Син-Бин

22. Настоящий я

— Чувак, ты выглядишь странно. — Я бросаю взгляд в сторону Клэя. Какого черта ему нужно? — Перед тренировкой ты проверял свой телефон чуть ли не каждые пятнадцать минут. Теперь ты снова это делаешь, и чем больше это делаешь, тем злее выглядишь.

— Я расстроен.

И возбужден, но это держу при себе.

Клэй нахмуривает брови и смотрит на меня с подозрением.

— Из-за чего?

— Из-за… — Я беру свою сумку со скамейки и перекидываю ее через плечо. — Из-за многого.

Клэй моргает и тут же фыркает.

— Такой загадочный засранец.

— Заткнись, мать твою. — Бормочу я, направляясь к двери в раздевалку и киваю парням на ходу.

Все мои мышцы болят, потому что тренировка была херовой. Мы делали упражнение за упражнением, сосредоточившись на защите шайбы и умении владеть ею. Закончилась она тем, что тренер наорал на всех нас за то, что мы бесполезные придурки. Не то чтобы мы этого не заслуживали.

Будучи кучкой самоуверенных придурков, мы позволили нашим последним победам затуманить наш разум, чувствуя, что мы уже выиграли кубок. Несмотря ни на что, мы всегда должны фокусироваться на приз и не позволять самоуверенности управлять нашими действиями.

Главное, что нам всем нужно на ледовой площадке, — это холодная голова и неоспоримое желание победить. Больше ничего.

— Что ты планируешь делать? — Спрашивает Клэй, прерывая мои мысли.

Он идет за мной по коридору, и мне даже не нужно спрашивать. Он уверен, что я его подвожу.

— Нужно закончить сочинение, а потом я собираюсь сидеть на диване и ничего не делать.

— Скучно. — Передразнивает он, и я показываю ему средний палец. — Это наш последний год, Кольт. Нам нужно повеселиться.

— По-моему, мы уже повеселились, начиная с первого курса. Тебе так не кажется?

— Конечно, нет. Мы чертовски молоды, и пока мы не закончили колледж, должны наслаждаться нашей молодостью, делать…

— Клэй, ты даже не представляешь, как сильно я хочу, чтобы меня подписали «Калифорния Тандерс», как только я выберусь отсюда. Не хочу снова рисковать своими шансами.

— Ты был их первым выбором, и со временем твоя игра стала только лучше. Тусуешься с друзьями, ходишь на вечеринки, заводишь девушек…

И я больше не слушаю его. В голове всплывает ее образ, и моя кожа мгновенно становится горячей.

Ладони все еще помнят ее мягкую кожу под моими прикосновениями, как чертовски идеальны ее сиськи в моих руках и как сладка она на вкус. Почему она не ответила на мое сообщение? Неужели она снова будет избегать меня?

— Томпсон.

Я поворачиваю голову в его сторону и сжимаю брови. На его губах играет глупая ухмылка, пока он разглядывает меня с ног до головы.

— Что?

— Ты не слушал. — Насмешливо говорит он, пока мы идем к парковке.

— Заблудился в своих мыслях.

Или, скорее, в воспоминаниях.

Яркие и чертовски реальные — я даже чувствую ее запах на себе.

Как будто она здесь, со мной.

Я под ее чарами, настолько, что даже голова кружится. Впервые в жизни я не знаю, что с собой делать, потому что боюсь все испортить.

— Что ты сказал?

— Мур устраивает вечеринку через две недели. — Говорит Клэй. — Это его день рождения, и он ждет, что мы все будем там.

— Не интересно. — Я открываю дверку машины и бросаю сумку на заднее сиденье. — Как только он упомянул, что это будет у него дома, я понял, что не пойду.

— Это будет после нашей домашней игры в субботу. — Настаивает он, тоже кладя свою сумку на заднее сиденье. — Если ты пропустишь, это будет выглядеть странно.

— С каких это пор меня волнует мнение других людей? — Я насмехаюсь, когда мы забираемся в мою машину. — Это не секрет, что он мне не нравится. Он тоже это знает.

— Разве это не то же самое, что сказал тренер? Здоровые отношения между членами команды так же важны, как и наше поведение на льду. Даже Бенсон собирается, а ты знаешь, что они были довольно враждебны друг к другу из-за Авы.

Ава. Ава. Ава.

Она, черт возьми, везде и нигде одновременно. Она определенно не в пределах моей досягаемости.

— Бенсон волен делать все, что захочет, даже дружить с этим засранцем. Я не могу придумать ничего, что могло бы изменить мое мнение об этой вечеринке.

— Я знаю, что именно изменит твое мнение. — Говорит он, и я фокусирую на нем взгляд, приподняв бровь. — Лейла всегда присутствует на вечеринках, если там есть ее брат, а это значит, что Ава тоже будет там.

— И что?

Мое сердце учащенно забилось, а ладони вспотели.

— Я видел, как ты смотрел на нее вчера. — Клэй показывает на меня пальцем. — Она тебе нравится. Не отрицай этого.

— Я был просто дружелюбен, не более того. — Я пытаюсь притвориться спокойным. Разыгрывая фальшивую улыбку, я останавливаю машину возле его общежития. — К тому же я могу признать, что она великолепна, и трудно не обращать на нее внимания.

