Слово чести (ЛП)

Глава восемнадцатая

Рене обнаружила, что Паула работает за столом, который раньше был Кэмерон Робертс, в дальнем углу командного центра. Кроме агента, наблюдающего за мониторами в противоположном конце комнаты, место было пустым. Было пять часов вечера. В конце концов, в субботу агенты, которые были вне рабочей смены, вероятно, были либо со своими семьями, либо отдыхали. Она не могла вспомнить время, когда субботний вечер казался чем-то отличным от недели. Она и Паула не проводили вечера вдвоём с 9/11. И они не собирались сегодня вечером.

— У нас есть хит, — сказала Рене. — Я скоро уйду. Вероятно, не вернусь до позднего утра.

Старк положила ручку и отодвинула работу, не поднимая глаз. После паузы она медленно переместилась на стуле и посмотрела на Рене.

— Ты возглавляешь миссию?

Рене кивнула. Команда OHS регулярно делилась сведениями о деталях защиты Блэр, особенно когда эта информация влияла на безопасность первой дочери. Этой миссии ещё не было, но все они были заинтересованы в том, чтобы выследить Мэтисона.

Особенно Паула. Рене не хотела волновать свою любовницу больше, чем нужно, но она уже переоделась в свою чёрную камуфляжную футболку.

Она ещё не носила оружие, но Паула должна была знать, какая операция была запланирована.

— Где? — спросила Паула.

— Где мы подозревали. Вирджиния.

— Сколько людей идёт с тобой? — спросила Паула.

— Довольно. Все хорошие люди. — Рене проверила, что внимание другого агента было занято, затем присела на корточки возле стула Паулы и положила руку ей на колено. — Я не смогу позвонить, пока всё не закончится, но я позвоню, как только смогу.

Паула держала руку Рене в своих руках, склонив голову так, словно изучала поверхность пальцев Рене. Она потёрла большим пальцем пальцы Рене.

— Ты в порядке? Ты не выспалась.

Рене наклонилась ближе.

— Я в порядке, милая. Я ненавижу тебя беспокоить.

— Убедись, что у кого-то есть спина, хорошо? — Паула подняла голову, её глаза были тёмными от замаскированной тревоги. — Не будь героем.

— Я не планирую быть. — Рене поцеловала её. — У нас их уже более чем достаточно.

— Хорошо, тогда, — сказала Паула, заставляя улыбнуться. — Так что я увижу тебя завтра как-нибудь. Возможно, мы вернёмся в Колорадо, когда ты вернёшься.

Рене провела большим пальцем по щеке Паулы, затем выпрямилась.

— Тогда увидимся на склонах. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — пробормотала Паула.

Рене повернулась и быстро ушла прочь, зная, что лучший способ облегчить беспокойство в глазах любовницы — это выполнить работу, сделать её правильно и вернуться домой. Именно это она и собиралась сделать.

Блэр закрыла свою книгу и бросила её на пол рядом с диваном. Она чувствовала напряжение Кэм через всю комнату.

— Почему бы тебе не спуститься вниз?

— Через несколько минут. — Кэм наклонилась и поцеловала Блэр в лоб. — Пытаешься избавиться от меня?

— На самом деле да. Ты сводишь меня с ума своей карьерой.

— Я не иду.

— Дорогая, нам придётся выровнять полы перед окнами. Ты отошла от окна.

— Извини, — пробормотала Кэмерон.

— Посиди секунду. — Блэр похлопала рядом с ней. Они спали всё утро, потом Кэмерон приняла душ и отправилась в командный центр. Она вернулась чуть более часа назад, чтобы они могли вместе поужинать. Кэм пыталась это скрыть, но Блэр могла сказать, что она отвлеклась. — Ты отправляешь команду, не так ли?

Кэм уселась рядом с ней и откинула голову назад.

— Да.

— Она большая?

— У нас может быть безопасный дом Мэтисона.

Блэр напряглась.

— Как?

— Фелиция отследила подозреваемый звонок по сотовому телефону в район Норфолка. Мы нашли собственность в радиусе башни, принадлежащую человеку по имени Джереми Бартон. Он сын армейского приятеля Мэтисона. Мы надеемся, что Мэтисон там.

