Син-Бин

37. Мост

Год назад

Почему, черт возьми, никто не говорит мне, как у нее дела?

Я ее гребаный сын, и все, что они мне сообщают, — это одна лишь чушь:

— Твоя мама в реанимации, мы делаем все возможное.

Мне, блядь, нужно знать, что случилось.

Насколько серьезны ее травмы?

Каков прогноз?

Каковы шансы на ее полное выздоровление?

Ответы. Мне нужны чертовы ответы, а они мне их не дают.

Я достаю телефон из кармана и вижу пропущенные звонки от бабушки и дедушки, от Клэя и других ребят из команды. Даже мой тренер уже звонил мне, но не он.

Мой отец-засранец делает вид, что ничего не произошло, что он ни в чем не виноват, а на самом деле? Виноват и он, и я. Я должен был рассказать ей обо всем, как только узнал правду. Не должен был его слушать. Не должен был лгать ей.

Я засовываю телефон обратно в карман и провожу ладонями по лицу. Я так чертовски истощен, что кажется, будто я сейчас потеряю сознание. Прислоняюсь к стене и закрываю глаза.

Я просто хочу вернуться в прошлое и все исправить. Хочу спасти ее от этого, от этого знания, от того, как она узнала о неверности своего мужа.

До этого не должно было дойти.

— Привет.

Глубокий и успокаивающий голос выводит меня из задумчивости. Я открываю глаза и вижу мужчину, которого никогда раньше не видел. Он высокий и крупный, с широкими плечами и подтянутой грудью. Он близок к возрасту моего отца, но выглядит иначе. Ощущения, которые он вызывает у меня, прямо противоположны тем, что я испытываю рядом с отцом. Как будто спокойствие этого человека влияет на всех вокруг, включая меня.

Я молчу, глядя на него. У меня не самое лучшее настроение, и боюсь, что в любую минуту могу выйти из себя. Мне всегда трудно общаться с незнакомыми людьми, но сегодня это будет невозможно. Мне потребовались все мои силы, чтобы не накричать на медсестер. Этот мужчина не похож на того, кто работает в больнице, поэтому у меня нет никакого желания с ним общаться.

— Меня зовут Дакс. — Говорит он мне, и я сужаю глаза. Что ему от меня нужно? — Я возвращался домой, когда увидел, как машина твоей мамы врезалась в перила моста.

Я отталкиваюсь от стены. Все мое тело напряжено, и я сжимаю кулаки. Сердце сильно бьется о грудную клетку. Мир вокруг меня перестает существовать, я концентрирую свое внимание только на этом мужчине. Неужели это он спас ее? Кто-то сказал мне, что ей повезло — на мосту был пожарный. Неужели это он?

— Вы… — Я прочищаю горло. Во рту пересохло, и я говорю хрипло. — Вы спасли ее?

— Это то, что я делаю. Я пожарный. — Он мягко улыбается мне, уголки его глаз смягчаются. — Как только я увидел, что ее машина проехала по мосту и упала в реку, понял, что нужно делать. Надеюсь, я успел вовремя, и у нее будет шанс поправиться.

— Мне никто ничего не скажет. — Пролепетал я, задыхаясь от собственных слов. — Я ничего не знаю о ее травмах.

— Мне очень жаль, сынок. Находиться в темноте всегда тяжело. Иногда наше воображение рисует картины, которые гораздо хуже реальности. — Говорит Дакс, пряча руки в карманы.

И в этот момент я понимаю, что он говорит, опираясь на опыт.

Не только тот, который он приобрел благодаря своей работе, но и нечто более личное.

— Нужно иметь надежду. Держать ее близко к сердцу и молиться о лучшем. Сейчас все плохо, но так будет не всегда. Помни об этом и старайся концентрироваться на хороших вещах. Думать позитивно трудно, но оно того стоит. Поверь мне.

На мгновение я умолкаю.

Если бы я не чувствовал себя таким виноватым, все было бы проще. Единственное, о чем я думал: все ли в порядке с моей мамой. А сейчас? Вдобавок к тому, что я нервничаю и боюсь за ее будущее, тону в собственном океане сожалений. Я подвел ее. Предал ее доверие, ее веру в меня. Сломал ее, когда согласился молчать. Черт.

— Где твой отец?

Я сжимаю челюсть так сильно, что болят зубы. Дакс замечает это и хмурится, сжимая брови.

— Мой отец — придурок.

— Надо было догадаться. — Пробормотал он себе под нос, оглядываясь по сторонам. Его взгляд задерживается на моей спортивной сумке и клюшке на полу, а затем он смотрит мне в глаза. — Ты играешь в хоккей?

