Снег

Глава 9. Червь

Время от времени Андрей проверял запоры на входных дверях и прислушивался. Ему не давали покоя тоннели, прорытые вокруг убежища. Что, если Максим прав, и вторая тварь отлучалась по важным делам, к примеру, охотилась в другом месте? Чувствовал Андрей себя в обсерватории более чем неуютно. Готов был бежать в любую минуту, вот только загвоздка — Лешик не в состоянии следовать за ним. «Ничего, день, два, даже и три потерпим, — думал Андрей. — Надо держаться вместе и тогда выберемся. Вселенная меня, нас всех любит».

Он ходил по комнатам, высматривал, что взять в дорогу. Добра было много. Разбегались глаза, глядя на ящики с консервированными продуктами, на мотки веревок, на газовые баллоны в полиэтиленовых упаковках, на теплые вещи….

Прохаживаясь по коридору, отметил, что свет как будто стал тускнее. В очередной раз зашел к Лешику. Рядом с его кроватью сидел Максим. Парни переговаривались, при его появлении конфузливо смолкли.

— О чем шепчетесь, ребзя? — нарочито бодро спросил Андрей, остановил взгляд на потолочном плафоне, который тоже немного померк.

— Да вот, пап, — начал Максим, — думаем, как быть с икрой.

— Чего? — бровь отца поползла вверх.

— Ну, имею в виду…

— Люди в паутине должны послужить кормом для вылупившихся монстрячин. Их надо уничтожить как-то, — запальчиво произнес блогер.

— Так иди и как-то уничтожь, — усмехнулся Андрей.

— Па, но они ведь вылупятся и будут дальше утаскивать людей.

«Да и черт с ними. Не сегодня так завтра уйдем…»

— А Илья с теми людьми? Они отнеслись к нам по-доброму, — продолжал Максим, — накормили, подвезли. Лопату подарили. А мы им такое под боком оставим?

— И как же их уничтожим? — поинтересовался Андрей.

— Сожжем, — воскликнул Лешик, словно ждал этого вопроса, — наверху, — он указал пальцем на потолок, — стоят бутылки с какой-то жидкостью. Пахнет, как ацетон. Не знаю, может, линзы протирали на телескопах или для чего-то еще, неважно. Этих бутылок штук пятнадцать.

— А если там, — Андрей кивнул в сторону второй обсерватории, — еще один червь, что тогда?

— Ты же говорил, — подал голос Максим, — что тварь рыхлая. Ты с двух выстрелов ее перебил. А чтобы языком не дотянулась, будем уворачиваться и стрелять издалека. Возьмем еще ракетницу. С нее тоже можно пальнуть.

Андрей внимательно смотрел на сына, тот смотрел на него настежь распахнутыми глазами и ждал одного — утвердительного ответа. «Он верит в меня, — думал Андрей, — м-да, а я верю вселенной…, которая вроде бы меня любит».

— Ну, хорошо, — еще не согласился Андрей, — вашу горючку посмотрим чуть позже. Ты вот что, Лешик, скажи, как червь выключил тебя. Мы осматривали и никаких укусов, проколов, вздутий на тебе не нашли. Как?

— Ну-у… — Лешик задумался, — было понятно, что простого объяснения у него нет, — я почувствовал, что мою ногу и живот как будто бьет током, и отключился. А вы меня это… только до трусов раздевали?

— Всего, — хихикнул Максим, — у меня перец больше твоего. Ага, — покивал головой.

— Ты просто не видел его в приподнятом настроении.

Пока мальчишки пикировались, Андрей рассматривал скупую, но весьма ценную информацию. Вспомнил закуток за щитовой, в котором хранились удочки, с подсаком, и на крючке висели заброды. В голове потихоньку складывался план.

После двухчасовой подготовки он был готов истреблять. Снизу по грудь защищали резиновые заброды. Утолщаться второй курткой в ущерб мобильности не стал. К шапке изолентой примотал фонарь. В правый карман сунул ракетница. За спину повесил пластиковую канистру с горючей жидкостью. К поясу прикрепил конец длинной веревки, за которую при неблагоприятном развитии событий парни должны были вытащить его из передряги. И главный аргумент — ружье, так эффективно зарекомендовавшее себя против исчадия ада, держал обеими руками.

Как же сильно билось сердце, когда открыл входную дверь. Тоннель оставался неизменным: те же выточенные в снегу стены, испещренные рытвинками, тот же утрамбованный под ногами серый наст, те же боковые проходы. Первый шаг дался трудно.

