Снегирь и волк

Глава 21

Как отблагодарить человека, у которого всё есть? Чёрная волчица старалась на занятиях. Не было ни одного нарекания. А последнее сочинение Виттур вообще забрал себе в папку, сказав, что перечитает его ещё раз. Они подолгу беседовали на разные темы: история, литература, музыка, наука — сравнивали, анализировали. Иногда Рейнгольд давал подопечной томики местных поэтов:

— Мне интересно твоё прочтение.

Полина читала, как понимала, как чувствовала. Потому что в тесной комнатушке на столе стоял портрет сына. И волчица понимала, что Виттуру этот жест обошёлся недёшево.

На какое-то время оборотница почти поверила, что Виттур нормальный, что способен сопереживать. Как оказалось зря.

— …Эта мерзавка спала и с мужем, и со свёкром. Представляешь? — делилась Айне последними местными сплетнями.

Полина вздохнула: изменами в её мире никого не удивишь. Скорее наоборот, когда в семье верили и доверяли друг другу, окружающие начинали искать, в чём подвох. Но в волчьем сообществе измены не приветствовались. До брака гуляй сколько влезет и с кем хочешь, но создав семью, никаких походов налево.

А экономка продолжала возмущаться:

— К свекрови каждый день бегала, «мамой» называла. А как та куда выйдет — она юбку задирает.

Чёрная отряхнула штаны от луковой шелухи, насмешливо глянула на возмущённое лицо подруги:

— Силой что ли к свёкру приставала?

Айне замолчала, задумалась. Полина фыркнула:

— Бедный, несчастный свёкр! Весь такой невинный, безгрешный, хоть икону пиши! Он так упирался, так не хотел! Да?

Родик Гилмор прислонился плечом к дверному косяку и слушал язвительные реплики подопечной. А Полина разошлась:

— …А где в это время был несчастный, обманутый муж?.. Жену вниманием окружал, подарками задаривал? Или перед телевизором штаны просиживал, а может, с друзьями в баре за воротник принимал?

Экономка растерянно пожала плечами. Чёрная вздохнула:

— Женские измены крайне редки, Айне. И всегда имеют причину. Знаешь, какая самая популярная?

— Нет.

— Когда свой мужчина перестаёт обращать на тебя внимание, начинаешь это внимание искать в другом месте, — Полина криво усмехнулась: — Но даже здесь, на Гебе, вся вина кладётся только на женские плечи, а мужчина, как всегда прав. Что ни мир — везде этим козлам всё можно!

— Ого! — не сдержался бета.

Полина вздрогнула и недовольно посмотрела на волка:

— Подслушиваете?

— Собираю информацию, — поправил мужчина. — Очень интересную, как оказалось.

Женщина вскинулась:

— Не понравилось?

— Нет, не понравилось, — Родик вошёл в кухню. — Полина, у этой бл… нормальный муж, я знаю. На крайний случай есть альфа, есть мы.

— Но вы же не знаете всего! — всплеснула руками женщина. — Может, не могла признаться? Может, на неё компромат какой-то был?

— Ты не забыла, что мы менталисты? Можем различить ложь и правду?

— Что её ждёт?

Родик пожал плечами и ухмыльнулся:

— Узнаешь.

Полина уловила мысль в голове беты и покачала головой:

— Я не пойду на казнь.

— Пойдёшь, я лично прослежу.

— … Это немыслимо! Двадцать первый век! Что вы творите!? — Полину трясло от возмущения.

Она затыкала уши, чтобы не слышать вопли женщины. Но уйти не могла, окружённая Владием, Нарсием и Сварном, получившим приказ от Гилмора достоять публичную казнь до конца. За измену и инцест белую волчицу выставили для всеобщего пользования. Полина поначалу была уверена, что никто не подойдёт. Всё-таки средь бела дня да на глазах толпы. Она ошибалась: желающих оказалось предостаточно. Светловолосая женщина стояла на коленях, извиваясь под очередным зверем. Арлаг пояснил, хотя его никто и не просил:

— Член волка больше, но не думаю, что это принесёт суке удовольствие.

