Снег

Глава 19. Вакансия

Андрей начал проваливаться в сон, как вдруг вспомнил о невыполненном важном деле. «Господи, какой длинный день», — с трудом поднялся. Выпил разом весь чайник, утерся и направился к КПП.

Дверь в «Желтый попугай» открыл, когда часы на ресепшене показывали без четверти семь. Гостиница как гостиница, ничего необычного. Андрей подошел к стойке, за которой вяло переговаривались размалеванная толстуха и высокий мужик с обвисшим брюшком, подпоясанный белым полицейским ремнем с такого же цвета кобурой. «Наверное, Стопер», — предположил Андрей и обратился к нему:

— Послушай, командир, мне нужна Пуся, у нас с ней …

— Нет, Пуси. Еще вчера вынесли, — проговорил охранник через губу.

— Куда вынесли? Зачем? — не понял Андрей.

— Ее клиент пырнул в номере, — проговорила махровым прокуренным голосом толстуха. — Ангелы приходили, обезбол кольнули и утопали. Оставили два пластыря, остальное сказали «дэнсом» добить. Сказали, не жилец она.

— Умерла? — у Андрея вытянулось лицо.

— Да! Умерла! Пошел отсюда! — Стопер отлип от стены, шагнул к стойке. Его воспаленные глаза с розовыми белками и темной обводкой подсказали Андрею: с этим типом лучше не связываться.

— Подожди, Стопер, — вмешалась толстуха, — может вам предложить другую девочку? — как она не старалась мило улыбнуться, вышло по-жабьи.

— Нет.

Андрей вышел: «Вселенная меня, конечно, любит, но не очень». Его хлипкий план рухнул, подобно пеплу с кончика сигареты.

Он добрался до комнаты и, кажется, уже в падение, прежде чем коснуться койки, заснул. Опять снился Максим. Стоял солнечный, безоблачный день. Сын в подаренных на одиннадцатилетние бутсах, играл с мячом на сочном газоне перед маленькими тренировочными воротами. Он был сосредоточен и старался выполнить какой-то финт. Андрей умилялся им, ощущал на лице тепло солнца, на душе было тихо и безмятежно. Его внимание привлекло шевеление в высокой траве за газоном. Сухие стебли раздвигались и мялись. Как выяснилось несколькими секундами позже, это были вовсе не стебли, а паучьи лапы. "Фрин" не такой огромный, каких видел днем, полуметровый, плоский, прижимаясь к земле, шустро нес к Максиму свои жуткие «хваталки». Андрей хотел броситься к сыну, но не смог, он словно был духом, наблюдателем за стеклом. Тогда заорал: «Макс! Беги! Беги! — сын его не слышал, продолжал сосредоточенно катать мяч. — Макс! — снова закричал Андрей с такой силой, что запершило в горле, — смотри, там за воротами! Там фрин! Он бежит к тебе!». Максим продолжал играть с мячом, поддел на мысок и принялся чеканить. Мутант на всей скорости врезался в сетку, не останавливаясь, не замедляясь, поволок ворота вместе с собой. Странным образом они не опрокидывались. Тварь была уже совсем близко. Андрей собрал всю волю, все силы и постарался сдвинуться с места, без толку…

Он проснулся в горячем поту, его трясло, жутко хотелось пить. Страшный сон будил скверные предчувствия. Андрей встал, взял со стола чайник, припал губами к носику. Пусто. Под кроватью нашел ополовиненную бутылку, выпил в три глотка. После чего принялся ходить по комнате. Сон не отставал, мельтешил перед глазами, лип.

В какой-то момент Андрей остановился, тяжело выдохнул, впился пальцами в слипшиеся грязные волосы, закинул голову и уставился на тусклый светильник. С минуту не шевелился, потом скосился на тумбочку. Секунду, другую колебался. Затем быстро подошел к ней, выдвинул ящик, за потрепанной в мягкой обложке книгой «Фазерботы», у задней стенки нашел недокуренный косячок. Берег на крайний случай.

Андрей не употреблял наркотик принципиально. Дурь делала его слабым, рассеивала внимание, затормаживала. А он собирался стать хорошим бойцом.

