Сила одиночки

Глава 9

А вечером, после того как удалось разобраться с длиннющей вереницей неотложных дел: убедиться, что новые модернизации установлены правильно и нет никаких нареканий по работе остальных узлов, проинструктировать пилотов мехов об особенностях нововведений, провести с три десятка минисовещаний с командованием корабля и смежными службами, разгрести личные творческие хвосты в лаборатории, стало предельно ясно, что надо делать. Чего бы мне это ни стоило, но я должен загладить свою вину и доказать, что по-прежнему достоин доверия! Учитывая грядущее, это вдвойне важно!

Приняв контрастный душ, прыскаю на мокрые волосы свою любимую туалетную воду Acqua Di Gio и только затем вытираюсь. Мой секретный лайфхак — после этой хитрой манипуляции аромат проявляется только в случае, если ты вспотеешь. Тщательно бреюсь, дабы моя избранница не испытывала ни малейшего дискомфорта, второй раз за день чищу зубы и иду утюжить форму. Сложившаяся ситуация не приемлет ни полумер, ни компромиссов! Сегодня Димка обязан быть идеальным!

Романтический ход мыслей заставляет на пол пути к гладильной доске замереть перед огромной информационной панелью. Перевожу её в режим зеркала и придирчиво разглядываю себя, словно незнакомого человека.

Вижу там хорошо сложенного, с рельефной, но не испорченной бодибилдингом мускулатурой, коротко стриженного брюнета с правильными чертами лица, ростом метр восемьдесят восемь. Ещё можно сказать, что тип в отражении выглядит моложе своего истинного возраста.

Пожалуй, увидев меня в компании Антона, кто-то посторонний запросто мог бы подумать, что мы с ним одногодки. В школе подобная моложавость меня изрядно нервировала, а потом поумнел и стал радоваться правильному набору генов, ведь жизнь не заканчивается ни в сорок, ни даже (О, боги!) в пятьдесят.

Закончив со смотринами, точными и быстрыми движениями утюга придаю форме парадный вид, надеваю её и возвращаюсь к панели.

То, что надо!

Остаюсь доволен увиденным. Решительно распахиваю дверь и… сталкиваюсь нос к носу со своей напарницей. Как всегда, неотразимой и однозначно счастливой. Такое трудно не заметить.

Застывшего от удивления меня, она бесцеремонно запихивает внутрь, стильно, ногой, захлопывает дверь в каюту и прижав к стене одаривает фантастическим поцелуем. Но едва я вошёл во вкус, как Мишель осторожно высвободилась из объятий и попросила:

— Сядь, пожалуйста, на кровать и включи одну из своих старых мелодий. Медленное что-нибудь.

Минуту колдую над коммуникатором, из-за волнения не в силах сразу определиться с выбором, и вот уже каюту наполняют звуки «Forgetting All My Troubles» Katie Melua.

Инструкторша с крайне загадочным выражением лица делает шаг назад и медленно распускает волосы. Тряхнув роскошной медной гривой и игриво закусив нижнюю губу, начинает элегантно двигаться в такт музыки, одновременно раздеваясь.

Мгновенно накатывает сексуальное возбуждение: дыхание и сердцебиение резко учащаются, а форменные брюки, без преувеличения, готовы вот-вот порваться.

Чистосердечно каюсь, раньше стриптиз мне доводилось видеть лишь в старинных фильмах из дедушкиной коллекции. Возможно, это я не так хорош, как всегда думал о себе, и поэтому не смог вдохновить ни одну из многочисленных дам побывавших в моей постели на что-то подобное, а может это они все были недостаточно уверены в себе, чтобы отважиться на столь яркое самовыражение.

Детали одежды Мишель, одна за другой, оказываются на полу, постепенно открывая моему жадному взору великолепное тело. В очередной раз умиляюсь выраженной мускулатуре и особенно кубикам на животе. Оставшись только в неуставном кружевном нижнем белье интригующего чёрного цвета, инструкторша подходит вплотную и интересуется крайне задумчивым тоном:

— Джентльмен поможет даме?

