Смертельный номер

Глава 15

В тот же вечер начальник полиции прибыл в отель за Хелен Родд. Молча, без возражений, очень бледная, она последовала за ним. Инспектор Кокрилл тоже не выразил протеста и остальным, возмущенным, напуганным и не знавшим, что делать, лишь сказал: «Лучше идите собирать вещи. Завтра утром мы отплываем».

Лео Родд вышел из своего номера и спустился с балкона. Попутчики робко подошли было к нему, чтобы высказать сочувственные слова и как-то выразить свое сопереживание, но он лишь бросил безжизненным голосом «Благодарю, благодарю» и быстро направился к лестнице на нижнюю террасу. Протянутые к нему руки Лувейн он даже не заметил, буквально оттолкнул ее с дороги, прошел между столиков с незнакомыми туристами, и стал спускаться к морю. Наконец этот несчастный человек с низко опущенной головой появился на пустынном берегу. Он сел и застыл на валуне почти у самого моря. Через некоторое время к нему присоединился Кокрилл.

Никто не послушался инспектора и не пошел упаковываться. Расстроенные и испуганные, вновь объединенные общей растерянностью, опальные туристы столпились у балконного поручня и стали смотреть — поверх голов новых отдыхающих, потягивавших пиво и коктейли на террасе, — на две одинокие фигурки, темневшие на фоне вечернего неба.

Фернандо крепко и надежно держал руку мисс Трапп, а она, взволнованная и сочувствующая уведенной Хелен, была рада такой защите. Лувейн облокотилась на поручень и стояла молча, закрыв лицо руками. Сесил, с бледно-золотистой прядью, отбрасывавшей на лоб странную тень, пытался подбодрить их, обещая неслыханные привилегии, как только они — да поможет им Бог! — очутятся на родине, и он пригласит их под гостеприимный кров «Кристоф и Сье». Там для мисс Трапп сошьют свадебное платье, и он лично преподнесет его ей как подарок с «исключительно наилучшими пожеланиями». Да, и, конечно же, еще шляпу: сногсшибательно красивую — у него как раз одна идейка пришла в голову, — этакое изящное гнездышко из лилий и роз на голове невесты…

— И без всякой брюссельской капусты? — тихо пошутил Фернандо. *

Они снова вернулись мыслями к новым фактам: желтым солнечным очкам, в которых венок из алых роз превращался в брюссельскую капусту, а рыжий локон, выбивавшийся у Лувейн из-под шапочки Ванды, казался темным. Неужели это так, неужели миссис Родд действительно могла из-за этих ужасных очков?.. А инспектор вроде бы спокойно отпустил ее с полицейскими и не сказал больше ни слова о том, что они отказываются оставить ее одну на Сан-Хуане. Несчастная дама…

— С другой стороны, если она все-таки убила мисс Лейн, — запинаясь, проговорила мисс Трапп, — надо ли ее жалеть?

Мисс Трапп в ужасе умолкла, лишь изредка горестно вздыхая.

— А мне, Сесил, мне вы тоже придумаете фасон платья? Вдохновленный Сан-Хуаном?

Ну как этой вредной особе не позлословить о бедном мистере Сесиле и его фасонах!

— Я увожу с собой разные замыслы, много разных, вы же сами видели, как я делал эти наброски.

— Но ведь не эти наброски представите вы «Кристоф и Сье»? Слушайте, а расскажите-ка: кто готовит эскизы фасонов на самом деле?

— Ладно. Девушка по имени Джейн Вудз, если вам так надо знать, — со смущенным видом сказал Сесил. — Только — поклянитесь все: об этом никому ни…

— Не беспокойся, не скажем.

— Именно об этом говорила сучка Ванда в тот день прямо на этом самом месте. Старина Биван, тот, кто, как вы знаете, владеет «Кристоф и Сье»… С ним я познакомился в Италии, теперь уже, конечно, бог знает сколько лет назад; пожалуй, некто чуточку рисовался, ибо был тогда так юн, почти совсем ребенок… Но Биван неожиданно проявил кое-какой интерес, и я растерялся. У меня с собой оказалось несколько набросков этой Джейн, которые я скоп… э-э… на которых я стремился учиться. В такой ситуации я не смог признаться, что они не мои. Наброски произвели на Бивана впечатление, и столь сильное, что он открыл «Кристоф и Сье». Ну, вот и весь секрет, мои дорогие. Джейн это устраивает, она получает деньги, я — доверие; за свои работы она не получала бы столько без меня, хотя и я не был бы там, где я есть, без нее. А двое нас в одной обойме — что ж, это гений, — скромно сказал Сесил. Однако представив себя буквально «в одной обойме» с крупной плюшевой Джейн, до ужаса округлой и женственной, он невольно слегка поежился.

— А как же вдохновение?

— Ну, конечно, мы все разрабатываем вместе, иногда она берет отпуск и отправляется туда, где мы решаем искать вдохновение, а иногда мы ищем свое вдохновение в книгах. Потом она разрабатывает фасоны, а я увожу их с собой, оформляю и возвращаюсь с ними к Бивану. У меня, видите ли, всегда заказана где-нибудь студия, где я довожу их до совершенства, а потом уже они появляются во всем своем блеске. На этот раз я предполагал сделать это в Риме. — Он говорил теперь так просто, что почти стал похож на человека.

