Служебный роман для богини любви (СИ)

20

Георг затянулся и буквально вытянулся в струнку, только заслышав знакомый голос. Я тоже насторожилась, правда, реагируя не на своего спасителя, а на то, как напрягло его появление Георга. В человеке, пришедшем мне на помощь, не было ничего настолько страшного, чтобы бог огня, громила, который, наверное, с трудом втискивается в дверь из-за ширины своих плеч, вдруг бледнел и пятился.

Я обернулась, подтверждая свои подозрения: в дверях действительно стоял Рене. Выглядел он как-то странно; в полумраке комнаты бог красоты показался мне особенно бледным и каким-то измученным. Я не знала, были ли мои предположения хоть сколько-нибудь правильными, но почему-то поймала себя на мысли, что мужчина был у Матильды.

Выглядел он так, словно из него кто-то одним махом выпил всю силу.

Тем не менее, ни страха, ни даже малейшей опаски по отношению к Георгу он явно не испытывал.

— Что стряслось, сестренка? — поинтересовался Рене. — А то вы тут ругаетесь, думаю, может, что-то серьезное? И моя Эдита нуждается в помощи?

Он подошел ко мне ближе, обнял рукой за плечи. Я непроизвольно втянула носом воздух и усмехнулась, почувствовав легкий флер женских духов. Значит, таки от Матильды…

Интересно, а какая она была? Я ни с того ни с сего ощутила легкий укол ревности. Понятное дело, я на Рене не претендовала, да и почему-то подсознательно относилась к нему как к родному брату, но сестринские же чувства моментально отозвались в сознании: а достойна ли его эта женщина? Или просто играет с ним? Рене ведь смертен. А она — из Истинных, ещё и Верховная. Ей жить и жить.

Я вздрогнула, но решила оставить свое мнение по этому поводу при себе же. Нечего совать свой нос в чужую любовь. Мне и своих проблем хватает. Георг этот, например.

— Георг выдал мне слишком мало стрел, — заявила я. — После того, как мы с купидонами расчистили архив. Сказал, что, видите ли, получил подтверждение моей бездеятельности, и должен немедленно сократить норму, чтобы потери не были катастрофическими. А до этого, когда в архив нельзя было зайти из-за завалов, его ничто не смущало.

— Однако, — защелкал языком Рене. — Как интересно.

Георг нахмурился.

— У меня мало материалов, — произнес он. — И я не могу позволить себе разбазаривать их на стрелы, которые наверняка не долетят до цели.

— Надо же! — усмехнулся Рене, оттесняя меня от тележки и наступая на Георга. — А мне казалось, что материалов у тебя предостаточно. Не потому ли ты ими приторговываешь, что у тебя есть определенные излишки?

Бог огня издал нечто среднее между шипением и возмущенным рыком, но возражать не посмел. Очевидно, Рене таки знал, о чем говорил.

— Будь добр, поскреби по сусекам, — с угрозой промолвил он, — и попытайся подобрать что-нибудь подходящее для Эдиты. Теперь, когда она решила работать полноценно, стрелы точно не буду утеряны.

— Сегодня это уже невозможно, — мрачно промолвил мужчина. — Я не могу достать стрелы из ниоткуда.

— Значит, достань их на завтра, — пожал плечами Рене. — Видишь? Мы даем тебе маневры для действия. Сколько тебе надо, дорогая?

— Минимум шестьдесят, — решительно промолвила я. — И со временем я надеюсь на увеличение этого количества. Мои купидоны отлично справляются с поставленными заданиями.

Бог огня сжал руки в кулаки, но опять не посмел возражать.

— Будут, — прошипел он. — Завтра утром присылай своих. Надеюсь, амулеты действительно все чистые, и мне не придется потом отгребать за твои преступления, Эдита.

— Если тебе и придется отгребать за какие-то преступления, то исключительно за свои, — решительно промолвил Рене. — Эдита, пойдем.

Он первым повернулся к двери и решительно направился к выходу. Я, растерявшись, задержалась на несколько секунд, но быстро одумалась и двинулась было за Рене, но уйти не успела — меня остановил оклик Георга.

— Эдита, подожди!

— Да? — я обернулась.

— У меня нет повода тебе доверять, — мрачно промолвил он, — а у тебя — нет повода доверять мне. Но прислушайся к моему совету. Держись от него подальше.

— Почему? — удивилась я. — Рене мой брат!

На самом деле, нет, потому что я из другого мира, но доверять этот секрет Георгу — последнее, что я собиралась делать.

— Потому что, — Георг скрестил руки на груди, — твой братец водится с Матильдой. А это уже признак того, что с ним надо держаться поосторожнее.

Я нахмурилась.

Георг был не первым человеком, который обращал мое внимание на отношения Рене и Хранительницы Времени. Но я не считала, что имею право лезть в чужие дела.