— Когда это закончится? — Полина смотрела под ноги, но будучи в ментальной связке с соседями, видела всё их глазами. А Гилмор запретил ставить щит, пригрозив наказать парней. Бета позаботился, чтобы подопечная посмотрела казнь от начала до конца.

— Да, похоже, веселье только начинается.

Полина выдохнула, когда сразу двое волков решили заняться связанной самкой. Новый участник представления глянул на альфу:

— Можно?

Полина с мольбой уставилась на Виттура: «Откажи! Запрети!» Рейнгольд глянул на рыдающую женщину без всякого интереса и согласно кивнул. Нагловатый мужчина медленно подошёл к наказываемой, расстегивая брюки, опустился на колени и заставил взять в рот возбуждённый член. Толпа подбадривала, подшучивала. А Полина перехватила насмешливый взгляд Родика.

«Смотри!»

«Зачем?!»

Гилмор не успел ответить, отвлёкшись на нового участника порно-шоу. Теперь уже трое мужчин окружило бедную оборотницу. Полину качнуло, и если бы не Нарсий, стоявший позади, женщина свалилась бы на землю. Парень подхватил её под локоть.

— Тебе плохо?

— Очень.

Сварн легонько хлопнул её по щекам:

— Эй?!

— Я сейчас сомлею.

И лишь после этого Чёрной волчице позволили уйти с площади.

…Она сидела на знакомой ледяной горке, но не каталась. Перед глазами всё ещё проносились увиденные утром картины. Как там та Белая волчица? Выжила или нет? Они уехали, не дождавшись конца казни. Разошлись по своим комнатам, а Полина спустя полчаса пошла погулять, не в силах выносить давящую атмосферу своей комнатушки.

Волчица скорее почувствовала, чем услышала, как по скрипучему снегу к ней направлялся Родик Гилмор. Полина тряхнула головой: вот разговоры сейчас явно были лишними. Она подхватила свою ледянку, торопливо съехала с горы и почти бегом направилась к деревне. К счастью, оборотень не стал её догонять.

Женщина зашла к знакомой волчице, чью дочку они лечили с Ансуром. Месяц назад маленькая Крис сломала руку, и бета следил, чтобы кости правильно срослись. Играя с трёхлетней малышкой, Полина разговаривала с молодой мамой. Та пыталась объяснить пришлой местные порядки:

— Накажут и старого волка. Но, конечно, не так.

— А как?

— В шахты отправят на пару лет. Ну, и брак расторгнут, само собой.

— И это справедливость? — возмутилась гостья.

— Таков закон.

…Полина надеялась вернуться в замок незаметно. Где там? На винтовой лестнице её поджидал Гилмор:

— Что? Потаскушку эту пожалела? Глазки выплакала?

Женщина насупилась:

— Бета, если по делу пришли — говорите. Нет — тогда спокойной ночи!

Мужчина схватил её за предплечье:

— Ты должна была уже заметить: оборотни слишком порывисты, действуют на одних инстинктах. Если бы не суровые законы и не сила альф, мы давно скатились бы до уровня зверей.

Полина вырвала руку.

— Почему такие разные наказания, если виноваты оба?

— Суке проще сдержаться. Вы теряете контроль только во время течки. А мы — стоит увидеть красивую самку, готовую к спариванию.

— Но это нечестно! Её там на площади… а он пару лет на шахте!?

— Это шахты Дамн Мохолонг.

— Какая разница, как они называются?

Родик странно глянул на женщину:

— Снегирь, а что ты знаешь про наши шахты?

— А что они сильно отличаются от земных?

Гилмор задумчиво потёр висок:

— Как тебе сказать?.. В шахтах Мохолонга работают там только заключённые. Как бы бедно ни жили люди, оборотни, гоблины с троллями, но на эти шахты не идёт работать никто.

Чёрная волчица упрямо вздёрнула подбородок:

— Пусть… А эта женщина выживет после такого наказания?

— Мы уходили, ещё дышала, сплёвывая чью-то сперму.

И Полина вслух застонала от безысходности.