Сел на кровать, покрутил окурок в пальцах. Сухая трава приятно шуршала и потрескивала. Он еще раз спросил себя, так ли это необходимо, после чего прикурил. В голове начал размягчаться и рассасываться темный сгусток, образы потускнели, стали таять. В груди потеплело, в теле образовалась пьяная текучесть. Но скверное предчувствие никуда не девалось. Он словно побывал в будущем и точно знает, что с Максимом случилось. Курил бычок, пока не обжег пальцы. Скоро в голове все смешалось, он заснул сидя на кровати, привалившись спиной к бетонной стене, подбородком упершись в грудь.

Наутро его растолкал Торс. От неудобной позы шея затекла и ломила при малейшем движении, к тому же разболелся правый бок. Торс сказал, чтобы он привел себя в порядок и топал за ним — Раш зовет.

У предводителя Андрея ждала новость, которая вогнала в смятение — не знал то ли радоваться, то ли огорчаться.

Потягивая дымок из своего длинного мундштука, Раш предложил ему вступить в гвардию, а точнее, в особый отряд телохранителей. На такое решение его подвигла вчерашняя неприятность с мутантом.

Стать приближенным к главнокомандующему не входило в планы Андрея. Кривя губы в вежливой улыбке, он заговорил:

— Э-это, конечно, честь…э-э-э, даже не знаю, что сказать. Спасибо за оказанное…

— Че-то ты не шибко рад, — Раш скосил на Андрея розовый глаз, струя дыма, вытекла из его тонких губ, цепляясь за щетину, погладила по щеке и растаяла над головой. В комнате витал сладковато-соломенный запах чего-то, точно не «дэнса».

— Да, нет, рад, конечно. Боюсь облажаться… Кажется, я это, не совсем готов. Только во втором дивизионе, впереди еще много сильных бойцов и Соломон, и Ловкач, и…, а еще Монстра у «гладиаторов». Боюсь не оправдать доверие, — блеял Андрей.

— Херня все это. Садись, — Раш подбородком указал на кожаное кресло, через стеклянный столик, на котором стояла жестяная коробочка.

В богато обставленной комнате с коврами, с лепниной, с тусклой подсветкой под потолком они были одни. — Знай себе цену, — продолжал вещать вождь, — ты не говна кусок и не мясо для отбивной. Ты даже не Стояк, ты Сто`ик. Усекаешь разницу. Вчерашняя заварушка с монстрячинами мне кое что про тебя показала. Я не беру абы кого себе в охрану. Ты пес, настоящий пес. Ты за своих готов любому глотку порвать и даже подохнуть. Твою верность мне еще надо завоевать, но поверь мы с тобой одной крови. И многим похожи, только ты…, как бы это сказать, чтобы не обидеть, не туповат, нет, бесхитростный, что ли, не прощелыга. Короче, не такой интриган, как я. Понимаешь, ты не рвешься к власти. А вот что тебе действительно нужно, мне хотелось бы знать. Навел о тебе кое-какие справки и, кроме того, что ты пришлый, ничего не нарыл.

Андрей смотрел в выпученные глаза с розовыми белками, на подточенные зубы и гадал, что же хитрый лис прячет в рукаве? По тонкому льду двинулся очень осторожно. Он рассказал Рашу ту же историю, что Сузику и Мафику. Вождь наверняка с ними переговорил. Может, даже с покойной Пусей перекинулся словечком. Главное, Андрей мысленно перекрестился, чтобы стариков не нашли. Могли возникнуть нестыковки. Он все больше пугался перспективы. Подумал, что его уже раскусили и весь спектакль для драматизма, для изюминки, так сказать.

— Кто такой Макс?

От этого вопроса Андрей впал в ступор. Ему словно двинули под дых. Он вытаращился на Раша:

— Какой Макс?

— Вот ты мне и скажи, — тонкие губы разошлись к ушам, словно их тянули за ниточки, при этом вождь следил за Андреем глазами хищной птицы. Стряхнул пепел на ковер, — откуда ж мне знать.

— П-ш-ш, — выдохнул Андрей, пожимая плечами и мотая головой, — не знаю о ком это вы.

— Да? — Раш дернул бровями, плотоядная улыбка потекла вниз, — а вот Торс утверждает, что это имя ты орал сегодня ночью очень даже от души.

