Глава 12

Чертовски странная ситуация! Если изначально мне казалось, что диагноз у Инодзаки Томуры относительно очевиден, то теперь я и вовсе не знаю, с чего начать его обследования. Придётся полностью пересмотреть всю его клиническую картину. «Булыжная мостовая»! Болезнь Крона! Какие ещё тут могут быть вопросы?

Однако, оказалось, что даже такой пациент может стать настоящей загадкой. Это второй случай, когда я длительное время не могу поставить верный диагноз. Впервые это случилось на примере Арджуна Манипура Кириса. Но у сына брахмана были две редчайшие генетические болезни. Что же с Инодзаки, если не болезнь Крона, я пока предположить не могу.

И почему он впал в кому?

Что ж, этот вопрос мне и предстоит обсуждать вместе с коллегами. Если не могу справиться сам, на помощь всегда может прийти консилиум. Это один из законов медицины. Не всегда врачу удаётся тащить пациента в одиночку, и тогда на помощь приходят коллеги.

Консилиумы проводятся часто. Ярким примером может послужить ведение онкологических пациентов. Прежде чем ставить окончательный диагноз и определять тактику дальнейшего лечения, онкологи абсолютно всегда собирают консилиум. Без него любое заключение будет недействительным.

Я следовал за Ватанабэ Кайто в конференц-зал. Несмотря на то что всё это время мы шли вместе, я несколько раз терял заведующего в толпе пациентов и сотрудников клиники — настолько было непривычно видеть мужчину без его «фирменных» усов.

— На самом деле, Кацураги-сан, я глубоко шокирован из-за произошедшего у вас на приёме, — произнёс он. — Поверить не могу, что столь важный человек, как Канамори Ринтаро, мог устроить такой бедлам. Я, кстати, осмотрел того пациента, которого вы запугали у себя на приёме. Действительно, никаких данных для больничного. Лёгкие полностью чистые.

— О чём я вам и говорил, Ватанабэ-сан, — кивнул я. — Видимо, ему хорошо заплатили за эту сцену.

— Скорее всего, в ближайшее время у вас будет меньше работы, чем обычно, — заявил он. — Уж не знаю, хорошая это для вас новость или плохая.

— Это ещё почему? — удивился я.

— После вашего звонка Ямамото Мифунэ, старый генеральный директор повернул пару своих рычагов влияния. В итоге всю лабораторию доклинических исследований и прилежащий к ней отдел небоскрёба переворачивают с ног на голову. Вскрылось огромное количество нарушений, как я понял. Ямамото Ватару впервые за всё время своей работы взялся массово увольнять сотрудников.

— Другими словами, этажи, за которые я отвечаю, остаются без работников. А значит, и пациентов у меня теперь будет меньше, — понял намёк Ватанабэ я. — Что ж, это плохие новости. Мне жаль, что в корпорации оказалось так много крыс, которые поддавалась влиянию Канамори.

— П-ха! — усмехнулся Ватанабэ Кайто. — Вы же не думаете, что я оставлю вас без работы, Кацураги-сан? Нет уж. У меня уже есть для вас интересная задача. Но перед этим мне хотелось бы знать, какую тему вы готовите на завтрашнее заседание терапевтов? Все очень ждали вашего возвращения из Индии. Коллегам понравилось, как вы проводите собрания.

Точно! А я ведь пока что даже тему не выбрал. Хотя, есть у меня одна интересная идея…

— Ватанабэ-сан, мне хочется узнать ваше мнение. Как вам идея — поговорить с терапевтами о дифференциальной диагностике болей в грудной клетке? — поинтересовался я.

— Ого! — выпучил глаза заведующий. — Да об этом вечность можно болтать, Кацураги-сан. Уверены, что управитесь за одно собрание?

— Если не управимся, перенесём вторую часть на следующую неделю. Просто это действительно важная тема, которую молодым терапевтом точно стоит усвоить.

— От молодого терапевта слышу, — хохотнул Ватанабэ. — Согласен, даю добро на это мероприятие. И, кстати, усвоить её нужно не только молодым. Специалисты старой школы пусть тоже повторят. А то, к великому сожалению, некоторые до сих пор путают между собой остеохондроз, изжогу и инфаркт.

А для врачей такое непозволительно. Дело в том, что с тем же инфарктом можно спутать чуть ли не два десятка заболеваний. Некоторые из них куда безопаснее, чем нарушение кровообращения в сердечной мышце. Но некоторые, наоборот, даже страшнее, чем инфаркт. Важно уметь их отличать друг от друга.