— Это ужасно!

Гилмор навис над сокрушённой оборотницей:

— И она, и он знали, что им грозит, если попадутся. У них был выбор. За принятые решения надо отвечать, Снегирь. Перед всей стаей.

Уже в своей комнате женщина ещё раз вспомнила последнюю фразу беты. Что он хотел сказать? Зачем вообще повёл на площадь? Ведь раньше ему было всё равно! Почему именно эту казнь она должна была увидеть? Потому что виноватой оказалась волчица, как и она?

Догадку Полины частично подтвердил Рейнгольд Виттур следующим утром во время занятий.

— …К чему было публичное унижение?

— Наука остальным волчицам.

Волчица отчаянно глянула на мужчину:

— Почему вы, Белые волки, такие жестокие?

Виттур с некоторым недоумением посмотрел на подопечную. Та пояснила:

— Я жила в стае Чёрных и Серых, но там таких наказаний не было!

Рейнгольд усмехнулся:

— Тебе просто всего не показывали и не говорили.

— Почему?

— Сама знаешь.

Женщина тоскливо глянула на мужчину:

— Неужели это действительно необходимо?

— Полина, не живи иллюзиями! Хочешь любви и заботы — прими брачную метку Карнеро или Гриса и ходи дальше в розовых очках, — Виттур серьёзно смотрел на подопечную. — Мы не злее и не добрее других. Мы — оборотни. А мир оборотней слабых волков не любит.

В середине сеченя (январь — Прим. авт.) Белые волки на несколько дней исчезли из замка. Полина знала: охотятся. Причём в этот раз оборотни готовились долго. Её никто не посвящал в подробности, но по обрывкам фраз она поняла, что Серые выследили большую стаю людоедов, сбившуюся из остатков других, чудом уцелевших после предыдущих охот волков.

На четвёртую ночь Полина проснулась от звонка на гилайон.

— Алло? — спросонок буркнула женщина на русском.

— Надеюсь, это не ругательство?

Женщина подорвалась с кровати:

— Альфа?

— Одевайся и бегом ко мне, — Виттур отключился.

Полина торопливо натянула поверх пижамы длинную вязаную кофту и быстрым шагом направилась на левую хозяйскую половину замка.

Волчица впервые оказалась в спальне альфы, но глазеть по сторонам времени не было. Запах свежей крови щекотал ноздри. Рейнгольд ранен? Мужчина сидел у небольшого столика, опираясь на локти. Заметив вошедшую, одной рукой стянул с плеч чёрную куртку.

— Помоги мне. Сам не достану.

Женщина кивнула, шагнув к оборотню, а потом сглотнула вязкую слюну. Обычно лечением занимался…

— Ансур?

— В порядке, — успокоил Виттур, — но он сейчас нужнее другим.

Полина перевела дух, обратив, наконец, внимание на окровавленную спину альфы.

— Необходимые материалы, — он кивнул на стол, где были расставлены и разложены бинты, лекарства.

Волчица осторожно вытирала порванную спину. Четыре борозды от когтей располосовали плечо и верхнюю часть спины. В некоторых местах края ран широко разошлись, обнажив белую кость. Полина тряхнула головой, отгоняя подкатившую дурноту, дрожащими руками взяла сшиватель. Чтобы отвлечься, спросила:

— Что случилось?

— Ловушка.

— Значит, ваша идея напасть днём не сработала?

— Сработала, но не везде… — ответил оборотень, потом замер: — А ты откуда знаешь?

Женщина поморщилась, коря себя за болтливость, попробовала перевести разговор на другую тему:

— Сейчас будет немного больно.

Первый щелчок — и скоба впилась в белую кожу. Но Виттур, кажется, даже не почувствовал (Полина потом узнала, что края скоб обработаны сильным обезболивающим раствором). Мужчина сопоставил факты и понял:

— Ты была в библиотеке. А я всё думал: откуда такой сильный запах? Но не придал этому значения: ты сейчас практически каждый день то в большой гостиной, то в библиотеке, то в моём кабинете — там всё тобой пропитано! — а потом мужчина вспомнил кое-что ещё, случившиеся в тот день в библиотеке. С тонких губ сорвалось ругательство. Волчица впервые слышала, чтобы Виттур матерился.