— А Ванда об этом пронюхала?

— Она просто исчадие ада, — ответил Сесил. — Извините, лапочка, я понимаю: она ваша кузина и все прочее, но она была просто исчадием ада. И как только ей удалось обо всем разузнать?

— Ванда наблюдала за людьми, вот и все, — сказала Лули. — Это была ее работа. — Она мило улыбнулась: — Так, значит, вы поднялись к ней в номер и прибили ее, чтобы сохранить свой жуткий секрет?

В голосе Сесила снова зазвенела визгливая нотка. Раскрытие секрета, сказал он, создало бы определенную неловкость, но и не более того. Их салон процветает, и если бы мистер Биван узнал секрет, то, проявив недоверие и отказавшись от услуг Сесила из-за такого пустячного повода, сам и пострадал бы. И вообще, какая мистеру Бивану разница, кто на самом деле создавал фасоны? Доводил их до кондиции мистер Сесил, поддерживал знакомство с половиной светских модниц Лондона и Нью-Йорка тоже мистер Сесил. Он же наткнулся однажды на глянцевый журнал, в котором под его собственной статьей «Ищем фасоны для принцессы из сказки» (ну, это, разумеется, мисс Икс, как вы догадались) увидел нацарапанное карандашом: «Но он ни разу не делал фасона для меня!» По крайней мере, клялся мистер Сесил, написано было «для меня», хотя, конечно, могло быть и «для нее».

— Но, право же, дорогие, как бы я ни переживал за свой секрет (вы уж будьте душечками, никому ни…), разве из-за этого можно убить человека? — взволнованно закончил незадачливый модельер.

— А ведь вы упали в обморок, когда мы увидели ваши наброски!

— Я очень легко падаю в обморок, — зарделся Сесил.

— Понятно. Тогда вернемся к моей версии. Вы решили, что она это я.

-Ас чего бы мне хотеть убить вас? — возмутился Сесил, тем не менее с таким видом, будто был не прочь сделать это сейчас.

— Многие хотят, — весело сказала Лули.

— Ну, так или иначе, солнечных очков я не ношу. Это же очевидно, мои дорогие, что в очках рыжины волос Лули не видно, и если кто-то убил эту Лейн, спутав ее с Лувейн, то это должно было быть только из-за очков. А в очках были, к примеру, вы, — мило улыбнулся он Фернандо.

— У меня не было причины убивать ни одну из них, — ответил тот. — Ведь это же теперь ясно, правда? Ваш секрет раскрыт, мистер Сесил, мой тоже. И ни тот ни другой не стоят того, чтобы из-за них убивать. — Он развел руками. — Не хочу говорить об этом сейчас, но, если бы мы давали показания относительно таких же солнечных очков, то их носит лишь еще один человек. И это миссис Родд.

— Бедная миссис Родд, — запричитала мисс Трапп. — Где она теперь? Не могу не думать и не беспокоиться о ней. Такая утонченная дама, всегда настолько деликатная и элегантная. Она же совершенно не привыкла к грубости и унижению! Что с ней теперь? Вот именно теперь, когда мы стоим на этой прелестной веранде и смотрим на рыбацкие лодки, плывущие в море?.. И вообще где она?

— Наверняка не там, где ей потребовались бы солнечные очки, — сказал Фернандо, взглянув на мрачный силуэт тюрьмы.

— Но она и не всегда их носила. — Мисс Трапп была взволнована. — По-моему, чаще ими пользовался мистер Родд. Мне сейчас так ярко вспоминается тот самый день… — Неожиданно ее руку сжала теплая ладонь Фернандо, и она сказала с запинкой: — В тот день… В тот день…

— Ты права, — согласился Фернандо. — В тот день… в желтых очках… был только мистер Родд.

Словно бы услышав эти слова, далеко на берегу Лео Родд резко встал на ноги. Стоявшие на балконе насторожились. Лео возвышался над пристроившейся на валуне сутулой фигуркой, похожей на гномика. «Гномик» не поднял головы к Лео, а продолжал глядеть на море.

Потом крадучись, медленно пятясь назад, как краб, Лео Родд спрятался за скалу. Инспектор Кокрилл продолжал спокойно сидеть, не поднимая головы, и казалось, не замечал, что за его спиной снова возникла безмолвная фигура с поднятой рукой. Кокрилл быстро обернулся, и рука стоявшего порывисто дернулась вниз и вперед, будто нанося удар, и если бы в ней был нож, он непременно вонзился бы в сердце.

Если бы в ней был нож…

Мисс Трапп громко вскрикнула от ужаса и уткнулась лицом в плечо Фернандо. Лувейн закричала: «Нет! Нет! Не-ет!», — с каждым разом все выше и отчаяннее. Сесил схватил ее за руку, они замерли и в страхе уставились на пляж. На террасе под ними, услышав крик мисс Трапп, новые туристы посмотрели сначала наверх, а потом, следуя за взглядами стоявших на балконе, — на пляж. Через миг они все, повинуясь единому порыву, сгрудились у перил. Было похоже, будто у поручня на палубе корабля столпились пассажиры и, не в силах помочь тонущему, смотрят на его предсмертные судороги.

