Солги обо мне

Глава сорок пятая: Меркурий

Глава сорок пятая: Меркурий

— Только не говори, что собираешься оприходовать ее прямо у меня на свадьбе, - кривит губы Олег, комментируя маленькое представление, которое я устроил специально для него.

— Типа, ты против? - скалюсь с видом хищника, который уже взял след и не собирается так просто отказываться от добычи.

— Эта девочка - дочь Знамянского, моего компаньона и чувака, у которого самая большая в городе коллекция ружей. На твоем месте я бы крепко подумал, стоит ли продолжать в том же духе, потому что от одного из нас - либо меня, либо ее папаши - ты точно огребешь.

Вот что-что, а пугать меня чуваком, который держит в сейфах дорогие железные пылесборники - последнее дело. И раньше Олег так сильно не тупил, но сегодня у него важное событие, так что списываю промашку на нервы.

С другой стороны, он заметил, значит - уловка сработала.

Еще пару раз «помять» глазами чьи-то сиськи, для вида на полчаса уединиться с какой-то тёлкой - и он, я надеюсь, навсегда забудет о том, что я как-то не так смотрел на его будущую жену. То есть, конечно, просто жену, потому что «будущей» она перестанет быть примерно через час.

Я сжимаю кулаки, пользуясь тем, что Олег просит фотографа показать ему сделанные снимки, и та после небольшого замешательства соглашается. В этом весь он - контролирует даже то, в чем ни хрена не смыслит, но все равно просит сделать еще пару кадров. Видимо, на увиденных у него недостаточно значимый вид или еще какая-то надуманная херня, которая иногда за ним водится.

— Все? - позволяю себе усмешку, когда он, наконец, отпускает бедную и порядком перепуганную его недовольством девчонку.

— Я плачу не для того, что на фотографиях выглядеть как жертва эксперимента по скрещиванию осла и барана, - говорит Олег.

Уверен, что это и близко не так, но спорить с ним не собираюсь - многолетний опыт дружбы показывает, что его можно переубедить только в одном случае - если он сам этого хочет.

Он делает жест, приглашая следовать за ним в сторону одного из подъездов новенького ЖК. Соседний корпус сдали в эксплуатацию еще осенью - я знаю это, потому что тогда меня как раз угораздило вляпаться в недолгий вялотекущий роман с одной «папиной дочкой», и какое-то время я бывал здесь довольно часто. А этот, судя по виду, сдали совсем недавно. Странно, почему Олег не захочет приводить Веру в свою квартиру - у него там те еще хоромы, никогда не понимал, зачем такие большие для одного человека. Думал, у него просто расчет на будущее с минимум двумя детьми, хотя, когда речь заходит о детях, Олегу довольно сложно скрывать брезгливость. Но вот он собрался жениться - и просто купил новую квартиру.

Но потом, когда мы уже поднимаемся на лифте, я вспоминаю голую фотку в его телефоне - и все как-то разу становится на свои места. Конечно, не водить же ему баб в гостиницы или на съемные хаты? А еще такие перестраховщики как он никогда не водят левых тёлок в семейную постель. Для этого он слишком «принципиальный».

— Как я выгляжу? - Олег задерживается в коридоре около приоткрытой входной двери. Кто-то уже нацепил на ручку маленький венок из белых ленточек, чтобы сразу было понятно, что тут нас ждут.

Я просто киваю, потому что этот засранец всегда выглядит отлично и спрашивает просто для дела, потому что никакое другое мнение кроме собственного его никогда не интересовало.

Мы заходим внутрь, попадаем под град какого-то зерна, которым детвора и взрослые посыпают нас с ног до головы. Ни черта не смыслю во всех этих дедовских традициях, так что сразу сую руку в карман за парой купюр, чтобы «откупиться» от такого приветствия. Олег, глядя на меня, делает тоже самое. Мог бы хоть улыбнуться для вида, но наоборот - только больше хмурится. Но оно и понятно - впереди основная часть церемонии, пафосная и красивая, неприлично дорогая, а он рискует явиться туда с полной головой пшеницы и полными карманами маленьких леденцов.

Дальше по коридору - обращаю внимание, что квартира только-только оформляется и часть мебели стоит в разобранном виде под целлофаном - нас встречают родители Веры. Она очень похожа и не похожа на каждого из них, но у нее точно та же ямочка на подбородке, что и у отца. Где-то читал, что эта фигня обязательно передается по наследству, и что, если у ребенка она есть, а ни у кого из родителей ямочки нет - это повод задуматься о ДНК-тесте.

— Не надо, - довольно резко отстраняется Олег, когда сестры и мама веры пытаются создать хотя бы видимость выкупа невесты. - Мы и так опаздываем - сегодня ужасные пробки.

И «сглаживает» неловкость щедрыми откупными - пухлым конвертом денег.

Выглядит это так, будто он выкупает лошадь, а не любимую женщину. Но я бы очень удивился, если бы он вдруг сделал исключение из правил и поддался на все эти «важные традиции» - никогда не замечал за ним ничего подобного.

Женщины отступают от входа в гостиную.

