Снегирь и волк

Глава 16

Так началась совсем другая жизнь Полины. Не сказать, чтобы в ней всё было жутко и страшно. Занятия проходили спокойно, Белым оборотням нравилось старание и внимание Чёрной волчицы. Ансур и Сварн, казалось, привязались к женщине. Их занятия больше напоминали дружеские посиделки. Шеремет, закончивший целительский факультет Элларийского университета, брал волчицу с собой, когда выбирался в деревни к занемогшим, чаще всего это были люди: оборотни не болели. Зато у неё появились знакомые из местных жителей. Сварн, по рождению Серый волк, рассказывал о далёких странах, показывал снимки и привезённые на память вещицы. Полине даже подарили несколько сувениров.

Рейнгольд Виттур такой сентиментальной ерундой не страдал, но с ролью учителя справлялся на ура. Поначалу Полина боялась возобновления темы с именем, ведь, как ни крути, называть её как-то надо. Но с лёгкой руки Ансура после той прогулки за макхубой, так похожей на рябину, в замке Чёрную волчицу стали называть Снегирём. Полина не спорила, решив, что лучше так, чем новое имя. И когда она буквально на минутку опоздала на занятия (а попробовали бы вы успеть с такой-то крепатурой после тренировки Родика!), Рейнгольд на миг поднял холодный взгляд и отметил:

— Ты опоздала, Снегирь, за это напишешь мне небольшое сочинение, страниц на пять, про итоги первой войны оборотней и вампиров.

Полина даже возмущаться не стала. Она поняла, что отстояла своё имя.

Но так было не со всеми наставниками. Занятия с Родиком Гилмором больше напоминали пытку. Ещё раньше, живя у Яна или Стаха, Полина поняла, что физически она почти инвалид в сравнении с истинными оборотнями, но даже не понимала насколько. Бета Родик не уставал каждый раз напоминать ей об этом. Высокий, крепкий мужчина, больше похожий на универсального солдата, чем на менталиста, казалось, выбрал Полину своей личной жертвой. Он не давал спуску ни в чём.

— Все волчицы умеют постоять за себя, даже пара альфы.

Это был тонкий намёк на её своеобразные отношения с Грисом и Карнеро. Гилмор знал, что оборотни каждый день звонят женщине, и не упускал случая съязвить на эту тему. О том, что пару альфы будут защищать любой ценой все, Полине рассказал Алес Преславский ещё в Маоте. Оказывается, не всё так просто. Главная волчица и сама должна постоять за себя, ещё и других волчиц стаи успокоить при необходимости.

Родик отвесил издевательский поклон и неуловимым движением вывернул руку женщины:

— Спишь на ходу, Снегирь! Ану, на пробежку! Пара кружочков вокруг замка — и сон уйдёт!

В другой раз он демонстрировал очередной приём и, когда ученики его отрабатывали, больно схватил Полину за волосы, связанные в уже довольно длинный хвост. Оборотница зашипела от боли. Держа женщину за волосы, бета повернулся к остальным:

— Некроманты и другие наши противники часто носят космы, в отличие от нас. Это может сыграть вам на руку, если не будет возможности обратиться. Захватом волос можно причинить сильную боль, на грани обморока, — мужчина натянул чёрные пряди, зажатые в кулаке. — Или лишить врага возможности шевельнуться.

Ансур недовольно поджал губы, но не вмешивался в тренировку. Другие ученики тоже молча наблюдали за унижением новенькой, кто-то тайно жалел, кто-то злорадствовал.

В тот же день Полина поехала в город и обрезала волосы. Парикмахер быстро сориентировался, что хочет клиентка, и сделал ей короткую стрижку, известную на Земле как «боб». Оставил полностью открытую шею, но уговорил сохранить пышную чёлку и прядки, чтобы прикрыть уши. Волчица критично осмотрела результат. И если мастер довольно потирал руки, глядя на аккуратную головку оборотницы, то Полина решила купить пару заколок, чтобы зафиксировать чёлку к следующей тренировке.