Но об этом позже. Пока что нужно разобраться с Инодзаки Томурой.

Мы с Ватанабэ Кайто вошли в конференц-зал, где уже сидела гастроэнтеролог Тачибана Каори, онколог Кишибэ Банджо, и инфекционист Окабэ Акира.

— Приветствую, коллеги, — поклонился я собравшимся и присел за овальный стол вместе с заведующим. — Пациента вам уже представили?

— Да, — кивнул Окабэ Акира. — Тачибана-сан рассказала, что произошло с Инодзаки Томурой, но нам всем было бы интересно узнать начало истории из ваших уст. С чего всё началось?

Я кратко пересказал, как Инодзаки пришёл ко мне на приём и попал в терапевтическое отделение. И эта история лишь добавила новых вопросов.

— Значит, жалоб у него никаких не было, — задумался Кишибэ Банджо. — Только слабость… Любопытно. Хотя судя по новым заключениям эндоскопистов, кишечник должен был его всерьёз побеспокоить.

— Я, кстати, до сих пор не видел их настоящего заключения, — подметил я. — Не мог бы кто-нибудь передать мне распечатку протокола колоноскопии?

Тачибана Каори протянула мне листок, и я бегло пробежался по описанию толстого кишечника пациента.

Язвы. И огромное количество рубцовой ткани по всему кишечнику. Странная картина. Будто Инодзаки перенёс тяжёлое воспаление, но почему-то об этом умолчал. В целом, это очень даже логично…

— Коллеги, пока не знаю, какие вы уже выдвинули предположения, но я хочу озвучить своё мнение, — произнёс я. — Судя по этой картине, Инодзаки Томура не рассказал о жалобах на кишечник, поскольку уже перенёс острый период заболеваний несколько месяцев назад. Об этом можно судить по рубцовой ткани. Однако деятельности желудочно-кишечного тракта нарушилась, он перестал нормально усваивать пищу, отчего и появилась тяжёлая анемия.

— Разумное объяснение, Кацураги-сан, — кивнул Окабэ Акира. — Но почему же он тогда впал в кому?

А вот это особенно странный момент. Он не вписывался в истории болезни. Кровь, кишечник, мозг — как все эти части организма могут быть взаимосвязаны.

На самом деле, вариантов может быть несколько. Либо одна из язв настолько разрослась, что в итоге повредила артерию и Инодзаки, потеряв много крови, оказался в крайне тяжёлом состоянии. Либо что-то из кишечника попало через кровь в его головной мозг. Но что?

— Тачибана-сан, а МРТ головного мозга ему уже сделали? — уточнил я.

— Да, — кивнула она. — Прямо сейчас наши рентгенологи готовят описание. С ним ознакомится Асакура Джун и присоединится к нашему консилиуму.

— Коллеги, при всём уважении, думаю, мне здесь уже нечего делать, — сказал Кишибэ Банджо. — Я подробно изучил всего его анализы и результаты обследований. У пациента даже близко нет никаких онкологических заболеваний. Профиль — явно не мой. Если позволите, я пойду. У меня сегодня очень много больных.

— Что, онкологии всё больше? — спросил Ватанабэ Кайто.

— Кошмар, как много, — вздохнул Кишибэ Банджо. — Если бы я не был врачом, решил бы, что эта болезнь распространяется, как инфекция. У меня сорокалетний стаж, но такого количества злокачественных новообразований я не наблюдал ещё ни разу в жизни.

А это заявление спорное. Я бы подискутировал с нашим онкологом, но тема нашего заседания совсем другая. Сказать наверняка, выросло ли количество онкобольных трудно. Да, экология становится всё хуже, факторы риска окружают нас со всех сторон. Особенно в Японии, которая пережила ядерную бомбардировку. Однако стоит учитывать, что раньше было меньше методов диагностики онкологии, а значит, и её выявляемость была куда хуже, чем сейчас.

Это, своего рода, парадокс. Возможно, что такой высокий процент онкологических заболеваний — это хорошо! Он означает, что человечество наконец-то научилось вовремя находить такие болезни у пациентов. Но утверждать об этом было бы глупо. Это лишь моё предположение — не более того.

Кишибэ Банджо покинул наш кабинет и чуть не врезался в Асакуру Джуна, который уже спешил к нам с заключением МРТ.

