Смерти не по зубам

Там же, в это же время

После поляны с растяжкой Роман уже не подгонял мысленно Чоя. Главное, ничего не сорвать. Они плотно висят на хвосте американцев, никуда те не денутся. Сейчас нужно лишь тихо красться за ними и выжидать подходящий момент для атаки.

Американцы спешили. Теперь и Роман без труда замечал оставленные ими следы. И хотя ему хотелось перейти на рысь, он всякий раз терпеливо ждал, когда Чой проверит тропу на предмет безопасности.

Но порой его терпение начинало истощаться. Прошло минут сорок, а беглецов все не слыхать.

«Если американцы не начнут падать от упадка сил, то так можно идти за ними целый день», – подумал Роман. И профессор им не помешает. Этот негр способен тащить на себе лошадь, не то что тощего старика.

А может, Брэксмар сдался? Может, испугался, что шлепнут прямо среди леса, сменил гнев на милость и побежал своими ногами? Поди, не хочется, чтобы твое гениальное изобретение погибло вместе с тобой? Черт с ними, с вьетнамцами, как-нибудь перетопчутся. Жили в бедности и дальше будут жить. А синтезатор сделают там, где его должны были сделать изначально. И начнет Америка заливать мир дешевым горючим, богатея не по дням, а по часам.

Или, что скорее, изобретение ляжет под сукно, до лучших времен. Нефтяные олигархи не потерпят, чтобы их в одночасье разорили. На кой человечеству это благодеяние? Все равно кому-то чего-то не хватит, и проблем не уменьшится. Зачем же ломать принятый миропорядок? Пусть уж все идет как идет. И только когда нефть иссякнет до грамма, тогда, возможно, изобретение Брэксмара будет извлечено на свет божий.

Наверняка профессор все это знал заранее, потому и рванул подальше от родины.

Но ведь мнение можно изменить. Особенно, если на кону стоит твоя жизнь. И вера в то, что твое открытие когда-нибудь людям все же послужит.

– Профессор идет с ними? – спросил Роман Чоя.

Тот покачал головой.

– Не знаю.

«Плохо, – подумал Роман. – Потому что если идет, то это и плохо, и хорошо. Плохо, потому что группа идет быстрее. Хорошо, потому что тогда он сможет идти вместе с нами. Поскольку унести его мы даже втроем далеко не сможем».

– Я думать, его носить, – сказал Чой, подумав.

Он указал Роману след – глубоко вдавленный в грунт отпечаток каблука.

– Этот негр тяжелый, – продолжал Чой. – Но след очень глубоко. Как два человек.

– То есть ты думаешь, что негр несет старика?

Старик лишь пожал плечами.

«Хорошие дела, – приуныл Роман. – Придется ждать, когда профессор очухается. А это – потеря времени».

Они продолжали преследование. Теперь у Романа не было сомнений, что столкновение с противником произойдет очень скоро. Он сам уже не спешил, ступая как можно осторожнее и все время прислушиваясь.

Ти, понимая, что кульминация близка, шла немного поотстав. Когда дед или Роман останавливались, она тоже замирала. И молча ждала, когда можно будет продолжать движение. В общем, Роман должен был признать, что на марше она обузой не была, и если он и испытывал до сих пор раздражение, так больше оттого, что посторонний человек был свидетелем каждого его шага, словно он находился на экране и за ним следили из темноты кинозала. Не имея привычки выносить свою работу на публику, Роман чувствовал себя в присутствии Ти неуютно. Вроде они заодно, и в то же время он ощущал ее, как нечто чужеродное и оттого враждебное.

Вдруг Ти неслышно подбежала к нему и тронула за руку.

Роман недовольно обернулся.

Ти прижала палец к губам и повела взглядом вправо. Глаза ее были расширены.

Тигра она там увидела, что ли?

Роман нехотя глянул в указанном направлении – и застыл на месте, как парализованный.

Лучше бы Ти увидела тигра. Но… бесшумно пробираясь между деревьями, шел солдат с автоматом наперевес.

Шелохнулась чуть дальше ветка – и Роман увидел еще одного.

Цепь.

Сейчас главное – не двигаться. Солдат, идущий крайним в цепи, был метрах в тридцати от них. Еще немного, и он пройдет дальше.

И в этот миг Чой обернулся, чтобы узнать, отчего задержка.

