Служебный роман для богини любви (СИ)

35

Потайная комната оказалась совсем крохотной. Я сделала шаг вперед, ошеломленно всматриваясь в то, что было внутри.

На небольшом возвышении стояло что-то смутно напоминающее карту. Причудливые изгибы границ и темные пятна, динамически расползавшиеся по поверхности. То тут, то там вспыхивали яркие белые точки, но практически сразу же гасли.

И все.

— Что это такое? — спросила я у Себастьяна. — Ты знаешь?

Он отрицательно покачал головой.

— Ты бывал в своем старом доме? В доме для богов смерти?

— Да, — подтвердил он коротким кивком. — Один раз. Возможно, там тоже такое есть. Я не всматривался.

— Потрясающе…

Я подошла вплотную и провела ладонями над картой. Ладони покалывало. От темных пятен веяло негативом, и я почти не сомневалась в том, что они обозначали. Даже если б я очень понадеялась на то, что это не так, правду оно не отменяло.

Пальцы болезненно жгло. Я позволила себе окунуть их в темные пятна и вздрогнула, чувствуя, как мрак буквально заползает мне под кожу. Ощущения были не из приятных, но я не спешила разрывать контакт, потому что надеялась узнать что-то еще.

Эта карта что-то отображала.

Понимать бы, что именно…

Я пыталась отыскать в светящихся точках какую-то закономерность и наконец-то вспомнила, что именно они мне напоминали. Прищурилась, пытаясь вызвать в памяти нужный мыслеобраз. Осознание, что же это, заставило меня вздрогнуть и даже отступить на полшага от карты. Я врезалась в спину Себастьяна и зажмурилась.

— Черт.

— Что такое?

— Видишь точки? Это разнарядки. Выполненные разнарядки, самые свежие. А этот мрак… Не знаю.

Себастьян крепко обнял меня за плечи. Он, кажется, уже что-то осознал. Возможно, разобрался в природе этого мрака, стремительно расползающегося по округе. Мне хотелось бы тоже что-то понять, но, увы, без шансов. Я смотрела на карту и все задавала себе вопрос, что именно она отображает. Невыполненные разнарядки?

Наверное, они показывались бы такими же точками, только погасшими, темными.

— Любовь разгоняет мрак, — наконец-то промолвил Себастьян, очевидно, примерно понимая, что именно за карта оказалась перед нами. — Если любви не будет, чернота поглотит все, и магия умрет. Справедливая магия. Останется только то, что позволили украсть.

— Господи…

— Да, ситуация не из лучших. Но ты сделала все, чтобы её исправить. Смотри, как светится столица. А мы вот тут.

Дом богини любви светился яркой точкой. Я всматривалась в него с нескрываемым восторгом. Свет был таким ярким, что почти резал глаза, но ничто не могло заставить меня отвести глаза.

— Красиво, — наконец-то выдохнула я. — И вселяет надежду. Но только этого слишком мало, чтобы все исправить. Сколько же вреда творила Эдита, чтобы довести до такого состояния?

— Ты зря винишь в этом только её.

— Думаешь?..

— Знаю, — покачал головой Себастьян. — Я ведь не первый год работаю. Эдита, конечно, ничего не делала, и купидоны её — те ещё вредители, ничем не занимались. Но она не убийца и не преступница мирового масштаба. Скорее… У неё был принцип невмешательства. Она не пыталась установить баланс.

— Я пытаюсь. Но не особенно получается.

— Значит, тьмы слишком много.

— Я…

— Тихо!

Себастьян прижал палец к моим губам и кивнул на дверь. Я недоуменно повернулась к нему, но мужчина лишь тихо потянул меня к выходу из тайной комнаты.

— Там кто-то есть.

Я и сама услышала краем уха громкие шаги. Кто-то бежал к нам, совершенно не пытаясь скрыть собственное присутствие. И этот кто-то мог нести немалую опасность. Я это прекрасно понимала.

Надо было скрыть карту от незнакомца. Закрыть её от чужих глаз.

Но я не успела.

Двери лаборатории распахнулись настежь. Я вздрогнула, замерла, не в силах вернуться и закончить начатое, и воззрилась на Рене.

Рене, глаза которого буквально горели гневом. Рене, пугающего одним своим видом. И я боялась даже спросить, что именно привело его сюда. Наверное, потому, что знала — он наконец-то понял, почему я так быстро начала меняться.

Себастьян среагировал первым, захлопывая двери в тайную комнату. Они с грохотом закрылись, и ключ, выпав из паза, так и остался лежать на полу. Рене смотрел на нас полными боли глазами. На его губах играла печальная улыбка.

— Ты не она, — прошептал бог красоты и искусства.

— О чем ты?