— Да. — Я постепенно расслабляюсь, потому что он не настаивает на своем. Рассказывать совершенно незнакомому человеку правду о моем отце и о том, почему моя мама оказалась на этом чертовом мосту, — это не то, что я хочу делать. — Я как раз шел в общежитие с тренировки, когда мне позвонили из полиции. Без раздумий помчался сюда. Понятия не имею, зачем я взял свои вещи из машины.

Дакс хихикает, слегка ухмыляясь.

— У тебя был стресс, а в таком состоянии мы не можем мыслить здраво. На самом деле это что-то значит.

— Что?

— Хоккей важен для тебя. Это то, что ты любишь. И когда тебе показалось, что твой мир рушится, ты схватил свою вещь, потому что это стабильный элемент в твоей жизни. Я прав?

— Может быть. — Усмехаюсь я.

Я был напряжен, а теперь, блядь, улыбаюсь?

— Я наверняка видел, как ты играешь. Ребенок моего друга тоже хоккеист. Если они играли дома, когда он учился в школе, я был там с его семьей и моей дочерью. Не могу сказать, что я люблю хоккей.

— Нет? Хоккей — это лучшая вещь на свете, наряду с футболом.

— Спорно. — Он смеется, глядя на что-то через мое плечо. — Думаю, доктор ждет тебя.

Я поспешно мотаю головой и вижу молодого врача, который смотрит на меня издалека.

Это с ним я уже пытался поговорить, но он отмахнулся от меня. Может, у него есть какие-то новости для меня?

— Огромное спасибо за спасение моей мамы, Дакс. Она — самый важный человек в моей жизни, и потерять ее… — Я замолкаю, делая глубокий вдох, чтобы унять сердцебиение. На мгновение я закрываю глаза, а затем переключаю свое внимание на Дакса. Его изумрудно-зеленые глаза полны тепла. Он сказал, что у него есть дочь, и я искренне завидую ей. Иметь такого отца, как он, должно быть здорово. Я уверен, что он не такой придурок, как мой донор спермы. — Спасибо.

— Не за что…

Он вскидывает бровь, и я понимаю, что до сих пор не представился.

— Я Колтон Томпсон. Кольт.

— Всегда пожалуйста, Кольт. — Он протягивает мне руку, и мы пожимаем их. — Надеюсь, когда-нибудь мы увидимся на льду. Обещаю болеть за тебя.

Я оглядываюсь через плечо.

Доктор неловко сдвигается с места, и по моему позвоночнику пробегают мурашки.

— Мне нужно идти.

— Конечно. — Дакс делает шаг назад. — Пока, Колтон.

— Пока. — Бормочу я.

Затем я разворачиваюсь и несусь к врачу.

Если бы не Дакс, у меня, наверное, уже был бы срыв. Его присутствие и разговор очень помогли мне. Я всегда буду ему благодарен.

Как только мой взгляд падает на отца Авы, я теряюсь в воспоминаниях. Я не могу отступить, чтобы не выглядеть идиотом. У меня нет другого выбора, кроме как войти в их дом и заново пережить все то, что я пытался забыть.

Что это, черт возьми, такое? Как вообще возможно, что первая девушка, которая мне понравилась, — дочь человека, который спас жизнь моей маме?

— Привет, Кольт. — Говорит он с улыбкой.

Мое сердце сжимается. Такое ощущение, что кто-то держит меня под водой, не давая сделать вдох. Не дает мне наполнить легкие. Я хочу исчезнуть, потому что боюсь предстоящего разговора.

— Привет, Дакс.

Ава подходит к нам вплотную и встает между нами, по очереди оглядывая меня и своего отца.

— Вы знакомы?

Дакс улыбается мне.

— Да.

— Откуда?

Она кладет руки на бедра, на ее красивом лице отражается замешательство. Я встречаюсь взглядом с ее отцом и тут же понимаю, что он больше ничего не скажет. Он позволяет мне принять решение.

— Твой отец знает мою маму.

— Правда?

Морщинка между ее бровями становится все глубже и заметнее.

— Да. — Дакс кивает. — Встречались однажды, но я все еще помню ее. Такую женщину, как Эйвери, трудно забыть.

— Мой отец приударил за твоей мамой? — Спрашивает она, и он смеется. — Папа.

— Разве я похож на человека, который пристает к чьей-то жене, Ава? Тебе определенно лучше знать.

— Прости, папа. Я просто… не ожидала, что вы двое знаете друг друга.

— Как только ты упомянула, что он хоккеист по фамилии Томпсон, я понял, что уже знаком с Колтоном.

Дакс встречает мой взгляд, и я не знаю, что сказать. Он ведь не сердится на меня, правда? Он понимает, почему я не говорю ей правду. Но почему?

