Смерть в конце тоннеля

Глава 12

Дэвлин Джемисон проснулся ранним утром. Его разбудила энергичная медсестра, которая немедленно всунула ему под язык ледяной градусник, едва он открыл рот, чтобы произнести первое слово. Потом схватила его запястье и, глядя на часы и шевеля губами, стала считать пульс. Это была толстая смуглая женщина, безобразная и невозмутимая. Оставив его руку, она подошла к окну и раздвинула шторы. Через некоторое время взяла у него термометр, вернулась к окну, взглянула на него и стала энергично трясти.

По мере того как Дэв просыпался, он начинал чувствовать разнообразную по силе и характеру боль и скованность во всем теле. Однажды, во время высадки десанта, он в полном снаряжении и с карабином неудачно спрыгнул с платформы в лодку. Его ощущения на следующее утро были весьма похожи.

Джемисон вспомнил, что с ним было вчера. Увидел крушение синей машины, себя, летящего в тоннеле. Нет, он не хотел вспоминать. Из-за снотворного его голова была как будто полна стекловаты. Она скребла в горле, колола в глазах.

— Как мы себя чувствуем? — спросила медсестра.

— Не знаю, как вы, а я себя чувствую, как будто вчера попал под поезд.

— Врач осмотрит вас после завтрака, — сказала она и вышла.

Оставшись один, он огляделся. Комната была довольно милая. В окне виднелись ветка вяза и краешек зеленой лужайки. Джемисон с трудом откинул одеяло. Он был в короткой больничной рубашке. Перемежая молитвы, проклятия и стоны, Дэв спустил ноги на пол. Сторона тела, которую не скрывали бинты, была синего цвета. Грудь забинтована, один палец в гипсе. Собравшись с духом, он поднялся. При каждом движении его избитые мышцы издавали сухой скрип, грозя порваться. И тем не менее Дэв дошел до окна.

На лужайке стоял старый дом, бегал коричневый щенок, маленькая девочка каталась на трехколесном велосипеде. На крыльцо вышла женщина, посмотрела из-под ладони на девочку. Девочка развернула велосипед и скрылась за углом дома. Женщина ушла обратно.

В памяти у Джемисона снова возникла картина катастрофы. Он вспомнил, как стучало под бампером, как лопнуло колесо и как машина потеряла управление. Дэв зажмурился и ударил кулаком по оконной раме. От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Он не знал, как теперь посмотрит людям в глаза. Во всем виновата его преступная беспечность. Видите ли, был слишком расстроен, чтобы отремонтировать машину.

Дэв все еще стоял у окна, когда медсестра ввезла тележку с завтраком. Она прогнала его обратно в постель и помогла ему поднять негнущиеся ноги. От огорчения он едва замечал ее и почти ничего не ел.

Доктор Будишон явился вовремя. Осмотрев Джемисона, сказал:

— У вас нет ничего серьезного. Вы можете вставать с постели. Ваши вещи лежат внизу, в гардеробе. Сейчас вам их принесут. Документы, которые мы нашли у вас, находятся в офисе. Ваша одежда пришла в негодность.

— Я помню. Вы связались с мистером Сивером?

— Да. Он обещал прибыть сегодня. Для встречи с вами придет в больницу, так что вам лучше подождать здесь его прихода.

— Доктор… я не знаю, что с остальными, кто пострадал в аварии. Погибших много?

— Шестеро погибших, мистер Джемисон. Помимо вас еще двое раненых. Один человек в соседней палате.

— Шестеро, — прошептал Джемисон и закрыл глаза. Так он выслушал подробности.

После ухода Будишона медсестра принесла его вещи и сообщила, что ванная находится в конце коридора. Она оставила ему большое полотенце. Джемисон целую вечность мылся, брился и одевался, и не только из-за боли, но и по причине растерянности, путаницы в мыслях. Очнувшись, увидел, что стоит, держа в руке галстук, и понял, что стоит так уже давно. Гипсовая повязка на пальце еще больше осложняла дело.

Одевшись, Дэв закрыл сумки, сел в кресло у окна и стал ждать.

В одиннадцать тридцать пришел Роджер Сивер и с ним еще один мужчина.