— Мой брат — взрослый мужчина, — отрезала я, — и имеет полное право на свою личную жизнь. Не вижу повода вмешиваться в его отношения с Матильдой. И тем более не считаю нужным прислушиваться к советам от совершенно чужого человека, который, к тому же, отказывается от сотрудничества.

— Дело твое, — буркнул Геор, явно обижаясь. — Но помни, что ты потом об этом сильно пожалеешь!

Проигнорировав предостережение Георга, я с чувством выполненного долга покинула его кабинет. Впереди было ещё огромное количество дел, которые необходимо сделать, и я понимала, что мне надо вернуться к себе и взяться все-таки за работу, а не стоять здесь и ждать у моря погоды.

Однако, снаружи меня ждал Рене. Он стоял, опершись спиной о коридорную стену, и таким внимательным взглядом изучал противоположную стену, что я уж было и сама присмотрелась, не начертано ли там какое-нибудь таинственное послание. Но нет, ничего. Можно подумать, Рене заинтересовали особенности трещин в штукатурке.

— Кого-нибудь ждешь? — поинтересовалась я, останавливаясь рядом с ним и тоже упираясь в стену.

Теперь мы соприкасались плечами. Я была ниже Рене, и потому, косясь на него, смотрела как будто под углом. С такого ракурса мужчина казался ещё более замученным и уставшим. Удивительно, что он, находясь точно не в лучшем своем состоянии, так напугал Георга.

— Конечно. Мою сестренку, которая вдруг решила заняться становлением Канцелярии любви и больше не желает допускать тот беспредел, что прежде творился в стенах её отдела.

— Не веришь в благие намерения?

— Да верю, — вздохнул Рене. — Только вот что-то твои благие намерения не соотносятся с прежними поступками, сестренка.

— Я изменилась.

— Да… Себастьян на тебя положительно влияет.

— А почему Георг предупреждал меня быть с тобой осторожнее? — спросила я, надеясь поскорее сменить тему.

Все же, мы ходили по тонкому льду — не хотелось, чтобы у Рене возникли лишние подозрения относительно моей личности. Я понятия не имела, как он отреагирует, но подозревала, что не слишком хорошо. Это Себастьяну я вроде как возлюбленная, каким-то чудом попавшая сюда из другого мира. А ведь Рене фактически потерял сестру из-за меня. Стоит ли уточнять, что он не слишком обрадуется, если узнает, что мы поменялись местами?

Не факт, что будет настаивать на раскрытии правды, но мне как-то совершенно не хотелось проводить следственный эксперимент и узнавать, как же на самом деле в подобных обстоятельствах поведет себя Рене. Понятно было только то, что вряд ли он возрадуется и скажет мне большое спасибо за то, что я вытеснила его настоящую сестру.

Ну, как вытеснила. Была перемещена ею, причем силой.

Но…

— Не обращай внимания, — наконец-то нарушил затянувшуюся паузу Рене. — Георг это из-за Матильды тебе говорит.

— А причем здесь опять она?

Мужчина грустно улыбнулся.

— Наши отношения многим тут как кость в горле. Так что если тебе ещё кто-нибудь расскажет о том, какое я чудовище, можешь просто не слушать.

— Но что такого удивительного в ваших чувствах?

Рене изогнул брови.

— Странно, что ты об этом спрашиваешь.

— Ничего странного, — пожала плечами я. — Да, я богиня любви, но ты же знаешь, что в список моих возможностей не входит чтение душ человеческих. Ну, и не совсем человеческих тоже.

Кажется, я только расстроила Рене. Он тяжело вздохнул, опустил голову, вмиг потеряв интерес к коридорным стенам, и протянул:

— Они все злятся, потому что им с Матильдой ничего не светило. Она же Истинная. Хранительница Времени! То, что для неё минута — для нас целая вечность. А её годы для нас дни… Парадокс, не так ли? Там время течет иначе. И Матильде нравится подпитываться чужим. Заставлять песок в её песочных часах застывать. Для этого она использует людей.

Я шокировано взглянула на него.

— То есть, она… Убивает мужчин?

— Нет, зачем? Это не смерть. Она берет дни нашей жизни, но это не так и много. Брала… У них. В свое время многие попадались на её крючок. Георг, например, пострадал сильнее всех. Он по глупости отдал целых два года.

— А ты?

Рене молчал.

— Ответь мне! — потребовала я.

— Со мной все в порядке. Четыре дня, — улыбнулся Рене. — Это ерунда, ты же понимаешь. Когда буду стар, возможно, буду меньше мучиться. Просто усну и не проснусь на четыре дня раньше срока.

— Но я не понимаю, почему у них к тебе претензии? У Георга, у Димитрия? Если они не уберегли свое время, это только их проблема.

Рене вздохнул.

— Они не потому злятся.

— А почему?

— Рядом с Матильдой все гаснут, — пояснил он. — Отдавать свои дни не так и просто, знаешь ли. Даже если делаешь это добровольно. Но со мной у неё что-то не получается. Она бьется над этим уже несколько месяцев, и… Она пытается разгадать секрет и выпить меня. А вместо этого только сама теряет жизненные силы. Сегодня очередные эксперименты провалились. Я потерял немного крови, она — свою маленькую вечность.