— О! — обрадовался Окабэ Акира. — А вот и человек, который прольёт свет на все интересующие нас вопросы! Кстати, Асакура-сан, я не забыл, что вы сегодня опоздали на работу. Жду от вас объяснительную.

Как заведующий узкими специалистами, Окабэ Акира был очень грозным начальником. Держал в ежовых рукавицах всех своих подчинённых. Правда, в данном случае Асакуру собрались осудить не по делу. Я прекрасно понимал, почему невролог опоздал. Живёт он очень далеко от клиники «Ямамото-Фарм», а передвигаться на своей машине временно не может из-за развившегося синдрома автопивоварни.

— Очень предсказуемый результат, коллеги, — произнёс Асакура Джун, спрятав взгляд от Окабэ Акиры. — Вот, взгляните. В кому пациент впал из-за острого нарушения мозгового кровообращения.

— Да ну? — удивился Ватанабэ, рассматривая заключение. — Неужто инсульт?

— Ишемический, — кивнул Асакура. — В одну из артерий головного мозга попал тромб. Откуда он взялся не знаю. На этот вопрос ответ буду искать не я. Моя задача — привести Инодзаки Томуру в чувство и вернуть ему утраченные функции. Благо теперь для этого у нас есть хорошее реабилитационное отделение.

— Чертовщина какая-то, сами вдумайтесь! — воскликнул Окабэ Акира. — Пациент обратился с жалобами на слабость. Врач поставил ему анемию, затем обнаружил язвенное поражение кишечника, и в конце концов больной, находясь в стационаре, перенёс ишемический инсульт — инфаркт головного мозга — и впал в кому! Что-то у нас с вами не вяжется.

— Вяжется, Окабэ-сан, — не согласился я, закончив изучать заключение МРТ. — Всё ровно так, как вы сказали, только нужно поменять местами цепочку событий. Сначала он перенёс воспалительное заболевание толстой кишки и проигнорировал симптомы. Через несколько месяцев, когда развилась анемия, обратился ко мне. Лёг в стационар и…

— И что? — перебил меня Ватанабэ Кайто. — Хотите сказать, что это просто совпадение? И инсульт он перенёс совершенно случайно?

— Нет, Ватанабэ-сан, лучше бы дослушали, что я пытаюсь сказать, — ответил я. — Прочтите внимательно заключение. Тромб неустойчивый. Он не вырос в сосуде. Он откуда-то прилетел. Другими словами, это не тромб, а эмбол. Перед нами тромбоэмболия церебральных сосудов, а начало ей было положено в кишечнике. Всё взаимосвязано.

— Такое действительно может быть, — хмыкнула Тачибана Каори. — Если воспаление было сильное, а язвы уже начали кровоточить, в сосудах кишечника могли образоваться тромбы, которые потом полетели по всему организму.

— Именно это я и пытаюсь сказать, — кивнул я. — Только в этом и заключается главная проблема. Мы не знаем, от чего его лечить. Что стряслось с кишечником.

— Чем его лечить — сейчас понятно, — вмешался Асакура Джун. — Удалять тромб хирургическим путём, а затем восстанавливать функцию головного мозга. Но никто не знает наверняка, не прилетит ли туда ещё один тромб. Или целая партия.

— Что-то здесь не так… — задумался я. — Инодзаки Томура очень молчаливый тип. Я из него анамнез чуть ли не клещами доставал. И всё равно он в итоге не рассказал, что с ним произошло ранее.

Произнеся это, я понял, что есть иной выход.

— Однако мы всё ещё можем получить недостающую нам информацию, — улыбнулся я.

— Как? — пожал плечами Ватанабэ Кайто. — Он же в коме. Вряд ли Инодзаки сможет нам что-то рассказать.

— Он сам точно ничего сказать не сможет, но в его электронной карте есть номер супруги. Инодзаки-сан женат, — объяснил я. — Поэтому, думаю, нам стоит позвонить его супруге. Если сам Инодзаки не рассказал, что с ним случилось, значит, она сможет дать нам хоть какие-то подсказки.

Я перешёл к компьютеру, извлёк из медицинской информационной системы номер Инодзаки Шихо, позвонил женщине и включил громкую связь.

Через пару гудков она подняла трубку.

— Дом Инодзаки, слушаю вас.

