ГЛАВА 37

— Если это шутка, — медленно проговорил Росс, — тогда я могу только сказать, что у тебя нет чувства юмора.

Холли презирала себя за слабость, но понимала, что без порции допинга все это не переживет. Зубы стучали о край стакана размером в полпинты. Она отхлебнула вина, и глаза ее наполнились слезами. Росс понимал, что она так шутить не станет… он просто не верил в то, что происходит. Да Холли и сама все еще не могла в это поверить. Такого просто не бывает. Тем более с людьми вроде Росса Монагана.

— Это правда, — подтвердила Холли, делая еще один глоток. — Она оставила сообщение на автоответчике. Она… просила передать, что свадьба отменяется. Ой, Росс, зачем она так делает?

В этот момент в кабинет ворвался Макс.

— Тесса еще не появлялась? Дома ее нет, и…

— Она уехала, — спокойно сказал Росс. Макс сразу заметил, в каком состоянии Холли. По щекам текли розовато-лиловые тени для век и черная тушь, и Холли всхлипывала, как ребенок. Он машинально вынул чистый носовой платок и сунул ей в руки.

— Куда уехала?

Росс пожал плечами, избегая смотреть брату в глаза.

— По всей видимости, в Шотландию. — Махнув рукой в сторону выходящего на север окна, он добавил: — Смешно. Одни бегут в Шотландию, чтобы пожениться[32], а другие — чтобы не выходить замуж.

— Но почему? — потребовал объяснения пришедший в ярость Макс. — Что произошло?

Росс не мог говорить и просто пожал плечами. Холли, пытавшаяся сдерживать слезы, очень неизящно разрыдалась.

— Ничего не произошло! — взвыла она. — Я виделась с ней вчера вечером, и Тесса была в полном порядке! Я просто не верю в то, что происходит…

— А сама она понимает, что делает? — начал было Макс, но осекся. — Да прекрасно она все понимает. Ладно, нам многое надо сделать. Если с Тессой никак не связаться и все это не уладить, будем смотреть фактам в лицо — свадьбу надо отменять.

Холли содрогнулась, осознав грандиозность этой задачи. Ведь гости уже прибывали в отель. Она знала, что несколько друзей Росса летели из Марбейи, прервав ради этой свадьбы года свой отдых. Да тут еще и дорогие подарки, и огромное количество блюд, которые с таким трудом приготовили работники отеля… целые фургоны цветов… мерзкие сплетни и пересуды работников отеля и гостей… да и справится ли Росс с таким унижением? И — о, боже! — как быть с представителями прессы, которые вот-вот нагрянут целым стадом? Они будут вне себя от восторга, какое счастье им подвалило: сбежавшие невесты и брошенные женихи намного интереснее обычных свадебных церемонией и рассказов о счастливой семейной жизни.

Просто кошмар. Да и стакан уже опустел. Так что кошмар усиливался.

— Я и сам не прочь выпить, — сказал Макс, заметив горестное выражение на лице Холли. Он взглянул на брата. — Росс?

— Ничего я не хочу.

Росс подошел к столу и взял телефонную трубку. Через секунду он был на связи с одним из ведущих лондонских агентств печати.

— Стив? Это Росс. Послушай, у меня мало времени, поэтому я полагаюсь на тебя — ты всем сообщишь. Свадьбы не будет. Да, все отменяется. — Он прослушал ответ, сжимая трубку так, что пальцы побелели. — Извини, друг, но никаких комментариев. Это уже твое дело. Просто сделай так, чтобы все узнали, ладно? И сообщи, что в течение недели каждый представитель прессы, застигнутый на расстоянии мили от отеля, будет разговаривать с моими сторожевыми собаками.

— Сядь, — сказал Макс, вернувшийся в кабинет с бутылкой шотландского виски и двумя стаканами. Он чуть ли не силой усадил Холли на стул.

— Но я должна помогать… — вяло возразила она, взяла стакан и выпила янтарной жидкости.

— Много от тебя будет помощи, — заметил Макс, наливая себе виски. — Вид у тебя ужасный. Все нормально, — добавил он, обращаясь к Россу. — Я там сказал. Сильви поручено сообщить всем, кто зарезервировал на завтра номера, что они могут остановиться бесплатно. Она отменит цветы, бюро регистрации и машины. Нам остается только связаться со всеми, с кем сможем, из твоих друзей, сообщить, что все отменяется, и решить, куда ты уедешь. Тебе надо убраться отсюда на несколько недель, — объяснил Макс, встретив недоуменный взгляд Росса. — Ты же не можешь здесь оставаться!

— Я здесь работаю, — ровным голосом ответил Росс. — Я здесь живу. Так что я тут и останусь. Мне что, одному полететь в свадебное путешествие на Антигуа?

…………………………………………..

— Ничего себе потрясение, — сказала Холли позже вечером. Это просто ирония судьбы, что самый задушевный разговор с Максом состоялся у нее как раз сегодня. Она надеялась, что завтра утром сможет обо всем вспомнить. Соображала она плохо, а Макс все подливал и подливал ей виски. — Я никогда Росса таким не видела. Он прямо как робот.