Кокрилл остался сидеть. Другой же… другой, не оглянувшись, помчался по песку, по мелководью у берега все дальше в море, потом бросился в воду и поплыл — сначала рывками, в дожде брызг, а потом все ритмичнее, быстрыми сильными гребками, дальше и дальше от них, в безбрежность моря.

Лувейн вырвала руку у пытавшегося удержать ее Сесила и с воплем «Лео! Лео!» кинулась вниз по деревянной лестнице, по террасе, пробиваясь сквозь глазевшую толпу.

— Уйдите с дороги, дайте пройти, пропустите меня…

Вниз по центральной лестнице, вниз мимо благоухающих садов, через нижнюю террасу, снова вниз по ступенькам и по пляжу. Сесил следовал за ней по пятам, Фернандо лихорадочно торопил мисс Трапп, стиснув ее руку выше локтя, и они, спотыкаясь, тоже бежали за ними. Столпившиеся на террасе замерли в растерянности.

Спотыкаясь и задыхаясь от рыданий, ужаса и боли, Лувейн наконец добежала до самой воды.

— Лео, Лео! Лео, ради бога, вернись! — Пока она бежала, судорожно хватая ртом воздух, в горле у нее пересохло, но она продолжала хрипло кричать: — Лео, Лео… ради бога, Лео… вернись! Вернись! — Однако темная голова лишь то и дело поблескивала меж кромешно-черных волн, удаляясь с каждым разом все дальше от бедной Лувейн. Она ринулась за ним в море. — Лео! Лео, вернись, вернись, Лео-о-о!…

Сесил бросился за ней, схватил за руку и вытащил из воды.

— Не глупите, Лувейн. Ну куда вы?

Она стала отбиваться.

— Пустите меня, пустите меня к нему! Я должна его вернуть. Ну разве вы не видите, что он… уплывет сейчас, он не вернется! — Она повалилась на колени в воду. Сесил не выпускал ее руки. — Ради всего святого, сделайте что-нибудь! Неужели никто не может за ним поплыть? Или лодка…

— Лодки нет, Лувейн. Плавать никто не умеет. — Сесил заставил ее встать. — Давайте пошли на берег.

Мокрая, выбившаяся из сил, Лули перестала сопротивляться, он почти выволок ее на песчаный пляж и усадил на валун.

К ним подоспели Фернандо и мисс Трапп.

— Он уплыл, — сказал Сесил. — Теперь уже не догонишь. — Он поискал глазами неподвижную фигуру на валуне у скалы. — А что же инспектор?

Как дети, боясь приблизиться к чему-то страшному, они подкрались все вместе к скале и молча посмотрели на сгорбленную фигуру.

— Он умер? — прошептала вконец напуганная мисс Трапп.

— Нет, — сказал инспектор Кокрилл. — Я не умер.

Лувейн пробилась вперед и встала на колени перед инспектором.

— Инспектор, сделайте же что-нибудь! Он исчез, он уплыл в море, он никогда не вернется. Ну неужели вы ничего не можете сделать?

— Нет, — очень тихо ответил Кокрилл. — Что же можно сделать?

Фернандо тоже опустился на колени у камня и спросил:

— Он не ранил вас?

— Нет, — снова ответил Кокрилл. — Почему вы так решили?

— Мы видели его. Он встал у вас за спиной и нанес удар. Нам с балкона было все видно.

— Он изображал, — объяснил Кокрилл.

— Что изображал?

— Рана в груди мисс Лейн шла справа налево и сверху вниз. Следовательно, удар мог быть нанесен правой рукой кем-то, кто стоял лицом к лицу к ней. Или так считалось. Мистер Родд любезно продемонстрировал мне, как это могло быть сделано левшой.

Лувейн распростерлась на песке и душераздирающе рыдала, судорожно хватая ртом воздух и тяжело дыша. Но вот она поднялась на локте и со злобой взглянула на инспектора.

— Ну что вы сидите! Надо же что-то делать!

— Что именно я, по-вашему, должен делать? — сухо спросил Кокрилл.

— Найти лодку или еще что-то такое, найти кого-нибудь, кто умеет плавать… чтобы за ним поплыли и спасли. — К этому времени в поле зрения уже появились новые постояльцы гостиницы: они толпой валили по лестнице, среди них выделялись белые пиджаки пары официантов. Лувейн, пошатываясь, встала. — Спросите их. Может, кто-то умеет плавать. Или они отыщут какую-нибудь лодку.

И она собралась бежать навстречу приближавшимся туристам.

— Верно, — согласился Кокрилл. — Хорошая мысль. Фернандо, расскажите им, что случилось, скажите, что, видимо, возвращаться Лео не станет, и спросите официантов, не могут ли они достать лодку. — Пока ошалевший от произошедшего Фернандо поднимался на ноги, Кокрилл добавил: — Убедите их, что это нам необходимо срочно, что только этого мы и хотим. — Фернандо рванул к толпе, а Лули, обессиленная, снова упала на песок. Ей инспектор сказал: — Спешить теперь уже незачем — слишком поздно.

