Сначала было слово…

Глава 9

Боль сотрясала его, пронизывая сразу все тело. Он одновременно чувствовал, как заходится от мучительных судорог сердце, как выворачивает легкие, как ломит печень, как сворачиваются жгутами мышцы, как словно защемленные дверью ноют пальцы рук и ног. Он ничего не видел и не слышал. Только всеобъятная боль, пронизывающая тело, была его миром, его судьбой, его прожитой за мгновение жизнью.

Черно-фиолетовая вселенная, пронзаемая молниями очередных ударов неведомого врага, полностью поглотила его. Он рождался и умирал, кричал от дикой боли, стонал от внезапных приступов наслаждения, когда болезненные толчки приносили невероятное блаженство. Затем его вновь захватывали волны страдания.

Володя не чувствовал, как его, бьющегося в припадке, пытались прижать к асфальту, чтобы он не калечил себя неловкими, но сильными рывками. Но друзья и пришедшие на помощь омоновцы ничего не могли сделать. Он разбрасывал их, словно щепки. Омоновцы, больше всего пострадав от его рывков, покрылись синяками, чудом избежав переломов. Но они вновь бросались к студенту, ставшему последней жертвой кровожадного пришельца.

Прошла вечность, две вечности, когда дикая боль стала переходить в приемлемые страдания. Сквозь залитые слезами глаза он увидел расплывчатые силуэты людей, склонившиеся над ним. Похоже, они что-то говорили.

Володя напрягся, отгоняя проигравшую сражение за его тело боль. Над ним склонились Дима и сержант, напряженно всматриваясь в лицо. Омоновец первым заметил ставший осмысленным взгляд.

— Очухался? — Заботливо спросил он.

— Уомно, — произнес Володя. Язык не слушался, слово «нормально» произнести не удалось, но его поняли.

— Лежи и не дергайся, — произнес Дима.

— Я нииво, — с трудом произнес Володя, — сяс встану.

— Лежи, лежи, — уже сурово потребовал сержант, — орел мне нашелся, встанешь и полетишь.

— Под спиой, — попросил Володя. Сил спорить с настырными старшими дружины и патруля ОМОНа не было.

Сказано было неразборчиво, но его поняли. Дима засуетился. Он попросил сержанта поднять друга. Омоновец не только не отказался, но и кликнул товарища. Володю бесцеремонно, хотя и бережно приподняли. Дима убрал гальку, которая после прихода Володи в сознание превратилась для пострадавшего в серьезную проблему, и подстелил под него свою куртку.

Он обессилено закрыл глаза. Ему становилось все лучше, хотя встать вряд ли бы удалось. Но волновало другое — что с ним случилось? Орк не достал его своей дубиной, даже не коснулся ничем — ни дубиной, ни кончиком пальца. Промытые болью мозги тяжело приходили в себя. Логически мыслить не получалось, хотя ответ почти известен и очень неприятен. Обладающий парапсихологическими способностями враг нанес по нему последний удар.

Он попытался пошевелить руками. Руки подчинились, затем пришел черед ногам. Тело вновь признало своего хозяина. Движения вызвали новый приступ боли. Но что он по сравнению с уже пережитым!

Физические упражнения были прерваны шумом торопливых шагов нескольких человек. Володя открыл глаза. Как бы не появился еще один орк. Славный обед он получит из бессильно лежащего дружинника.

— Докладывай, Васильев!

«Начальство прибыло», — понял Володя. Немногим лучше орков. Голос показался знакомым. Но гудящая голова не способствовала умственным занятиям. Он расслабился, закрыл глаза, и приготовился слушать.

— Патруль ОМОНа в количестве трех человек при поддержке трех дружинников осуществлял патрулирование выделенных районов, товарищ подполковник, — доложил сержант. — Примерно в 8.10 на перекрестке улиц имени Разина и Тенистой появился орк.

— Кто? — Перебил властный голос.

«Так это же Безматерных! — Дошло до Володи. — Быстро примчался. А Васильев — это наш длинноногий сержант».

— Да пришелец, — пояснил Васильев, — студенты так прозвали. Вроде бы ничего. А то все обезьяны да обезьяны.

— Об этом позже. Рассказывай дальше.

— Появившись на перекрестке, орк нанес акустический удар по находившимся в данный момент на этом месте людей, обездвижив всех.

— Подожди, — остановил его Безматерных, — каким образом обездвижил?

— Не знаю, товарищ подполковник. Орк каким-то образом произвел резкий звук, после которого никто не мог пошевелиться. Все тело свело мгновенной судорогой, слова не удалось произнести. Сам испытал, очень неприятно. Если бы не студенты, забила бы нас на мясо обезьяна.

— Снова подожди, студенты-то как сохранили подвижность.

— Не знаю, товарищ подполковник,

— Н-да, господа студенты, у меня к вам будет много вопросов.