Роджер был высокий, костлявый, прилизанный блондин. Он имел привычку подчеркивать сказанное энергичными кивками, при этом его волосы падали ему на лоб, и он беспрестанно приглаживал их обеими руками. У него были толстые губы, маленькие серые глазки и гнусавый, аденоидный голос. Он был большой весельчак и очень толковый юрист.

Сивер подошел к Джемисону и протянул большую руку.

— Не надо вставать, дружище. Мне сказали, что ты немного нездоров. Познакомься, это Хол Андре из претензионного отдела «Фиделити мьютьэл».

Андре был маленький моложавый человек с черными короткими густыми волосами, широченными бровями на суровом смуглом лице, похожий на обезьяну. Его осанка и фигура выдавали бывшего спортсмена. Он подал Джемисону маленькую, крепкую, сухую руку.

Роджер Сивер взял себе стул, а Андре, закрыв дверь, уселся на кровать.

— У тебя, похоже, неприятности, дружище, — сказал Роджер.

— Мягко говоря.

— Узнав, я позвонил в местную полицию. Потом я разыскал Билла. Вспомнил, что он занимается твоей страховкой. Билл связался с конторой, и они прислали мистера Андре. Расскажи нам, как это произошло.

Андре улыбнулся:

— Мистер Джемисон, ваш личный страховой полис предполагает выплату вам суммы от четверти миллиона до полумиллиона. Билл Ховард не прогадал, продав этот полис вам. Он обойдется вам не дороже пятидесяти-ста тысяч. В этой ситуации, вы понимаете, время дорого. Как только вы мне все расскажете, я начну переговоры. Постараюсь все уладить при помощи компенсаций наличными, получить расписки, чтобы дело не дошло до суда, если кто-то захочет предъявить вам претензии.

— Это случилось по моей вине, — заявил Джемисон.

Андре беспокойно заерзал и взглянул на Сивера.

— Не торопись, Дэв, — посоветовал Роджер.

— Это очень просто понять. У меня застучало под бампером. Я остановился на заправке, но там мне ничем не могли помочь и посоветовали ехать в автосервис. Я подумал, что там что-то с регулировкой колес или балансом. А на правой передней шине, наверное, был брак или трещина. Поехал дальше. Колесо лопнуло, я потерял управление и погубил людей.

— Подождите минутку, мистер Джемисон, — перебил его Андре. — Вы были пьяны?

— Нет.

— Вы превысили скорость?

— Да. Я хотел перестроиться, но сзади ехала машина, и я прибавил, чтобы успеть.

— С какой скоростью вы ехали?

— Наверное, семьдесят.

— Вы смотрели на спидометр в момент обгона?

— Нет.

— Тогда вы могли ехать и на шестидесяти.

— Я знаю, что нет.

— Но если вы не смотрели на спидометр, то не можете утверждать. Ваше досье у меня с собой, мистер Джемисон. Вы застрахованы у нас уже в течение восьми лет. В вашем заявлении вы указали, что у вас не было происшествий, штраф за которые превышал бы сто долларов. Это верно?

— Да.

— Вас штрафовали за превышение скорости?

— Дважды. В первый раз я не заметил кирпич при въезде на бульвар из-за высокой травы. Просто сбросил скорость. Это было в пятьдесят девятом. В шестьдесят первом меня остановили за превышение. Колониал-Хайтс, Виргиния, около Питерсберга. У меня была скорость тридцать восемь в тридцатипятимильной зоне.

— В эту ловушку многие попадаются, — сказал Андре, — по данным американской автомобильной ассоциации. Мне кажется, вы примерный водитель, мистер Джемисон. Мистер Сивер мне кое-что о вас рассказывал… Позвольте задать вам еще один вопрос. Может быть, во время аварии вы были… чем-то огорчены, расстроены?

— Я поехал в… отпуск, потому что у меня расшатались нервы. Я недавно потерял жену. Но на моей способности управлять автомобилем это никак не отразилось, мистер Андре.

— Как именно автомобиль потерял управление?

— Когда лопнула шина, автомобиль потащило вправо, на центральную полосу. Чтобы не столкнуться с машинами, которые ехали там, я дал влево, но слишком резко и врезался в бордюр, огораживавший разделительную линию. После этого я его уже не контролировал. Я виноват, потому что не отремонтировал машину вовремя.

Андре закурил сигарету.

