Соло

ГЛАВА 19

Холли перелистала газету, нашла то, что искала, и села на подлокотник кресла, чтобы в удобной обстановке прочесть свою судьбу.

— У меня будут финансовые затруднения, но день я проведу весело и получу много удовольствия, — объявила она театральным тоном своим сослуживцам, сидевшим в комнате отдыха. — Что за чушь! Финансовых затруднений у меня отродясь не было, и как это мне удастся провести день весело и с удовольствием, когда я должна торчать тут шестнадцать часов и работать двойную смену?

— Миссис Полоновски — гадалка, — сообщила Люси, одна из молоденьких горничных. — Недавно она гадала мне на чаинках и сказала, что я буду помолвлена с симпатичным мужчиной. Ну и в тот же вечер, — продолжала она, все больше волнуясь, — я в «Красном Льве» познакомилась с Дереком, а на следующий день в шестом номере в одной из наволочек нашла то бриллиантовое кольцо…

Холли помнила это кольцо с эффектным, квадратной огранки желтым бриллиантом. Оно принадлежало тоже эффектной оперной певице из Австралии, которая устроила здесь скандал, когда кольцо потерялось, и которая дала Люси в награду за то, что она нашла ее украшение с бриллиантом, пятьдесят пенсов. Холли чувствовала, что связь между помолвкой и кольцом не совсем четкая, но в том, что касается симпатичного мужчины, явно что-то есть. Это как раз для нее.

Розу Полоновски, которая работала в отеле судомойкой, не пришлось долго уговаривать оставить раковину и пойти в комнату отдыха попить чаю и немного погадать по руке. Этой словоохотливой старушке было уже под семьдесят. В Англию она приехала после войны, двадцать пять лет предсказывала людям судьбы на ярмарках и за это время постепенно улучшала свой английский. Никто уже не называл ее мадам Розой, но она по-прежнему с толком использовала свой дар: это был надежный способ заводить новых друзей, а если эти новые друзья догадывались налить ей стаканчик другой сладкого хереса, то тем лучше.

Итак, мадам Роза долго держала руку Холли в своих узловатых пальцах, любуясь изящными часиками.

— Ты очень счастливая девушка, — произнесла она с сильным акцентом. — И у тебя будет много радости. Но есть трудность, моя милая. Большая трудность для тебя с мужчинами.

«Еще бы», — с улыбкой подумала Холли, но ничего не сказала.

— Большая трудность решить, какого мужчину выбрать, — продолжала Роза Полоновски, глядя Холли в глаза. — Два крупных мужчины, один темный, другой светлый — такие разные, и оба тайно тебя любят. Который темный, он никогда не улыбается. Настоящая темная лошадка, понимаешь? Один — темная лошадка, другой — огромный бурый медведь. И когда выберешь, будешь такая счастливая. Будут дети, двое детей, и много хорошего здоровья.

Холли к этому моменту уже так разволновалась, что едва могла говорить.

— Но кого выбрать? Темного? Он правда меня любит? Я за него выйду замуж? Боже мой, просто не верится!

Роза Полоновски не стала напоминать о том, что ни о каком замужестве она ничего не говорила. Она похлопала Холли по руке и улыбнулась, показав невероятно кривые зубы и огромное число золотых пломб.

— Этого сказать не могу. Выбирать тебе. Ты умная девушка. Я знаю, ты правильно выберешь.

— Ой, миссис Полоновски, — воскликнула Холли, охваченная трепетом из-за открывшихся возможностей. — Это невероятно. И все, что вы мне сказали, — абсолютная правда. Вот только я не знала… не догадывалась… что он уже в меня влюблен. Но теперь, когда я знаю…

— Холли, какого черта ты тут прохлаждаешься? — взревел Макс, который, словно ураган, ворвался в комнату и всех чуть не до смерти перепугал. Лишь Холли, завороженная удивительными откровениями миссис Полоновски, не реагировала. С еще большим гневом Макс схватил ее за руку — за ту самую руку, которая только что открыла Холли ее будущее, — и бесцеремонно сдернул с подлокотника кресла.

— Ради Христа, — проорал он, толкая Холли к двери. — У стойки собралась очередь, телефон надрывается, а твой перерыв закончился пятнадцать минут назад! Так что, пожалуйста, убери с лица эту идиотскую улыбку, соберись и приступай к работе. Еще раз повторится, — добавил он грозно, — и ты не будешь здесь работать.

«Он меня любит, — думала еще не пришедшая в себя Холли. — Он высокий, смуглый и никогда не улыбается, только все это неважно. Потому что теперь я знаю, что этот мрачный, суровый Макс Монаган на самом деле любит меня…»

…………………………………………..

Антония уныло глядела из окна на дождь, поливающий дорогу, по которой больше не приезжает Росс. Она могла бы накричать на того худощавого блондина, который помешал их воссоединению там, в бассейне. С тех пор она дежурит в отеле, словно фанатка какой-нибудь знаменитости, и Росс пресекает все ее попытки завязать разговор. А вся беда в том, что чем больше он ее от себя отталкивает, тем сильнее ее влечет к нему.