— Да ничего такого…

— Стоп, пока не надо, Соловьев. Давай дальше, Васильев.

— Он бы лучше рассказал, — рискнул возразить сержант.

— Васильев, ты когда успел набраться от студентов наглости. Может, еще пошлешь куда?

— Виноват, товарищ подполковник, — повинился сержант. — Студенты смогли ранить орка, после чего тот не смог нас держать в оцепенении.

— Молодцы, студенты! — Не сдержался Безматерных.

— Получив возможность двигаться, — невозмутимо продолжил сержант, — я приказал студентам уйти с линии огня, приготовившись расстрелять орка. Однако оружие отказало.

— Плохо! — Прокомментировал Безматерных. — Причина?

— Неизвестна, товарищ подполковник.

— То есть?

— Оружие отказало у нас всех. Мне кажется, хотя пусть ученые думают, орки создают особое поле, которое не позволяет воспламениться капсюлю. Посмотрите, товарищ подполковник.

Володя открыл глаза. Сержант передал Безматерных автоматный патрон.

— Да уж, — вздохнул подполковник, — а если патрон?

— У ребят тоже самое. Товарищ подполковник, мне ли не знать такие дела, — обиделся сержант.

— Не дуйся, — отмахнулся Безматерных. — Не до обид. Огнестрельное оружие не действует не только у нас. В Венгрии нечто похожее. По России данных пока нет из-за бардака, который начался в зоне атаки пришельцев. Мало того, похоже, поле действует не только на патроны. Видел, я пешком явился?

— Видел, товарищ подполковник, — готовно согласился сержант.

— Движок сел у «москвича». Сел и все. Давай дальше.

— Да уже почти все. Ребята взяли свои топоры, над которым я сегодня с утра так посмеялся, — покаялся сержант, — хорошо, что про себя, и двинулись вперед. А я скомандовал поискать подсобные боевые средства. Надо было им подсобить. Камни попались, повезло. Ну, я и засвистнул орку. Вот этот парнишка, — Володя почувствовал направленные на него взгляды и поспешил на всякий случай притвориться лежащим без сознания, — засадил ему топор в голову, вон, до сих пор не вытащили. А потом вдруг пошел судорогами. Как контуженный. Его так било, мы все синяков назарабатывали, пока держали. Вроде бы уже приходит в себя. Все, товарищ подполковник.

— Хорошо, — с растяжкой произнес подполковник. — Контуженного в больницу. Около орка выставить дежурство. Сержант, тебе с патрулем отдыхать, студенты тоже. Соловьев, явишься сегодня в управление к шести часам с полным отчетом о происшедшем. В письменном виде.

Дима от удивления открыл рот, но возразить не посмел.

— Володь, подняться сможешь? — Тихо спросил он, чувствуя, что приятель все услышал.

— Попробую, — хрипло сказал Володя, открывая глаза. Ему действительно стало лучше, появились силы не только для дыхания.

— Тогда я сейчас перевяжусь и пойдем.

— Пришел в себя, — сразу оказался около него Безматерных. — Как себя чувствуешь после контузии?

— Почти нормально, — не стал скрывать Володя.

— Что с тобой случилось? — Перешел подполковник к делу.

— Не знаю, кажется, он меня оглушил той же волной, которой парализовал людей перед боем.

— Думаешь? — Подполковник с сомнением поглядел на Володю. — Тебя надо проверить, как бы он чем не заразил твое безгрешное тело.

— Ничего меня не надо делать, — встревожился Володя, почувствовав себя подопытным кроликом. Будь Безматерных не таким большим начальником, он бы его еще и обругал хорошенько. Нашел о чем упоминать. Он и сам не знает, куда его кривая занесет, а тот каркает.

— Не бойся ты, что так переживаешь, — неожиданно мягко сказал подполковник, — ради тебя же положим. Пару дней врачи посмотрят, покормят глюкозой и отпустят. А то, случись нехорошее, кто тебе поможет?

Размякший Безматерных напомнил Володе сытого волчару. Пусть довольного и спокойного, но все равно очень опасного. Спорить с ним бесполезно, студент замолчал, оставшись при своем мнении.

— Давай попробуем встать, — заботливо предложил Миша.

— Давай, — неуверенно сказал Володя. При помощи друга он сел. Голова закружилась, но не сильно.

— Встаем! — Скомандовал Володя. Ноги стали слегка разъезжаться, он оперся на плечо Миши. Дрожащие подпорки не подвели. Володя сделал осторожно пару шагов и сел на бордюр. Еще с полчасика и ему будет совсем хорошо.

— Черт! — Послышалось рядом. Он повернулся. Раздетый по пояс Дима кривился от боли, которую ему причинял фельдшер скорой. Врачи, как и Безматерных, подъехать к месту боя не смогли и поэтому припоздали. Для Димы началась пытка лекарственными средствами. Попало ему прилично, весь в крови и синяках. А ведь орк его просто отшвырнул. Надо учиться падать.