— Простите за резкость, мистер Джемисон, но вы, кажется, сами лезете в петлю. У вас случилась техническая неполадка. Представьте, что у вас заклинило бы руль или отказали тормоза. Вы ничего не смогли бы поделать.

— Но я получил предупреждение.

— Вы знали, что шина может лопнуть?

— Нет, конечно нет. Но знал, что с машиной что-то не то. Думал, стучит подвеска.

— Откуда вы знаете, что подвеска? Может, разрыв шины произошел дополнительно сам по себе?

— Думаете, это вероятно?

Андре пожал плечами:

— Почему нет? И, судя по настоящему состоянию машины, ничего нельзя будет доказать.

— А что вы сами хотите доказать? Моя машина застрахована на крупную сумму. Она разбилась, и я получу за нее страховку. Что еще?

— Подожди, Дэв, подожди, — зачастил Сивер. — Ты неверно понял. Хол не может выплачивать всем крупные суммы, как ты говоришь. Что тогда будет со страховой компанией? Наоборот, он стремится к тому, чтобы, насколько это возможно, уменьшить выплаты.

— Во всем виноват я. Я несу ответственность. Я не люблю спешки или когда людей запугивают, вынуждая отказаться от своих прав.

Андре покраснел.

— Джемисон, я не потерплю вашего вмешательства. Мы вас представляем. Разумеется, мы удовлетворим все претензии по выплатам. Мы никого не обманываем, но и благотворительностью не занимаемся. Смотрите на вещи реально. Если вы собрались поиграть в благородство, то не на нашей сцене. Мы не позволим вам бить себя в грудь и строить из себя героя за наш счет.

— Убирайтесь!

— Джентльмены! — воззвал Роджер, неловко усмехаясь. — Давайте не будем спорить и оставим все как есть. Что бы ты ни говорил, Дэв, ничто не помешает Холу рассматривать претензии, как ему заблагорассудится, как его научили.

— Отлично! Но и мне ничто не помешает оказать финансовую поддержку этим людям сверх тех выплат, которые сделает Андре.

— Заткнись! — прикрикнул Сивер. — Я, в конце концов, твой адвокат. Не забывай о юридической стороне вопроса, мой дорогой. Если Андре договорится и получит с них расписки, что они не имеют к тебе претензий, то я не знаю, как суд расценит дополнительные выплаты с твоей стороны. Это может быть расценено как взятка или сигнал к началу пересмотра дела.

— Прецеденты были, — поддержал его Андре. — И на нашу помощь тогда не рассчитывайте.

Джемисон вытаращил глаза от изумления:

— Вы, кажется, не понимаете… Подумайте о девочке! У нее погибла вся семья…

Андре усмехнулся:

— Я сейчас расплачусь, Джемисон. Два месяца тому назад один из наших крупных клиентов напился, поехал по улице с односторонним движением не в ту сторону и сбил велосипедиста. Мальчишке одиннадцать лет, и он теперь на всю жизнь парализован ниже пояса. Суд потребовал выплатить сто восемьдесят семь тысяч шестьсот долларов компенсации. Я присутствовал, когда наши врачи осматривали ребенка. Я сам отец двоих детей: мальчику десять, девочке двенадцать. Сжальтесь надо мной, не рассказывайте ужасов.

— И вы, конечно, сделали все возможное, чтобы уменьшить сумму компенсации?

— Разумеется. Это моя работа. Мистер Сивер, этот человек — сочувствующая сторона. Так, я выяснил все, что мне требовалось. Скоро я свяжусь с вами. — И он, не оглядываясь, вышел спортивной походкой.

После долгого молчания Сивер произнес:

— Дэв, давай посмотрим на это дело с другой точки зрения. Возьмем семью Шолл. Когда они ехали по шоссе, то осознанно рисковали. Если бы они не желали брать на себя риск, то не купили бы машину и не поехали бы в отпуск. Поломка может случиться где угодно и когда угодно. И она может оказаться смертельной для людей.

Джемисон покачал головой:

— Нет, я не могу принять эту точку зрения.

— Ты переживаешь, потому что это случилось только вчера. Через несколько дней тебе станет легче. Боже мой, предоставь все страховой компании! Для чего еще они существуют? Судя по тому, что ты говоришь, к тебе нельзя придраться. У тебя нет ни единого шанса быть обвиненным в убийстве.