— Она пытается украсть у тебя годы, — прошептала я. — А ты…

— А я просто её люблю.

В какую-то секунду мне искренне захотелось удушить эту чертову Матильду своими руками. Я смотрела на Рене и видела хорошего, но очень несчастного мужчину.

— А она тебя нет, — выдохнула я. — Не любит.

— Не любит, — коротким кивком подтвердил Рене. — И мне об этом прекрасно известно. Она сначала даже не понимала, зачем я каждый раз прихожу… Обычно одна ночь с Матильдой для мужчин, хм, не очень хорошо заканчивается. Большинство из них не рискуют приходить во второй раз. Наши попытки чего-то добиться друг от друга длятся уже много месяцев, но без толку.

Я осторожно опустила руку мужчине на плечо. Рене только улыбнулся в ответ на прикосновение и запрокинул голову назад. Теперь он смотрел в потолок, а я невольно залюбовалась.

— Георг, например, когда к Матильде попал, выбрался оттуда постаревшим лет на десять, — нехотя промолвил Рене, нисколечко не беспокоясь о том, что мы в коридоре, и нас могут услышать. — Потом отошел, конечно, но цена Матильды оказалась ужасной. Димитрий… Ну, тот уверен, что он отдал свою гениальность, но я тебе гарантирую, ему терять нечего. А я, — Рене скривился, — какой-то ненормальный. Ты ж помнишь, какой я был до знакомства с Матильдой?

Я ничего не сказала. Я должна была помнить, но… ведь я ему никто! И в этом мире я всего несколько дней!

— Ну, ты хорошеешь на глазах, — вздохнула я.

— Именно, — кивнул Рене. — Сначала глаза…

— А что с ними?

— Я был слепой, как крот, сестренка, разве ты не помнишь? Теперь я отлично вижу. Потом пропали проблемы со спиной. И все это… Я теперь нормально по улицам пройти не могу, чтобы какая-то очередная девушка не попыталась со мной познакомиться. Раньше, ты ж знаешь, в мою сторону даже не смотрели, — он сглотнул. — Матильду это ужасно раздражает.

— Но вы продолжаете встречаться.

— Да. Она уверена, что вот в следующий раз поймет, что со мной сделать. Как заставить наконец-то отдавать, а не отбирать у неё.

— Хорошо. Она пытается забрать у тебя молодость, красоту и силу. А ты почему к ней ходишь? Ведь надо же только один раз, да?

— Да, — кивнул Рене. — Но я не могу… Я её люблю, понимаешь? Ты же богиня любви. Ты знаешь. Матильда… Я знаю, что она отвратительная женщина. Властная, злая, жестокая. И единственное, что ей надо — это сила. Но я не могу отказать себе в возможности увидеть её ещё раз. Мы могли бы, конечно, просто наслаждаться обществом друг друга, но ей же интересно экспериментировать! В этот раз она едва не разбила часы о мою голову.

— И что?

— Да ничего. Не разбились, — усмехнулся Рене. — Матильда сказала, что магия любит меня больше, чем её. В какой-то мере это правда так — я с каждым разом обретаю все больше силы. Но… Это как замкнутый круг, Эдита. Я не могу вырваться из него добровольно. Казалось бы, ставлю себя под угрозу, но… — он усмехнулся. — Но… Мне не так важна собственная жизнь, как эти чувства. И магия как будто чувствует это. Вместо того, чтобы убить меня, дарит дополнительную энергию, новые силы. Я устал, я хочу остановиться, но не могу. А Матильда слишком жадная, чтобы первой дать уступить. Так что мы повязаны до тех пор, пока кто-то из нас не погибнет.

— Учитывая то, что она бессмертная, мне тенденция не нравится.

— Моя жизнь мне не настолько дорога, как Матильда, — мрачно ответил Рене. — Возможно, однажды она попытается отобрать что-то более важное. И тогда я положу этому конец. А пока… Не могу заставить её перестать мучиться и мучить меня. Мне это невыгодно.

Он печально усмехнулся.

— Пойдем, провожу тебя.

— Куда? — удивилась я.

— В кабинет, — пожал плечами Рене. — Ты же в последнее время постоянно сбиваешься с пути.

Я вздохнула.

— Нет, я…

— Да ладно тебе, Эдита. Я сам прежде плутал в этих коридорах, — махнул рукой Рене. — Не переживай. Привыкнешь. Видно, сильно тебя этими книжками с антресолей задело?

Мне оставалось только кивнуть. Почему-то совершенно не хотелось лгать Рене, но умом я прекрасно понимала, что правда может быть для меня смертным приговором.

Потому, опершись о теплую мужскую руку, я позволила отвести себя в кабинет. И с трудом удержалась, чтобы вот так глупо, одним махом не выпалить всю правду…