— Всегда пожалуйста! — быстро отвечаю и нервно сглатываю. — И будет проще, если ты повернёшься ко мне спиной.

Неожиданно, полностью нарушая витающий в воздухе особый романтический настрой, Мишель начинает звонко и искренне смеяться.

— Ты чего? — осторожно уточняю, изрядно озадаченный столь необъяснимой реакцией.

— Да, вспомнился любимый мамин анекдот: «Что женщина одной рукой делает лучше, чем мужчина двумя?».

Несмотря на серьёзность момента, не могу не оценить остроумность фразы и прыскаю от смеха в ответ.

— Димулька, с бюстгальтером я уж как-нибудь сама совладаю. Я сейчас о другом, — Мишель нежно гладит меня по волосам. — Помнишь, ты просился побыть сверху? И, поверь, я очень хочу разрешить нам обоим это. Но…

— Но? — интересуюсь с тревогой.

— Но боюсь, что в какой-то момент потеряю контроль над собой, стану прежней и всё испорчу… — она издаёт горестный вздох.

— Девочка моя… Эти слова следует понимать, что я и правда для тебя важен? — глупый мужской ум отчаянно нуждается в документальном подтверждении того, что мудрое сердце и так давно знает.

Мишель прямо-таки застенчиво кивает и после небольшой паузы шёпотом добавляет:

— Очень…

Она и правда старается ради наших отношений! Я должен ответить не меньшим!

— Обещаю приложить все силы, чтобы прежняя ты ничего не запорола. Если понадобиться, я даже свяжу тебя! — бодро рапортую.

— Ничего не имею против передачи контроля, — Мишель запечатлевает на моих устах нежный поцелуй. — Но давай для начала попробуем меня просто одёрнуть. Хорошо?

— Со мной легко договориться, — целую в ответ. — А теперь позволь всё-таки побыть мужчиной и самому снять с тебя это замечательное бельё!

Одержав трудную победу над хитрой застёжкой, вне всякого сомнения, придуманной какой-нибудь злобной феминисткой, широким небрежным движением отправляю бюстгальтер в самый дальний угол каюты. Достойной наградой за мои нечеловеческие мучения служит возможность лицезреть идеальную во всех отношениях грудь второго размера.

Протягиваю руку и почти невинно, будто сомневаясь, что такая красота возможна в природе, касаюсь её. Безупречно округлая и высокорасположенная, что с визуальной точки зрения даёт поразительный эффект. Неправдоподобно резкие, будто нарисованные карандашом, контуры и трогательно ломанные лучики складок, расходящиеся веером по ореолу крупных коралловых эрегированных сосков.

Увиденное пробуждает внутри что-то столь нежное и восторженное, что даже безумное желание обладать этой женщиной, ещё минуту назад скручивающее тело и разум в бараний рог, куда-то бесследно испарилось. Внутри плещется бескрайний солнечный свет. В немом восторге провожу кончиками пальцев по соскам и понимаю, что в этом мире есть лишь одно слово, в полной мере передающее мои ощущения — «безупречно». Поднимаю взгляд и тону в загадочных зелёных глазах.

— Димочка… — хрипло шепчет Мишель. — Ты так смотришь, что я сейчас кончу…

— Я, похоже, тоже…

— О нет! Ты не можешь так поступить со мной! — голосом, полным ужаса и отчаяния, тихонько вскрикивает инструкторша.

Эм… это к акая — то особ енн ая шутка или она на полном серьёзе?!

— Всё будет хорошо! — срочно заверяю её в своей гендерной компетенции.

Осторожно стягиваю с напарницы трусики, с восторгом и трепетом следя, как она двигает бёдрами, помогая мне в этом волнующем процессе. Грациозно переступает, оставив их лежать на полу.

— А можно на тебя посмотреть?

