Слово чести (ЛП)

Глава пятнадцатая

Дана проснулась от тихого звука шагов в коридоре возле своей спальни. Она задавалась вопросом, было ли у Эмори столько же проблем с засыпанием прошлой ночью, сколько было у неё.

Зная, что лишь тонкая стена и её собственное нежелание разделяли их, она часами держала её в горячем поту, пока её совесть боролась с её телом.

Рационально она знала, что один неверный шаг разрушит любой её шанс на любые отношения, даже дружбу, с Эмори. Но её либидо дразнило её за то, что она трусиха и не воспользовалась тем колебанием, которое она видела в глазах Эмори. Долгое время она смотрела в темноту, её кожа была такой же горячей, какой она была когда-либо под солнцем пустыни, её нервы дрожали от предвкушения приближающегося миномётного огня, пока она спорила, стуча в дверь спальни рядом со своей. Она никогда не осознавала женщину, которую даже не целовала. Наконец она уснула и мечтала о снарядах, разрывающихся в безлунном небе, обрушивающихся на землю, которая дрожала под натиском взрывных миномётов, пока звук движения Эмори за её закрытой дверью не вытащил её из среды битвы.

Дана перебросила ноги через край кровати и провела ладонями по лицу.

Она ложилась спать как обычно в футболке и боксёрах, оба из которых были влажными. Она подняла ухо, но ничего не услышала, в квартире было так тихо, как будто она была одна.

Возможно, она была. Может быть, Эмори поднялась наверх, чтобы увидеть своих друзей. Может, она всё-таки решила не останавливаться и отправилась наверх в свой отель. Дана соскочила с кровати и смехотворно почувствовала облегчение, когда открыла дверь и увидела свет, идущий с другого конца квартиры. Она прошла по коридору и обнаружила, что Эмори сидит за кухонным столом и смотрит на компьютер Даны.

— Вы рано встали, — сказала Дана.

Эмори посмотрела на Дану, когда она стояла в конце коридора. Её тёмные волосы были растрёпаны, а лицо побледнело под загаром. Её невыразительная серая футболка прилипла к её торсу, местами влажная от пота. Её руки и ноги, всё её тело, были стройными и плотными. Она не была красивой, не обычным способом, но, тем не менее, она захватывала дух.

— Я вас разбудила. Извините, — сказала Эмори.

— Нет, — голос Даны был хрупким от усталости. — Я хотела пить. — Она подошла к холодильнику и вытащила банку содовой. Она подняла это. — Хотите одну?

— Спасибо, не надо.

Дана прислонилась к стойке и потягивала газировку. Босая Эмори носила белую ребристую майку и свободные тёмно-синие спортивные штаны. На ней не было лифчика, и это было очевидно. Несмотря на свою миниатюрность, её грудь была наполнена тёмным налётом под белым хлопком. В пустыне Дана привыкла видеть женщин и мужчин в разных состояниях раздевания, и хотя она могла заметить привлекательное тело женщины, это не заставило её биться так, как смотрела на Эмори. Ей пришлось сосредоточиться, чтобы не наклониться и не оторвать боксеры от её внезапно очень чувствительной плоти.

Зная, что Эмори наблюдает за ней, она спросила:

— Вы в порядке?

Эмори подняла одну ногу на стул и обвила руками её колено.

— Беспокойна. Я не думала, что засну, я была так взволнована, и когда я это сделала… — Она пожала плечами.

— Плохие сны?

— Тревожные. — Эмори размышляла, какие ужасы посещали Дану ночью, потому что она выдавала все признаки того, что проснулась от кошмара. — Как насчёт вас?

Дана так привыкла избегать каких-либо личных разговоров, что почти выдала один из своих неубедительных ответов.

Затем она подумала о том, что она была одна с женщиной в четыре тридцать утра, и она не хотела притворяться, что это не имеет значения.

— У меня всё ещё есть последняя стычка из моей системы. Пройдёт ещё несколько недель, прежде чем я привыкну спать в кровати и не прислушиваться к ожидающемуся пожару.

Эмори нахмурилась.

— Являются ли все ваши задания настолько опасными?

— Нет, обычно они такие приятные, как это. — Дана улыбнулась, а Эмори засмеялась.

— О, да, сегодня было только веселье и игры. — Эмори посмотрела на цифровые часы на плите. — Интересно, Кэм ещё не вернулась?