Едва Андрей оказался снаружи, Лешик закрыл за ним дверь, оставив узкую щель для наблюдения, и которую ограничивала стопорная цепочка. Тут же под рукой на столе находился баллон с горелкой и источала клин синеватого пламени. Прислоненные к стене пожарный топор и багор дожидались своего часа.

Лешик смотрел в щель и пропускал по ладоням ползущую веревку. Он должен предупредить Андрея, если кто-то появится из боковых нор. Также в его обязанности входило прослушивание пространства. При слове «Тащи!», вместе с Максимом должен вцепиться в веревку и тянуть со всех сил, пока Андрея не окажется у порога, дальше по обстоятельствам.

Мужчина приблизился ко второй обсерватории. За распахнутой дверью затаилась темнота и мерзкий тлетворный душок. Фонарь широким рассеянным клином освещал мрачное помещение. Как будто ничего не изменилось: заброшенные, замусоренные темные комнаты, паутина.

Прокравшись по коридору, Андрей заглянул в помещение с мумиями. Здесь тоже по-прежнему — разорванная многоножка, затянутые паутинными лентами человеческие тела, икра. Только сейчас, когда на студенистых яйцах задержал свет, рассмотрел в мутной субстанции черных личинок, которые периодически вздрагивали и изгибались. «Они скоро вылупятся», — жуткая мысль громом раскатилась в голове. Андрей трудно сглотнул, остановил взгляд на мертвой гадине: «Может, и правда, больше никого нет?». Положил ружье на пол, стянул с плеч веревки, удерживающие канистру, открутил крышку. Обошел разорванного червя, начал поливать горючим раствором икру, мумии, паутину. Испарения резко ударили в нос, перехватило дыхание. Откашливаясь и перхая, Андрей попятился, выплескивая остатки на пол.

Наступил на что-то скользкое и едва не упал. Резко взмахнул руками, удерживая равновесие. Почти опустевшая канистра вырвалась из пальцев и с грохотом ударилась о стену. За спиной заскребло, зашуршало. Пораженный ужасом, Андрей обернулся. Задняя часть червя с множеством шевелившихся лапок ползла. Следом волочились длинные, узловатые нити. Они натянулись и потащили переднюю часть. На голове зашевелились мандибулы.

— Господи, — выдохнул Андрей и бросился к выходу. Его бегство не осталось не замеченным. Передняя часть зашевелилась активнее, лапки задергались, словно в конвульсиях. Тварь перевернулась на брюхо. Задняя часть продолжала пятиться, пока соединяющие их органы не натянулись. Передняя резко дернулась, словно испытала жуткую боль, изогнулась, одним движением жвал отсекла связующие нити, а в следующую секунду уже разворачивалась к Андрею. И так у нее это все быстро получалось, словно весь спектакль с «расчлененкой» был изначально придуман для введения глупого человечка в заблуждение. В последнем акте сытая тварь отрастит недостающее тело, как ящерица — хвост.

Андрей метнул взгляд на ружье — не успеет. Вынул из кармана сигнальный пистолет, взвел курок и выстрелил. Разбрасывая сноп искр, заряд ударился в червя, отрикошетил в стену, упал. В ярком свете Андрей мог разглядеть головку существа. Она была маленькой, гладкопанцерной, единственной защищенной частью мягкого тела.

За мгновение до того, как червь набросился на Андрея, с громким хлопком вспыхнули горючие испарения. Клубы огня наполнили комнату. Обжигающая волна заставили гадину шарахнуться в сторону. Ощущая на лице жар, Андрей кинулся к выходу. За спиной гудел всепожирающий огонь. Зацепив на бегу ружье, выкатывая глаза, он бежал по снежному тоннелю. Впереди раскачивалась распахнутая дверь, в светлом квадрате виднелись два темных силуэта. Максим с Лешиком орали и махали руками. Мужчине было не до них, он тащился по проходу, словно подранок, и задыхался.

Заброды шуршали, терлись на ляжках, стопы болтались в них, как карандаши в стаканах. В какой-то момент произошло то, чего Андрей боялся и подспудно ожидал — он упал. Но случилось это не по вине резинового полукомбинезона. Андрей наступил на веревку, которую привязал к поясу.