Находясь сейчас в особом романтически-возвышенном состоянии духа, не могу отказать себе в удовольствии насладиться видом совершенного женского тела. Ведь в предыдущие разы события развивались столь стремительно, а сознание настолько сильно было затуманено эндорфинами, что это, особо утончённое личное удовольствие оказалось попросту недоступным.

Мишель чуть кивает, делает несколько шагов назад и медленно кружится, разрешая лицезреть себя во всех ракурсах, затем, чуть сместив вес на одну ногу, принимает картинную и чертовски соблазнительную позу.

Внутри взревела, заклокотала, выплеснулась наружу древняя мужская сила, заставив в ту же секунду вскочить с кровати и прижать свою избранницу к стене каюты. Полностью утратив контроль над собой, начинаю засыпать Мишель поцелуями. Нет ни мыслей, ни планов, есть лишь одно, всё подавляющее желание — доставить этой великолепной женщине удовольствие!

Резко падаю на колени, Мишель издаёт чувственный стон, под энергичными ласками дрожит всем телом и сбивчиво шепчет:

— Да… Да…

Громкий сладострастный крик, заставивший закипеть и без того бурлящую кровь, сигнализирует, что она достигла пика. С неохотой отрываюсь и непроизвольно облизываю губы.

Как же ты прекрасна, милая…

Перевести дух и насладиться видами не получается, потому что в ту же секунду Мишель обхватывает мою голову и с силой прижимает к себе. Горячим хриплым голосом просит о повторении чудесного опыта:

— Умоляю, ещё! Ещё!

С удовольствием!

Осчастливив свою избранницу, вскакиваю на ноги и увлекаю на кровать. Где… она с нечеловеческой силой опрокидывает меня на спину, бесцеремонно седлает и с пугающей хищной улыбкой на устах и утратившим осмысленность взором принимается судорожно раздевать.

— Мишель! Мы же договорились!

Громко вскрикиваю, безуспешно пытаясь оказать сопротивление этому нечеловечески сильному суккубу. Я, право, совсем не слабак, но происходящее сейчас не поддаётся никакому разумному объяснению! Через несколько мгновений она замирает, выражение лица становится растерянным, хлопает глазами, явно не понимая, где находится.

— Да… точно… Сегодня ты сверху… Прости меня! Скажи, что я должна делать?

— Уф! — выдыхаю с несказанным облегчением, одновременно растирая пострадавшие запястья.

Ясно понимаю, что полумерами тут не обойтись, поэтому быстро выбираюсь из-под Мишель и пристраиваю её на четвереньки на краю кровати. Так у неё точно не будет шансов снова слететь с катушек.

Судорожно расстегнув ширинку, наполняю своей возбуждённой плотью её разгорячённое, истекающее, жаждущее моей любви лоно. Резко, до самого конца. Крепко ухватившись за бёдра, бешено вонзаюсь, по-настоящему рычу от возбуждения и буквально схожу с ума от испытываемых эмоций. Привожу свою избранницу к очередному пику. Двигаюсь дальше, с каждым толчком вырывая из её уст громкие благодарные стоны.

Да! Да! Давай! Давай! Ещё! Ещё милая! Господи, как же ты прекрасна!

Мишель больше не может поддерживать себя на весу и растекается грудью по постели, а я продолжаю неутомимо двигаться. Ещё один крик страсти!

Изменившийся угол обзора и открывшееся, бесподобное по красоте, зрелище заставляют срочно поменять тактику. Чтобы лучше видеть, чуть откланяюсь назад и замедляюсь. Не торопясь, двигаюсь внутри неё, то, словно дразня, почти полностью выхожу, то проникаю на всю глубину, и жадно любуюсь мельчайшими деталями этого интимного процесса. Недаром говорят, что мужчины любят глазами, задница у инструкторши обалденная! А уж окрестности…

Чувственные стоны услаждают слух, а дрожь её тела — лучшая награда взбудораженному мужскому сознанию. Моё счастье безмерно. Ну почему я всего лишь инженер?! А не художник или поэт? Испытываемые сейчас утончённые эмоции отчаянно рвутся наружу, яростно требуя, чтобы их облекли во что-то вечное и доступное пониманию простых смертных. Но увы, это не входит в список моих талантов.