И действительно: темной головы над волнами уже не было видно. Все вытянули шеи к морю, пытаясь хоть что-то разглядеть. На миг им показалось, что они видят выброшенную вверх руку; Лувейн завизжала и закрыла рукой глаза.

— Это к лучшему, — угрюмо сказал Кокрилл. — Он хотел этого, это к лучшему.

Лувейн бросилась прочь от них, снова к самой воде. «Лео! Лео!» Ее отчаянные крики неслись сквозь баюкающий плеск волн. Она пошатываясь вошла в море и беспомощно протянула руки в ту сторону, где на миг им всем померещился беспомощный взмах руки Лео. «Лео! Лео!» Ответом было молчание. Только плескались и вздыхали волны на остывающем песке. Лувейн вернулась на берег, распласталась на мокром песке у самой воды и безутешно зарыдала.

Прибежал Фернандо, а за ним следом толпа туристов.

— Все возвращайтесь в отель! — свирепо гаркнул на них Кокрилл. — Назад, в отель! — Он взобрался на плоский камень и обратился ко всем. Теперь это был не просто мистер Кокрилл на отдыхе, а инспектор Кокрилл по прозвищу «Ужас Кента», и голос его звучал весомо и авторитетно, как в родной Англии, где на его стороне всегда стоял закон.

— Немедленно уходите с пляжа. Вы хотите знать, что произошло?.. Что ж, человек уплыл в открытое море с целью утопить себя. Скорее всего, потому, что на днях совершил здесь убийство, и его вычислили. Плыть за ним нет смысла, он уже слишком далеко и хочет утонуть. Из нас никто плавать не умеет, и остановить его мы не смогли. И все же, нельзя ли достать лодку? — Фернандо что-то ему шепнул. — A-а, понятно: администратор отеля, «дирритори» или как он там себя называет, пошел звонить в полицию. В соседней бухте есть лодка, и «дирритори» пошлет ее за телом. Жаль, — холодно продолжил инспектор, — что мы не знали о лодке раньше. А теперь здесь больше делать нечего. Если хотите нам помочь, то просто возвращайтесь к своим столикам на террасе и продолжайте отдыхать за коктейлями. — Взглянув на стонущую и содрогающуюся от рыданий фигурку на песке, он добавил: — Этой бедной девушке тоже будет лучше, если вы ее оставите.

Люди, возбужденно переговариваясь, потянулись обратно, выполняя просьбу проявить благородство и понимая — это было еще важнее, — что на пляже действительно делать нечего.

Кокрилл присел на корточки рядом с Лувейн, другие их попутчики, беспомощные и сочувствующие, стояли рядом. Инспектор тихо заговорил, обращаясь только к ней. Через некоторое время она подняла голову и сказала:

— Он сделал это ради меня.

— Он сделал это, потому что боялся оказаться в тюрьме, — возразил Кокрилл. — И я бы на его месте поступил так же.

— Он сделал это ради меня, — жалобно повторила она, продолжая плакать. — Хотя бы эту надежду не отбирайте у меня. Он сделал это ради меня.

Лувейн снова неверными шагами двинулась к волнам, выкрикивая его имя. «Лео, Лео, Лео! Вернись, вернись!»

Ни единого отзвука не донеслось в ответ. В бессильной ярости она повернулась к остальным.

— Где же лодка? Почему не отправляют лодку? Ну неужели мы ничего не можем сделать?

— Ничего, — сказал Кокрилл. — Лодку они пошлют, но будет уже слишком поздно. Он этого и хотел. — Кокрилл взял Лувейн под руку и увел ее с мокрого песка. Она снова повалилась на землю и зарыдала, но больше не спорила и не сопротивлялась. — Вам нужно примириться с этим. Лео Родд — убийца, он утопился, потому что его вычислили. Вот и все.

— Может быть, он все-таки поступил так, чтобы спасти миссис Родд? — спросила потрясенная и полная сочувствия мисс Трапп.

— Нет, — пожал плечами инспектор. — Если хотите, можно сказать, что он так поступил, потому что миссис Родд не могла спасти его от той же участи.

— Но миссис Родд…

— Миссис Родд очень благородная женщина. И очень преданная, — сказал Кокрилл. — Одна из тех, кто любит раз в жизни и не может разлюбить, каким бы недостойным ни оказался ее любимый и как бы ясно она это не осознавала. Защищать мужа стало ее потребностью. Миссис Родд неизменно его оправдывала. Но и для таких, как она, существует предел, наступает переломный момент. Я подумал, что ночь в сан-хуанской тюрьме может стать для нее таким переломным моментом. Ей необходимо прочувствовать абсолютную безвыходность, одиночество в карцере, мерзость ползущей по осклизлым стенам жижи, кромешную темноту, если не считать звезд за решеткой окошечка, безмолвие и лишь слабый плеск моря о скалы где-то далеко внизу. Невозможность вырваться оттуда, ужас перед виселицей на площади. И все ради такого человека, как Лео Родд.