— Не моя сестра, — покачал головой Рене, делая шаг вперед. Дверь за его спиной захлопнулась.

Я задрожала. Ноги вдруг стали ватными, и пришлось приложить немало усилий, чтобы не упасть на колени. Рене прожигал меня насквозь взглядом. На его губах играла издевательская усмешка.

— Можешь не притворяться, — протянул он. — Ты меня не обманешь. Ты не моя сестра. Она же была совсем другая… Хотя внешность у вас, несомненно, идентичная. Но у гостей из другого мира, наших двойников, частенько так и бывает.

Рене сделал шаг вперед, сокращая расстояние между нами. В его насыщенно-синих глазах плескалось что-то сродни боли и отчаянью, и я понимала, что он, скорее всего, старательно хоронит в своей голове все те успехи, которых, как он прежде думал, достигла его сестра. Теперь это было успехами посторонней девицы, укравшей ее место.

— Я заподозрил неладное еще тогда, когда ты начала рассказывать о таинственной потери памяти и об антресолях, упавших на голову. Но странности бывают у всех, и я решил, что такая ерунда не стоит моего внимания. Вижу, зря.

Я шмыгнула носом. Найти какие-либо слова, которые могли бы успокоить Рене, казались невозможным.

— Почему ты молчишь? — спросил вдруг он.

Себастьян попытался остановить меня, но я уже успела выдохнуть:

— Я этого не хотела. Я ни в чем не виновата.

— Это ведь моя сестричка, да? Она выдернула тебя из своего мира и заставила играть по местным правилам.

— Да, — кивнула я. — И я не знаю, что с ней случилось. У нас нет никакой связи. Мы не общаемся. Я видела её раз в жизни!

— Но ты никому об этом не сказала.

— Я знал.

Бог смерти, кажется, едва ли не впервые подал голос. Но его уверенный тон немного придал мне сил. По крайней мере, я понимала, что не одна. Даже если сейчас идут последние часы моей жизни, я посвятила эти несколько недель чему-то хорошему, а не попыткам замести следы преступлений прежней Эдиты. И мне не будет стыдно за свое безделие, безалаберность и полное отсутствие совести.

Впрочем, тем, у кого совести нет, никогда не стыдно. Избавиться от нее, наверное, все же приятнее, чем от головы на плечах. Но я идти на сделку с самой собой не собиралась. И сейчас ни о чем не жалела.

— Тебе сказала Матильда? — прямо спросила я.

— Нет, — покачал головой Рене. — Понятия не имею, в курсе ли она. Может быть, тоже догадалась. Моя сестренка никогда сама не могла состряпать портал. Очевидно, она либо надеялась отыскать лучшую жизнь в другом мире, либо вляпалась в какие-то неприятности и не знала, как из них выпутаться. Ставлю на второе. Побег вполне в её стиле.

Я сглотнула.

— Но не в моем.

— Вы очень разные, — пожал плечами мужчина. — Моя сестра плевать хотела на то, как там будет жить человечество после неё, не пострадает ли кто-нибудь. Она всегда берегла свою шкуру, не интересовалась работой купидонов, а те таскали стрелы у неё из-под носа направо и налево. Не знаю, как ей ещё ума хватило это не покрывать. Впрочем, Эдита не слишком любила деньги. Она просто была чрезмерно ленивой.

— Была? Думаю, она еще жива.

— Ты же знаешь, для тех, кто нарушает закон, это ненадолго. Может быть, ты бы и прошла испытание Временем. Но не она. Но мой вопрос остается актуальным… Почему ты никому не рассказала о перемещении? Предположим, сразу еще не понимала, что происходит. Но ты ведь знала, что тебя не накажут? Ты наверняка выяснила это.

— Да. Меня должны были вернуть в ту точку, из которой меня выдернули.

— Так в чем проблема?

Я печально усмехнулась.

— Эдита вытащила меня из-под колес автомобиля. Она сказала, что аварию тоже подстроила сама, чтобы у меня не было соблазна рассказать всем о случившемся и вернуться в родной мир. Умирать я не хочу.

— Никто не хочет, — пожал плечами Рене.

Вокруг него в воздухе плясали крохотные искринки. Он, казалось, даже не замечал этого колдовского флера, просто прожигал меня насквозь взглядом. Я боялась спросить, что же такого удивительного увидел вдруг во мне Рене.

— На самом деле, эта игра могла продолжаться долго, — со вздохом промолвил он. — Если б ты не попыталась перейти дорогу Матильде.

Себастьян решительно ступил вперед. Он закрыл меня собой и вскинул руку, зажигая на раскрытой ладони огненный шар.

— Чтобы причинить вред Эдите, — заявил он, — тебе сначала придется сразиться со мной, Рене. Я не позволю, чтобы хоть волос упал с её головы.