Они сидели в темном углу бара, стараясь как можно дальше держаться от остальных гостей. Не надо уметь читать по губам, чтобы догадаться, о чем гости сегодня говорят. Однако Росс находился среди них, держал в руке стакан с минеральной водой «Перье», по очереди говорил с разными людьми, кивал и слушал, как будто совсем ничего не произошло. Выдавал его только взгляд: бездонные глаза Росса не искрились так, как обычно. Как заметила Холли, он действовал на автопилоте, молча бросая вызов всем, кто рискнет посмеяться над ним или пожалеть его. Взглянув на Росса, Холли чуть снова не разрыдалась: он был так смел, и это было так бесполезно. Он не должен так себя вести, это только усугубляет его мучения. И они по-прежнему не имеют ни малейшего представления о том, почему Тесса сбежала…

Макс, заметив, что Холли опять готова разреветься, взял ее за руку. Его тронула сегодня ее ранимость, как никогда раньше не трогали ни ум, ни дерзость, ни умение постоять за себя в словесных баталиях. Сейчас, когда вся косметика с нее давно слезла — все это бремя теперь нес его шелковый носовой платок — и когда ее золотисто-рыжие волосы освободились от бантов, ярких гребешков и лака, она казалась моложе и естественнее, чем та Холли, которую он знал и которую так долго старался избегать.

— Жизнь продолжается. Естественно, Росс потрясен, но он это преодолеет. И тебе совершенно не нужно было перед ним извиняться, — добавил Макс, улыбнувшись. — Он ведь тебя не винит.

Холли неотрывно смотрела на руку Макса, сжимавшую ее руку. Ей было трудно сосредоточиться. Макс впервые по своей инициативе к ней прикоснулся. «Вот так всегда, — думала Холли, — долгие годы делаешь дорогой маникюр, изводишь сотни бутылочек лака для ногтей, а он возьмет тебя за руку именно тогда, когда твои ногти не накрашены».

Тепло его прикосновения, его нежная сила, душевность этого жеста были восхитительны, как она и представляла себе раньше. Холли хотелось поцеловать загорелые пальцы Макса и прижать их к своей щеке… ей хотелось прижаться всем телом к его телу…

— …не могу вынести, как люди на нас здесь таращатся, — говорил тем временем Макс. Холли оставила свои мечты и изобразила на лице внимание. Перед ней плавали два Макса Монагана, словно танцующая пара.

— Чего?

— Почему все считают, что мы знаем, из-за чего Тесса исчезла? — сказал он, гневно поглядел на группу перешептывающихся женщин среднего возраста и поднял не ожидавшую этого Холли на ноги. — Давай. Здесь я себя чувствую, как в зоопарке. Пошли.

— Куда пошли? — прошептала Холли, цепляясь за Макса, чтобы не упасть, когда они стали пробираться между столиками. Черт, когда она сидела, голова у нее так не кружилась. Но Макс был так восхитительно властен, что если бы он даже сказал «в Сибирь», она бы с радостью согласилась.

— Наверх, — уверенно скомандовал Макс, взглянув на Холли сверху вниз. — Если, конечно, — добавил он, ухмыльнувшись, — ты справишься с лестницей.

В комнатах отчетливо пахло Максом. Запах этого необычного лосьона для бритья Холли узнала бы где угодно. Утонув в мягком, как масло, кожаном диване бежевого цвета, она вдруг вспомнила, что так и не выпустила руку Макса из своей. Когда он сел рядом с ней, Холли почувствовала, как сердце ее бешено заколотилось. Она никак не могла вспомнить, надела ли она утром чистый лифчик.

— Как ты приятно пахнешь, — томно произнесла она, потихоньку придвигаясь к нему и стараясь делать это незаметно. — Я тебе это уже говорила? Ты всегда пахнешь… чудесно.

«Если она не перестанет ползти по дивану, — подумал Макс, — то заползет ко мне на колени». Однако эта мысль теперь уже его не пугала. Холли, преданная и непритязательная, была просто одной из тех, на кого он никогда не обращал особого внимания, но сейчас Макс тешил себя мыслью, что заслужил немного преданности. И поскольку Франсин в данный момент, без сомнения, забавляется с Арманом… или Джорджио… или с Куртом… он не видел особого смысла приберегать себя для того счастливого дня, когда она наконец-то соизволит позабавиться с ним. Кроме того, если закрыть глаза, то можно представить, что Холли — это Франсин: их пышные фигуры довольно похожи.

Холли уже закрыла глаза. От всего этого алкоголя, принятого на абсолютно голодный желудок, ее развезло, и хотя она смутно догадывалась, что это и есть самый счастливый, самый славный момент в ее жизни, кульминация всех ее фантазий, ей все-таки трудно было сидеть прямо. Почувствовав, что Макс обнимает ее за плечи, она попыталась повернуться к нему, но только уже точно не знала, в какой он стороне. Ведь глаза ее были закрыты, и она обругала себя за это. Это глупо, надо их открыть и сориентироваться… но милый Макс где-то вдали нежно шепчет ее имя, и ей вдруг показалось, что она в туннеле и уносится по нему прочь.

— Макс! — жалобно вскрикнула Холли, протягивая руки и замечая вдруг, что комната вращается, набирая скорость. Почувствовав, что вот-вот свалится с дивана на пол, Холли взмолилась: — Макс, пожалуйста… держи меня… не бросай… Макс, я ведь тебя люблю…

Загрузка...