Служебный роман для богини любви (СИ)

33

От Матильды после того письма вот уж несколько дней не было ни слуху, ни духу. В какую-то секунду я почти решилась обратиться к Рене и поинтересоваться, все ли в порядке с его любовницей и не возникли ли у неё ко мне какие-нибудь дополнительные вопросы. Но я, само собой, не решилась этого сделать. Жить мне хотелось все-таки чуть больше, чем узнать какую-то правду.

— Ты какая-то совсем бледная, — промолвил Себастьян, едва ощутимо касаясь моей щеки.

Мы стояли у входа в Канцелярию и пили чай, купленный в соседнем кафе. Бумажные стаканчики были почти такие же, как и в привычном мне мире, и я наслаждалась, если честно, этим горячим напитком, пусть он и сильно обжигал горло.

Вообще, в эту секунду мне показалось, что я дома. Да, пусть этот мир на самом деле мне чужд, но я уже достаточно хорошо освоилась в нем, чтобы хоть понимать, что делаю. И мне нравился тот положительный эффект, который я могла в результате своих действий, собственно говоря, и одержать.

Ни о чем подобном прежде говорить не приходилось. Я даже не надеялась, что мои маркетинговые исследования, проводимые для начальства, предназначены для какой-нибудь великой миссии. Собственно, я даже не могла гарантировать, что все мои отчеты были прочитаны.

Уверена, часть из них до сих пор валялись черте где.

— Скажи, — обратилась я к Себастьяну, — а ты веришь в любовь без стрел?

— У моих родителей любовь без стрел, — пожал плечами Себастьян. — Хоть и с первого взгляда.

— А как они познакомились?

— Мама никогда об этом не говорила. Вообще, папа работал тоже в Канцелярии, как и она. Но они по какой-то причине до этого и не сталкивались друг с другом. Понятия не имею, как у них так вышло. Папа утверждает, что они познакомились в Ночь Всех Святых.

— На Хэллоуин, что ли?

— Да, вот так он тоже называл тот день, — утвердительно кивнул Себастьян. — Но у нас нет такого праздника и не было никогда. Папа не рассказывал, откуда он его вытащил.

Я усмехнулась.

— Возможно, твой папа много чего тебе не рассказывал. Мне этот праздник известен.

Себастьян сначала вопросительно изогнул брови, а потом ни с того ни с сего рассмеялся.

— Серьезно?!

— Да.

— Поразительно. Наверное, наши миры действительно очень похожи.

— Сколько прошло лет со знакомства твоих родителей?

— Больше тридцати.

— Тогда я могу быть спокойна.

Себастьян только задорно подмигнул мне. Для него предположение того, что его отец мог походить из другого мира, явно было шокирующим. Я же в самом деле никак не могла справиться с удивлением. Невероятно! Неужели кроме меня тут полно таких людей?

— Я когда-то вас познакомлю, — промолвил бог смерти. — Мне кажется, вам таки будет о чем поговорить. Хотя, наверное, это у тебя какой-то проклятый отдел.

— С чего ты взял?

— Папа работал, кхм, купидоном. До знакомства с мамой.

— Вот как, — усмехнулась я. — Это крайне неожиданно. А кто в ту пору был богиней любви?

— Надо посмотреть в архивах. Я что-то плохо помню её имя, — пожал плечами Себастьян. — Но папа был не из примерных купидонов.

— А ты больше похож на маму или на отца?

Себастьян только пожал плечами.

— Мама говорит, что на её дедушку по отцовской линии, — сообщил он. — Или на бабушку. Но никаких подтверждений этого сходства у меня нет, так что я понятия не имею… Давай лучше о настоящем? Как там твои купидоны?

Я только растерянно пожала плечами.

— Кажется, неплохо.

Купидоны и вправду вели себя достаточно прилично. Количество стрел не увеличивалось, оставалось таким же, как и в день получения письма, но я радовалась и этому в том числе. По крайней мере, никто не пытался меня остановить и запретить людям получить кусочек положенного им по разнарядке счастья.

Все амулеты мне сдавались в идеальном состоянии, и я, если честно, была горда своими сотрудниками. Крылья окончательно исправились еще у нескольких, и это не могло не радовать. Удивительно, что все так быстро прошло на лад, но я искренне надеялась, что прогресс и дальше будет таким же активным.

Мне совершенно не хотелось, чтобы все это рухнуло в одночасье из-за чужой глупости.

— А как те, кого ты отстранила от работы?

— Продолжают отстраняться, перетаскивая коробки из кабинета Рене в архив. Милена сначала даже ворчала, — рассмеялась я, — но потом вроде как успокоилась. Наверное, Рене поговорил с ней лично.

— О да, обычно это отлично действует на женщин.

Я вновь не смогла сдержать веселый смех. Определенно, Себастьян знал, о ком говорил. Одного взгляда Рене наверняка хватало для того, чтобы девушки просто теряли голову и мечтали броситься в его объятия. Но он оставался верен себе.

И Матильде.