Неправдоподобный жар внутри её лона как немой призыв, и ему невозможно сопротивляться. Против воли ускоряюсь. Кричим уже вместе. Неспособный расстаться с ней даже на мгновение, толкаю Мишель вперёд, заставив растянуться на кровати, падаю следом, полностью накрывая своим телом. Наши пальцы с силой переплетаются. Миг безумного нечеловеческого напряжения и… полнейшее расслабление.

Лежим неподвижно. Тяжело дышим. Сердце стучит как сказочный гигантский метроном, заполняя своим гулом всю каюту и расходясь дальше по коридорам корабля. Счастье захлестнуло с головой будто морская волна. Неведомое доселе блаженство растекается по телу тёплыми ручейками, неся мир и гармонию, даруя защиту от всех печалей и горестей, открывая высший смысл жизни.

Спустя какое-то время удаётся найти в себе силы и сползти набок. Откидываюсь на спину, грудь высоко вздымается, никак не получается справиться с потоком эмоций. Хочется петь. Хочется плакать от счастья. Хочется громко хохотать. Хочется перевернуть Землю ради этой удивительной девушки.

Полностью стягиваю с себя форму и, нимало не заботясь о её состоянии, кидаю рядом с кроватью. Снова принимаюсь за Мишель. Мои пальчики, дразня и лаская, скользят вдоль её позвоночника. Вниз… Вверх… Особое внимание, конечно же, плечам и шее… Теперь затылок и опять вниз, прямиком до «кошачьего места».

Кстати забавно. Смею утверждать, что девушки довольно прохладно реагируют на подобные ласки, явно не догадываясь, что согласно фантазиям литераторов — это у них особенная эрогенная зона, прямо-таки сводящая с ума. Что, впрочем, не мешает мне каждый раз проверять эту идиотскую теорию в надежде «ну а вдруг?».

Перемещаюсь ниже и принимаюсь за ягодицы: мну их, глажу, легонько пощипываю. Чувствую, как снова начинает нарастать возбуждение в теле Мишель от этих, в общем-то, невинных движений. Скольжу дальше и прошу:

— Раздвинь ноги, пожалуйста.

Получив желаемое, синхронно и очень медленно, дабы каждый из нас мог насладиться мельчайшими нюансами происходящего, проникаю большим и средним, пальцами в свою избранницу, породив к жизни очередной умопомрачительный сладострастный стон и непроизвольные движения бёдрами навстречу.

— Тебе нравится? — уточняю заботливо.

— Сильнее Димулька… Да! Да! Вот так!

Впервые во время секса она назвала меня по имени! Да это настоящий прорыв в отношениях!

Неторопливо двигаюсь внутри, будто пытаясь соединиться, смакуя потрясающие тактильные ощущения и её запредельные чувственные реакции. Начинаю понемногу ускоряться. Нахлынувшее возбуждение заставляет успокоившееся было сердце снова пуститься в плюс.

Ещё быстрее. Ещё! Боги!

Безусловно, женский пол обожает комплексный подход, но Мишель со своими фантастическими реакциями тела и тут оказалась впереди всего человечества.

Просыпается моя мистическая эмпатия, и воздух вокруг наполняется тонкой женской энергетикой. Непостижимым образом она окутывает меня, словно едва уловимый аромат духов, просачивается сквозь поры внутрь, даруя ни на что не похожие ощущения и заставляя внезапно задрожать всем телом и громко застонать. Больше не владея собой, без всякого, казалось бы, обязательного воздействия, с шумным выдохом извергаюсь на простыни, и ровно в тот же миг Мишель вскрикивает, изгибается всем телом, словно его свело судорогой, бессильно опадает и больше не шевелится…

Что произошло?