Когда утром Чёрная волчица вошла в столовую, мужчины замолчали. Ансур укоризненно глянул на Родика. А тот зло клацнул зубами:

— Ну, Снегирь!.. Хотя какой ты теперь Снегирь? Так… Снегирёныш ощипанный.

Полина промолчала, чувствуя себя неуютно под мужскими взглядами: наверное, она казалась им уродиной, с длинной худой шеей, костлявыми плечами. Как раз вошёл Рейнгольд. Альфа задержал взгляд на рваных чёрных прядках, сменивших классическое каре подопечной, потом вопросительно глянул на Гилмора. Тот угрюмо засопел:

— Если у кого-то нервы ни к чёрту, пусть ромашкового чая попьёт.

А на первой же тренировке Полину больно схватили за открытую шею.

— Ты такая тощая, что стоит сжать пальцы сильнее — и твоя шея переломается, как палка.

— Владий! — рявкнул Ансур, сегодня заменивший Родика.

Рыжий волк отошёл к двум своим приятелям — Нарсию и Никону. За что трое учеников Рейнгольда невзлюбили её, волчица так и не поняла. Может, банальная ревность к новенькой. Страх, что внимание альфы достанется теперь ей? Лидером был Владий Арлаг — сын Беренгара Арлага. Почему сын альфы обучается здесь, а не дома, Полине не объяснили. Хотя с таким говнистым характером Владия могли и выпереть из родной стаи. Она бы не удивилась!

Ещё на первой неделе, возвращаясь с вечерней тренировки по тёмному пустынному коридору, Полина скорее ощутила, чем услышала: впереди кто-то есть. А потом увидела их: три здоровенные крысы с противными голыми хвостами притаились у стены, шипя на застывшую от страха и отвращения оборотницу. Когда они бросились к ней, Полина с визгом побежала прочь. И на лестнице налетела на Владия и Никона. Оборотни брезгливо смотрели на бледную перепуганную женщину:

— Какая ты волчица? Даже кошки не боятся мышей.

— Это не мыши, это крысы!

— Ну и что? Мяса побольше и всего-то! — Никон ухмыльнулся. — Знаешь, какими вкусными бывают мышки?

— Тебе виднее, — не осталась в долгу волчица. — Я такое не ем.

— Побегаешь по ледяной пустыне с неделю с пустым брюхом — и не такое сожрёшь. Или тебя сожрут. Крысы они такие.

Полина включила в коридоре свет и под едкие комментарии оборотней скрылась в своей комнате. Лёжа под одеялом, вспомнила Алексея, не сына, а того, в честь кого они с Андреем назвали первенца. Алексей Руднев — лучший друг Андрея, спецназовец. Он часто бывал у них, здоровый крепкий парень, обожал крошечного тёзку и обещал однажды свозить на море и научить нырять с аквалангом. А потом военные действия на Кавказе и непривычно серьёзный мужчина в гробу, никак не похожий на весёлого шумного друга. Резко постаревшая мать Алексея, каждую неделю садившаяся на автобус до городского кладбища. Полина часто оставалась на кухне, пока муж с приятелем говорили. Андрей рассказывал про свою работу, проекты, но больше слушал Лёху, вспоминавшего спецназовские будни. Слушала и Полина и, как оказалось, много чего запомнила. То, что происходило сейчас с ней в тренировочном зале и вообще в замке, большего всего напоминало рассказы Лёхи о подготовке спецназавцев. Когда расслабиться нельзя было, даже вернувшись в казарму, потому что в любой момент можно напороться на растяжку или оказаться с удавкой на шее. А как по-другому воспитать осторожность? Полина помнила: то, что казалось ей жестокостью, садизмом, Лёха объяснял просто, не держа зла на сержантов. Он говорил: «Это заставляет думать, смотреть, слушать, быть готовым к бою всегда».