— Инодзаки-сан, вас беспокоит лечащий врач вашего мужа — Кацураги Тендо, — представился я.

— Кацураги-сан, как там обстоят дела⁈ — тут же воскликнула она. — Мне сказали, что Томура в коме. Ему уже стало лучше? Мне пока что не разрешают его навещать!

— Инодзаки-сан, прошу вас, соберитесь, — твёрдо произнёс я. — Сейчас мне нужно, чтобы вы ответили на мои вопросы. От информации, которую вы можете дать мне и моим коллегам, зависит жизнь вашего супруга.

— Ох… — забеспокоилась женщина. — Да, я готова. Всё что угодно, лишь бы ему помочь. Пожалуйста, верните его домой живым.

— Непременно, — ответил я. — А теперь слушайте. Мы подозреваем, что изначально весь патологический процесс пошёл из кишечника. Однако ваш муж не рассказывал нам о проблемах с желудочно-кишечным трактом.

— Всё правильно, — сказала Инодзаки Шихо. — Живот его не беспокоит. Причём уже давно. Мы полностью стабилизировали его состояние.

— Так, стоп! — перебил её я.

А вот и первая зацепка!

— Судя по вашей формулировке, проблемы с животом всё-таки были, но давно, — подытожил я. — Верно?

— Конечно, Кацураги-сан, ещё как были! — воскликнула женщина. — Мы не знали, как спасаться. Томура тогда проводил сутки в лаборатории, потому что заведующий не позволял ему выйти на больничный. Пришлось разбираться без вмешательства врачей.

Чёртов Канамори Ринтаро умудрился стольким людям здоровье загубить! Хорошо всё-таки, что я поспособствовал его увольнению. И дело даже не в личной мести. Просто теперь он не сможет навредить другим людям.

— Так, и на что жаловался ваш муж в тот период? — продолжил извлекать утерянный анамнез я.

— Это было почти год назад, — ответила Шихо. — Поначалу он просто жаловался на боли в животе. Мы думали, что развился гастрит из-за плохого питания. Обеденных перерывов-то в лаборатории почти нет!

— Где были боли? Не помните? — распластавшись на столе, крикнула в трубку Тачибана Каори.

— Ой… Кажется, в основном — в боку. То ли в левом, то ли в правом. Точно уже не скажу. Но точно помню, что через неделю после начала болезни у него началась диарея! В туалет бегал по несколько раз в день.

— А про цвет кала он вам ничего не говорил? — добавила вопрос Тачибана.

— Нет, конечно. Кто о таком станет расска… Хотя… Нет, погодите! Говорил! Правда, говорил. Когда у него была температура, он однажды вышел из туалета и сказал, что сходил кровью. Списал всё на геморрой. Но геморроя у него никогда не было!

Кровью, значит? Похоже, именно тогда и началось кровотечение из язв. И оно явно началось в кишечнике, а не в желудке. В противном случае, кал был бы чёрным, и несведущий больной вряд ли бы догадался, что перед ним окислённая желудочным соком кровь.

Я понял, что больше мы из женщины ничего не вытянем. Дальше на разговор с ней переключилась Тачибана, и Инодзаки Шихо начала ходить вокруг да около. Одно и то же: боль, температура, диарея, кровь. А потом состояние нормализовалось.

Это не болезнь Крона. Всю клиническую картину уничтожило одно слово.

Температура.

— Вы думаете о том же, о чём и я, Окабэ-сан? — обратился я к инфекционисту.

— Какая-то кишечная инфекция, — предположил он.

— Верно, инфекция.

— Но на брюшной тиф непохоже, — задумался мужчина.

— А это и не он, — помотал головой я, а затем обратился к членам консилиума. — Коллеги! Прошу подождать меня десять минут. Я ещё раз осмотрю пациента и вернусь. Кажется, я понял, что случилось с нашим больным.

Быстрым шагом я промчался до реанимационного отделения, куда уже завезли кушетку с Инодзаки, вернувшегося с МРТ головного мозга.

Ну что, «клеточный анализ»? Пришло время ещё раз тобой злоупотребить.

Эта сила жрала непомерное количество жизненной энергии, но возможности пожадничать у меня не было. Я пробежался взглядом по кишечнику Инодзаки, рассматривая каждую бактерию, что обитала в нём.

И нашёл кое-что. Но не бактерию, и даже не червя. Это было совсем другое существо, но по размерам оно почти не отличалось от любого микроорганизма.

