Солдат

ГЛАВА 19 ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР С НЕПРЕКЛОННЫМИ РУССКИМИ

Когда я работал в Военно-штабном комитете и в Комиссии по атомной энергии ООН, на меня были возложены дополнительные обязанности, к которым я считал себя более подготовленным. Я был назначен председателем Межамериканского совета обороны — военного органа Панамериканского союза (теперь этот союз называют Организацией американских государств).

Этот орган призван был претворять в жизнь Чапультепекский пакт[28] — соглашение между США и нашими латиноамериканскими соседями об общей обороне Западного полушария. Основные положения плана были изложены в пакте, по пакт не имел силы, пока не был заключен договор. В основу договора следовало положить пакт о взаимной обороне. Наше государство должно было оказывать латиноамериканским странам помощь в обучении личного состава их армии, флота и авиации, осуществлять ремонт их техники, а при определенных обстоятельствах поставлять им некоторые виды вооружения, боеприпасы и военное имущество. Выступая по этому вопросу на заседании комиссии по иностранным делам палаты представителей в 1947 году, я высказался за принятие необходимых для заключения этого договора законоположений.

Принятие законопроекта, заявлял я, весьма облегчило бы военное сотрудничество между американскими государствами и значительно укрепило бы межамериканскую систему обороны. Тем самым мы содействовали бы сохранению международного мира и безопасности. Отвергнув же этот законопроект, мы ослабим межамериканскую систему и вместе с ней способность применять объединенные вооруженные силы в защиту нашей общей цели, тогда как такая способность в современном мире пока еще имеет решающее значение. Сегодня мы признаем, сказал я, что политика, военная сила и экономика неотделимы друг от друга. Поэтому мы должны прилагать не меньше усилия для укрепления военных элементов в этой единственной в своем роде системе, создание которой потребовало от нас непрерывных усилий в течение 125 лет. Ни одно мероприятие не может сильнее укрепить систему межамериканской обороны, чем принятие этого законопроекта. Если мы не примем его, то пакт о взаимной обороне будет неэффективен, когда сложатся чрезвычайные обстоятельства.

Но многие эксперты государственного департамента по латиноамериканским странам придерживались тогда иного мнения, а именно: они считали, что военная помощь содействовала бы укреплению диктатуры в странах Латинской Америки и увеличила бы опасность войны между ними. Поэтому соглашение о взаимной безопасности для обороны Западного полушария, предусматривавшее поставку оружия и оказание экономической помоши, было заключено между США и Бразилией, Чили, Кубой, Колумбией, Доминиканской республикой, Эквадором, Гондурасом, Никарагуа, Перу и Уругваем только в 1952 году. Мексика и Аргентина не подписали этого соглашения.

Но через несколько месяцев после моего выступления в конгрессе был сделан большой шаг вперед: США и 19 латиноамериканских стран подписали Межамериканский договор о взаимной помощи, неофициально известный под названием «Пакт Рио»[29]. В основе этого пакта лежало соглашение о взаимной обороне от внешнего нападения, но каждая страна оставляла за собой право не давать согласия на использование ее собственных вооруженных сил.

Я полагаю, что, несмотря на все свои ограничения, «Пакт Рио» был и остается одной из крупных вех на пути развития межамериканской системы обороны. По существу он представляет собой образец, по которому потом был составлен Североатлантический договор, — формулировки обоих документов почти одинаковы.

Одним из больших достоинств этого пакта было то, что он установил согласие между Аргентиной и соседними с ней республиками, так как одно время Аргентина как будто намеревалась сорвать переговоры. По-моему, для предотвращения этой катастрофы никто не сделал больше, чем покойный сенатор Артур Ваидснберг. Его проницательный анализ, его умение бесстрашно и без обиняков излагать взгляды нашей страны оказали огромное влияние на заключение этого пакта. Он говорил напрямик. Его слова действовали на людей ободряюще, произносились ли они с трибуны или в частной беседе. Он не верил в круглые и цветистые фразы. Однажды утром, после особенно бурного заседания, начавшегося накануне днем и затянувшегося до поздней ночи, один из латиноамериканских делегатов подошел к сенатору и осведомился, как он себя чувствует.

— Великолепно, — ответил сенатор. — Должно быть, и вы чувствуете себя хорошо. Я еще не встречал оратора, который говорил бы так много и сказал бы так мало, как вы в своем вчерашнем выступлении.

Б другой раз один из делегатов пожаловался, что журналисты раздражают его своими вопросами. На это Ванденберг возразил своим громовым голосом:

— Что же вы не скажете им попросту: «Не желаю отвечать»? Правда, мне потребовалось двадцать пять лет, чтобы понять одну элементарную вещь: если не хочешь — не отвечай на неприятный вопрос.

На бомбардировщике В-29 я отправился в Рио-де-Жанейро со своими коллегами по флоту и авиации. Сначала мы полетели в Рэми Филд (Пуэрто-Рико), где заправились горючим, собираясь оттуда без посадки добраться до Рио-де-Жанейро. Поднявшись с аэродрома в Пуэрто-Рико около десяти часов вечера, мы летели несколько часов подряд. В небольшом отсеке хвостовой части самолета нас было человек пять или шесть, Я уже несколько лет летал над Южной Америкой и очень хорошо знал географию этого района. На рассвете, когда я стал различать местность, мне стало ясно, что мы находимся еще очень далеко от Рио-де-Жапейро. Я поинтересовался, хватит ли у нас горючего. Как я и подозревал, его осталось мало, так как пилот ответил, что мы идем на посадку на аэродром Каравелас, за несколько сот километров от Рио-дс-Жаиейро.

Мы помогали строить этот аэродром в начале войны в соответствии с соглашениями, заключенными во время поездки генерала Маршалла в Бразилию, о чем я писал выше. Взлетно-посадочная полоса, очень короткая, с легким покрытием, была не рассчитана на такие самолеты, как В-29. Мы крепко привязались ремнями и, затаив дыхание, ждали приземления. Вдруг бомбардировщик зароется в землю? К счастью, этого не случилось. Но на этом паши злоключения не закончились. Дело в том, что все горючее на аэродроме хранилось в бочках по пятидесяти галлонов[30] и нам пришлось ждать, пока в крыльевые баки не перекачают 1500 галлонов. Тем временем метеорологическая служба сообщила, что над Рио-де-Жанейро сгущается туман и, следовательно, лететь туда на В-29 нельзя. Поэтому из Рио-де-Жанейро за нами прислали С-47, на котором мы и долетели. Обратный полет на В-29 прошел благополучно, но мы крайне утомились, покрыв целых восемь тысяч километров от Рио-де-Жанейро до Вашингтона.