— Люсинда позвонила в спецоперацию?

— Не в этот раз, — Кэмерон застраховалась, поскольку Люсинда не знала об операции. Никто не знал. — Мы выедем быстро и легко. Только наши люди и некоторые из Таннер.

— Таннер здесь? — Блэр знала, что её подруга детства нанимала силы безопасности, состоящие из бывших военных, и, увидев их в действии, она начала подозревать, что Whitley Industries больше вовлечена в происходящее на Ближнем Востоке, чем она когда-либо понимала.

— Не Таннер. Она подбила Стеф с парой мужчин.

— Что, если Мэтисон там, и у него есть сила с ним?

Кэм покачала головой.

— У нас есть спутниковые снимки — ни автомобилей, ни реальных признаков активности за последние пять часов. Он знает, что мы знаем, кто он, и я ожидаю, что он делает всё возможное, чтобы оставаться под радаром. Я сомневаюсь, что у него будет прямой контакт с любым из его людей, потому что он должен знать, что мы смотрим на всех, с кем он когда-либо был связан. Тяжело отследить одинокого мужчину.

— А когда будешь знать?

— Наша команда прибудет около полуночи.

— Боже, ещё одна бессонная ночь.

Кэм притянула Блэр ближе, усадив её в изгиб своего тела.

— Если эта операция всё ещё продолжится утром, тебе придётся уехать без меня.

— Этого не произойдёт. — Блэр провела пальцем по руке Кэмерон. Обычно Кэм одевалась для работы в классическую рубашку и сшитых на заказ штанах, даже когда она провела день в офисе OHS внизу. Сегодня она носила джинсы и выцветшую синюю хлопчатобумажную рубашку. Она выглядела сексуально в любом наряде, но Блэр поняла, как редко Кэм выходила из строя в эти дни. Она не собиралась уезжать в Колорадо без неё, потому что не была полностью уверена, что Кэмерон не окажется в чём-то другом, что абсолютно нуждается в её внимании, и забудет приехать. — Я буду ждать.

— Я знаю, что это плохое время…

— Это то, что есть, Кэм, — сказала Блэр, удивлённая, обнаружив, что она не злилась. О, она была возмущена неуверенностью и уязвимостью, с которой они все жили каждый день, но она, конечно, не была расстроена своей возлюбленной за то, что она должна была сделать. — Извини, это так сложно для тебя. Ожидать.

Кэм поморщилась.

— Я не уверена, что мне не хватает этой должности заместителя директора. Неправильно отправлять моих людей на миссию, пока я остаюсь здесь.

Блэр провела пальцами по Кэм.

— Я знаю, что ты делаешь это для меня, и я ценю это. Но…

— Я не хочу, чтобы ты благодарила меня. Мы уже прошли через это.

— Я не собираюсь тебя благодарить. — Блэр взмахнула рукой. — Я собиралась указать, что мой отец думает, что ты подходишь для этой работы, и Люсинда согласна, и я тоже. И не только потому, что я не хочу, чтобы ты работала в этой области. — Кэм дёрнула кончиком плеча и Блэр обвила талию Кэм обеими руками. — Один человек не может это исправить, дорогая, ты знаешь это. Но у тебя есть команда, которая сможет это сделать.

— Это верно. Моя команда. Мои люди. — Кэм вздохнула. — Я должна быть там, чтобы иметь их спины.

— У тебя есть их спины, посылая лучших, чтобы сделать работу. Ты лидер команды. Ты держишь их всех вместе.

Кэмерон положила свой лоб на лоб Блэр.

— Это гораздо проще сделать, чем остаться и волноваться.

Блэр засмеялась и покачала головой.

— Это то, что тебе не нужно говорить мне, любовь моя.

— Мне очень жаль. — Кэмерон уткнулась лицом в волосы Блэр. — Я просто ненавижу смотреть.

Блэр почувствовала, как Кэмерон дрожит, и была мгновенно насторожена. Это был не страх — Кэмерон никогда не поддавалась страху. Это было что-то более глубокое.

— Эй, эй. — Она усилила хватку. — Что это?

После паузы Кэмерон так тихо сказала, что Блэр едва слышала её.