То ли его лицо, мелькнувшее светлым пятном на фоне темной зелени, привлекло внимание, то ли просто солдат повел задубевевшей шеей – но только он вдруг вскинул автомат и закричал на весь лес.

Чой не колебался ни мгновения. Он прянул в сторону, одновременно приседая, и рванул в чащу, увлекая за собой своих спутников.

Хоть и с запозданием, но прогремела длинная автоматная очередь, раскидывая траву и землю на том месте, где стоял Чой.

К ней через несколько секунд присоединилась еще одна, за ней третья, четвертая – и вот уже стрелял весь отряд.

Тяжелые пули из «АК-47» молотили по деревьям и кустам, как цепи, перерубая ветки, стволы, сшибая вороха коры и листьев, скашивая, как косой, папоротник.

Чой, пригибаясь к самой земле, теперь бежал в направлении, противоположном тому, в котором они до сих пор шли.

И это было единственно верное решение.

Солдаты стреляли в ту сторону, где были замечены чужаки. Они поливали свинцом окрестность перед собой с таким усердием, что беглецы неминуемо должны были попасть под пули. Либо лежать, не поднимая головы, пока цепь не дойдет до них и не возьмет под арест.

Но Чой был слишком опытен, чтобы угодить в такую западню. И хотя пули и посвистывали рядом, он сумел вывести свой маленький отряд из-под губительного огня.

Но вот стало тихо. Наверное, командир приказал прекратить огонь. Сейчас цепь двинется на поиски беглецов. Или, скорее, их трупов, ибо уцелеть после такой пальбы было невозможно.

Чой остановился, припав на колено, и пытался на слух оценить ситуацию.

– Надо подождать, – прошептал ему на ухо Роман. – Они уйдут в другую сторону, а мы продолжим погоню за американцами. Иначе упустим их.

– Не упустим, – выдохнул Чой, прерывисто дыша.

Роман хотел ему возразить, но в этот миг послышался чей-то голос неподалеку.

Голос был вьетнамский и явно командирский. И звучал совсем близко.

Роман выглянул из-за дерева.

Мать честная!

Прямо на беглецов волной накатывалась вторая цепь. Автоматы грозно чернели в руках солдат, и они готовы были открыть огонь в любую секунду.

Вот почему была прекращена стрельба сзади. Командир первой группы вызвал на подмогу вторую группу, чтобы взять чужаков в кольцо.

Еще немного, и кольцо замкнется.

И куда бежать теперь?

Ти умоляюще посмотрела на деда. Хотя Роман был уверен, что сейчас от старого партизана проку мало.

Но Чой и на этот раз не растерялся.

– Сюда, – сказал он, юркнув под куст.

Шмыгнул и Роман, чувствуя, как беззащитна его спина перед наставленными дулами автоматов.

Возможно, стоило бы сдаться? Они ничего «такого» пока не натворили. Выбросить в кусты оружие и поднять руки. Он – русский журналист, это его проводники. Он хочет написать книгу о Вьетнаме, изучает природу, а эти милые люди ему помогают. А то ведь сейчас заметят и так вдарят со всех стволов, что хоронить будет нечего.

Чой, спрыгнув в занесенную перегноем траншею, оставшуюся от военных лет, быстро пробирался вперед.

Пробирался за ним и Роман, хотя понимал, что смысла в этом немного.

Солдаты уже были совсем рядом! А учитывая идущую навстречу вторую цепь, а возможно, и третью, их просто не могли не заметить. Все это было делом ближайшей минуты, если не секунды.

Что делать? Сдаться?

Нельзя. Арестуют, отправят в тыл для выяснения личности. Уж больно подозрительно, что в поисковой зоне шляется русский журналист. И оружие могут найти. Ну, сохраняя дружеские связи с Россией, в конце концов отпустят. Но ведь американцы! Они так и уйдут, пока загонщики будут отвлечены русским «журналистом».

Рассказать все вьетнамскому офицеру и направить солдат за американцами? Но это значило, что тогда придется разоблачить и себя, а это грозило уже большими неприятностями. И делу не поможет.

Черт, что же придумать?!

Послышался громкий крик. Беглецов заметили.

Загремели команды, приказывающие остановиться. Заклацало со всех сторон оружие. Казалось, солдат в лесу больше, чем деревьев.

Конец.

Однако Чой, казалось, не слышал никаких команд. Он несся по траншее, низко пригибаясь, и все так же упорно к чему-то стремился. К чему – Роман понял через несколько секунд.