Изнывая от скуки и раздражения, Антония плюхнулась на обитую бледно-желтым шелком софу и взяла оставленную Ричардом газету, как обычно, открытую на скучных финансовых таблицах. Некоторое время в комнате слышалось лишь медленное тиканье прадедовских часов да шелест раздраженно переворачиваемых страниц. Вдруг шелест прекратился. В колонке сплетен Антония глазом зацепилась за имя Росса, и это ее поразило так, словно рядом взорвалась бомба. Пробежав глазами статью, Антония ощутила самую настоящую тошноту. Слащавая статейка сообщала о том, что Росс скоро станет отцом, и о том, что он явно привязан к светловолосой художнице Тессе Дювалль, с которой посетил предродовые курсы.

Антония бросила газету на пол и снова посмотрела в окно на пустую дорогу. «Значит, у этой девки хватило сообразительности забеременеть», — подумала она, закрыла глаза и представила себе не по моде одетую блондинку с уродливо выпирающим животом. И пока что Росс явно ей потакает, наслаждаясь мыслью, что скоро станет папочкой.

Однако Антония слишком хорошо знала Росса, чтобы эта новость могла сильно ее расстроить. Росс, похоже, стал жертвой новизны ситуации, но реальность скоро ему наскучит, в этом Антония не сомневалась. Росс не создан для такого рода привязанности. «Это, конечно, потрясение, — заключила она, когда тошнота начала постепенно отступать, — но не слишком серьезное». Нечего особо из-за этого переживать, ведь Росса она знает как облупленного. «Пройдет несколько месяцев, — уверенно подвела итог размышлениям Антония, — он и имени этой сучки не вспомнит».

…………………………………………..

Мэтти, после того как прочитала заметку в газете, не знала, радоваться ей или злиться.

Естественно, ей было жаль беременную девушку. Тесса Дювалль, светловолосая художница, не понимала, во что ввязывается. Мэтти было интересно, не специально ли она забеременела, надеясь, что Росс предложит ей выйти за него замуж.

Но Грейс будет трудно пережить это известие. Грейс и без того несчастна, а эта новость только усилит у нее ощущение потери. Да и кто знает, что она будет чувствовать, когда ей придется смотреть и слушать, как Росс превозносит счастье отцовства?

Но поскольку Грейс наотрез отказалась сменить место работы, Мэтти ничем не могла ей помочь.

…………………………………………..

— Ты знаменита! — прокричала Холли, размахивая газетой перед лицом Тессы. — Смотри, они даже твое имя написали без ошибок. Как жаль, что там нет фотографии.

— Где я лежу на спине, задрав ноги кверху? — Тесса подняла брови. — Это наверняка отбило бы у людей аппетит. Я не сомневалась, что что-то в этом роде случится, — продолжила она, набрав на кисть краску и принявшись проворно наносить на холст густые мазки. — Росс наверняка уже об этом жалеет.

— Росс как раз и показал мне заметку. Он читает ее всем подряд. Тесса, он гордится как… как молодой отец!

— Не волнуйся, — сказала Тесса, которая была сосредоточена на картине. — Новизна ему быстро наскучит. Скоро он придет в норму.

— Нужно, чтобы Роза Полоновски погадала тебе по руке, — уверенным тоном заявила Холли, уже попотчевавшая Тессу подробным описанием собственного блестящего будущего.

— Она ничего не увидит, — ответила Тесса, подняв руки. — Моя судьба сокрыта… под слоем краски.

…………………………………………..

Грейс не узнала бы о содержании заметки в колонке сплетен, если бы в одном из кафе не натолкнулась на Сильви Нэш.

— Грейс, как ты? — воскликнула Сильви. Руками она обнимала своего парня, а короткая юбка была задрана так, что загорелое бедро оголялось почти полностью. — О Россе слышала?

Это имя сильно действовало на Грейс, и она попыталась сдержать свои эмоции.

— Нет, а что?

— Было в сегодняшней газете. Он готовится стать папашей! Повезло ребеночку, — сказала Сильви, которой нравилось поддразнивать своего ревнивого парня. Она надула губки, затем улыбнулась Грейс. — Представь себе, что Росс Монаган твой отец.

— Представляю, — автоматически ответила Грейс, направляясь к двери. Ее охватило отчаяние. Ей нужно выпить, поскорее. И достать газету, где напечатана эта заметка.

— Странная она, — проговорила Сильви, когда Грейс вышла из кафе. — Такая тихоня. Она, кажется, еще не поправилась.

— Тихони страшнее всего, — с ухмылкой ответил ее парень. — Я бы сумел ее развеселить, сделал бы так, чтобы ее щечки приобрели цвет.

— Только попробуй, — сказала Сильви, вскипев от ревности. — Тогда твои щечки разукрасятся самым настоящим цветом.