Такой человек, как Лео Родд, — повторил Кокрилл, — человек, смолоду привыкший к богатству и комфорту, заработанным собственными выдающимися способностями, человек, привыкший к похвалам и восхищению, человек, не знавший ничего, кроме роскоши и поклонения, не мыслил себе другой жизни. Неожиданно утратив все это, он оказался вынужденным жить на деньги своей жены и принимать заботу женщины, на которой давно был женат и которую больше не любил, ибо к тому времени растратил свое сердце на других женщин… Его сердце больше не способно было любить, — изрек свой приговор инспектор.

— Он любил меня, — хрипло сказала Лувейн.

— О да, пока считал, что вы богаты.

Лувейн замотала головой.

— Нет, нет, вы не правы! Вы все неправильно говорите, это не так! Он любил меня. Он любил бы меня, даже если бы у меня не было ни гроша. Он готов был оставить богатую жену и убежать со мной…

— Был готов — до тех пор, пока не узнал, что вы совсем не богаты, — твердо сказал Кокрилл.

За скалой, на маленьком пляже, послышался шорох, и два по пояс голых рыбака потащили небольшую лодочку с сухого песка в море. Фернандо кинулся к воде и заорал им, куда плыть, указывая на то место, где они как будто видели руку Лео. Рыбаки кричали и размахивали руками, о чем-то споря, наконец отчалили и полукругом поплыли по заливу. Лувейн поднялась на колени и стала смотреть им вслед, сжав тонкие руки в безотчетной молитве.

— Как она страдает. Не лучше ли… — Мисс Трапп не одобряла страсти мисс Баркер к женатому мужчине, но было видно, что у нее сжимается сердце при виде отчаяния молодой женщины. — Не лучше ли отвести мисс Баркер в отель?

— Я останусь здесь, — заявила Лувейн.

— Но если… А вдруг они… Это будет для нее мучительно, — сказала мисс Трапп Кокриллу.

— Можете связать меня и волоком утащить отсюда, но я все равно вернусь. Я должна быть здесь!

— Инспектор, боже, не кажется ли вам, что рассказывать эту страшную…

— Эту страшную правду когда-то нужно было рассказать. И будет лучше для нее, если она заставит себя понять, что это правда.

— Есть только одна правда, — сказала Лувейн. — Он любил меня. Даже… после убийства, он все равно любил меня, все равно хотел на мне жениться. — Стоя на коленях и прижимая руки к груди, она не сводила глаз с лодочки, тащившейся вдоль залива. Сумерки сгустились, стемнело, и гребцы зажгли фонарь. Мигающий лучик надежды, не к месту беспечный, играл бледным кружочком света по вздымавшимся волнам. Лувейн с мольбой сказала: — А вдруг его еще можно спасти, вдруг они его найдут.

~ Он умер, — упрямо повторил Кокрилл. — Он специально уплыл далеко, чтобы умереть в море. Он рассказал мне о том, что совершил, продемонстрировал, как он это сделал, и сказал, что сделать собирается. Остановить его было невозможно. — Инспектор пожал плечами. — Плавать я не умею. Его больше нет. Очень надеюсь, он будет мертв, когда лодка его выловит.

Бриз откинул потемневшие в вечерней мгле рыжие волосы с измученного лица, а тонкая ткань платья облепила прекрасное тело, которое Лео еще совсем недавно крепко прижимал к себе.

— Это все неправда. Это все неправда, — твердила несчастная женщина.

— Правда, — сказал Кокрилл.

Рядом с ними, внимательно следя за лодкой, в подавленном молчании стояли Фернандо, мисс Трапп и Сесил.

— Но почему же, инспектор, — тихо спросила мисс Трапп, — мистер Родд убил бедную мисс Лейн?

— Бедная мисс Лейн, — не без язвительности ответил Кокрилл, — была шантажисткой. Она шантажировала ради того, чтобы почувствовать власть над людьми. Ей доставляло удовольствие смотреть, как они извиваются на ее крючке. А мистера Родда она шантажировала для другой цели: чтобы он ответил на ее любовь.

Лувейн попыталась насмешливо пожать плечами и сделать вид, что слушает Кокрилла без особого внимания.

— Ответил на ее любовь? — удивилась мисс Трапп.

— Или, если не так, то чтобы не дать ему любить другую. Ванда сказала ему, что если он не бросит Лувейн, то она расскажет его жене об их планах с мисс Баркер. Миссис Родд очень терпеливая и преданная женщина. Она мирилась с бесчисленными увлечениями мужа, надеясь, что они сгладят его горе. Она знала, что нужна ему, знала, что он непременно к ней вернется, знала, что, заводя флирт, он и сам не считал его ничем большим. Миссис Родд полагала, что с Лувейн у него тоже просто флирт.

— А мисс Лейн?

— А мисс Лейн знала, что это не так. Тем вечером на пляже, — Кокрилл взглянул на Сесила, — когда вы с мисс Баркер гуляли здесь и разговаривали, она рассказала вам о своих планах убежать вместе с мистером Роддом. Я слышал ваши громкие голоса. Но вас слышал кое-кто еще. Мисс Баркер вдруг сказала: «Вот идет Лео!», но мистер Родд появился только через несколько минут. Сюда, вниз, спускался кто-то еще, прячась среди деревьев, и это была мисс Лейн. Она и слышала вашу беседу.