Чой добрался до невысокого холма и принялся раскидывать лежащие под ним гнилые сучья.

«Рехнулся старик, – со страхом подумал Роман. – Сейчас тут будет рота солдат. Неужели он думает, что зароется под валежник и его не найдут?»

Ти, обогнав Романа, деятельно помогала деду. Ветки трещали под ногами солдат совсем близко, когда Чой разгреб наконец завал, и открыл зияющую дыру.

– Сюда.

Он первым шагнул в дыру, включив свой фонарик. Роман, шедший за ним, увидел шершавые бетонные стены, квадрат уходящего вглубь тоннеля.

Это был подземный бункер, посредством которого вьетнамцы сообщались во время войны и перебрасывали тайно от врага группы бойцов. Сооружение добротное, имеющее много ответвлений и пролегающее на многие сотни метров.

Роман знал об этих тоннелях, видел их в архивных кинозаписях. Вьетнамцы с гордостью рассказывали, что они надежно были защищены своими тоннелями, и демонстрировали, как их солдаты бегают по ним с невероятной скоростью. Янки, едва влезающие в узкие ходы, гибли здесь, как слепые котята, и были бессильны что-либо противопоставить сей вершине вьетнамской инженерной мысли.

Тут потеряться – раз плюнуть, думал Роман, поспешая в согбенной позе за фонариком Чоя. Вон ведет в сторону ход, вон еще один, и еще…

В один их них Чой вдруг резво свернул, махнув фонариком, чтобы не отставали.

Хорошо, если старик знает, куда бежать, думал Роман. А если не знает и забежит сейчас куда-нибудь не туда? С войны ведь много лет прошло, и он тут давненько не бывал.

Хотя, конечно, стоило признать, что память Чоя еще не подвела ни разу.

Позади послышались голоса солдат. Прогремели гулкие выстрелы.

Вряд ли загонщики на этом остановятся. Сейчас офицеры скоординируют действия и пошлют в тоннель солдат. Те разбегутся по ходам, как муравьи, и рано или поздно беглецов настигнут. Если, конечно, Чой не изобретет чего-нибудь еще.

Старик быстро продвигался вперед. Судя по уверенности, с которой он шел, помнил он все прекрасно. Наверное, довелось полазить здесь не один год.

– Солдаты идут за нами, – сказал Роман, когда они остановились на минуту передохнуть.

В тишине слышался топот множества ног.

– Да, идут, – согласился Чой, выключив слабеющий фонарь.

От непроницаемого мрака в глазах поплыли лиловые круги.

– Выход далеко? – спросил Роман.

– Нет.

– Надо выбираться отсюда и уходить лесом.

– Да.

Казалось, Чой что-то напряженно обдумывает.

– Мы их задержать.

Роман кивнул. Эта мысль и ему приходила в голову.

– Взрывать, – добавил Чой, включая фонарь.

– Чем? Гранатой?

Роман постучал по бетону.

– Не возьмет.

Жаль, не захватили с собой противотанковую мину. Та была бы в самый раз.

– Возьмет, – уверенно сказал Чой. – Идем.

Они снова двинулись по переходам. На этот раз шли недолго. Чой привел их к какой-то дверце.

Она была узенькая, но железная и на вид очень прочная.

– Заперто, – сказал Роман.

– Да, – согласился Чой. Он вытащил «ТТ» и несколько раз выстрелил в замок.

Роман схватился за уши – в тесноте бетонных стен грохотало так, будто Чой стрелял из пушки. Уши точно заложило ватой – даже топотания ног не было слышно.

Чой толкнул дверцу, вошел внутрь. Лучик фонаря побежал по стенам и наткнулся на ящики со снарядами.

Это был арсенал.

– Что брать? – спросил он Романа.

Тот быстро осмотрел содержимое комнаты. Заряды к миномету, артиллерийские снаряды, мины…

А вот и то, что нужно. Круглые, тяжелые лепешки противотанковых мин. Парочки хватит в самый раз.

– Бери эту, – сказал Роман Чою.

Они взял по мине, а Ти прихватила семидесятимиллиметровый снаряд. Должно хватить.

Теперь следовало отбежать подальше от арсенала. А то ведь рванет так, что и самих похоронит.

– Далеко до выхода? – спросил Роман.

– Близко, – последовал ответ.

– Поворот будет?

– Будет.

– Хорошо. Там сделаем взрыв.

– Да.