— Ях! — Вскрикнул Дима. Фельдшер щедро мазнул ваткой с медицинской пакостью по длинной царапине на плече.

Орк, пожалуй, отомщен. Володя невольно улыбнулся. Дима, заметив улыбку, скорчил зверское лицо. Володя понял, что погорячился, представив у него серьезные раны. Царапины, хотя и болезненные. Слава богу, у него травма психическая. Ее не обработаешь перекисью водорода. Володя подумал и вздохнул для приличия. Большого беспокойства по поводу произошедшего у него не было. Шарахнуло и ладно. Травма пока не давила, от нее только поташнивало. Безматерных вот беспокоится, думает, наверное, в него орк переселился. Знать бы кто переселился. Орк или чорк, тьфу, то есть черт.

Володя чувствовал, что в его спокойствии есть что-то неестественное. Словно кто-то (или что-то?) блокировал центр беспокойства и тревоги в мозгу, не давая впасть в тревогу и панику перед тем неведомо-грозным, воплотившимся в него. Фантастику он почитывал и имел представление о переносе психоматрицы. И обо всех последствиях, грозящих реципиенту, ему, то бишь. Вплоть до утраты личности. Вырастет внутри него новый пришелец. Хоть бы все, что ему кажется, было следствием контузии.

— Повезло мне, — сказал подошедший Миша. Володя повернулся к нему.

— Руки только немного отбило, — пояснил он, — пройдет. Ты вон головой пошел, Димка весь исцарапанный, а я цел — целехонек.

— Кто пошел головой, — наехал на него Володя, — я здоровее тебя!

— Да я ничего, — засмеялся Миша, — здоров ты, как бык. Давай помогу подняться, идти пора, — сказал он, заметив, что Дима надевает куртку, смяв в руках окровавленную рубашку.

— Неохота в больницу, — пожаловался Володя.

— Ну-ка, — помог встать ему Миша, — ох, тяжел ты!

— Вешу, — согласился Володя, — как бык, как здоровый бык, — многозначительно подчеркнул он.

— Самомнение, — фыркнул Дима, — бычок.

— В томате, — добавил Миша.

— Ну, вас, — сделал вид, что обиделся на них Володя.

На самом деле они — все трое — были счастливы, сохранив жизнь после поединка с опасным врагом, которого они смогли одолеть. Их первый бой, первая смертоносная схватка с жутким кошмаром человечества (не меньше!) завершилась. Они, поцарапанные, побитые, но живые. И разговор они вели бездумно, слова выскакивали сами по себе, ничего не означая и не оставаясь в памяти. Живы!

— Закуривайте, парни! — Подошел к ним сержант, протягивая пачку сигарет. — Смотрю, жизни радуетесь.

— Ага, — простодушно сказал Миша. Может, и не стоило говорить так, омоновец мог посмеяться над ними. Дима покосился на вояку.

— В Чечне так же было, — совсем о другом заговорил сержант. — Тоже, бывало, завершим зачистку, или отобьем чеченов, и так жить хочется! И курить, — добавил он.

— Курну, пожалуй, — согласился Дима.

— И я, — присоединился Миша.

Сержант вопросительно посмотрел на Володю.

— Он еще молодой, — пояснил Миша, — не курит.

— Понятно, — кивнул сержант. — Пойдем? Безматерных велел довести до больницы.

— Конвоир, значит? — Злобно осведомился Володя.

— Обижаешь, начальник, — укоризненно сказал сержант, — вы же мне жизнь спасли. Если что, я всегда с вами. И что вы беспокоитесь. На машине быстро докатим, не заметите.

«С нами ты, — усмехнулся Володя, — мент ты, вот кто. Начальство прикажет, сделаешь, не посмотришь, кто тебя спас».

Володя накручивал себя, стремясь озлобиться. Ему не хотелось в больницу. Он боялся признаться себе почему. Врачи могли обнаружить какие-то отклонения в здоровье, и он навсегда окажется в пробирке. А то и действительно превратится в орка. Что сделает хваленая медицина. Захотелось завыть волком. Только внутренний барьер, не дающий запаниковать, оставлял его пока спокойным и внешней невозмутимым. Надолго ли?

Как было бы хорошо, если бы он попал под такой же удар, что и остальные.

Сопровождаемый друзьями и омоновцами, он почувствовал себя королем в окружении свиты. Или особо важным преступником. Последнее оставило в нем смутное воспоминание.

— Подождите, — остановился он.

— Забыл чего? — Спросил сержант. После окончания схватки, когда спало нервное напряжение, его лицо стало усталым и серым. Было видно — омоновец которую ночь недосыпает, занятый суматохой вокруг пришельцев.