Господи, как же страх умеет ловко пеленать. Вместе с Андреем повалился горизонт. Закружился, завертелся, запутал мысли. Медленно, непростительно, катастрофично медленно он поднимался в широченном неудобном чехле, одетый в толстую одежду. С усилием растягивал и рвал липкие путы ужаса, словно муха в патоке. Скорее от страха, чем от усталости, хватал воздух ртом и никак не мог надышаться.

Обернулся. Следом по тоннелю бежал на бесчисленных ножках обрывок существа из кошмарных снов. Тварь горела. По-видимому, когда Андрей поскользнулся и канистра вырвалась из руки, часть смеси пролилась на нее. Как же страшно. Он пытался утоптать увиденное в рамки понимания и стонал: «Когда же ты, наконец, сдохнешь?!».

Живой фаербол приближался стремительно. Примерно на расстоянии трех метров в задней части отсеченного тела надулся белый пузырь. Обвитый синеватыми прожилками, он напоминал глаз мертвеца. Затем пузырь резко сократился, раздвинулись жвала, и из пасти вылетело что-то густое, комковатое. Но вместо ожидаемой ветки или хотя бы веревки, парализующий орган повис соплей. Через пару секунд втянулся обратно.

Прогремел выстрел, за ним второй. Андрей не мог вспомнить, в какой момент в руках оказалось ружье. Червь разлетелся ошметками по снежным стенам. Некоторое время Андрей переводил взгляд с одного куска плоти на другой и не находил сил подняться. Со спины шею обвили руки, над ухом послышался всхлип:

— Пап, я так за тебя боялся, — Максим крепко прижимался к отцу.

— Андрей, ты как? — рядом возник взволнованный Лешик.

— Нормуль, — мужчина тяжело дышал, — Макс, отпусти. Надо уходить.

Объятия расцепились. Андрей поднимался, как столетний старик. Лешик с Максимом помогли. Слепленные втроем, часто оборачиваясь, они поплелись в убежище.

Вторая обсерватория горела. Парни носились по комнатам, собирали простыни, полотенца, ветошь и затыкали щели. Дым все ровно просачивался, пахло гарью, отчего разболелась голова, и Андрей долго не мог заснуть.

Все же встал за таблеткой, и как опасался, разбудил Максима. Сын спал в последнее время чутко, просыпался быстро. Казалось, страх и дурные мысли его не отпускают.

— Спи, Масяныч, все хорошо. Я за таблеткой… башка разболелась от этой чертовой гари.

— Да, — мальчик сел в кровати, — у меня весь нос прокоптился.

— Завтра с утра двинем.

— Скорее бы. Пап, а мы точно все двери закрыли? — говорил Максим скрипучим со сна голосом.

— Все. Но я еще раз проверю, ложись, — Андрей чувствовал, что уснет нескоро, и был не прочь пройтись по обсерватории, подергать двери, затем подняться на поворотную платформу и подышать свежим воздухом в щель между створ.

Под куполом было прохладнее, чем внизу. Вращая рукоятку, Андрей раздвинул щиты. С жадностью вдохнул свежий немного морозный воздух. Даже после гари в нем ощущалась химоза. Вспомнил шутку и улыбнулся: «Воздух не чувствуется, пока его не испортят».

Падал пушистый снег. Андрею вовсе не хотелось закрыть глаза и подставить ему лицо. Мир менялся и не в лучшую сторону.

«Как там Ленчик с Ксюней? Мама с Мариной как?», — печаль по любимым людям горячим воском затопило сердцу. В груди зажгло, заерзало беспокойное, скверные мысли ринулись в пробоину.

«Что?!». Несколько серых существа скользили в ночи и были заметны на фоне светлых от снега гор. Они не катились, не сбегали по склонам, а парили над лощиной. Присмотревшись, Андрей отметил синхронное движение пятен и неизменное расстояние между ними. Понял, что это одно существо, которое сливается со снегом, а серые пятна — элементы раскраса. «Кальмар!». В страхе Андрей отпрянул от щели. Одним глазом наблюдал за фантастическим созданием, которое неспешно проплывало мимо и ужасался: «Матерь Божья, откуда они взялись?». Минут через пять «кальмар» скрылось за горой.

— Вот и подышал свежим воздухом, — проворчал Андрей, ощущая, как успокаивается сердце. Он спустился в жилые помещения, заглянул к Лешику. Хотя парень стремительно поправлялся, Андрей не мог избавиться от гнилой мыслишки насчет паразита. Он закрыл дверь и вернулся к сыну.