А очень зря. Потому что, как по мне, Матильда точно не была лучшим выбором для молодого, привлекательного мужчины, совершенно точно заслужившего счастье.

Я хотела сказать об этом Себастьяну — сама не понимала, зачем, но просто нужные слова так и вертелись на языке, — но не успела. Потому что рядом со мной буквально из воздуха возник Любовный Патруль. И их копья, которые женщины прежде никогда не использовали, по крайней мере, при мне, были направлены мне в грудь.

Я замерла. Сердце в груди отчаянно колотилось, а в голове гремела одна мысль: Матильда все-таки выполнила свое обещание. Острия копий, смотревшие на меня, были уже не просто угрозой, а прямым таким предупреждением, что мне отсюда никуда не деться и от кары, которая покажется Хранительнице Времени справедливой, не избавиться.

Грознее всего выглядела Аделина. Она и так, мягко говоря, не испытывала по отношению ко мне никаких положительных эмоций, а сейчас и вовсе прожигала насквозь взглядом, как будто испепелить пыталась.

— Отойдите от неё! — Себастьян сделал шаг вперед, пытаясь заступить меня от копий. — Вы что, с ума сошли? Это ваша начальница, а не мишень для метания в неё особо опасного оружия!

— Мне очень жаль, — проронила Аделина, — что вы испытываете к ней чувство. Но у меня указ на задержание госпожи Эдиты.

— Задержание? — взвился Себастьян. — По какому праву!

Аделина опустила свое копье, но только для того, чтобы добыть какой-то свиток, развернуть его и с невероятно важным видом прочитать:

— Богиня любви, Эдита, приговаривается…

— Она не может ни к чему приговариваться, потому что никакого суда не было, — проронил Себастьян. — Мне прекрасно известны правила. Пожалуй, куда лучше, чем всем вам. Потому я требую немедленно отойти от Эдиты и опустить оружие. Иначе мне придется самому применить силу.

Аделина помрачнела. По ее виду я понимала, что любые слова Себастьяна не будут иметь никакого значения и что ему нечего противопоставить Матильде, но при всем этом спорить с мужчиной она очень не хотела. Наверное, потому, что сама испытывала к нему определенную симпатию.

В целом, представительница Любовного Патруля выглядела не настолько счастливой, как я ожидала. Было видно, что приказ она получила врасплох, но у меня не возникало никаких сомнений по тому поводу, кто его отдал.

— Себастьян, не нужно, — я мягко коснулась его плеча. — Прошу тебя, не напирай. Я не хочу, чтобы тебя кто-то проткнул копьем. Честное слово.

— Госпожа Эдита говорит правду, — кивнула Аделина. — Вы не имеете к этой ситуации никакого отношения, как и к её правонарушениям. Потому, будьте добры, отойдите в сторону и не препятствуйте. Мы бы не хотели причинить вам вред.

— В чем обвиняется Эдита?

Аделина развернула свиток и протянула Себастьяну. Тот скользнул взглядом по нему, помрачнел и передал мне, даже не интересуясь согласием Любовного Патруля.

Его глава явно не была счастлива такому самоуправству, но не посмела сказать ни слова своему бывшему начальнику. Это ж не я, женщина, которую она терпеть не может, а Себастьян!

Впрочем, его влияния было слишком мало, чтобы меня спасти.

Я скользнула взглядом по списку всех своих преступлений. Уклонение от служебных обязанностей, использование стрел не по назначению…

Все грехи прежней Эдиты.

Но последнее меня и вовсе убило.

Подделка проверочных амулетов. Совсем свежая дата! Но я-то точно знала, что ничего не подделывала. И купидоны тоже — потому что в противном случае у них начали бы вновь портиться крылья.

— Я хочу увидеть свою обвинительницу, — твердо промолвила я.

— Она не заставит себя долго ждать, — отозвалась Аделина. — Должна прибыть с минуты на минуту.

Словно в подтверждение её слов, чуть поодаль вспыхнул яркий световой круг. Я на мгновение зажмурилась, но потом заставила себя открыть глаза, понимая, что надо по крайней мере понимать, кто является главным источником опасности. Любовный Патруль тоже смотрел туда.

Только Аделина, их глава, не сводила с меня полного торжества взгляда. Кажется, она наслаждалась уже одной только мыслью, что я наконец-то не буду мешать ей охмурять Себастьяна. Я же видела, как она на него косилась! Кому, как не богине любви, понимать, что могут означать подобные взгляды.

Круг загорелся еще ярче. Я невольно втянула голову в плечи, но отвести глаза не могла. Мне хотелось узнать, кто же появится оттуда.

Я, впрочем, подозревала, что это будет Матильда.

И не зря. Именно она возникла в свечении круга. Её фигура, казалось, собиралась из миллиардов золотистых песчинок. Поначалу Матильда даже будто светилась изнутри, но уже через несколько минут погасла. Теперь она, вполне себе живой, полноценный человек, стояла в нескольких метрах от меня и Любовного Патруля и так улыбалась, что у меня не осталось сомнений: ничем хорошим её прибытие не закончится.