— А-а-а, — протянул Андрей и усмехнулся, — вот вы о чем. Это сон… Приснилось, что я с корешем из училки Максом Малышевым будучи курсантами пошли на дискач, а он пьяным почему-то был. В общем, сидим за столиком, с девочками переглядываемся, а на нем штаны — казацкие шаровары синего цвета с лампасами и вместо уставной причи чуб. Причем китель от парадки. Направился он, значит, к девчулям, проходит мимо углового столика и кто-то его из сумрака окликает: «Товарищ курсант, подойдите сюда». Смотрю, а это патруль. Четыре амбала с повязками и с ними капитан. Он-то и звал Макса. Кореш поворачивается к нему и говорит: «Пошел к такой-то матери». Тут как по команде амбалы подрываются из-за стола, стулья полетели, девки завизжали. Макс вытягивает из своих шаровар маузер и давай стрелять по патрульным. В этом месте я и орал, чтобы он не палил, не то нас посадят. Так, кажется, дело было, — Андрей пожал плечами, вполне довольный экспромтом.

— А фрины? Они здесь каким боком? — допытывался Раш.

— Фрины?

— Ну да, фрины, — вождь повысил голос, — фрины причем?

— Да откуда я знаю, — отчаянно взвизгнул Андрей, — это же сон. Бились вчера с ними, может, и влезли как-то, может, патрульные начали превращаться в фринов. Кстати, так и было.

Раш из-под бровей недобро смотрел на Андрея, на желваках катал бильярдные шары. Чувствовал, что его водят за нос, но прищучить было нечем. С минуту неподвижно казнил кандидата взглядом, после чего дернул бровями, поднес к губам мундштук. Андрей только сейчас обратил внимание на его ногти. Их покрывал красный лак. Уже и не знал, что думать о своем патроне. В общем-то, образ с лисьим пышнющим воротником, татуировки, пираньи зубы, выбритые виски, налитые глаза, ногти крашеные укладывались в определение «чокнутый», которым наделил Раша, сидя на цепи. «Главное, чтобы не гомик», — Андрей мысленно перекрестился.

— Сто́ик, тоже херня, — вновь заговорил Раш смягчаясь, — какое хочешь себе погоняло?

— Просто Андрей, понимаю, нельзя?

— Правильно понимаешь. Все наши человеческие имена остались в прошлой жизни. Теперь мы дичь. В другом мире и имена должны быть другими. Усекаешь?

— Усекаю. Тогда, может, как назвал Мафин — Летеха. Вроде бы в кассу. И «утюги» так зовут.

— Гуд, будешь Летехой. Пыхнешь? — взглядом указал на жестяную пошарпанную коробку из-под чая с выпуклыми буквами «Братья К и С Поповы», с царскими гербами.

— Спасибо. Пробовал, не зашло.

— Как хочешь, — вождь сделал очередную затяжку, поднял голову и манерно выдул тонкую струю сладковато-соломенного дыма. — Зачислен, — подвел он черту. — Пока топай, тренируйся, или чем ты там хотел заниматься. Если что, Торс позовет.

Андрей развернулся и направился к двери. Не сделал и двух шагов, как Раш его остановил:

— Погодь.

Андрей замер, обернулся.

— Ты не встречал, пока сюда топал из Кисловодска или, может, от других слышал — паук этот огроменный на соломенных ногах, что за зверь?

— Не знаю, — Андрей покачал головой, — я и фринов то впервые только здесь увидел.

— А чтобы кальмар десант таскал?

— Нет.

— Мне тут один чел из академиков рассказывал, что фрины — вовсе не насекомое, как мы считали, а модифицированная тварь. Ага, прикинь, слепленная из нескольких видов крабов и больше остальных от японского краба-паука. А то, что мы называем «скальпом», сокращенное от сколопендры, на самом деле немертина, скрещенная с многоножкой. Немертина это червь, если что, — Раш дернул бровями. — И кальмар… У него почему-то одиннадцать щупалец, а не десять, как положено.

— Что это значит? — спросил Андрей.

Раш пожал плечами:

— Так, пища для размышления. Их объединяет одно — все вышли из воды.

— Да пофиг, хоть из космоса. Они или кто-то за ними изменил климат, жизнь на планете, мою жизнь. Они нас истребляют. Мы не можем им противостоять глобально, можем только выживать. Моя задача — приспособиться к новым условиям и научиться их убивать.

— Так-то да, — согласился Раш. — Но ты все же пораскинь на досуге. Врага надо знать.