— Мишель? — осторожно трогаю её за плечо.

Тишина. Наклоняюсь и, откинув густую копну рыжих волос, внимательно всматриваюсь в прекрасные черты.

Чёрт, она вырубилась!

Мне доводилось слышать о существовании в природе подобных удивительных особ, но я всегда относился к таким историям более чем скептически, уверенно считая их традиционным мужским мифотворчеством, сродни постоянным армейским разговорам о досрочном дембеле. Поэтому предположить, что однажды моя собственная партнёрша отключится во время оргазма, до такого моя фантазия точно не доходила. Опрокидываюсь на спину и со слабоумной улыбкой пялюсь в потолок.

Мишель, она… Она невероятная!

Не в силах себя контролировать, сжав руку в кулак, вскидываю её в победном жесте и тихонько, стараясь не потревожить партнёршу, издаю вопль самца-победителя:

— Да!

А теперь, подражая одной известной обезьяне, срочно постучать себя в грудь.

— Да!

И снова разглядываю чудесный, восхитительный, загадочный потолок.

Через несколько минут Мишель зашевелилась, с трудом приподнялась на локтях и, смешно хлопая ресницами, непонимающе оглянулась по сторонам.

— Дим… что случилось? — спрашивает растерянно.

А голос такой расслабленный, такой милый, такой домашний. И сама она при этом вся такая, не побоюсь этого слова, такая беззащитная.

— Что ты помнишь, солнышко? — укладываюсь рядом набок, подперев голову рукой, и невольно расплываюсь в улыбке.

— Почти ничего… — она тихонько хихикает и обессиленно падает обратно на кровать. — Господи, что ты со мной сделал? Я даже пальцем не могу пошевелить!

— Я? — всем своим видом изображаю святую невинность. — Ровным счётом ничего! Лишь следовал за потаёнными желаниями твоего роскошного и ненасытного тела! — Шепчу максимально загадочным тоном и добавляю нежные поглаживания.

— Значит, я в самом деле сейчас потеряла сознание?!

— О да, девочка, ты была неподражаема! — наклоняюсь и, переполненный симпатией и благодарностью, целую её в висок. — Иди ко мне, — раскрываю объятия.

— Зачем? — слегка нахмурив свои чудесные брови, и явно не понимая, что я от неё хочу, интересуется Мишель.

… Эм… Надеюсь, это она сейчас так странно пошутила?..

В полной растерянности «зависаю» на несколько мгновений, а затем, на всякий случай, начинаю осторожно разъяснять базовые принципы взаимодействия полов, абсолютно уверенный, что меня сейчас беспардонно и не слишком элегантно разыгрывают.

— Ну, обычно таким образом девушки выражают свою признательность за только что произошедшее. Этакий момент единения душ после единения тел.

— Ах вот оно что! — удивлённо вскрикивает Мишель на полнейшем серьёзе. — А я-то никак не могла взять в толк, чего они вечно жмутся ко мне… — И после длинной паузы добавляет обречённым тоном. — Если посмотреть с такой стороны, то выходит, что я мерзкая эгоистичная дрянь, способная только брать…

— О нет! — протестующе вскрикиваю, усаживаясь вертикально. — Ты точно не такая!

— Давай-давай… Соври что-нибудь, чтобы утешить меня…

— А вот сейчас было обидно, напарник.

— Говорю же — я могу делать людям только больно…

— Так! Всё! Ну-ка, быстро иди ко мне! — почти насильно укладываю её у себя на груди, а стройную ножку закидываю на бедро. — Хорошо ведь? — Заботливо перебираю волосы, заодно вдыхая неповторимый девичий аромат.

— Угу… — всё ещё расстроенным тоном тянет Мишель. — Особенно с ногой здорово придумал… Сразу так уютно стало…

— Видишь сколько нового и приятного ты открыла для себя, разрешив мне побыть сверху.