— Я продолжаю думать о той ночи, когда Джанет была под прикрытием, и операция пошла в ад. Всё, что я могла сделать, это наблюдать, как ловушка закрылась вокруг неё. К тому времени, как я добралась до неё …

— О, детка. — Блэр погладила волосы Кэмерон. Кэм редко рассказывала о той ночи, когда Джанет, детектива по наркотикам, и Кэмерон, снова и снова влюблённую, убили, но она знала историю. По крайней мере, детали, которыми Кэм смогла поделиться. Джанет была под прикрытием, и каким-то образом федеральные агенты и местные детективы не смогли скоординировать рейд на склад, где наркотики обменивались на поддельные деньги. Джанет попала под перекрёстный огонь и была убита. Кэм была застрелена, пытаясь вытащить её. — Вот почему ты всегда первой встаёшь перед пулями?

— Поверь мне, у меня нет желания умереть, — сказала Кэмерон. — Я просто делаю свою работу.

Голос Кэмерон был приглушён к её шее, но Блэр слышала боль.

— Я знаю. Но никто не хочет, чтобы ты защищала их ценой своей жизни. — Она потёрла спину Кэмерон и попыталась не думать о том, чтобы Кэм взяла пулю, предназначенную для неё. — Особенно я или кто-либо из членов твоей команды.

— Никто не собирается умирать, — сказала Кэмерон, выпрямляясь. — Я отправляю их со спутниковой связью в командный центр. У меня будут аудио и видео, и при первых признаках неприятностей я их вытащу. Если Мэтисон так и направит в их сторону шприц-пистолет, он покойник.

Блэр улыбнулась, когда холодная жёсткая ярость обосновалась в её животе.

— Это звучит как идеальный план. Особенно последняя часть.

— Мне нужно идти. — Кэм поцеловала Блэр. — Благодарю. Спасибо, что разрешила мне это выяснить.

— Любое время. Я люблю тебя. — Блэр сжала плечо Кэмерон, затем слегка подтолкнула её. — Так что иди, позаботься о своих людях.

— Объясни мне ещё раз о… материале внеклеточного матрикса, — сказала Дана.

Не поднимая головы, она одной рукой исцарапала изодранную коричневую кожаную тетрадь и протянула руку к своей кофейной чашке. Эмори подвинула стеклянную кружку ближе к пальцам Даны, снова заметив слабую шероховатость кончиков пальцев.

Несколько её костяшек были отмечены небольшими заживляющими ранами.

— Что случилось с твоими руками?

— Хм? — Дана подняла голову, удивлённая, увидев, что Старбакс наполнился где-то за последний час. Она была слишком занята тем, что рассказывала всё, что объяснила Эмори о тканевой инженерии и дифференцировке стволовых клеток, чтобы даже заметить. Она не ожидала импровизированного интервью и не хотела пропустить ни одного предложения. Её исследование показало, что Эмори считается одним из мировых авторитетов в области тканевой инженерии, но она только сейчас начинает понимать, насколько это действительно важно. Работа Эмори может привести к выращиванию органов в лаборатории для трансплантации тканей. — Значит, ты можешь отрастить почку, и кому-то не придётся ждать донора, верно? — Дана откинула густую прядь волос со лба и рассеянно отпила холодный кофе. — Или, Иисус, сердце. Правильно?

— Теоретически, да. — Эмори улыбнулась интенсивности Даны.

Она никогда прежде не испытывала такого удовольствия, которое получала за последний час, описывая свою работу Дане. Она не думала, что у неё есть эго, но каждый раз, когда Дана хвалила её, она чувствовала прилив жары.

— Это может быть большим, верно? — Сказала Дана. — Я имею в виду действительно большим. Как большая Нобелевская премия, верно? Это может изменить всё лицо операции по пересадке.

Эмори накрыла руку Даны, которая была сжата вокруг её теперь забытой кофейной чашки.

— Мы ещё далеко от такой территории.

Дана нахмурилась.

— Я не понимаю, почему кто-то будет возражать против твоего исследования.