Аделина раздраженно вырвала обвинительный лист у меня из рук и скрутила его в трубочку. Протянула Матильде, сделавшей шаг в направлении ко мне, дождалась, пока женщина наконец-то возьмет его, а потом подхватила копье и направила его на меня.

Можно подумать, тех одиннадцати других было мало, чтобы удержать меня на одном месте. Я и так не имела возможности сопротивляться.

— Здравствуйте, Матильда, — поприветствовала я её. — Мои подчиненные, кажется, обвиняют меня во всех смертных грехах. Позвольте спросить, с чего бы это вдруг?

— Эдита, ты же знаешь, я всегда была на твоей стороне.

Выразительный взгляд Матильды пригвоздил меня к месту. Себастьян сделал шаг вперед, чтобы вновь вмешаться, но я знаком велела ему остановиться. Не хватало только впутывать во все это его! Я не хотела, чтобы мужчина пострадал, защищая меня.

Это все равно ничем не поможет, если Матильда действительно стоит во главе всех этих преступлений.

— Но последнее — подделка амулетов, — уже выше моих сил. Ты прекрасно знала, что есть границы, через которые нельзя переступать. Но, кажется, окончательно позабыла об осторожности.

Я сглотнула. Себастьян опустил руку мне на плечо и едва ощутимо сжал, показывая, что он прекрасно знает: ни к каким преступлениям я отношения не имею.

Однако его доверия было слишком мало, чтобы сейчас меня спасти.

Я совершила только один неосторожный поступок — просто не выполнила прямой приказ Матильды, велевшей мне вернуться к образу жизни прежней Эдиты.

— Мне жаль, — проронила Матильда. — Но это действительно уже слишком. Потому я хочу, чтобы ты проследовала со мной и подверглась испытанию Временем.

Она провернула крохотные песочные часы, висевшие у меня на груди. Я содрогнулась. Испытание Временем, я не сомневалась, было бы для меня смертельным. Ведь именно с помощью этой вещицы Матильда столько лет продлевала себе жизнь, выпивая её из других!

А я не нужна ей даже старухой.

Боясь того, что кто-нибудь определит мое происхождение, то, что я из другого мира, я понятия не имела, что кому-то может быть на этот факт абсолютно наплевать. Матильда не собиралась даже задумываться о том, почему я изменилась.

Она просто была намерена исправить все негативные последствия этих изменений, вот и все.

— Мне кажется, — вновь вмешался Себастьян, — что для этого испытания, для такого наказания и для столь существенных оснований нужны веские доказательства. А не просто бумажка, в которой написано, что Эдита нарушала закон. Это смертная казнь!

— Это не смертная казнь. Есть люди, которые выживали после испытания Временем и даже обретали новые силы, потому что Время считало их достойным.

— Есть! — воскликнул Себастьян. — Целый один, на котором почему-то сменилась система! И вы до сих пор не можете определить, что именно в нем такого уникального, что с ним это произошло! И делаете все, чтобы расставить все по местам!

Я поняла, что речь шла о Рене. Матильда дошла до того, что пыталась выпить из якобы любимого мужчины всю его жизнь?

Впрочем, теперь мне стало понятно её к нему отношение. Матильда, несомненно, его не любила. Она просто очень боялась, что в один прекрасный момент тот секрет, который помог Рене выжить, позволит ему заполучить еще какую-то власть над нею. Да, она была заворожена им, как мужчиной — ни одна женщина не смогла бы пройти мимо настолько красивого человека, как Рене, и я, признаться, тоже на первых порах вынуждена была напоминать себе, что это же брат Эдиты! А значит, и мой.

Потом привыкла. Втянулась.

Рене был куда глубже, чем просто красивая картинка. Для Матильды, возможно, куда более пугающим.

— Себастьян, — Матильда прищурилась, — мне очень не хочется с тобой спорить. Но я знаю, что ты бываешь смертельно упрямым. Будь добр, отступи. Иначе мне придется попросить девушек нейтрализировать и тебя. Ведь никому из здесь присутствующих не нужны проблемы.

Да, только у меня они уже были.

— Себастьян, отойди, — тем не менее, попросила я. — Мне уж точно не станет легче, если ты вдруг пострадаешь. Пожалуйста.

Мужчина помрачнел, но сделал шаг в сторону. Покорился он крайне неохотно. Но — все же покорился. Я же хотела сказать что-то еще, обратиться к Матильде, но не успела.

— Позвольте поинтересоваться, — вдруг донеслось у меня из-за спины, — что здесь происходит?

Я стремительно оглянулась. В дверном проеме Канцелярии стоял Рене, судя по виду, не слишком довольный тем фактом, что на его сестру двенадцать представительниц Любовного Патруля направляли свои копья.

Но поразительно было другое.

Только-только заметив его, Матильда внезапно побледнела, да что там, стала белая, как стена, и отступила на полшага назад.