Дана заметила знакомство, с которым Эмори ссылалась на заместителя директора. Что бы ни случилось, чтобы связать эту группу вместе, это было важно.

— Когда вы встретили их всех?

— В прошлом месяце в… — Эмори покачала головой. — Я даже не знаю, как поговорить с вами, потому что боюсь, что всё, что я скажу, попадёт в печать.

Дана вытащила стул и села лицом к лицу с Эмори. Она кивнула на свой компьютер.

— Вы что-то искали? Может, мои записи о Блэр Пауэлл?

— Какие? Нет! Я увидела это и хотела проверить свою электронную почту на наличие сообщений из лаборатории, но потом поняла, что не могу просто использовать ваш компьютер. — Эмори не могла поверить, что Дана намекнула, что она может просматривать свои личные документы. — Почему вы думаете, что я читала ваши заметки?

— Я нет.

Эмори прищурилась, удивляясь, что Дана может так легко разозлить её. Она привыкла иметь дело с конфронтационными, спорящими, даже неприятно грубыми людьми, не выходя из себя. Дана сделала слегка оскорбительную инсинуацию, и она полностью потеряла самообладание.

— Тогда почему вы спросили? Вы недостаточно хорошо меня знаете, чтобы выдвинуть такое обвинение.

Дана положила локти на колени и поддержала подбородок на переплетённых пальцах, слегка ухмыляясь. Она наклонила голову из стороны в сторону.

— Ну, вы меня тоже не знаете, но подозреваете худшее.

— С полным основанием, — огрызнулась Эмори. — Я видела, как вы допрашивали всех, кого могли, сегодня вечером, включая меня. Это то, что вы делаете. Это всё для вас конец, не так ли?

— Я работала часть времени сегодня вечером, вы правы, — сказала Дана, изо всех сил стараясь не дать ей вспыхнуть. — Имеет ли для вас какое-либо значение то, что Белый дом специально просил меня сделать эту работу? И заместитель директора — любовница Блэр Пауэлл — настояла, чтобы я это сделала? Как вы думаете, мне нравится следовать за первой дочерью, навязывая ей уединение? — Разозлившись на ситуацию и злясь, что Эмори обвинила её в этом, Дана вскочила на ноги. — Я бы предпочла вернуться в Афганистан с бомбами.

Эмори вскочила, когда Дана отошла, и схватила её за запястье.

— Не говорите так.

Дана развернулась.

— Почему?

Они были так близко, что Эмори видела крошечные кусочки серебра в глазах Даны. Жар обрушился на Дану волнами, и Эмори не знала, было ли это от гнева или от простой силы её личности. Какой бы ни была причина, это зажгло её внутри, и она почувствовала, как её соски сжались в ответ. Совершенно не зная, она погладила щеку Даны кончиками пальцев.

— Я не знаю. Мне страшно думать о вас в опасности.

Дана вздохнула и закрыла глаза.

— Вы не должны этого делать.

— Что? — Спросила Эмори, её голос был таким низким и хриплым, что она не узнала его.

Она тоже не узнала своё тело. Её конечности казались жидкими, а грудь болела. Она посмотрела вниз и поняла, что всё ещё держит руку Даны. Она хотела приложить руку Даны к своей груди, зная, что эти сильные загорелые пальцы превратят боль в удовольствие.

— Не прикасайтесь ко мне так. — Дана открыла глаза и увидела, что Эмори смотрит на неё, её губы раздвинулись в лёгком удивлении, выражение её глаз абсолютно безошибочно. — Если только вы не хотите, чтобы я к вам прикасалась.

— Я не знаю, чего хочу, — сказала Эмори. — Я не знаю, почему я так себя чувствую.

— Каким образом? — Прошептала Дана.

— Как будто я хочу, чтобы ваши руки были на мне. Как будто я всегда этого хотела.

Дана застонала и сделала шаг назад.

— Последние двенадцать часов были сумасшедшими. Вы почувствуете себя иначе, когда взойдёт солнце.

Эмори засмеялась немного неуверенно.

— Я сказала, что не беспокоюсь, что вы соблазняете меня. Я не думала, что буду той, кто соблазняет.

— Вы ещё не соблазнили меня. — Дана осторожно оторвала руку от руки Эмори. Пальцы Эмори были мягкими, такими мягкими, и она знала, что ей снятся эти пальцы, скользящие по её телу в течение очень долгого времени. — Но я очень быстро расслабляюсь.