На следующий день, день убийства, — продолжал инспектор, — мистер Родд лежал на пляже, делая вид, что спит. Сегодня я говорил, что миссис Родд могла пройти под террасой незаметно для меня. То же справедливо и относительно мистера Родда. Возможно, он и не очень заботился о том, видят его или нет, просто прошел вверх по тропинке у скалы по жасминовому «туннелю» к гостинице. Он искал мисс Баркер. Того, что она лежала около моего шезлонга, он не знал и видеть от своего тента не мог.

Мистер Родд не виделся с вами, мисс Баркер, до того, как Ванда Лейн стала демонстрировать прыжки в воду, хотя вы говорили что-то насчет свидания. Миссис Родд пошла вместе с ним смотреть прыжки. А у вас порвался купальник, и вам так и не удалось увидеться с Лео. Итак, с пляжа он пошел наверх к вашему номеру — я рассказываю об этом сейчас так, как мне рассказал сам Лео Родд. Вас там не было. Через спинку стула была перекинута ваша красная шаль. Он взял ее и на миг прижался к ней щекой: у шали был запах ваших духов, и это напоминало ему о вас. Как раз в этот момент в комнату вошла мисс Лейн.

Видимо, она услышала какое-то движение и решила, что это вы, мисс Баркер, пришли часок поработать с ней вместе. Но это были не вы. Это был Лео Родд, он стоял в вашей комнате, прижимаясь щекой к вашей шали. Этого Ванда стерпеть не могла, она принялась кричать на него, сказала, что раз уж он не ее, то пусть будет ничей, что она все расскажет его жене и этим положит конец его интрижке с вами. Потом Ванда бросилась в свою комнату и захлопнула дверь. Он пошел за ней, спорил, уговаривал молчать: жене он сам обо всем расскажет.

Тем временем начались поиски утонувшего, голоса перекликающихся моряков отчетливо доносились до них в неподвижной вечерней прохладе. Лувейн присела на корточки и смотрела на них во все глаза, больше не обращая внимания на окружающих, целиком отданная последним каплям надежды.

— Но, инспектор, — спросил Фернандо, — неужели мистер Родд убил эту девушку только ради того, чтобы его жена не узнала о его планах слишком скоро? А потом — был ведь еще этот блокнот.

— Да-да, блокнот, — продолжил повествование Кокрилл. — Блокнот лежал на столе. Ванда вошла и остановилась у стола спиной к двери и, соответственно, к Лео, а не в том углу, где стоял стул. Она листала блокнот. Мистер Родд смотрел на него через ее плечо, а она показывала ему, что написано о нем, его жене и его любовнице. Он понял: она хочет, чтобы он знал, что она опытная шантажистка, и это действительно так. Когда она дошла до страницы с моим именем, мистер Родд остановил ее и решил отплатить ей той же монетой. Он напомнил мисс Лейн, что я представитель закона, и пригрозил: если она сообщит его жене об их планах с Лувейн, то он, в свою очередь, расскажет мне, что она шантажистка. Блокнот поэтому так и остался лежать открытым на той странице. Она ответила, что он ничего не сможет доказать. Тогда он рассвирепел, велел ей пойти и доложить обо всем его жене — да, миссис Родд она причинит боль, но пусть только ей одной. Для них с Лувейн это ничего не меняет.

Лувейн все же слушала, хотя бы вполуха, ибо она приподняла голову и сказала:

— Вот видите, он любил меня, собирался убежать со мной.

— О да, — с готовностью согласился Кокрилл, — Конечно, собирался. Собирался убежать с Лувейн Баркер, знаменитой и богатой писательницей.

Молодая женщина опустила голову, тихо сказав:

— Теперь понятно. Ванда открыла ему, что я не Лувейн Баркер, что я не знаменитая писательница и… что я не богата. — Казалось, однако, что это ее совсем не волнует. В лодке опять стали шумно переговариваться, и Лувейн подалась вперед, всматриваясь в сгущающуюся ночь. — Они сказали… Вы слышите?..

— Все пустое, — ответил Фернандо. — Ложная тревога. — Он снова обратился к инспектору: — А нож?

— Нож лежал на столе, рядом с блокнотом. По словам мистера Родда, мысль об убийстве молнией пронзила его, он ненавидел Ванду: она расскажет жене о том, что он собирается ее бросить; он останется без гроша и с такой же бедной любовницей… Не отдавая себе отчета, он схватил нож — левой рукой, как вы понимаете, своей единственной — и, стоя у нее за спиной, наклонился через ее левое плечо и ударил ножом в грудь. Если смотреть спереди, то рана шла справа налево и напрашивался вывод, что удар нанес правша. Но удар был нанесен сзади.

Диск света от фонаря запрыгал и закачался на воде, на фоне темного неба проступили склоненные силуэты моряков. Они приникли к самой воде, обшаривая глазами глубь моря.

— Все, что вы говорите, сплошная фантазия, — снова сказала Лули. — Все ложь. — Теперь в ее отрицаниях не было прежней ярости, вера в невиновность Лео иссякла. Она продолжала напряженно вглядываться в освещенные далекие волны. — Все глупая ложь.