Олег делает пару шагов вперед, оглядывается на меня с немым вопросом, почему я торможу и не иду следом. А у меня, сука, тупо вросли ноги в пол. Потому что даже отсюда вижу край белоснежного платья и понятия не имею, как в принципе переварю все остальное. Думал, будет как-то легче, особенно после затяжного траходрома прошлой ночью с одной из стриптизерш с мальчишника Олега, которую я все-таки снял.

Ни фига не помогло.

Я как будто стою перед невидимой стеной, на которой большими буквами написано «Пиздец близок, чувак», но уже абсолютно ничего не могу сделать.

— Невеста не кусается, - подшучивает одна из девушек, которые стоят около арки в гостиную.

У них с Верой явно есть общие черты, так что передо мной наверняка одна из ее сестер. Кажется, Олег вскользь упоминал, что у Планетки большая семья, но я не думал, что настолько, потому что насчитал уже минимум трех девушек разных возрастов, одна из них - явно не на много старше самой Веры - была еще и обильно увешана детьми. Видимо, собственными, потому что мать Веры вряд ли стала бы добавлять к своему не маленькому семейству еще пару ртов, рискуя собственным здоровьем. Хоть она и неплохо выглядит. Но уже явно давно не в детородном возрасте.

Интересно, Венера любит нянчиться с малышней? Корчит им смешные рожицы? Сюсюкается? Подтирает слезы и успокаивает или проявляет характер?

Зачем я, блять, обо всем этом думаю?

Ответ прост, и он прямо передо мной, стоит переступить порог.

Планетка стоит чуть в стороне от большого окна, которое занимает почти всю стену. Солнечные лучи падают на ее плечо, скользят по краю щеки. В профиль у нее лицо как у фарфоровой куклы - белое, без намека на румянец. «Живое» в нем выдают только веснушки, рассыпанные по спинке носа и щекам. И еще - дёргающееся от нервного глотка горло.

В ответ на наши шаги поворачивается.

Улыбается, глядя прямо на Олега. И я впервые вижу, чтобы он замешкался перед женщиной. Реально остановился и как будто набирается сил, чтобы сделать следующий шаг. Даже букетом невесты болтает будто это какая-то погремушка.

А вдруг передумает?

В моей башке ярко вспыхивает картинка как эти двое просто пожмут друг другу руки, скажут что-то типа «Да ну на хер!» и разбегутся каждый к своим гостям, чтобы поизвиняться за то, что праздничное застолье будет без повода.

Я бы выдохнул с огромным облегчением. Даже если признавать это сейчас - все равно, что получить пулю в спину от напарника, который обещал прикрывать тыл. Меня бы порадовало, если бы они разбежались. Если бы Планетка перестала корчить из себя сладенькую женушку крутого мужика и снова стала собой.

«А сильно ли ты ее знаешь, чтобы рассуждать о том, какая она настоящая - та, что признавалась тебе в любви, или та, которая уговаривала тебя быть шафером на их с Олегом свадьбе? Ты вообще уверен, что хоть что-то о ней знаешь? Может, это просто стандартные игры разума - нам всегда больше всего хочется то, что нам не досталось, и вездесущее «если бы…» никто не отменял».

— Ты просто… - слышу восхищенный голос Олега и как будто просыпаюсь от тяжелого сна.

Он уже рядом с Верой, берет ее за руку, наклоняется, чтобы слегка прикоснутся поцелуем к ее ладони. Что за ёбаный пафос?

— Мне нравится, что у тебя нет слов, - немного нервно отвечает Вера и подвигается к нему как будто ищет поддержки. - А то вдруг бы сказал, что прическу нужно переделать.

Кстати, он вполне мог бы.

Она такая тонкая и юная в этом платье. Как будто только вчера встала из-за парты и стерла первую пару туфлей на школьном выпускном. Я не хочу об этом думать, но мысли вьются вокруг того, что в ней в это мгновение идеально абсолютно все - уложенные под тонкий обруч волосы, закрытое платье с вышивкой и маленькими стеклянными брызгами кристаллов, абсолютно нереальная талия. Бля, зачем ее так затянули, как она вообще сможет дышать? Как в принципе переживет в этом пыточном приспособлении весь длинный день?

Я бормочу что-то типа извинений и выхожу наружу, незаметно для всех пытаясь справиться с дурацким желанием расшнуровать ее до самого носа. Кто вообще придумал, что жених на свадьбу может явиться чуть ли не в кроссовках, а невеста должна страдать в неразношенных туфлях, еще и перетянутая как жертва перед погребением?

Мне бы закурить, но я дал себе обещание больше не хвататься за сигареты. В моей жизни и так дофига рисков, чтобы прибавлять к длинному перечню еще и никотиновую зависимость с перспективой рака легких. Хорошо, что мнущаяся рядом малышка лет четырех с задумчивым видом видавшего жизнь человека протягивает мне дешевый мятный леденец. Я в ответ даю ей крупную купюру. И все довольны.

Почему все мои остальные проблемы невозможно решить так же легко?

Может, потому что я бездарно проебал свой «леденец»?