Амёба. Простейшее — одноклеточное животное.

Сложно определить, как Инодзаки подхватил эту инфекцию, но теперь уже разбираться в этом нет смысла. Очевидно, мужчина умудрился где-то глотнуть загрязнённую воду. В отпуске или на выходных в какой-нибудь деревне Японии. Я будто снова в Индии оказался. Обычно такими заболеваниями страдают там.

И теперь мне ясно, что в кале была не просто кровь.

— Скорее всего, в кале были прожилки крови. И цвет у стула был малиновый, — с этой фразой я зашёл в конференц-зал.

— Да ладно? — удивился Окабэ Акиро. — Кишечный амёбиаз?

— Он самый, — кивнул я.

— А куда вы ходили? — спросил меня Ватанабэ. — Как вы это поняли?

— Просто побыл наедине с собой, мне так думается проще, — солгал я. — Смотрите, всё сходится. Год назад пациент где-то заразился амёбами. Затем развился острый колит, который и привёл к образованию язв. Но со временем его состояние пришло в норму, однако амёбы никуда не делись.

— Впали в спячку, — кивнула Тачибана Каори.

— Неправильно выражаетесь, Тачибана-сан, сколько я должен вас учить? — буркнул Окабэ Акира. — Скорее перешли в состояние цист.

— Проще говоря, амёбиаз стал хроническим, — подытожил я. — Амёбы продолжили размножаться в кишечнике, образовали язвы. А затем присоединилась анемия.

— Ну, допустим, — пожал плечами Асакура Джун. — Но это никак не объясняет, почему у Инодзаки случился ишемический инсульт. Тромб-то откуда?

— Объясняет, Асакура-сан, — хором сказали все присутствующие.

Однако последнее слово доверили произнести мне.

— Из-за хронизации процесса случился церебральный амёбиаз, — сказал я. — Сгусток, состоящий из амёб, проник в кровь и попал в мозг.

— Боже… — помотал головой Ватанабэ Кайто. — Тогда можно сказать, что Инодзаки Томура — тот ещё везунчик. Обычно в таких ситуациях инсультом и комой не отделываются. Чаще всего пациенты с церебральным амёбиазом умирают почти моментально. Вероятность летального исхода крайне высока.

— Значит, не медлим, — подскочил Асакура Джун. — Я сейчас свяжусь с Цубаки-саном, мы переведём его в сосудистую хирургию и займёмся тромбэкстракцией. А Окабэ-сан и Тачибана-сан подготовят план лечения, чтобы извести этих амёб.

— Тогда консилиум можно считать завершённым, — заключил Ватанабэ Кайто. — Благодарю всех за участие. Рад, что нам удалось поставить верный диагноз. Теперь хотелось бы, чтобы вам удалось спасти жизнь этому пациенту.

Хоть все и начали суетиться, я знал, что большинство членов консилиума сомневалось в возможности спасти жизнь Инодзаки.

Я один не сомневался. Потому что сразу после того, как нашёл амёбу, сделал всё, чтобы пациент выжил. Зарастил лекарской магией его кишечные язвы. Убил часть колонии амёб, не добравшись, разве что, только до цист. Затем ослабил тромб, сделав в нём несколько отверстий, и возобновил кровоток в головном мозге. Уверен, скоро он придёт в сознание.

Сотрудники нескольких стационаров взялись за лечение Инодзаки, а я с чистой совестью направился домой. Зима крепчала. Мне начало казаться, что я притащил сюда суровый русский климат. Температура уже начала приближаться к нулю, что не так уж и типично для Японии.

Сегодня у меня в планах было завершить научную статью об Арджуне Кирисе и позволить себе немного отдохнуть. Театр, который показала мне Томимура Сайка заставил меня задуматься, что я до сих пор не ознакомился с японским кинематографом. Может быть, посмотрю какой-нибудь фильм перед сном. Хотя, сколько себя помню, никогда не слышал о японских фильмах. Только об аниме. Корейские были на каждом шагу, а вот японские почему-то скрывались из виду.

Однако, оказавшись у себя в квартире, я заметил, что под мою дверь кто-то просунул письмо. Сначала я решил, что новый почтальон засунул счета за коммунальные услуги не туда, куда надо.

Но, распаковав конверт, осознал, что ошибаюсь.

Прочитав первые строчки адресованного мне текста, я пришёл в шок.

Загрузка...