— Я очень рад.

— И позволь мне сказать тебе еще одну вещь, Дэв. Ты очень благополучный человек, в смысле финансов. Состояние Джины отходит тебе. Если ты захочешь откупиться от своей совести — а у тебя нет никаких для того причин — и станешь раздавать деньги этим людям, то найдется какой-нибудь адвокат пошустрее меня и выдоит из тебя все до цента, помяни мое слово. Я хочу, чтобы ты знал.

— В соседней палате лежит женщина, которая может выжить, а может умереть. Если она выживет, то, вполне вероятно, останется на всю жизнь инвалидом. Я сделал это с ней, Роджер.

Роджер нахмурился:

— Женщина? Твоя единственная забота — девочка Шолл. Ты наехал на их машину.

— Но другие люди тоже пострадали из-за этого.

— Дэв, по закону ты не виноват. Закон говорит, что они разбились, потому что не справились с управлением. Черт, да взять хотя бы аварии в тумане на дороге Джерси-Турнпайк. Водитель первой машины жмет на тормоза. А за ним еще двенадцать машин — бум, бум, бум, целуют друг друга в зад. Каждый водитель отвечает только за ту машину, которую он лично поцеловал. Возможно, водитель первой машины спровоцировал цепочку этих столкновений, но его нельзя обвинить, потому что он не наехал. На него наехали. Господи, да если бы он считался виновным, то страховка стоила бы бешеных денег!

— Ты совершенно не понимаешь, о чем я тебе толкую.

Сивер отвернулся.

— Да и ты тоже, Дэв. Ты напрашиваешься на неприятности. Хочешь себя наказать. Наверное, это у тебя из-за Джины. Но, позволь тебе заметить, ты выбрал ужасно разорительный способ наказания. А теперь я тебя покину и пойду обедать.

Фрейзер лежал на смятой кровати в будке за шесть долларов и пускал дым в потолок. Будки знали лучшие времена, до того как здесь провели шоссе. Их было восемь чумазых бело-зеленых остроконечных домиков, выстроившихся полукругом позади маленького грязного кафе. Шоссе проходило слишком близко. Грохот грузовиков отдавался в пружинах его матраса. Новые роскошные мотели пришли на смену будкам.

Будка его устраивала. Хозяина больше интересовали наличные, чем отсутствие машины и вещей. Рваный пиджак был погребен под грязью степной канавы. В городе он купил дешевые спортивные штаны, туалетные принадлежности и яркий пиджак из плохой, дешевой кожи. Отек на губах еще был виден. Фрейзер нашел место, где находился «Эйс-гараж». Постоял у забора, рассматривая сгоревший «олдс». Багажник был открыт — вещи исчезли, но запаски лежали на месте. Он вытер вспотевшие ладони о штаны и пошел прочь.

Заметка в утреннем выпуске одной из местных газет заставила его призадуматься. Он взял газету и прочел:

Вчера вечером полиция сообщила, что седан зеленого цвета, который потерпел аварию и загорелся вчера возле Бланчарда, был украден три дня назад в Мобайле, Алабама. В день кражи полиция Мобайл-Сити обнаружила брошенную машину, украденную за день до того в Чифланде, Флорида. Присутствие на машине номерных знаков Флориды заставило полицейских предположить, что мужчины, ехавшие в ней, являются преступниками, которые совершили дерзкое ограбление Народного банка города Виллистона, Флорида. Это произошло утром в четверг на прошедшей неделе. Преступники завладели суммой в сорок тысяч долларов.

В огне погибли мужчина и женщина. Их тела до сих пор остаются неопознанными. Второй мужчина избежал серьезных травм. Выбраться из машины ему помог проезжавший мимо водитель. Позже он отказался от медицинской помощи и покинул место аварии. Его приметы: на вид около тридцати лет, среднего телосложения, темные волосы и глаза, одет в серый спортивный пиджак с порванным рукавом; имеет ссадины в районе рта и суставов пальцев левой руки. Описание совпадает с описанием одного из преступников, ограбивших Народный банк Виллистона. Два револьвера, схожие с теми, что были использованы при ограблении, найдены в багажнике сгоревшего автомобиля. Ожидается, что эксперты, осмотрев салон, вынесут заключение о нахождении там денег в момент возгорания. Полиция полагает, что разыскиваемый не покидал окрестностей Бланчарда. ФБР помещает здесь фотографии подозреваемых, надеясь, что видевшие этого человека на месте аварии смогут его опознать».