Полина поспешила успокоить:

— Я не хотела! Да и видно ничего не было.

Рейнгольд, раздосадованный, злой, качнул головой:

— Помолчи.

— Ну, правда! В конце концов, я не маленькая девочка, чтобы меня могли шокировать такие вещи!

— Займись раной!

Мужчина упирался одной рукой в столик, а другой в колено. Тяжело дышал, пока волчица дрожащими руками шила живую плоть.

— Всё. Повязка осталась.

Полина видела, что Рейнгольду плохо и держится он на чистом упрямстве. На висках блестели бисеринки пота, губы побелели. Бинтовала как можно осторожнее. Звонок.

— Слушаю.

Полина узнала бас Родика.

— Мы едем в замок, — сообщил бета.

— Нет необходимости. Я в порядке, — оборвал вожак. — Оставайтесь с Эрсом и Джосером.

— Да, альфа, — согласился Родик, но тут же заметил: — Ансур волнуется.

— Я сказал: нет! — рявкнул Рейнгольд и повернулся к женщине. — Ты скоро?

— Да-да, — испуганно выдохнула волчица, отступившая на шаг, чтобы не мешать разговору. — Давайте помогу дойти до кровати.

— Я сам.

Она кивнула, но шла рядом, пока Виттур, пошатываясь, практически дополз до широченной кровати. Ничего не говоря, Полина помогла ему снять ботинки и потянулась за одеялом.

— Нет, — мотнул головой мужчина, — скоро будет жарко. Регенерация уже началась.

— Может, хоть простыночкой? — предложила Полина, заметив, что волка сотрясает мелкая дрожь.

Он, подумав, согласно кивнул:

— В шкафу посмотри.

Когда Полина вернулась, Рейнгольд то ли придремал, то ли отключился. Машинально скользнула взглядом по полуобнажённому мужчине. Красивое, тренированное тело, не перекаченное, с торчащими мышцами и венами, а в меру. Ни грамма жира! Ходячая реклама мужского нижнего белья, если бы не пугающе белая кожа. Но едва прохладная простыня коснулась гладкой груди, вожак открыл глаза. Женщина выдавила подобие улыбки:

— А штаны?

— Сама хочешь раздеть меня? — вскинул бровь волк.

Полина не поняла, то ли он шутит, то ли на что-то намекает. Нахмурилась:

— Если вам больно шевелить рукой, то раздену сама.

Виттур, поджав губы, расстегнул одной рукой пуговицу и замок:

— Помогай.

Она слышала, как судорожно выдохнул мужчина, приподнимая бёдра, пока она стаскивала одежду. Странно было прикасаться к нему так, но пугающая белая кожа на ощупь оказалась тёплой и приятной.

— Уже всё, — успокоила женщина и прикрыла простынёй посеревшего от боли и кровопотери оборотня: — Я побуду рядом на всякий случай.

Он закрыл глаза.

Садиться рядом с Рейнгольдом на кровать показалась оборотнице неприличным. Оглядевшись, примостилась на крохотном диванчике или большом кресле, как посмотреть, у стены, огляделась. Спальня альфы была красивая. В меру роскошная, но невычурно, а так, чтобы всякий, кто случайно или нет окажется здесь, понял, что хозяин богатый человек. И в тоже время истинно мужская. В молочно-коричневых тонах, лишь яркие картины на стенах. Огромный телевизор на стене напротив. Никаких безделушек, только наушники на одной из двух прикроватных тумб. Мягкий свет, льющийся из точечных светильников по периметру потолка. И светлый пол без ковров.

— Раз уж ты в курсе некоторых подробностей моей интимной жизни, ответь на вопрос. Так сказать, восстановим паритет? — вдруг заговорил Виттур.

Полина облизала пересохшие губы: что ему надо?

— Ну-у-у… — замялась она, но перехватив предостерегающий взгляд альфы, кивнула: — Хорошо.

— Скоро у тебя течка?

