё, кривляются как припадочные, чего-то говорят, судя по её реакции, очень обидное, нагло смеются прямо в лицо. А она такая худенькая, беззащитная… Опустив голову, пытается уйти от них, а эти малолетние гандоны её не отпускают. Ну ты понимаешь, что было дальше, — Мишель злорадно ухмыляется.

— Хм… детка…

— Чего? — она внимательно смотрит, искренне не понимая почему я её перебил.

— Смею тебя заверить, в русском языке достаточно слов, чтобы правильно донести мысль до собеседника, не прибегая к ненормативной лексике.

— Ну я же тебе не сраная леди! — её возмущению нет предела. Но через какое-то время, под моим укоризненным взглядом, жена тяжело вздыхает и идёт на компромисс. — Хорошо-хорошо! Обещаю, что впредь буду фильтровать рудименты армейского лексикона! Доволен?!

— Ты — лучшая! — целую её в знак примирения. — Продолжай, пожалуйста.

— Выскочила я из магазина и накостыляла всем троим как следует. Лежат на земле, кровь с лица вытирают. Тот, кто у них был за главного, лепечет по-японски: «Гайдзин, ты пожалеешь, что посмела поднять на меня руку! Мой папа — глава великого клана якудза! Твоя смерть будет страшной и мучительной!» И ещё какие-то детские бредни.

— Ты знаешь японский? — удивлённо интересуюсь.

— Конечно! Ты уже успел забыть, что я там родилась?!

Недоумённо пожимаю плечами. Если вспомнить наших чудо-эмигрантов с Брайтон-бич, то одно совершенно не обязательно должно вытекать из другого.

— Прости. Продолжай.

— А девчонка, ни с того ни с сего, крепко-крепко прижимается ко мне и давай рыдать. Слышу сквозь слёзы: «Друг, друг, ты мой друг! Настоящий! Она не обманула!». «Кто не обманул» — спрашиваю осторожно, а у самой сердце уже не на месте. «Немезида!» — говорит японка. Ну тут у меня прямо крылья за спиной выросли. Поворачиваюсь к шпане и говорю: «Эта девочка под моей защитой и Немезиды, если ещё раз рядом увижу — головы вам не сносить!» А тот засранец всё не уймётся. Вскакивает, брызгая кровью из носа, и как завопит на всю улицу: «Нет никакой Немезиды! Это сказочка для дураков! Вот мой папа…» И в этот момент с неба ему на голову падает бейсбольный мяч и вырубает напрочь.

— Не может быть! — звонко смеюсь.

— Ещё как может! Оказывается, на расположенном по соседству спортивном стадионе в это время проходил турнир, и мяч случайно улетел не туда. Но ты ж понимаешь, иначе как божественным вмешательством никто это не посчитал в тот момент! Вот так я и познакомилась с Юки.

— А почему те парни её обижали?

— Она полукровка. В Японии до сих пор к этому относятся с большим неодобрением.

— А как у вас всё с ней произошло? Ну это… ну ты понимаешь… — смущённо бормочу, разрываясь между скромностью, здравым смыслом и противоестественным любопытством.

— Эту историю я расскажу как-нибудь в другой раз. Что-то Шахерезада сегодня притомилась, — с крайне задумчивым видом, сигнализирующим, что её мысли очень далеко отсюда, Мишель обескураживающе подводит черту под такой волнующей беседой.

С любовью во взгляде легонько щёлкает меня по носу и пользуясь плюсами невесомости, медленно переплывает на своё кресло, не забыв, явно специально, сверкнуть божественной задницей перед моим заинтересованным взором. Наверное, в качестве компенсации. А затем, совершенно запутав нелогичностью поступка, жена нацепила шлем нейроинтерфейса и переместилась в другую реальность.

И чего она там собралась смотреть?!

Через пять минут напряжённых размышлений, так и не придумав ни одного разумного объяснения её поступку, плюю на неудовлетворённое любопытство и специально поворачиваюсь к Мишель спиной. Ведь созерцать обнажённое тело любимой женщины и не иметь возможности дотронуться — сущая пытка. Нечеловеческая!

Чтобы хоть чем-то себя занять, надеваю наушники и под звуки неторопливой и атмосферной «Space Oddity», прогоняю диагностику всех систем меха, двумя разными способами, а заодно проверяю запасы воздуха и еды.

Но скука, равно как и желание близости, даже и не думали развеиваться, поэтому пришлось взяться за них более основательно. Тоже подключаюсь к нейроинтерфейсу и принимаюсь за анализ прошедших боевых столкновений с даргами, ища более эффективные способы борьбы с ними, и в очередной раз пытаясь понять, чем же мы их так раздражаем.