Фрейзер мрачно отшвырнул газету. Запахло жареным. Как бы не начали шмонать гостиницы. Но сорок тысяч лежали у него на виду, и его от них отделял какой-то паршивый забор. Он вспомнил, как Чарли не хотел запихивать деньги в запаски. Потом убедился, что это очень надежное место. Если бы их остановили для шмона, никто и не догадался бы. Из соображений практичности Фрейзер решил не думать больше о деньгах, а только о том, как стащить запаски. Припереться на стоянку и начать торговаться за две шины теперь, пожалуй, слишком рискованно. Но с другой стороны, забор высокий, а вокруг понатыкано до черта фонарей. Он горько усмехнулся. Стало быть, ограбить банк легче, чем украсть запаску из разбитой машины.

Фрейзер вскочил, подошел к двери, глянул через стекло. Через час пора будет обедать. Машины проносились мимо, взметая тучи пыли у порога его будки.

На единственной ступеньке будки напротив сидела девушка в белых шортах и красном топе. Загорала. Ее круглые, полные ноги, намазанные кремом для загара, блестели на солнце. У нее были черные солнцезащитные очки, тонкая талия, темные волосы и высокая прическа с начесом. Фрейзер узнал в ней официантку из кафе, которая подавала ему завтрак и ужин и показалась ему довольно дружелюбной особой. Он взглянул на часы, пожал плечами и вышел за дверь.

Засунув руки в карманы, Фрейзер вразвалочку приблизился к девушке.

— Привет, — поздоровался он.

— О, привет.

— Загораем?

— Тут, пожалуй, загоришь, черт побери. Через пять минут мне опять переодеваться и работать.

— Ты здесь живешь?

Она подвинулась, он сел рядом на ступеньку.

— Если это можно назвать жизнью. Понятия не имею, зачем я согласилась на него ишачить. Он сказал, что тут дают хорошие чаевые. Как же! В этой дыре и десять центов чаевые.

— Я дал тебе двадцать.

Она усмехнулась:

— Это редкое исключение. Я положила их в сундук с приданым. Мечтаю накопить целый сундук и уехать отсюда. Кстати, меня зовут Донна. Донна Хейвуд.

— А я Стэн Кентон. — Фрейзер без труда припомнил имя, под которым зарегистрировался.

— У тебя есть сигарета? Спасибо. Как тебя сюда занесло?

— Жду работы. Я работаю на стройке. Рано приехал и вот болтаюсь без дела. Сначала хотел остановиться в городе, но там слишком дорого.

— Эл сказал, что у тебя нет вещей.

— Я оставил их в камере хранения на автовокзале. С собой взял только зубную щетку. Не было смысла брать остальное, потому что я не знал, смогу ли спать у дороги.

— Конечно. Это правильно. Сначала я сама не могла уснуть, но потом привыкла. Сплю и не слышу ни черта. Эта работа у меня временная. Мы с подружкой, не поверишь, приехали из Бронктона, Массачусетс. В январе она рванула в Лас-Вегас, но я застряла здесь. А она уже два месяца как там. Если бы не Миранда, я бы давно смоталась.

— Миранда?

— Я зову так свою машину, извини за выражение. Она стоит в местном гараже. Я не могу ее забрать, пока не оплачу ремонт. Это наша с Джой общая машина, мы купили ее в складчину для поездки. Боже, отдали кучу денег. «Студебекер» пятьдесят шестого года. В январе, когда мы прикатили в Бланчард, она сломалась. Мы решили, что нет смысла торчать здесь обеим. Кинули монетку, кому ехать дальше, кому оставаться. Мне не повезло. Джой уехала на автобусе.

— Значит, ее уже отремонтировали?

— А как же. Осталось лишь заплатить тридцать пять баксов — и вперед. Через месяц, я думаю, у меня уже будет столько. Джой присмотрела для меня местечко в Лас-Вегасе. Я даже хотела продать Миранду, но это можно сделать только с большим убытком. Нужно было продавать раньше, а я проволынилась и теперь уж поеду на ней до конца.