— Это точно… Спасибо тебе…

— Спасибо нам, девочка! А можно глупый вопрос? — начинаю осторожно, переполненный нездоровым любопытством.

— Конечно! Спрашивай что угодно.

— Ты хочешь сказать, что парни после секса вот также пытались устроиться у тебя на груди и нежно благодарили за произошедшее? — изумлённо интересуюсь, не в силах представить эту сюрреалистичную картину.

— Ой, да все норовили пристроиться, — пренебрежительно скривившись отмахивается Мишель. — И парни, и девчонки…

Мне потребовалось целая бесконечная минута, чтобы осознать услышанное. Бешено застучало сердце. С большим трудом, заплетающимся от волнения языком, формулирую следующий вопрос:

— Мишель, я правильно понял, что ты с девочками… тоже?

— Да, я — бисексуалка, — всё таким же безэмоциональным голосом, словно мы, стоя в магазине, обсуждаем выбор майонеза для салата, констатирует инструкторша. — А тебя это смущает?

Смущает ли это меня?! Да я в шоке!

Молчу. В голове кружится безумный торнадо деструктивных мыслей, сталкиваясь с желаниями сердца, разлетаясь на мелкие куски и схлёстываясь в непримиримой борьбе с новой силой.

Готов ли я расстаться с самым удивительным существом на Земле из-за того, что она не видит различий в выборе сексуального партнёра? По силам ли мне справиться с тем, что количество конкурентов на её руку, сердце и постель только что выросло ровно вдвое? А главное — если я решу остаться, смогу ли действительно смириться с таким положением дел, без последствий для отношений? Не будут ли эти запретные знания отравлять мой разум и наше общение словно медленный яд? День за днём, пока, наконец, не извратят и не уничтожат всё то удивительное и неповторимое, что происходило между нами раньше.

— Дим… Я же честно предупреждала — ты не понимаешь во что ввязываешься… И это, кстати, ещё даже и не тайна была вовсе… Если не захочешь со мной больше встречаться — я всё пойму. Никаких проблем. Останемся просто напарниками, — обречённым тихим голосом вещает Мишель, считав, так много мнящего о своих умственных способностях инженера, словно открытую книгу.

— Я люблю тебя… — с языка слетают самые важные в жизни слова.

Мишель, грубо откинув мою руку, пусть и без прежней заботы, но всё так же покоящуюся у неё на плече, резко садится, долго и внимательно смотрит на меня круглыми от удивления глазами.

— Ты мозгом повредился?!

— Иди ко мне, — снова раскрываю объятия.

— Да хрен тебе! Сначала объяснись!

— Сегодня по графику я сверху. Забыла? Ну, пожалуйста! — умоляюще складываю ладони перед грудью и как можно более жалостливо смотрю на неё.

Вскоре мне всё же удаётся заполучить её обратно. Крепко-крепко обнимаю, словно боясь, что налетевший порыв ветра может унести эту удивительную, ни на кого непохожую, девушку от меня. Осторожно целую в макушку, сердце по-прежнему колотится как ненормальное, норовя выскочить из груди, очертания каюты утратили чёткость, а горло сжал, непонятно откуда взявшийся, дурацкий спазм.

— Мишель… хочу быть с тобой предельно честным — я совершенно не понимаю, как реагировать на услышанное. Это оказалось намного больше моего жизненного опыта и привычного мировосприятия. Но, находясь рядом с тобой, я испытываю такое постоянно! Ты одним фактом своего существования раздвигаешь границы реальности, делая мир вокруг более интересным, более непредсказуемым, более значимым! И это чудесно! А ещё, каждый раз, когда я о тебе думаю, в груди будто маленькое солнышко зажигается, и мир вокруг сразу становится добрее. Одна мысль, что ты где-то неподалёку, делает меня счастливым. Я теперь постоянно улыбаюсь, пугая аномальной жизнерадостностью и своего помощника, и невинных окружающих. Ещё ты мне снишься каждую ночь. Никогда и ни с кем я не испытывал ничего подобного! Если это не любовь, ну я тогда даже и не знаю…

Неожиданно на грудь начинают падать горячие капли.