— Я понимаю некоторые из возражений, по крайней мере теоретически, — сказала Эмори. — Любой научный инструмент — любой инструмент вообще, на самом деле — имеет потенциал для неправильного использования. Посмотри на ядерную энергетику. При надлежащем использовании сила атома может освободить нас от зависимости от природных нефти и газа. Но что мы делаем в первую очередь? Бомбы такие огромные, такие разрушительные, они могут уничтожить целые города и сотни тысяч жизней. — Эмори пожала плечами. — Есть те, кто думает сегодня о почке, а завтра о младенце. А потом… — Она быстро стала серьёзной. — Некоторые считают, что то, что мы делаем, является оскорблением против Бога, или мерзостью природы, или просто эгоистичным. Есть много аргументов. Я уверена, что ты их знаешь.

— Люди могут сильно зацикливаться на этих проблемах, — небрежно сказала Дана.

— Это мягко сказано.

— Ты знала человека, который напал на тебя в Бостоне?

— Нет, он не был… — Эмори внезапно остановилась и вытащила руку из-под Даны. — Зачем ты это делаешь? Почему ты используешь то, что происходит между нами, чтобы воспользоваться мной?

— Как я это делаю?

— Обращаясь со мной как с историей.

— Ты история. Ты, Эмори. Ты. — Лицо Даны потемнело, и когда она наклонилась вперёд, её глаза вспыхнули гневом. — Разве ты не понимаешь, Эмори? Если ты в опасности, обнародование этого делает тебя более безопасной. Если мир узнает, что ты — цель для разжигателей ненависти и фанатиков, то ты заставишь фундамент повысить безопасность. Это заставит местных сотрудников правоохранительных органов быть более внимательными при следующем выходе на сцену. Ты важный человек. Возможно, одна из самых важных людей в мире. Какую часть этого ты не получишь?

— Мне не нужно, чтобы ты беспокоилась о моей безопасности.

— Ну, это хорошо, но я уже знаю. — Дана протянула руку через стол и схватила Эмори за руку. — И мне нравится держать тебя за руку. Ты мне очень нравишься.

— Мне не нравится, когда ты используешь тот факт, что ты мне нравишься. — Эмори сдерживала голос, хотя и хотела кричать. — Вот почему ты поцеловала меня раньше? Потому что ты знаешь, что это делает меня глупой и бессмысленной?

— Как простой маленький поцелуй может сделать тебя глупой?

— Я не знаю, — прошипела Эмори, — но это так. Я не могу думать. Всё, что я могу сделать, — это почувствовать, как горяч твой рот и как мягки твои губы, и как сильно я хочу, чтобы ты продолжала меня целовать. Кончики твоих пальцев грубые, ты знала это? Я думаю о том, что ты их терёшь… — Она закрыла глаза. — Боже ты мой. Теперь мне даже не нужно тебя целовать, и я схожу с ума.

Весь воздух покинул грудь Даны, а её живот медленно сальто. Она знала, что Эмори не пытается соблазнить её. На самом деле, звучало так, как будто последняя вещь в мире, которую хотела Эмори, состояла в том, чтобы что-то произошло между ними. Но думать о том, что Эмори хочет поцеловать её, было самой сексуальной вещью, которую она когда-либо испытывала.

— Это чертовски хорошо, что мы сейчас сидим в кафе.

Эмори открыла глаза.

— Почему?

— Потому что я хочу поцеловать тебя так, как будто тебя никогда не целовали, и я не хочу останавливаться, пока мы обе не разденемся и не окажемся внутри тебя, и я не смогу наблюдать, как ты кончаешь.

— Я действительно не думала о поцелуях, — прошептала Эмори. — Так что ты можешь сделать резервную копию на шаг или два.

Дана улыбнулась, но её ноги дрожали.

Если бы она стояла, она могла бы упасть.

— Я не использую тебя, Эмори. Да, я хочу написать о тебе и чем ты занимаешься. Но это больше, чем это. Я хочу узнать тебя. Я хочу знать, почему ты это делаешь. — Она подвинула свой стул к маленькому круглому столику на пьедестале, пока они не оказались рядом. Она поцеловала шею Эмори. — Я хочу знать, что тебя радует. Что тебя пугает. Что делает тебя счастливой? — Она повернула лицо Эмори к себе и поцеловала в губы. — Я хочу заняться с тобой любовью.

Эмори провела пальцами по губам Даны.