— В каком она гараже? — спросил он, понизив голос.

— В самом большом, что тут есть. Называется «Эйс-гараж».

— Во дворе?

— Конечно. Если бы она была под крышей, эти крохоборы выставили бы мне еще один счет.

В груди у Фрейзера разлилось приятное тепло. Надо же, как все переменилось! Стоит лишь подождать, и монетка ляжет другой стороной.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, который обычно срабатывал:

— Если честно, Донна, я не мог понять, что такая девушка, как ты, делает в такой дыре. Я подошел, потому что мне стало интересно.

Она вскинула на него карие глаза.

— Правда, Донна. Когда я тебя вчера увидел, то сразу почувствовал, что здесь какая-то загадка. Я мотаюсь по стройкам и встречаю много людей. Вижу их насквозь. Я сразу понял, что это место не для тебя.

Она улыбнулась, польщенная:

— На самом деле здесь не так уж плохо. Жилье у меня бесплатное. Если платить за жилье, то половина зарплаты вылетает в трубу.

— Верно. Но видела бы ты, каких клюшек обычно держат в таких забегаловках! Ты совсем другая. У тебя красивая фигура и глаза, и вообще ты чертовски симпатичная. — Он старался, чтобы его слова звучали искренне.

— Ты, наверное, давно сюда приехал?

— Да. И мне уже надоело. Стройка затянется на год, если не больше. Представить себе не могу, как проведу здесь целый год.

— Разве у тебя нет жены или еще кого-нибудь?

Он смотрел вдаль поверх ее головы, сделав суровое и печальное лицо.

— Была у меня жена. Но я не хочу вспоминать, Донна.

Она тронула его за руку:

— Бедняжка. Да, среди женщин попадаются порядочные стервы.

— Но ты не такая.

— Э… о чем это ты? — Она нервно хохотнула.

— Я говорю, что, может быть, здесь не задержусь.

— Куда же ты поедешь?

Он смотрел на нее, пока она не опустила глаза.

— Может быть, даже в Лас-Вегас.

— Стой, парень, тормози. Не так быстро.

— А что? Почему бы нам это не обсудить?

— А чего здесь обсуждать?

— Когда ты вечером заканчиваешь работу? Я возьму холодного пива, и мы посидим здесь, попьем пивка, подсчитаем наши денежки и решим, что нам делать дальше.

— Мистер, ты меня неправильно понял. Думаешь, если я здесь работаю, то…

— Тс-с-с… — Он поднял ладонь. — Я не думаю того, о чем ты подумала. Чисто коммерческое предложение.

— Как же!

— Честное слово.

Она пристально посмотрела на него и усмехнулась:

— Ладно, Стэн. Я освобождаюсь около десяти. Почему бы, в самом деле, не поболтать, не попить пивка?

Задняя дверь в кафе распахнулась. Из нее высунулся мужчина.

— Донна! — заорал он. — Какого черта ты там сидишь?

— Да иду я, иду! — крикнула она и прошептала Фрейзеру: — Как он мне надоел. Но надо идти переодеваться.

Пять минут спустя он увидел, стоя в дверях своей будки, как она в зеленой полосатой униформе торопится на работу. Донна остановилась и помахала ему. Он тоже взмахнул рукой. Она пошла дальше, виляя полными бедрами.

Фрейзер снова растянулся на кровати. Дым поплыл в потолок. В голове начинал складываться план. Он скажет, что у него четыре сотни баксов. Они вместе пойдут в гараж, и он оплатит счет. Потом скажет ей: «Киска, я хочу проверить машину. Вдруг опять что-нибудь не так? Ребята одолжат мне инструменты. А ты пока сходи купи чего-нибудь в дорогу и жди меня на углу возле аптеки».

Он управится в полчаса. За это время хоть один шанс должен выпасть. Сделает вид, будто копается в двигателе, и, улучив момент, стянет шину, положит ее в «студебекер». Ей скажет, что купил. Может, это и к лучшему, что они поедут вместе. Она будет ему маскировкой. В первом же крупном городе он смоется от нее. Если сегодня вечером правильно применит свой язык и пиво, она развесит уши и будет счастлива поехать с ним. Блондинка, правда, была гораздо симпатичнее. Интересно, какая у нее была фамилия?