— Извините. — Эмори покраснела от смущения. — Я не хочу, чтобы вы думали, что я одна из тех женщин, которые хотят переспать со своими подругами-лесбиянками, просто чтобы посмотреть, чего ей не хватает.

— Не извиняйтесь. Меня не так легко обидеть. — Дана ухмыльнулась.

— Кроме того, у меня были довольно хорошие времена с замужними женщинами, которые хотели немного развлечься без всяких проблем.

— Я не из тех женщин, — резко сказала Эмори. Она сразу же представила Дану с какой-то сексуальной, пышной моделью, которая кувыркалась на кровати в комнате мотеля в середине дня и почувствовала прилив ревности, который был ей совершенно чужд. Когда она и её муж прекратили заниматься сексом, она подумала, что он мог выйти за пределы отношений, чтобы удовлетворить свои потребности, и такая возможность никогда не беспокоила её. Она даже не была связана с Даной и ненавидела мысль о том, что ей нравится другая женщина. Или быть довольной одной. — Боже, я думаю, что схожу с ума.

— Эй, доктор Константин, — сказала Дана, наклоняясь вперёд, чтобы убрать прядь полуночных волос за ухо Эмори, — я думаю, вы должны помнить, что стресс делает наши системы забавными. Дайте себе перерыв.

Эмори не могла ничего с собой поделать. Она взяла Дану за руку и на секунду прижала к щеке. Она была права, чувствуя сильную руку Даны, и даже несмотря на то, что её пальцы были натёрты от солнца и песка, они также были нежными. Она представила, как они растирают соски, и вздрогнула, выпустив руку Даны.

— Я тоже не думаю, что для вас было бы разумно прикасаться ко мне. Кажется, моя нервная система закорочена.

Дане хотелось, чтобы у неё были карманы, чтобы сунуть руки в них, потому что она хотела вернуть их на тело Эмори. Ей хотелось снова увидеть эту вспышку удивления и нужды в глазах Эмори. Боже, она хотела взять её переспать.

— Ладно. Правило «без касания» теперь действует для нас обеих. Сделка?

— Сделка. — Эмори снова испытала эту запутанную смесь разочарования и облегчения и указала на компьютер Даны. Ей нужно было сделать что-то нормальное, как-то заземлить себя, потому что она не понимала, кто она сейчас. — Вы не возражаете, если я проверю свою почту? Мне нужно сообщить своему главному технику, что я не вернусь до конца следующей недели.

— Нет, продолжайте. — Дана прекрасно понимала, что она не только стояла на кухне в нижнем белье, она была полностью взволнована, совершенно тверда и полностью пропитана. — Я собираюсь принять душ.

— Вы уверены, что не хотите оставаться, пока я пользуюсь вашим компьютером?

— Господи, Эмори. — Дана хотела вырвать волосы или схватить женщину и… что сделать? Отыметь ли её на кухонном столе? Тащить её в спальню для быстрой суеты? Да! Нет, нет, с ней нет. Она хотела, чтобы Эмори снова посмотрела на неё с голодом в глазах и знала, что это для неё и для неё одной. Нет неуверенности, нет путаницы, нет сомнений. И это не должно было случиться. — Может быть, нам стоит попробовать доверять друг другу. Я пойду первой. Вы можете использовать компьютер, когда захотите.

— Дана, — позвала Эмори незадолго до того, как Дана исчезла по коридору.

Дана обернулась.

— Чего?

— Я знаю, что у вас есть работа, и я не понимаю всех причин, по которым это важно, но я верю, что это так. Я постараюсь запомнить это.

— Благодарю.

Затем Дана исчезла, а Эмори сидела неподвижно, слушая, пока не услышала, как закрылась дверь и включился душ. Закрыв лицо руками, она заставила своё неуправляемое тело успокоиться. Её бурному возбуждению не помогло изображение, как она раздвигает дверь душа, скользит под горячим спреем и прижимает грудь к скользкой спине Даны. Она застонала и заставила свои руки приблизиться к клавиатуре, когда она действительно хотела бродить по телу Даны или, по крайней мере, погасить горение в своём собственном. Вместо этого она ввела пароль к своей веб-почте и сосредоточилась на сообщениях. Какую бы странную и непостижимую зависимость она не выработала для Даны Барнетт, она исчезнет, ​​если её игнорировать. Всё, что ей нужно было сделать, это сосредоточиться на том, что действительно имело значение. Её работа.