Она не сдержала улыбки:

— Уже была.

— Когда?

— Четыре месяца назад.

Рейнгольд задумался:

— Это когда ты чумная ходила, с мокрой головой?

— Да.

— Зелье? — догадался оборотень.

— Да.

— Чтобы я его больше не видел!

Полина даже спорить не стала:

— Не увидите… до следующей течки.

— Полина, я не шучу. Все эти колдовские штучки могут боком выйти.

— А что мне делать?

— Мне сказать надо было.

— Зачем?

— Уладить эту проблему.

— Как? — дёрнулась волчица, вспоминая «помощь» Яна.

Рейнгольд странно глянул на неё:

— Как все. Тебе же наверняка кто-то понравился из волков?

— Нет.

Мужчина на миг опешил: так чётко и уверенно прозвучал ответ волчицы. И не врёт же!

— Совсем?

— Не настолько, чтобы переспать, — уточнила женщина.

Виттур прикрыл глаза:

— Запер бы тогда на неделю в подвале — и всего делов.

Она задумалась, машинально оглаживая кожаные подлокотники. Тихий стон оборвал её размышления. Женщина на цыпочках подошла к кровати, вглядываясь в черты вожака. Скорее всего, Виттур хотел поднять руку и потревожил спину. Оборотница осторожно коснулась его плеча:

— Ляг на живот.

Мужчина недовольно хмурился, но послушался. Полина проверила повязку.

— Уже можно снять, — сказал мужчина.

— Может, пусть побудет немного для надёжности?

— Я чувствую, что края уже стянулись.

— Раны глубокие. Швы, — тихо увещевала Полина.

Виттур недовольно глянул на волчицу, спорящую с ним. Она извиняюще улыбнулась, успокаивающе поглаживая его по спине, как когда-то гладила болеющего мужа:

— Всё хорошо. Давайте подождём чуть-чуть.

Он что-то пробормотал, скорее всего, ругательное, но настаивать перестал. Полина присела на пол рядом с кроватью, подложив под попу свёрнутую кофту. На глаза попалась брошенная книга: или Виттур засунул под кровать, или сама упала с тумбочки. За чтением время пошло быстрее. Собираясь перевернуть страничку, оборотница вздрогнула, услышав:

— Не спеши, я ещё не дочитал.

— Не спите?

— Нет, — его дыхание шевелило волосы на её макушке.

Полина вздохнула:

— Как мне сесть, чтобы вам было удобнее?

— Никак. Почитай вслух, — мужчина закрыл глаза, — может, усну.

Полина даже немного обиделась. Читать она любила. Помнила, как слушали её дети на уроках литературы.

— «…И наступила эпоха Золотого дракона. Огни Холонга вспыхнули радужным светом, озаряя мир надеждой и верой в светлое будущее…»

Утром Родик Гилмор изумлённо уставился на сюрреалистичную картину. Сидя на полу, положив голову на край кровати, спала Полина. А Рейнгольд осторожно перебирал её чёрные волосы. Альфа, заметив бету в дверях, руку убрал и знаком велел не шуметь. Родик бесшумно подошёл ближе:

— Ты как?

— В порядке. Полина подштопала спину.

Бета внимательно смотрел на оборотня. Виттур скривил губы в улыбке:

— Хотя, сам видишь, сиделка из неё никудышная, — потом весело предложил: — Хочешь посмеяться?

Родик скрестил руки на груди. Рейнгольд чуть тронул Полину за плечо. Женщина сквозь сон приобняла его, покачивая:

— Тихо, тихо, тихо… А-а-а.

Мужчины прыснули. Виттур всё же пояснил:

— Сына баюкает.

Родик скользнул взглядом по скрюченной женской фигурке.

— Разбудить?

— Я сам, — не разрешил вожак. — Ансур вернулся?

— Мы вместе только что приехали. Эрс выжил, слава Силифиусу.

Женщина вздохнула, меняя положение. Рейнгольд тут же остановил бету:

— Поговорим в кабинете.

Родик вышел, бросив на альфу ещё один странный взгляд.