— Так он сам мне об этом рассказал, — повторил Кокрилл. — Рассказал, как втащил тело на кровать. Шаль уже лежала там. Ранее мистер Родд, заметив, что принес ее с собой в комнату мисс Лейн, в сердцах швырнул шаль на кровать. Никакой роли в убийстве шаль не играла, ему не нужно было скрывать брызнувшую из сердца Ванды кровь. Итак, шаль уже лежала на кровати. Бог знает, что за странная мысль пришла ему в голову, но он захотел проверить, жива ли мисс Лейн и нельзя ли ее спасти. Ведь он не хотел ее убивать, все произошло в затмении сознания. И Лео положил ее на кровать. Она была мертва. Его охватил ужас от содеянного. Он, как мог аккуратно, уложил ее, из… ну, некой покаянной жалости. Расправил шаль, полотенцем замыл кровь, сложил ее руки на груди. Почти не думая о неминуемом следствии, он постарался отмыть капли крови и сам вымылся в ванной. В последний момент он спрятал блокнот с глаз долой, но зачем, и сам не знал; видимо, чтобы запутать следы. Он не надеялся вернуться на пляж незамеченным, но ему сопутствовала удача: его жена по-прежнему спала, мисс Трапп была за своей «ширмой скромности», как выражается мистер Сесил, сам мистер Сесил загорал в лодочке, мистер Фернандо спал или просто лежал на плоту, не глядя на берег. Нам с мисс Баркер не было видно, как он прошел под террасой, тем более что мисс Баркер спала. Да и я никогда не клялся, что все время осматривал пляж. Таково везение убийцы. А потом он оказался вне подозрений, потому что никто из нас не думал об ударе через плечо.

Кокрилл замолчал. Было тихо, только глухо плескались о берег волны, голоса моряков еле доносились до них. Наконец Лули спросила:

— Но вы говорите, что узнали об этом?

— Я узнал об этом сегодня. Там, в башне, когда мистер Сесил протянул руку через плечо мистера Фернандо и вынул очки из его нагрудного кармана. Я все понял, на миг увидев, как очки наклонились слева направо — как может наклонно ударить нож. Очки никакой роли в преступлении не играли. Они сыграли свою роль только сегодня, когда я увидел, как, вынутые из кармана мистера Фернандо, они качнулись слева направо.

— И вы сказали ему, что раскрыли дело? Вы привели его к смерти?

— Да, я ему сказал об этом. Он ответил…

-Что?

— Он ответил, — медленно произнес инспектор, — что это не имеет значения. Мне все равно никто не поверит — на Сан-Хуане, я хочу сказать. Они не хотели мне верить и уже… он сказал, что они уже сделали свой выбор.

— Но они выбрали миссис Родд! — воскликнула мисс Трапп, расширив глаза. — А теперь, раз она невиновна…

— Так или иначе, он-то с самого начала знал, что она невиновна, — с укором сказал Кокрилл, — и все же допустил, чтобы полицейские остановили свой выбор на ней.

Лувейн молчала и по-прежнему всматривалась в море, стоя на коленях; рыжие волосы откинуло ветром с красивых скул, бледное лицо было залито слезами. Мисс Трапп пробормотала, что вне сомнения — вне сомнения, в конце концов именно чувство к миссис Родд заставило его искать смерти; не мог бы инспектор подтвердить, что… ну просто сказать, что в последние минуты к мистеру Родду пришло раскаяние и он пошел на такой страшный шаг ради спасения своей жены?

— Я уже сказал, — буркнул Кокрилл, — он убил себя, потому что его жена больше не могла спасти его.

— Но что она могла бы сказать полиции, чтобы они стали слушать? — спросил Фернандо, и в тот же момент мисс Трапп воскликнула:

— Уж не хотите ли вы сказать, что все это время миссис Родд знала, что Ванду Лейн убил ее муж?

Инспектор Кокрилл ответил им обоим:

— Миссис Родд ничего не может сказать об убийстве Ванды Лейн. Она ничего об этом не знает.

— Но тогда…

— Лео Родд убил Ванду Лейн, чтобы его жена не узнала правды о его отношениях с мисс Баркер, — стал объяснять Кокрилл. — А что получилось? Из-за того, что было совершено убийство, вся тайна об их планах с мисс Баркер вышла на поверхность. Не знаю точно, что именно миссис Родд сказала своему мужу, но хорошо знаю: смысл был таков, что этого она терпеть не станет. Миссис Родд светская женщина, сцен она не любит: она будет ждать, мириться со многим, пока не наступит переломный момент. И тогда она начнет действовать. Лео знал, что, как только они вернутся в Англию, миссис Родд его оставит — уедет он с мисс Баркер или нет, они разведутся. Но ему нужны были деньги в любом случае, остался бы он с мисс Баркер или нет. А миссис Родд завещала ему все свое состояние. — С лодки снова донеслись крики, но Кокрилл никак не отреагировал на суету в море, лишь стал говорить чуть быстрее. — Нужно еще о многом рассказать и многое прояснить. Но это потом. А завершить этот рассказ хочу вот чем: вы, вероятно, забыли о нападении на миссис Родд? Попытка была странной и неумелой: удар ножом был так плохо продуман, что его нанесли в правое плечо, правее сердца дюймов на пятнадцать…

На лодке снова закричали, задвигались, склоняясь к самой воде. «О боже!» — вскрикнула Лувейн, побежала к морю и остановилась, по колено в волнах, с протянутыми вперед трясущимися руками. С лодки снова закричали, и Фернандо перевел:

— Они нашли его. — И тихо добавил: — Он мертв.