— У тебя такие красивые губы. Но я не готова испытать оргазм в кафе.

— Я думаю, что мы, вероятно, подождём, пока мы не будем в постели.

Эмори засмеялась. Ей хотелось, чтобы они остались одни, чтобы она могла свернуться калачиком на коленях у Даны, поцеловать её, коснуться её и потрогать. Её тело никогда не было таким живым.

— Я рада, что мы сейчас не одни.

— Почему?

— Потому что я думаю, что позволила бы тебе отвезти меня в постель, а я не готова к этому. — Она снова засмеялась, её голос дрожал так же сильно, как и её внутренности. — Ну, по крайней мере, не всё из меня готовы.

— Хорошо. — Дана отошла, но держала руку Эмори в своей. — Никаких оргазмов сегодня вечером. Но ты вернёшься со мной? Просто оставайся в квартире со мной. Обещаю, я не буду задавать тебе никаких вопросов.

Эмори посмотрела на руку Даны и провела большим пальцем по царапинам. Затем она посмотрела Дане в глаза.

— Что делать, если я хочу задать тебе вопросы?

Дана хотела сказать «нет», но как она могла попросить то, что не хотела давать? Она кивнула.

— Всё в порядке. Но у меня есть одно условие.

Эмори изогнула бровь.

— Ты согласилась ранее, что поцелуй или два будут разумным ожиданием с моей стороны.

— Один или два. — Эмори, казалось, обдумывала это. — Пока ты обещаешь не быть жадной.

— Я обычно не жадная по природе, — сказала Дана.

Но что касается Эмори, все ставки были отменены.

Кэмерон уставилась на монитор, на котором было неподвижное изображение загородного дома и прилегающих территорий, где, по их мнению, Мэтисон ушёл под землю. Нет света, нет автомобиля в движении. Она сжала челюсть, когда голос Савард донёсся по её радио.

— Место выглядит пустынно, командир.

— Разверните свои команды, — сказала Кэмерон.

Спутниковое изображение не было достаточно точным, особенно ночью, чтобы она могла отслеживать движения отдельных членов команды, и тогда минуты, затянутые в мышцах её шеи, закричали от напряжения. Она должна была быть там. Что, если известие об их планах каким-то образом стало известно? Что, если была засада? Что, если она ошиблась, и Мэтисон заложил силу, подобную кадру, поразившему Эйри?

— Ничего, — сообщила Савард. — Ублюдок как дым.

Кэм закрыла глаза. Где, чёрт возьми, он был? Передвижение Мэтисона было в два раза сложнее найти и в три раза опаснее.

Мэтисон проехал через Камберленд, штат Вирджиния, и направился на север по маршруту 220 в Пенсильванию в 4:10 утра.

«Как раз по графику», — с удовлетворением отметил он.

Прокатный автомобиль, который был доставлен в его безопасный дом незадолго до полуночи, был совершенно неописуемым, среднеразмерный малобюджетный седан, которым мог бы управлять любой бизнесмен. Когда он остановился на парковке ресторана «Денни», рядом с ним припарковались ещё дюжина подобных. Он вышел и потянулся, затем направился под всё ещё тёмное небо к своей спешно организованной встрече. Он остановился прямо у двери, делая вид, что просматривает газеты в коробках с монетами во время сканирования области. Учитывая час, ресторан был более переполнен, чем он ожидал, с дальнобойщиками и путешественниками, направляющимися на север к магистрали. Тем лучше. В своей мягкой куртке цвета хаки, тёмных брюках и синей рубашке с воротником-вкладышем, купленных в мужском отделе недорогого сетевого магазина, он сомневался, что кто-нибудь из занятых официанток вспомнит его через час. Возможно, это не относится к человеку, с которым он встречался, поэтому он терпеть не мог заниматься бизнесом в общественных местах. Однако альтернатива — тайное свидание — была неприемлема, когда он не мог принести резервную копию.

Здесь, по крайней мере, он вряд ли станет целью, если его друзья решат, что он больше не нужен. Конечно, он сам был в таких же ограничениях, но он не сомневался, что, когда придёт время ликвидировать каких-либо нежелательных партнёров, его люди окажутся на высоте.