— Ты должен был сказать мне. — Говорит Ава. Затем она замирает, и ее рот открывается. — О, ты спросил меня о его фамилии, но я не поняла, почему.

— Прости, милая. Ты назвала его засранцем, и я не знал, стоит ли упоминать об этом.

— Я и есть засранец. — Заявляю я, видя, как она краснеет.

Она хмыкает, перенося вес с одной ноги на другую.

— Она также сказала, что ты смотришь на нее так, будто она твоя любимая закуска.

Дакс засовывает руки в карманы, с трудом удерживаясь от смеха.

Я провожу пальцами по волосам. Моя кожа зудит. Все это чертово напряжение держит мое тело в заложниках, а в голове пустота.

Так вот как всегда проходит первая встреча с родителями твоей возлюбленной? Так легко и так чертовски мило?

Что-то подсказывает мне, что обычно все совсем не так. Это просто Дакс и его характер. И то, как сильно он любит свою дочь. Это заразительно.

— Папа. — Говорит Ава, и ее отец разражается смехом, не в силах больше сдерживаться. Она хватает меня за руку и тащит наверх. — Я провожу Колтона в его комнату, а потом мы сможем вместе пообедать.

— Как скажешь, милая. — Пробормотал Дакс, все еще сотрясаясь от смеха.

Я молча следую за ней. Мысли кружатся в моей голове, как пчелиный рой. Моя комната? Разве в сообщении Дрейка не говорилось о том, что я останусь в его доме? Ничего не понимаю, но тем не менее счастлив. Чем больше времени проведу с Авой, тем лучше.

Она открывает дверь в комнату, и мы заходим внутрь, направляясь прямо к кровати. Ава отпускает мою руку, и я сажусь, наблюдая за ней. Каждый раз, когда я смотрю на нее, падаю еще сильнее. Иногда это пугает меня, но иногда, как сегодня, чувствую себя счастливым. Я не думал, что когда-нибудь почувствую что-то близкое к тому, что чувствую сейчас. Это просто чудо, что я ей нравлюсь.

Длинные каштановые волосы Авы заплетены в две косы. Она не красится и при этом совершенно великолепна. В ней нет ни капли притворства, и меня тянет к ней и ее честности как магнитом.

Она — мой тип орбиты, и я вращаюсь вокруг нее каждую чертову минуту каждого дня.

Я кладу руки на ее бедра и притягиваю ближе, так что она оказывается между моих ног. На ней белый топ и голубые хлопковые шорты. Она симпатичная и чертовски сексуальная. Из-за ее плоского живота с колечком мне трудно сосредоточиться на чем-то еще, потому что каждая новая мысль, приходящая в голову, грязнее предыдущей.

Сжимаю ее попку и заглядываю ей в глаза.

— Моя комната?

— Тебе нравится? — Спрашивает она с крошечной улыбкой на пухлых губах.

Я обвожу ее взглядом и киваю. Она простая, в темно-синих и серых тонах, без всякого назойливого декора, каким полон дом моей семьи. Здесь есть одна полноценная кровать, две тумбочки с двумя белыми настольными лампами, деревянный шкаф и зеркало в полный рост. Ничего лишнего, и мне это нравится.

— Ага. Мило, и кровать мягкая.

— Круто.

— Я немного запутался. — Продолжаю я, и она поднимает бровь. — Дрейк тоже прислал мне сообщение, сказав, что я могу остаться у него дома.

— Так и было задумано. — Ава кладет руки мне на плечи, а затем обхватывает ими мою шею. — Но когда я поговорила с отцом о твоем визите, он был уверен, что если ты останешься у Бенсонов, я буду постоянно там. С тобой.

— Это так?

— Угу. — Тихо говорит она, наклоняясь и нависая своим ртом над моим. — Почему ты не сказал мне, что будешь в своей квартире один?

— Ты была рада вернуться домой и провести время с отцом. Я не хотел лишать тебя этого.

— И ты не хотел, чтобы я тебя пожалела?

— Немного. — Признаюсь я.

Ее горячее дыхание посылает прилив энергии прямо к моему члену.

— Хватит выдумывать, Колтон. — Она быстро целует меня в губы и отстраняется. — Мой папа внизу, и он ждет нас, чтобы пообедать вместе.

Я убираю руки с ее боков, и Ава отступает назад. Она поворачивается и направляется к двери.

— Ванная комната находится рядом. Ты можешь пользоваться ею, когда захочешь. Я буду ждать тебя внизу.

Дверь уже почти закрылась, когда я вскакиваю на ноги и бегу за ней. Она останавливается на месте, оглядываясь на меня через плечо.

— Я не хочу, чтобы ты меня ждала, и я немного устал быть один.