Володя напрягся. Версию о простой контузии придется окончательно забыть. Орк преподнес ему последний дар (или подложил напоследок свинью?). Он вдруг почувствовал незнакомые запахи, смутно напоминающие ему запахи пряностей, захотелось даже чихнуть от острого духа перца. Перед глазами мелькнуло видение яркого красно-синего мира. И все пропало.

В голове стало гораздо свежее. Он почувствовал новый прилив сил и убрал руки с плеч товарищей, осторожно ведущих его к стоявшей на границе орчьего поля машине. Неизвестно, что будет дальше, но пока ему от дара пришельца куда лучше. Вот бы и дальше так же. Никаких веселеньких постэффектов

— Секира! — Вслух вспомнил Володя и оглянулся.

Его оружие по-прежнему находилось в голове орка, приткнувшись рукоятью в выемку в асфальте.

— Секиру Безматерных не велел трогать, — виновато сказал Дима.

— Это мое оружие! — Сурово сказал Володя и, резко остановившись, повернулся к месту недавней схватки. Оцепленная со всех сторон ментами, площадь была пустынной, если, конечно, не считать Безматерных и нескольких его помощников, тщательно изучающих поле боя. Пусть делают что хотят, но секиру они должны вернуть. Он неторопливо, полный достоинства, отправился к Безматерных.

Дима и Миша, обменявшись озабоченными взглядами, пошли следом на некотором расстоянии.

Сержант Васильев, первым желанием которого было пресечь начавшееся неповиновение, застыл в растерянности. Он разрывался между противоположными желаниями. С одной стороны, надо выполнять приказ замначальника. Студенты просто не знают, какую сладкую жизнь он может устроить, если встать на его пути. Но с другой, — почему парень должен оставлять свою железку. Нелепую и смешную, но сохранившую всем им жизнь?

Пока он дергался, рефлексуя и ругаясь сам с собой, Володя в сопровождении друзей добрался до Безматерных. Хитрый мент сразу же увидел затормозившую и устремившуюся обратно процессию, которую он направил в больницу. Совсем никакой дисциплины не стало.

Безматерных дал им подойти почти вплотную, делая вид, что страшно занят исследованием пятен синей крови орка. Изучать ее действительно интересно. Подполковник кое-что понимал в криминалистике и теперь гадал из чего же, кроме меди, она состоит.

— Я думал вы уже в больнице, — поднял он хмурый взгляд на Володю, который уже набрал в рот воздуха, чтобы озвучить свое требование. Безматерных всегда считал, что лучшая оборона — нападение.

На Володю суровый мент не произвел никакого впечатления.

— Я хочу взять свое оружие, — спокойно сказал он.

— Твой топор стал вещественным доказательством, — отказал ему Безматерных. — Полежи в больнице, тебе принесут новый, сделанный на заказ. Получше этого будет.

— Я хочу свое оружие, — повторил Володя. Подполковник явно хотел сделать из него дурачка.

Безматерных бросил на него взгляд, пытаясь найти следы испуга, напряжения, — все-таки с замначальника ГОВД общается! — или начавшегося сумасшествия после удара орка.

Но Володя всем видом изображал спокойствие и невозмутимость. Он требовал вернуть свое имущество и Безматерных уступил. Парень заслужил, чтобы он пошел на мелкое нарушение и разрешил отдать ему топор.

— Хорошо, — согласился подполковник. — Кириллов, — позвал он, эксперта, на коленях изучавшего траву неподалеку от орка.

— Слушаю, Владимир Кириллович, — совсем без соблюдения субординации сказал он.

— Выдерните топор, только осторожно, — распорядился Безматерных, не обращая внимание на гражданское обращение, — и отдайте его хозяину.

Эксперт пришел в обалделое состояние.

— Володь, — ты понимаешь, что предлагаешь? — Спросил он, Володя не сразу понял, что обращаются не к нему, а к подполковнику. По-видимому, двух ментов объединяли не только служебные отношения.

— Отдай, — нетерпеливо подтвердил Безматерных, — не рухнет земля без топора. Здесь же не убийство.

— Так-то оно так, — поморщился эксперт. Отдавать топор ему жутко не хотелось, но он тоже видел стоявшего рядом Володю. На лице того была написана такая уверенность в своей правоте, что эксперт сдался. Он подошел к орку и резким движение выдернул топор. С лезвия потекла кровь и мозги. Эксперт посмотрел на них как гурман на редкое экзотическое блюдо.

— Силантьич! — Позвал он, никуда не глядя. — Дай чистый платок.

Подошедший второй эксперт передал ему кусок ткани, и он тщательно обтер топор и только после этого отдал топор Володе.

— А теперь в больницу, — уже весело поглядел на друзей и подошедшего Васильева Володя. — Все в порядке.