— Господи, Мишель, ты что?!

Пытаюсь приподнять ей голову. А она, резко мотнув ею, высвобождается из моих рук и ещё сильнее прижимается к груди.

— Не смотри! — по-настоящему рычит, продолжая громко всхлипывать.

— Девочка моя, не надо стыдиться этого и тем более злиться на себя! Слёзы — это же не признак слабости!

— А что это, по-твоему? — она громко шмыгает носом, по-прежнему орошая мою грудь влагой.

— Это значит, что ты, наконец, живая… — медленно, с силой, глажу её по спине, словно веря, что таким странным способом возьму часть её душевных мук на себя.

— Какой же ты хороший и добрый… — она приподнимает голову и ладонями размазывает слёзы по щекам. — За что мне такое счастье? — Следует новый всхлип. — И знаешь, как мне теперь страшно? А если я тебя потеряю?

— Я, конечно, не большой специалист в этом вопросе, но твёрдо уверен, что любовь не делает нас слабее. Наоборот!

— Философ хренов, выискался! — Мишель тяжко-претяжко вздыхает.

Осторожно переворачиваю её на спину, усаживаюсь рядом и любуюсь безупречными чертами лица. Чуть наклонившись, нежно целую покрасневшие глаза и распухший носик. На сердце гуляет шторм нежности.

— Как ты можешь меня потерять?

— Да как угодно! У нас же война идёт! Что если завтра ты погибнешь?

— Ничего со мной не случится! Сама же знаешь — пока мы с тобой вместе, нас никому не одолеть!

Крайне не вовремя оживает личный коммуникатор, отвлекая от архиважного разговора. Несколько секунд возмущённо пыхчу, раздосадованный, что нас прервали в самый неподходящий момент. С трудом подавив желание разбить мерзкое устройство о стену, всё же решаю ответить.

— Слушаю.

— Дмитрий Александрович, — раздаётся из динамика голос третьего помощника капитана, наполненный странными интонациями. — У вас не найдётся пара минут? Надо срочно обсудить одно очень важное дело. Это касается безопасности на корабле.

Полторы секунды, чтобы настроить мозги на другую волну. Собравшись, отвечаю максимально деловым тоном:

— Да, конечно! А что вас интересует?

— Это лучше при личной встрече. Вы сейчас у себя?

— Да, но…

Закончить фразу не успеваю, потому что в ту же секунду, казалось бы, запертая, дверь в каюту распахивается настежь и… мир вокруг волшебным образом останавливается, будто в кино.

Безопасник, медленно вытаскивающий из-за пазухи и наводящий на меня, непонятно откуда взявшийся на борту космического корабля, настоящий огнестрельный пистолет. Его дуло с глушителем, гипнотизирующее своей бездонной кромешной тьмой. Прожигающий взгляд переполненных злобой глаз, заставляющий думать, что в происходящем есть некая, неизвестная и глубоко личная, подоплёка. Латексные перчатки на руках, очевидно, чтобы не допустить попадания пороха на руки и остаться не пойманным. Мишель, сверхъестественным образом понявшая, что происходит, и вскочившая с кровати ровно в то же самое мгновение, как начала открываться дверь. Неправдоподобно быстро, нарушая все законы природы и представления о возможностях человеческого тела, размазанным силуэтом, устремившаяся навстречу смертельной опасности.

Будь каюта чуть меньше, она бы точно успела…

Даже не успеваю до конца осознать происходящее, не то что среагировать. Безобидный, практически игрушечный, хлопок выстрела, пороховой дым, окутавший оружие, блёклая вспышка несущая Смерть. Моё изумление непомерно.

За что?