Я рванулась, чтобы одернуть Себастьяна, защитить его. Не хватало только, чтобы он из-за меня, иномирянки, завоевавшей его сердце только с помощью волшебной стрелы, погиб!

Но Рене лишь примирительно поднял руки.

— Не стоит, — промолвил он. — Я пришел сюда не для того, чтобы кого-то убивать.

Я замерла.

— Ты только что сказал, что знаешь о настоящем её происхождении, — кивнул на меня Себастьян. — И, Рене, все мы знаем законы. Нельзя приводить людей из параллельных миров и оставлять их вместо себя.

На губах бога красоты и искусств заиграла веселая улыбка.

— Себастьян… По ту сторону — моя сестра. У нас с ней были не самые теплые на свете отношения, и я не в восторге от того, во что она превратила Канцелярию Любви, но моей сестрой она быть от этого не перестала. И она виновна в том, что случилось это перемещение между мирами. Зачем мне разглашать эту новость? Требовать возврата? Тем более, кого-то убивать? Тем более, ты, — последнее относилось уже ко мне, — нравишься мне больше, чем прежняя Эдита. Тебя, кстати, зовут как?

— Так и зовут, — тихо отозвалась я. — Но…

Рене сделал шаг вперед.

— Послушайте, — мягко промолвил он, — я тут не для того, чтобы разбрасываться атакующими заклинаниями, а уж тем более кого-то убивать. Эдиту признала магия. Кто я такой, чтобы выступать против высших сил?

— Против Матильды ты выступаешь, — отметила я.

— Да. И, к огромному моему сожалению, скорее всего, мне еще раз представится такая возможность. Если догадался я, догадается и она.

Мы с Себастьяном переглянулись. Он словно взглядом спрашивал, стоит ли открывать Рене все секреты. Но я понимала, что особого выбора у меня больше нет.

— Рене, — осторожно промолвила я, — у тебя ведь все в порядке с аналитическим мышлением. Мы… Нашли кое-что. Посмотришь?

Мужчина хмыкнул.

— Что-то мне подсказывает, что у нас не так много времени для разговоров. Матильда скоро будет здесь. И вам лучше бы не пересекаться.

— Почему?

— Потому что ей не нравится то, что ты затеяла. Зачем — не знаю. Но если Матильда решила от кого-то избавиться, она это сделает.

— Но с тобой же не вышло, — отметил Себастьян. — Она уже сколько месяцев пытается довести тебя до полного истощения, а ничего не получается.

Взгляд Рене, и до того не слишком счастливый, сейчас был черен, как ночь. Он посмотрел сначала на Себастьяна, потом — на меня, и промолвил:

— Вам бы не понравилось проходить через все это. Можете считать меня влюбленным дураком, но я еще не совсем потерял рассудок. Я прекрасно знаю, что такое Матильда. И не питаю относительно неё никаких глупых иллюзий. Так что… — он покачал головой. — Если она хочет убить, она убьет. Я пока не понимаю, зачем ей это нужно. Если б знал, наверное, было б проще остановить.

Я понимала — возможно, то, что мы с Себастьяном увидели, и было ответом на вопросы Рене. Потому, рискуя, я подобрала знак и приложила к двери. Та издала тихий писк и отъехала в сторону, уже гораздо легче, чем прежде.

Рене замешкался на несколько секунд, но в итоге все-таки решился. Он пересек лабораторию, не обращая внимания на хитроумные устройства, смотревшие буквально из каждого угла, и остановился у самой двери.

— Подождите, — промолвил Себастьян. — Эдита, ты уверена? Ты уверена, что это можно видеть кому-либо, кроме богини любви?

— Тебе же я доверилась, — покачала головой я. — И Рене доверяю.

Бог красоты и искусств закрыл на мгновение глаза. На его губах играла какая-то странная, печальная улыбка. Я вновь невольно залюбовалась им и в который раз задалась вопросом: как так вышло, что обыкновенный парень, прежде никого особо не интересовавший, превратился…

В такого.

— Матильда многое во мне изменила, — прошептал Рене, отвечая на невысказанный вопрос. — Но она тут не главная. Главное Время. Оно решило, что мне пора меняться. И если вы думаете, что я получаю от этого удовольствие, то вы ошибаетесь. Матильда говорит, что на этом все не закончится. Я знаю, что она права. И не хочу проверять, что будет дальше.

— Входи.

Рене кивнул и переступил порог тайной комнаты. Я последовала за ним, желая видеть, что он будет делать с картой.

Мужчина подошел к ней вплотную. Протянул руки, но так и не рискнул прикоснуться. Тьма сгущалась. Мрак подтягивался и к моему дому.

— Твою ж мать… — прорычал Рене. — Все думал. Но… Не это.