Моряки доставили труп на берег. Он лежал на дне лодки, укрытый клочком грязной парусины. Сесил схватил Лувейн за плечи и потянул назад. Инспектор Кокрилл подошел к лодке, поднял парусину и поглядел на неподвижную фигуру. Все увидели белую безжизненную руку с полускрюченными пальцами на борту лодки. Кокрилл наклонился, поднял руку и положил на бездыханную грудь, потом опустил парусину и вернулся к своим попутчикам. Хрипло и сухо он сказал: «Да. Мертв».

Фернандо, подталкиваемый плачущей мисс Трапп, растерянно спросил, нельзя ли еще что-нибудь сделать; может, искусственное дыхание?..

— Но он же хотел умереть! — резко сказал Кокрилл. — Почему вы хотите, чтобы ему вернули жизнь? — Он пошел к телу и позвал с собой Сесила. — Идемте, убедитесь сами, что не было никаких упущений.

Сесил без возражений последовал за инспектором, встал на колени возле тела, положил руку к сердцу утонувшего, просунув ее под мокрую одежду, потом поднес ладонь к его губам. Вернувшись к Лувейн, он сказал, не глядя на нее:

— Идите к себе. Больше ничего нельзя сделать. Пусть мисс Трапп вас проводит. — И тотчас крепко схватил ее за руку, ибо его слова заставили Лувейн вновь ринуться к лодке. — Не ходите туда. Если хотите сохранить память о нем, запомните его таким, каким видели раньше. Идите к себе. — Крепкая хватка подействовала: Лувейн повернулась и послушно поплелась обратно по длинной центральной лестнице меж цветущих садов, так, будто сердце и мозг ее уже умерли, а мышцы еще продолжали работать.

На пляже появился начальник полиции в сопровождении двух приспешников, одеяние которых поблескивало в свете поднимавшейся луны. Он быстро заговорил, и Фернандо стал переводить:

— Он говорит, инспектор, что тело они заберут. Миссис Родд они выпустят сегодня же, а утром мы все должны убраться отсюда. Все готово, места заказаны. Завтра вечером мы будем в Лондоне. Я поеду с вами, инспектор, мне нужно отчитаться перед своей фирмой. — И добавил с острым любопытством, на время затмившим сострадание: — А еще, инспектор, вы обещали нам все разъяснить. Осталось много мелких деталей…

— Хорошо, хорошо, — отозвался Кокрилл. — Вы все узнаете. Пока же нам надо связаться по телефону со Скотленд-Ярдом. Они пожелают всех нас допросить, и тогда вам все станет ясно. — Он крикнул мисс Трапп, следовавшей за шатавшейся от горя Лувейн по пологой лестнице: — Вы слышали? Миссис Родд отпустят сегодня же, а завтра на заре мы уплывем отсюда. Упаковывайте вещи!

Лувейн остановилась как вкопанная и повернула к ним побелевшее лицо.

— Нельзя уплывать до… до…

— Завтра мы уплывем отсюда, — повторил Кокрилл.

— Не я, — упрямо сказала Лули. — Я не оставлю его здесь…

— Вам незачем оставаться. Полиция займется делом и ничего вам не расскажет. Вы должны ехать с нами.

— Ничто не заставит меня его покинуть. Я останусь здесь!

Фернандо о чем-то спросил начальника полиции и перевел:

— Он говорит, что отпустит миссис Родд из тюрьмы сегодня, но лишь при условии, что завтра мы все покинем остров. — Он повторил: — Лишь при таком условии. Мы все.

Лувейн постояла минуту в нерешительности, потом отвернулась и стала подниматься по лестнице.

Сильно побледневший Фернандо тихо сказал Кокриллу:

— Херенте этого не говорил, инспектор. Он велел как можно скорее увести дам в отель. Он говорит… говорит, что ритуал похорон для преступников на Сан-Хуане… э-э… не очень…

— Не очень красив, — дополнил Кокрилл. — Ладно. Сейчас уйдем. — Он сделал знак начальнику полиции, а тот — своим людям. Те пригнулись и, кряхтя, взвалили длинное тело в парусиновом саване себе на плечи. Их ноги тихо зашаркали по песку в унисон с ленивым шелестом волн о берег. Начальник полиции подошел к своему «кровному брату», обнял его, смачно расцеловал в обе щеки, отодвинул от себя, обхватил себя руками за плечи и произнес длинную и страстную речь. На глаза ему навернулись слезы, он похлопал инспектора по обвисшим плечам загорелой лапище^ походившей на окорок, запеченный в коричневом сахаре, и, наконец, торжественно удалился. Его плащ развевался, сабля бряцала, круглая черная шляпа сверкала в лунном свете. Кокрилл смотрел вслед полицейским, пока те не скрылись из виду, а потом стал подниматься по длинной лестнице вместе с Фернандо и Сесилом. По дороге он спросил:

— К чему был этот темпераментный спектакль?

— Он просто прощался, — объяснил Фернандо.