— Завтрак на одного? — спросила его измученная блондинка, автоматически передавая ему блестящее ламинированное меню.

Он взял меню и улыбнулся.

— Спасибо, я просто возьму стенд, если всё в порядке. Мой деловой партнёр только что нырнул в «Джонни».

— Конечно, давайте, — сказала она, уже отворачиваясь.

Мэтисон сел на скамейку у одной из небольших кабин, стоящих перед дверью, и заказал два сорта кофе, выдавая официантке, которая едва взглянула на него, ту же историю.

Минуту спустя вошёл другой путешественник, быстро оглядел комнату и подошёл прямо к столу Мэтисона. Одетый в повседневную деловую одежду, он тоже остался бы незамеченным так же легко, как Мэтисон, если бы он не был таким явно чужим. Мэтисон возмущался необходимостью работать с не белыми людьми, находя их по своей сути ненадёжными и лишёнными истинного нравственного характера. Но война требовала, чтобы люди жертвовали, а причина иногда требовала необычных союзов. Этот до сих пор оказался ценным.

— Доброе утро, мой друг, — сказал темнокожий мужчина, садясь напротив Мэтисона.

Его английский был ещё менее заметен, чем по телефону.

— Утро, — сказал Мэтисон, делая глоток кофе. Слабый, как и все закусочные кафе. — Хотя я всегда рад быть полезным, я боюсь, что мой график сегодня очень плотный.

— Да, я думаю, у вас есть самолёт, чтобы сесть, не так ли?

Желудок Мэтисона напрягся, но он знал, что мужчина ловит рыбу. Никто, кроме его самого доверенного человека, не знал, что его пункт назначения — аэропорт Питтсбурга.

— Я не ожидал, что мы встретимся снова.

— В то время как наше предыдущее предприятие было успешным, превосходя наши самые большие ожидания, обстоятельства изменились с тех пор, как мы в последний раз разговаривали.

Мэтисон умудрился не ухмыляться. Да, вещи, безусловно, изменились. Страна была в боевой готовности, и военные пинали террористическую задницу в Афганистане. Он был уверен, что вскоре США почувствуют своё присутствие в других частях Ближнего Востока.

Демонстрации силы было недостаточно, но это было начало. Он сдержал улыбку и ждал.

— Предмет взаимного интереса, — мягко сказал мужчина, отодвигая свою нетронутою кофейную чашку в сторону. — Мы больше не хотим лишать себя этого. — Он развёл руками, как будто он обсуждал моторные части, а не первую дочь Соединённых Штатов. — Мы считаем, что это имеет значение в наших предстоящих переговорах.

Мэтисон небрежно откинулся назад, яростно подумав. Ликвидация Блэр Пауэлл всегда была его главной повесткой дня, но лишь побочным примечанием для этих людей. Почему они вдруг заинтересовались ею? И какие переговоры? Он обижался, когда его обыгрывали, особенно мужчины, которые не подходили, чтобы полировать его ботинки. Он встретил тёмные глаза напротив его.

— Ценная как?

Иностранец пожал плечами.

— Считайте это валютой.

Валюта. Сделка. Обмен. Губы Мэтисона сжались, когда он рассматривал преимущество перед своими дальними целями. Если дочь президента внезапно оказалась разменной монетой между правительством США и иностранными террористами, он задавался вопросом, как долго президент будет говорить на словах своей политике отказа от переговоров с террористами.

Капитуляция президента нанесёт ещё один удар по его авторитету и ещё больше ослабит его правительство бумажных тигров.

— Мы говорим об очень дорогом товаре, — сказал Мэтисон.

— Деньги не имеют для нас никакого значения.

— Двадцать миллионов.

— Очень разумная сумма. Вы можете отправить информацию об оплате через обычные каналы. Мы бы предпочли доставку в середине недели. У нас тоже плотный график.

Иностранец улыбнулся с явным удовлетворением, и Мэтисон захотел всадить пулю в глаз. Вместо этого он поднялся и аккуратно положил плату за кофе плюс пятнадцатипроцентные чаевые на стол. Если он не мог выполнить обещанное, он всегда мог вернуться к своему первоначальному плану и убить её.

— Считайте, что это сделано.