— Тебе нужно забрать свои вещи из машины? — Спросила Ава, переплетая наши пальцы. — Я могу пойти с тобой.

— Да, пожалуйста.

Я улыбаюсь, когда мы спускаемся вниз.

Обед с Даксом и Авой был замечательным. Они заставили меня почувствовать себя желанным гостем, как будто я принадлежал к их маленькой семье.

Беседа текла непринужденно, было много шуток и забавных историй. Дакс ни разу не спросил меня о маме, и я был ему за это очень благодарен.

Но я знаю, что невозможно покинуть этот дом, не поговорив о ней. Это так напоминало мне обеды с мамой до того, как все пошло наперекосяк, так сильно, что у меня защемило сердце. Эти воспоминания разрывают меня, ставят на колени и заставляют чувствовать себя безнадежным.

Я бы променял все, что у меня есть, на минуту общения с мамой, как раньше. Сделал бы все, чтобы исцелить ее, вернуть то, что она пережила.

Она не заслужила, чтобы у нее украли будущее. Это мой отец должен был заплатить за свои грехи, а не она. Однако судьба вновь доказала, как несправедлива жизнь.

— Что ты хочешь выпить? — Голос Бенсона звучит так громко, что я ругаюсь. Находясь так глубоко в своих мыслях, я даже не заметил, как он подошел ближе. — Мечтаешь посреди вечеринки, Томпсон?

— Скорее, заблудился в своих воспоминаниях. — Бормочу я, а он хихикает. — Когда я приехал сюда сегодня, я не думал, что окажусь на вечеринке.

— Я тоже. — Он делает глоток пива и гримасничает. — Оно такое же теплое, как моча.

— Говоришь по собственному опыту? — Шучу я, и он замирает, уставившись на меня так, будто не узнает. — Что?

— Она от тебя шарахается. В хорошем смысле.

— Ты говоришь так, будто я никогда не шучу. — Насмехаюсь я, пряча руки в карманы.

— О, ты шутишь, но не так. — Бенсон улыбается, шутливо ударяя меня в плечо. — Рад видеть тебя здесь.

— Я тоже. — Я одариваю его улыбкой и смеюсь. — Роджерс хочет присоединиться.

— Я видел его Инсту. Он проводит лучшее время своей жизни дома, тусуется и ходит по клубам. Какого черта он хочет приехать сюда?

Бенсон сжимает брови, глядя на меня с любопытством.

— Я думаю, ему нравится твоя сестра.

— Этого не случится. Не может быть и речи. — Он качает головой, ставя пиво на стол. — Он еще хуже тебя, когда дело доходит до девушек.

— Ого. — Я присвистнул. — Я думал, моя репутация опережает меня.

— Роджерс — бабник, а ты — нет. Я перестал считать девушек, с которыми он спал, на первом курсе, а сейчас мы трахаемся со старшекурсницами. — Дрейк бросает на меня пристальный взгляд, и я не могу с ним спорить. Он старший брат; он хочет лучшего для своей сестры, а Клэй определенно не подходит на эту роль. — Я могу пригласить его, и он может остановиться в моем доме, раз уж ты живешь у Мейсонов, но я никогда не одобрю его отношений с Лейлой. О чем я вообще говорю? Он не поддерживает отношения.

— Всегда есть исключения. — Тихо говорю я, и мы встречаемся взглядами. Я говорю об Аве, и он сразу же это понимает. — Кто-то, кто заставит тебя забыть обо всем и обо всех.

— Кольт, я знаю, что он твой лучший друг и ты хочешь как лучше, но если я не увижу разницы в том, как он относится к моей сестре, по сравнению с остальными девушками, я скажу «нет».

— Я уважаю это.

Мы улыбаемся друг другу, а затем я поворачиваюсь, чтобы поискать Аву в толпе. Не повезло. Она ушла в туалет с Лейлой, и я не видел ее по крайней мере десять минут.

— О, черт возьми, нет. — Бормочет Дрейк, не говоря больше ни слова.

Провожаю его взглядом, и мое тело становится твердым.

Ава и какой-то парень спорят в центре толпы. Он высокий и крупный, как гребаный бык, и я наконец узнаю его. Это Джефферсон. Ее бывший.

Я бросаюсь к ней и успеваю заметить только движение ее рук. Она со всей силы отталкивает его, заставляя попятиться назад и чуть не упасть на задницу.

Я горжусь ею, но в то же время мне до чертиков страшно. Если он попытается ударить ее, я не успею. Ускоряю шаг, когда Ава разворачивается, идет к входной двери, надевает куртку, а затем захлопывает за собой дверь. Прохожу мимо Дрейка, который сдерживает парня, и тут замечаю Лейлу. Она указывает на дверь, я киваю.

Я справлюсь.