Уши отпустило, и Роман снова услышал нарастающий топот бегущих солдат. Видимо, выстрелы заставили их поторопиться.

– Здесь, – сказал Чой.

Они остановились. Чой посветил фонариком за поворот. Роман увидел уходящий вдаль тоннель.

Что-то выхода незаметно. Впрочем, это позже.

Перед поворотом Роман и Чой положили на пол мины. Ти пристроила между ними свой снаряд.

Получилось очень натуральная картинка. Роману показалось, что Ти даже хихикнула. Впрочем, он все равно ее не видел в темноте, поскольку Чой светил своим фонариком на мины.

– Уходить, – сказал старик, доставая гранату.

– Давай, я, – предложил Роман.

– Я быстрее тут бегать. Уходить!

Роман и Ти свернули за угол и, щупая руками стены, быстро пошли вперед.

Выждав немного, Чой посветил им вслед.

– Стой!

Роман остановился, сел на пол, потянул за собой Ти. Она села, доверчиво прижалась к нему, и он снова уловил тот же запах полевого цветка.

– Ouvrez la bouche,[8] – сказал Роман.

– Bien,[9] – прошептала Ти.

Роман смотрел назад, где метался лучик света. Вот послышался глухой удар железа о железо – старик бросил гранату. Вслед за тем послышался легкий стук шагов. Чой пробежал несколько метров по тоннелю и упал ничком на пол.

Едва Роман раскрыл пошире рот и опустил пониже голову – рвануло. Оранжевый вихрь выметнулся из-за угла, ослепляя глаза. По стенам застучало бетонным крошевом и осколками. Хотя Роман и Ти сидели далеко, их ощутимо тряхнуло. Можно было не сомневаться, что тоннель на месте взрыва обрушился и перекрыл ход солдатам.

Однако Чой, поднявшись, не поленился вернуться и убедиться в том, что ход завален наглухо. И только тогда продолжил путь.

Вскоре они уперлись в новый завал. На этот раз Роман разгребал сучья вместе со всеми, и через несколько минут они выбрались наружу.

Некоторое время сидели возле выхода, вслушиваясь в каждый звук. Хотя солдаты и остались в бункере, но поверху могли пустить поисковые отряды.

– Ну что? – спросил Роман. – Оторвались?

– Да, – кивнул Чой.

Похоже, что так. Они несколько раз меняли направление и отбежали от первой норы, по прикидкам Романа, не меньше, чем на шестьсот метров. Тоннель завален, солдаты вынуждены будут повернуть назад. Где находится этот выход, никто не знает. Тоннель давно заброшен, и только старые партизаны помнят его устройство и расположение выходов.

– Ну что, надо догонять американцев? – сказал Роман.

– Да, – как всегда, предельно кратко ответил Чой.

Роман вздохнул с облегчением. Он боялся, что старик не выдержит этой гонки. Но нет. Тот был полон сил. Не считая посеревшего от пыли лица, по которому текли грязными ручейками дождевые струи, старик выглядел превосходно.

Ти, устроившись в сторонке, приводила себя в порядок, протирая лицо влажным платочком, поправляя волосы и одежду. Движения ее были так чисто по-женски милы и приятны глазу, что впервые за весь поход у Романа пробудилось к ней нежное чувство.

Чой тем временем старательно укладывал валежник обратно. Маскировал место их выхода от группы, идущей поверху.

– Куда надо идти? – спросил его Роман.

– Туда, – указал Чой небрежным взмахом руки.

Роман посмотрел в указанном направлении. Сплошные джунгли.

Он проверил автомат, перевязал шнурки на ботинках. Можно двигаться.

– Американцы ушли далеко, – сказал он Чою. – Трудно будет их догнать.

– Нет, – возразил Чой.

Он отошел на несколько шагов, оценивая свою работу. Кажется, остался доволен, потому что ничего не стал поправлять.

– Нет? – удивился Роман. – Почему?

– Мы будем идти так.

Чой ударил ребром правой руки наискось раскрытой ладони левой.

– Наперерез? – догадался Роман.

– Да, – кивнул Чой. – Так.

– Но как ты знаешь, куда они пойдут?

– Я знать. Там один дорога.

– Ты уверен?

– Да.

Чой коротким тычком подтянул пояс, махнул рукой и направился в гущу леса.

– Идем, Роман.

Сопровождаемый по пятам Ти, как верным псом, Роман двинулся вслед за стариком.