Создатель героев

Глава 38 Путь

В первую очередь Триумфальная армия встала перед выбором: можно ли использовать дороги? В свой золотой век Империя Талимбур построила многочисленные магистрали, которые, словно каменные вены, пересекали север. Они были удобными, однако не вели напрямик к Проклятой горе, виляя между старинными торговыми городами. К тому же дороги были предсказуемы, и враг запросто мог разместить на них засаду.

Это было опасно, а потому не вернее было бы избрать другой, более прямой путь? Но в таком случае им придётся пересечь опасную и гористую местность.

Прошли дебаты. В ходе последних прозвучало заявление, что дороги были пропитаны кровью и слезами южан, похищенных сотню лет назад в северное рабство, и что использовать их было святотатством против памяти о великой борьбе, которую вели их предки. Этим аргументом великие лорды заработали поддержку солдат и уже почти продавили генерала Гутриха, но тут вмешался Эдвард Дельфин и заявил, что дороги, всё же, были предпочтительней. Когда упомянули вероятность засады, он ответил, что сможет предупредить последнюю.

В итоге слово Эдварда было решающим — и благодаря его репутации, и благодаря бронированной кавалерии, которую он, в отличие от прочих великих лордов, почти сохранил.

Разумеется, данное решение он принял не самостоятельно, но с пинка Михаила (к этому времени лорд Дельфин готов был беспрекословно слушаться всего, чтобы было записано в послании Путника). Он провёл расчёты с помощью своей карты, о которой военачальники могли только мечтать, и выяснил, что использовать дороги было быстрее и разумнее. Прямой путь представлял собой полосу испытаний, пересечь которую было непросто даже одинокому страннику, не говоря уже про целую армию.

В свою очередь Эдварда он использовал потому, что будет немного странно, если «Демон Тысячи Тайн» откровенно возьмёт в свои руки бразды правления Триумфальной армией, и к тому же появятся недовольные. Даже сейчас полководцы, признавая его страшную силу, ему не доверяли. Подчиняться его приказам у них не было ни малейшего желания.

А зря, потому что уже под конец первой недели стало понятно, что Михаилу придётся буквально нянчить армию, чтобы последняя достигла своей цели, ибо гоблины становились всё хитрее и хитрее.

Однажды, когда люди разбили лагерь перед воротами старинного города, с восхищением разглядывая его каменные стены, одна из таких стен с ужасающей силой рванула посреди ночи и обрушилась прямо на шатры. Сотни человек тогда погибли под завалами и копытами лошадей, которые в страхе бросились бежать. А ведь это был только первый такой случай. Лавины, обвалы, примитивные мины… День за днём гоблины изобретали всё более изощрённые способы применения «взрывчатки», стремительно сокращая численность человеческой армии ещё до начала сражения.

Когда число жертв достигло нескольких тысяч, Михаил серьёзно взялся за дело, записывая местоположение всех ловушек и засад, которые устраивали зеленокожие, и регулярно отправляя Эдварду конвертики с картами, расписанными зелёным маркером.

С этого момента слава гениального стратега Эдварда «Зоркого/Мудрого» стала расти ещё быстрее; люди говорили, что последний как будто наперёд видит каждое действие зеленокожих.

Впрочем, одно дело знать, где расположен капкан, и совсем другое — его обойти. Иной раз это и вовсе невозможно, особенно для огромной армии, а потому приходилось отправлять разведчиков, которые могли бы его обезвредить.

Сперва генералы спорили, насколько правильно было посылать на столь опасное задание «Рыцаря Лазурной Перчатки». Последний был моральной опорой для доброй половины Триумфального воинства. Это будет серьёзный удар, если они его потеряют, однако сам Кай настоял, что не хочет просто сидеть на месте.

В итоге он присоединился к Северным копьям, которые «расчищали» дорогу для прочей армии, и сразу посрамил многочисленных недоброжелателей. Даже те, кто не доверял рассказам про его подвиги, не могли не признать, что с тех пор, как юноша стал отправляться в экспедиции, жертв среди разведчиков стало намного меньше, как и смертоносных ловушек у них на пути.

На некоторое время это позволило солдатам вздохнуть спокойно, перестать бояться всего вокруг и поразиться грандиозными видами «Снежной марки».

Они смотрели на высокие твердыни, которые венчали отдалённые горы — тёмные силуэты на фоне звёздного неба, — на каменные стены, которые опоясывали безмолвные города, на деревни, в которых не осталось ни одной души, и поля, усеянные черепами…

Особенно трепетали сердца северян и бывших северных дворян. Для них это были не просто руины, но воспоминания. Не свои, но своих предков, своего народа. Иной раз они отлучались на пару дней, чтобы навестить свои родовые замки и поместья и провести хотя бы ночь среди комнат, в которых дремали их отцы.

Однако никто не может вернуться в прошлое. Открывая дрожащими руками старинные сундуки, они находили только слой холодной пыли и печальное осознания, что это была земля их предков, но не их самих.

Впрочем, бывали исключения.

Кай и Северные копья, уважение которых юноша постепенно заслужил за время похода, иной раз обгоняли армию на десятки километров. Их экспедиции продолжались три или четыре дня, которые они проводили в полном одиночестве. Во время одной такой вылазки они решили переночевать в старинном поместье, которое находилось на склоне отвесного холма (перед этим, разумеется, пустив собак, которых к этому моменту уже научили чуять порох). Убедившись, что место было безопасное, они поставили своих лошадей в старинную конюшню, разместили часовых, затопили очаг и разбрелись по комнатам.

Посреди ночи Кай понял, что ему не спится.

Поворочавшись в пыльной кровати, он взял свечку и вышел в коридор. Поместье было большое, а в темноте и вовсе представляло собой настоящий лабиринт. Он бродил неизвестное количество времени, открывая комнаты, закрывая, разглядывая мебель и старинные портреты и уже собирался вернуться, как вдруг зашёл в очередную спальню с открытом балконом, с которого дунул леденящий ветер, хлопая дверью и заставляя тени от факела плясать по всему помещению, и заметил знакомый образ на краешке глаза.

Кай немедленно повернулся, и сердце его забилось с необыкновенной быстротой, когда на стене он увидел… Амели?