— Во-первых, Томпсон, ты отстой. Во-вторых, в следующий раз, когда девушка, которая тебе нравится, переспала с другим парнем, потому что ты был чертовым трусом и не смог сделать шаг к ней, не срывай зло на ней. Это на сто процентов твоя вина.

У меня отвисает челюсть. Какого черта?

— Роджерс, убирай свою гребаную задницу из моей машины.

Я бросаю на него злобный взгляд, когда он открывает дверь и выскакивает наружу.

Клэй берет свою сумку с заднего сиденья, захлопывает дверь, а затем возвращается на пассажирское место. Наши взгляды встречаются, и он качает головой. Как будто разочаровался во мне. Он серьезно?

— Мур не сдается, и у него мало времени, Кольт. Ты хочешь, чтобы он выиграл пари и переспал с ней на своей вечеринке?

— Спор чертовски глуп. — Заявляю я, вспоминая то беспокойство, которое растеклось по моим венам, когда я разбил руки Мура и Роджерса, когда они заключали пари. Но я не хочу, чтобы Клэй знал, как я к этому отношусь. Поэтому делаю то, что делаю лучше всего, чтобы держать людей подальше от себя: Поворачиваю ситуацию вспять. — Как ты думаешь, она захочет стать твоим другом, если узнает, что ты заключил на нее пари?

— Кольт, ты предсказуемый засранец.

Он закрывает дверь машины, разворачивается и врывается в общежитие.

Следующие десять минут я не двигаюсь с места. Стучу пальцами по рулю, пока мои мысли ходят по кругу, каждая из которых глупее другой.

Ее молчание сказывается на мне самым худшим образом. Что, если она и дальше будет меня игнорировать? Что, если то, что произошло у меня дома, было просто минутной слабостью? Она была немного пьяна?

Голова раскалывается, и я завожу двигатель. Надеясь отвлечься от этих мыслей, бесцельно езжу до девяти вечера.

Выхожу из душа, сушу волосы полотенцем, а потом просто смотрю на себя в зеркало.

Когда моя жизнь превратилась в чертов цирк, в котором мне трудно ориентироваться?

Я продолжаю всех отталкивать, не позволяя открыться даже самым близким друзьям. Понятия не имею, как признать свою неправоту; я всегда все переворачиваю и перекладываю вину на других.

Стены, которые я возвел вокруг себя, высоки благодаря моему дорогому отцу, который всегда видит во мне наследника, но никак не сына.

И в любом случае из-за манипуляций Хелен мои стены почти недосягаемы.

Думал ли я, что Хелен разрушит мою жизнь, когда встретил ее в офисе отца три года назад? Никогда.

Она была его новой секретаршей, сексуальной двадцатичетырехлетней девушкой с большими сиськами и круглой попкой. Я хотел трахнуть ее, и она была более чем счастлива потакать моим играм.

Думал, что играю с ней, а потом понял, что она играет со мной. Повредив при этом единственного человека, которого я когда-либо любил — мою маму.

Телефон пикает, вырывая меня из раздумий. Я хватаюсь кончиками пальцев за столешницу, чтобы устоять на ногах. Мой лоб вспотел, а влажные волосы прилипли к нему. Трудно дышать, сердце готово выпрыгнуть из груди.

Чертова кроличья нора.

Я ненавижу себя за то, что позволил этим воспоминаниям вернуться в мой разум. Ненавижу все, что олицетворяет эта женщина. Она не стоила и минуты моего времени.

Хватаю телефон, разблокирую его и понимаю, что ничего не вижу. Зрение расплывается, и я даже не могу сложить буквы в слова. Ярость бурлит в моей груди, затмевая эмоции.

Я не более чем клубок гнева, ненависти и горечи. Неужели я думаю, что кто-то захочет быть рядом со мной, если увидит меня настоящего? Я чертовски уверен, что даже Клэй не останется. Никто. Особенно Ава.

Положив телефон обратно на стойку, разворачиваюсь и направляюсь в спальню.

Мне нужно взять себя в руки, и единственное решение, которое у меня есть, — это вернуться на каток.

Я всегда могу попрактиковаться в забрасывании шайбы в сетку или просто потренироваться на льду.

Хоккей — это мое лекарство, и я не могу представить свою жизнь без него. Он столько раз исцелял меня, что одна мысль о том, что я больше не буду играть, опускает меня на ступеньку или две. Это моя мечта, и я не сдамся, пока не воплощу ее в жизнь. Ничто не сможет меня остановить.

В машине наконец беру в руки свой телефон. Я отправил ей сообщение около двух часов дня, а ответ получил в десять вечера. Она знает, как раззадорить меня, даже не пытаясь.

Я:

Что еще враги делают лучше?

Сладкая:

Чтобы ответить на твой вопрос, нам нужно сначала проверить теорию. Действительно ли из врагов получаются лучшие любовники или это просто миф? Твои поцелуи определенно попали в мой список.

Я разражаюсь смехом и не могу остановиться уже добрых пять минут.

Эта девушка — просто ураган, и я в самом его центре.

Честно говоря, я бы не хотел оказаться где-либо еще.